С детства люблю романтику. И когда меня спросили: "Пойдешь?"- без раздумий согласился. Я был кто? Рабочий. А здесь сразу должность дали. Техник. Звучит. Радует. Зря я что ли в техникуме учился. Так, в дорогие моему сердцу советские восьмидесятые и стал я снабженцем.
Интересная профессия. И чего тут только нет. И спокойствия нет, и заработка нет, и уважения нет, ничего такого, за что бы эту профессию можно было бы полюбить с первого взгляда. Но я все-таки пошел. И как новичок, сразу же получил хороший совет от дяди Паши, которого мы дружно и весело в тот же день проводили на пенсию.
-Слушай парень, - тряхнул он головой, нюхая слегка покрасневшим носом корочку хлеба, не помню уж после которой рюмочки, - Я так тебе скажу. Тут, в соседнем леспромхозе, в магазине ОРСа, чистый спирт продают, "Ректификат" называется и всего-то, 82 копейки бутылка. Так ты бери с собой, в командировочку, бутылочки две. С ними не пропадешь.
-*-
В роли снабженца и ты, читатель, бываешь, когда идешь в магазин. И с командировочками ты знаком, когда ездил в далекие советские восьмидесятые за мясом, пельменями и молоком в областной центр, за колбасой, за холодильником, телевизором, продуктами, тканями, туфлями, да и за всем остальным - в Москву. Так что ты меня поймешь. Ведь мы с тобой почти коллеги. Только ты любитель чего-то вкусненького (колбаски московской, например), а я профессионал, специализировался на несъедобном. И в командировку меня выталкивала не жена, а производственная необходимость. Хотя она тоже женского рода.
А что такое производство?
-Надо, - посмотрят сквозь очки озабоченные очередным дефицитом и страхом остановки конвейера глаза шефа. И, считай, командировка у тебя в кармане.
И где я только не был. Весь Союз со всеми его окраинами объехал. И в Прибалтике, и в Казахстане, в Молдавии. И не поверишь, даже в Баку и в Ташкенте.
А что такое СССР? Объясняю для молодых читателей. СССР - это страна такая. Куда она делась? Отвечаю: "Она была".
Она была. Большая и добрая. Прежде всего, периферию, окраины свои развивала и кормила, и деньги наши, в развитие производства на окраинах вкладывала. Скрепляла окраины свои. Скрепами разными.
Сочиняю, думаешь? А вот ты посмотри - ка, только на алюминиевые скрепы.
Плавят алюминий в Сибири, в Красноярске. Затем слитки везут на Юг, в Баку. Там проволоку из нее катают. Затем эту проволоку везут на Север, в Прибалтику. Там заклепки из нее делают. Затем эти заклепки везут на самую большую нашу окраину. Там этими заклепками коробочки скрепляют. А уж потом уж, после того как алюминий сибирский все окраины Союза проехал, всем друзьям нашим подарил работу и деньги, (очень кстати весомые, а вовсе не алюминиевые), только после этого возвращается он к нам, на фабрику, обратно в Россию в виде коробочки. Конечно, эту коробочку можно и в одном месте склепать. Но тогда нельзя было. Страна большая. Все окраины надо накормить. Вот и мотались мы, снабженцы, с Востока на Запад, с Запада на Юг, с Юга на Север. Не один десяток раз этот маршрут я объезжал и всегда возвращался на Урал, где мы из этих коробочек хорошие изделия и мастерили.
Такие вот крепкие алюминиевые скрепы были у СССР.
-*-
А поездки эти мои называются командировкой. В командировке хорошо. Знай езди по стране бесплатно, да достопримечательности рассматривай. Многие так думают. На самом деле не так.
