Тихон Мельников,овдовевший во время войны,жил одиноко.Соседи между собой редко его
называли по имени, уж больно пристало к нему прозвище Рябой.Ребятишки, и те
переняли эту манеру взрослых, и мало кто знал в деревне, как зовут старика.Пять
лет назад Тихон вышел на пенсию,и непривычно было для него бесцельное сидение дома.Летом, правда,было не так тоскливо - всё находились какие-то мелкие дела по
хозяйству, и он целыми днями возился у себя во дворе.А зимними вечерами просиживал
у телевизора.Иногда приходили посмотреть хоккей соседские ребята,все допризывного возраста.Коноводом у них был самый здоровый парень парень по кличке Жеребец.У него
было вытянутое губастое лицо с выпяченной нижней челюстью.В избе Тихона ребята
чувствовали себя совершенно свободно.Старик никогда не одёргивал их за непристойные песни и сальные анекдоты.Он понимал, что они почти взрослые,и ему
казалось,что будущие мужики такими и должны быть.А уж если похабничали без меры,
иногда и делал замечания, но без злости, а так,для большей видимости.
Приближался Новый год.В компании Жеребца решили, что гулянка будет на хате
у Рябого.Старик обрадовался и даже согласился выставить кой-какую закуску из
своих скромных запасов.А главную роль я оставлю себе,- сказал Жеребец с ухмылкой.
На любопытные вопросы он только отмалчивался, и все разошлись каждый со своим
поручением. За столом собрались около одиннадцати вечера.И к тому времени, когда праздник уже был в самом разгаре,парни с подружками были навеселе,Жеребец вдруг
стал хвастать перед компанией:
-Ну и праздничек у нас нынче особенный.
-Чтой-то ничего этакого мы не видим,- возразил шепелявый парень.
-А ты ёлку эту да две бутылки видишь?
-Ну, вижу и что из того?
-Да не тяни ты,- загудела компания.
-Спокойно, спокойно.Значит, так:проходил я как-то летом мимо кладбища,вижу, на
одной могилке двое, он ограду красит, а она рядом,о чём-то толкуют.Я подошёл
поближе, будто что ищу, а сам стою и слушаю,а она говорит ему:
-Игорёша, ты только посмотри на них, до чего же они стройные и красивые,даже
не знаю, берёза лучше или ёлка? Твой отец, наверное, доволен, как ты думаешь?
-И тут они заметили меня.Ну, я не промах,зырк на неё и спокойно так всю её и
разглядываю.Сама, в теле, как-то не особо, а лицом ,вроде, и ничего,только
из тех, что выкают.Глянула она на меня и я понял: проходи, мол, нечего пялиться.
Злость меня тогда взяла.Ах ты, думаю, вошь этакая.Пошёл, но не вытерпел, оглянулся, а она стоит около ёлки и гладит её, такая она зелёная, да пушистая.
Эту ёлку я и приметил.Ладно,-подумал я про себя,-посмотрим.И вот,хоть снегу-то
навалило,но всё же нашёл её,стервочку.По дороге ещё срубил парочку,но те загнал
по трёшке двум очкарикам, а эту, он показал на стоящую у окна ёлку,старику в
подарочек принёс.Что,хорош подарок?-зычно загоготал он.-А водочка, что покойники
прислали,тоже ничего?Ну-ка,- обратился он к Тихону,- может,нальёшь?Чтоб ты ослеп,
каналья,- сорвалось у него, ему уже было не до веселья,он с ненавистью смотрел
на Жеребца.Тот перестал смеяться и с кривой ухмылкой выжидающе молчал: что,мол,
ещё скажет этот трухлявый пень
-Шли бы вы отсюда,-как-то просительно сказал старик.
-Ишь ты чего захотел, огрызнулся шепелявый, заискивающе поглядывая на Жеребца.
-Добром прошу, уходите, настаивал старик.