Ты представитель, посланец. Посол, можно сказать. И требования твои законны. Стоит цех, люди без деталей, у фабрики план горит. И ты, гордый от своей важнейшей миссии, (ведь ты заказчик, ты им деньги платишь) врываешься в отдел сбыта поставщика и кричишь, и требуешь, и стучишь, и убеждаешь, а потом просишь, а потом и слезно просишь. Да не тут-то было. Таких пламенных от своей незаменимой и срочной миссии послов тут целая куча. Полстраны точно. И так много, что уже не какие они не послы вовсе, а так, шушера какая-то, командировочная, под ногами местного начальства ползающая.
Захожу я к начальнику сбыта, этакий законный гордый посол, и очень вежливо по всем законам дипломатии ему выдаю, мол как же это так, что же это вы, план горит, люди без зарплаты, а вы, тоже советские люди, а законы все советские нарушаете? Промышленность советскую подрываете. Такие-сякие. У нас фабрика, у нас план, у нас пятилетка! Не понимает. Молчит. Очками поблескивает. Я поднимаю пафос. Кричу. Москвой, угрожаю. Не помогает. Кулаками по его огромному столу с зеленым сукном стучу, потом уговариваю, потом прошу, потом слезно прошу,потом снова кулаками стучу...
Здорово я его тогда, в свою первую командировку, уговаривал. Это ничего, что меня вытолкали из кабинета. Так что стоял я у проходной и печально подводил итоги.
Ну, не работает почему-то у нас плановая система, буксует советская власть в этом деле. Не помогают ни крики, ни стучание по столу, ни угрозы Москвой, ни увещевания, ни просьбы. Слышал я, даже женские слезы и другие чары девичьи не всегда действуют.
Ну нет, человек я советский, закон на моей стороне, я справедливости добьюсь, я ему еще и штрафы предъявлю, бюрократу такому.
Звоню шефу. Жалуюсь на судьбу посольскую. Говорю ему:
-Предъявляйте срочно штрафные санкции!
-*-
Смеется шеф в трубку, успокаивает:
- Если, - говорит, - мы ему штраф, то он нам вообще шиш покажет и шиш что отгрузит, и до самых последних дней года ничего не отгрузит. Понял? Ты там осторожнее шуми-то!
Как осторожнее? Станки остановлены, люди без зарплаты, фабрика без плана, а мы, все заводоуправленцы без премии.
Так и просидел я на том заводе три недели. План у фабрики сгорел. Люди не получили премии. И долго — долго еще директор смотрел на меня с укоризной.
Такой вот облом получился у меня с первой командировкой.
-*-
Ну нет. Так не пойдет. Слава богу, мир не без добрых людей. Тем более наш, посольский. Научили.
И вот недавно послали меня послом в очередное путешествие по стране. Не был я еще на этом заводе ни разу. И от нас там не было людей. Миссия ответственная. Наладить надо отношения. Новая такая у меня теперь тактика, по маркетинговой науке миссия называется . По — настоящему посольская. Отношения налаживать.
Дождался я своей очереди. Захожу. Кабинет большой, стол еще больше и сукно еще зеленее, чем у того, из первой командировки. А за столом очки такие холодные, темные, аж жуть, и голос такой замогильный:
-У вас что?
И что вы думаете? Я кричать начал? Думаете я кулаками сразу по зеленому сукну и колотить? Думаете я справедливости советской стал требовать? Нет уж. Ошибаетесь. Это мы уже проходили.
Я мило улыбаюсь и бархатным таким голосом:
-Петр Петрович, вам большой привет от Сергей Сергеича!
Очки молчат. Конечно, никакого Сергея Сергеевича они не знают. А может и не помнят. А для меня это и неважно. Я, мило улыбаясь, продолжаю:
-Помните, он еще - и тут я сделал глубокомысленную паузу, целясь как охотник прицелом в эти рыбьи глаза, смотрящие на меня безучастно сквозь аквариум очков. А очки-то уже в замешательстве!
-Хорошо! = мысленно потираю я руки, = а помните, - продолжаю я наступление и, делая паузу уже покороче, - он еще вам сувенирчик такой маленький подарил.