-Да что его слушать,сволоту,-заорал Жеребец.-Я душу-то из тебя вытряхну, рухлядь ты старая, и он схватил Рябого за ворот рубахи и приподнял его.Старик вытаращил глаза,захрипел, хотел,видно, плюнуть обидчику в морду,но не смог.Слюна растеклась
по подбородку и потекла на красные кулаки Жеребца.Тот торопливо разжал их и
вытер о скатерть.Старик шмякнулся на пол словно мешок с костями,ударившись
головой об угол табуретки.Компания оживилась.Жеребец пнул старика ногой и пошло.
Избитого до полусмерти, они бросили его в тёмный чулан, а потом шумно веселились до самого утра и разошлись, не вспомнив о нём.
Старик пришёл в себя только к вечеру.С трудом вылез из чулана.Попробовал встать на ноги - от боли перехватило дыхание.Остановился,переждал,пока боль чуть стихла.После осторожных попыток он смог,держась за стенку,охая от боли,то и дело
останавливаясь, с трудом добрался до печки.Дрова были тут же,он всегда держал ихв избе на несколько растопок.Вот вспыхнул и побежал по берёзовой коре оранжевый
огонёк.Пламя набирало силу.В трубе загудело.По стенам комнаты причудливо заметались сполохи,иногда освещая стоявшую у окна ёлку.Зимние сумерки всё меньше давали света.Старику начинало казаться,что он в комнате не один,что у окна стоит
кто-то тёмный, молчаливый и недобрый.Тогда он повернулся спиной к окну и так
сидел у печки,не зажигая света,боясь,чтобы кто-нибудь случайно не зашёл.
Дрова в печки уже прогорели,и зыбкое синее пламя лишь слегка трепетало над
раскалённой горкой углей.В избе потеплело,Тихону полегчало, но очень хотелось пить.Выпив кружку воды,он доковылял до своей лежанки и постарался заснуть.Спал
неспокойно, а когда рассвело и с трудом встал, захотелось что-нибудь съесть.
На ёлку он старался не смотреть, хотя она и вправду была хороша,и ничего
укоряющего в ней не было.Укор был в самом Тихоне,и потому не долго думая вынес
ёлку во двор.А когда уже совсем рассвело, кто-то с маху постучал в окно.Старик
вышел в холодные сени и недовольно спросил:-Кто там?- и в ответ услышал:-Свои.
Жеребец, - ахнул старик,но задвижку открыл.
-Чего тебе?- спросил он того.
-Дело у меня.
-А я никаких дел с тобой иметь не желаю.
-Да?- оскалился Жеребец.-А я тебя и спрашивать не буду.Он оттолкнул старика,
прошёл в избу и стал собирать пустые бутылки, потом пересчитал их,набычился,
помолчал, стал осматриваться, что-то прикидывать и вдруг его рот растянулся
в счастливой улыбке:
-Слышь, рябой,должок с тебя причитается, за ёлку-то ты не заплатил.Гони деньги,
на бутылёк не хватает.
Тихон смекнул, если не даст денег, то ему не сдобровать, но и дать было бы хуже
смерти.
-Ну и долго будешь телиться, не унимался Жеребец.
-Да не горячись ты,- примирительно сказал он, направляясь в чулан,- я сейчас.
Жеребец на минуту отвлёкся, разглядывая ёлку за окном,и вдруг услыхал за спиной:
-Ну, давай,парень,посчитаемся.
Жеребец повернулся к нему,ничего не подозревая.Дуло старенькой берданки было
нацелено ему в грудь.Старик был спокоен и торжественно строг.Жеребец согнулся,
будто его ударили под дых, и ватным кулём бухнулся на колени.Он лишился дара речи и неуклюже,задом пятился к двери,подальше от этого сумасшедшего старика.Его глаза
и лицо,сведённое судорогой страха, молили только о пощаде.Тихону стало совестно,
что он так напугал своего же обидчика незаряженным стволом и опустил его.
Жеребца сдунуло словно пылинку.А старик,прибираясь в избе,спрашивал самого себя:
-Придут или нет? Ведь ежели всей компанией нагрянут,то прибьют непременно...
Но страха почему-то не было.