Тут очки растерялись окончательно. Сувенирчик? Сувенирчик? Да сколько их было уж сувенирчиков - то. И не вспомнишь. А не вспомнить, вроде стыдно. Сувенирчик все-таки.
-Ах это, - тянут очки неуверенно, но уже не таким замогильным голосом.
Тут — то я ему и не даю договорить.
-Да, да. Он вам передает большой привет. - торопливо прерываю его я и лезу в свой толстый посольский портфель.
- Передает привет и вот это.
Смотрю, а за очками — то оказывается живой человек. Не замогильный. Не страшный. А даже и свой какой-то. Общительный. И после того, как оценен был по достоинству и убран в стол наш подарок, завязывается непринужденная беседа. Я ему о фабрике. Я ему о себе. Я ему о городе нашем. А у него знакомые оттуда. Даже попросил он секретаршу чай принести. В общем поговорили. Хорошо. По душам. Хороший человек, приятный. И очки у него красивые, золотые, как и толстенный перстень на пальце.
- Ну так что там у тебя?, - вспомнил он о деле.
- Да так пустяк, - говорю, - мне бы тонн сорок- пятьдесят этого круга на 25, перебились бы квартал.
Чтоб вы знали "кругом" мы называем пруток, а 25 это его диаметр в миллиметрах. Снимает трубку. Набирает цех.
- Иваныч, запусти- ка там четверку. Да, да из этой же плавки, на фабрику запиши, да и вагон сразу закажи. Хорошие ребята. Надо им помочь.
- Ну, что, коллега, все сделаем. Не переживай. - похлопывает он меня по плечу, -Завтра к концу дня на складе и будет твой круг. А вагончик уж сам проконтролируй. Привет Сергей Сергеевичу.
Прощаемся закадычными друзьями.
Выхожу в приемную, чешу затылок. Вот жук хитрый: «Сам проконтролируй». Это значит, еще и к начальнику транспортного цеха идти. "Ё-моё! Опять облом". - расстроился я.
Вот тут-то и пригодился мне совет бывалого снабженца, к которому я, как разумный ученик, конечно же, прислушался. Так ведь у меня ж в портфеле еще две бутылочки чистого спирта лежат! Ура! Живем!
-*-
Так и выжили. Круг отгрузили через три дня. Фабрика план выполнила. Рабочие и инженеры заработали зарплату. Заводоуправленцы получили премии. Коллектив грамоту. Пятилетку выполнили.
Директор на совещании гордо приводил в пример весь наш отдел.
А фабрика наша и сегодня жива. И коробочки, которые она продолжает выпускать уже без участия бывших больших и маленьких окраин, все выше и выше взлетают.
А вот такой профессии как "снабженец"давно нет. Как и СССР. Не помогли той стране ни бесплатно-кормёжная индустриализация окраин, ни краснознаменные, ни алюминиевые, ни духовные, ни прочие другие скрепы.
-*-
А вот душевные скрепы остались. Они, как и наша фабрика, живы.
И, скажу я вам, они покрепче алюминиевых будут.
Вот еду я, например, в Украину, с родными своими повидаться, беру водку нашу русскую "Столичную". Еду в Армению к друзьям своим товарищам, горилку с собой, да сальца украинского прихватываю. На доброе угощение. В Сибирь еду, коньяк армянский или чачу грузинскую везу. Хорошо мы сидим с моими родными-друзьями-иностранцами на кухне: по - душевному, по - семейному, по-родному.
А потому что и есть мы на самом- то деле одна большая семья. Хотя и алюминиевые скрепы разорваны, и ссоримся иногда по пустякам. Но эти ссоры - тоже мелкие. Семейные. Помиримся.
Чего с нетерпением и ждут припасенные у меня для такого праздника наши сибирские две бутылочки чистого спирта.
Александр Гарцев