Ночь и дождь, как всегда в декабре. Темно, мокро, тоскливо. Захожу в магазин купить кефира, там длинные стеллажи с продуктами, по проходам между ними движется несколько человек. Беру кефир, бутылку минеральной и направляюсь к кассе. Продавщица, совсем молодая симпатичная женщина с каштановыми волосами и карими глазами: в её лице есть нечто порочное и при этом колоссально привлекательное - такое сочетание в жизни, в отличие от романов, встречается крайне редко. Она улыбается. Передо мной всего один покупатель, высокий тощий и очень неряшливо одетый мулат с умным одухотверённым лицом. Я с интересом взираю на кассиршу; в ситуации очевидно есть нечто, пусть и не интригующее, но весьма любопытное... И интуиция меня не подвела, в который раз!
- Хотите, я дам Вам Библию?! - внезапно обращается к девушке мулат. Её глаза округляются, и она с каким-то то ли страхом, то ли крайним смущением лепечет (а ведь ещё секунду назад у неё был такой уверенный вид):
- Нет, спасибо... У меня уже есть...
Тут мне становится по-настоящему весело, я чувствую, что момент упускать нельзя, и громогласно заявляю:
- Библия моя любимая книга!
Кассирша в полуобмороке, и комичность ситуации остаётся скрытой и от неё, и от моего знакомого добродушного араба-охранника, стоящего неподалёку, и от мулата-проповедника, и от других покупателей. Смешно лишь мне одному...
Двери магазина распахиваются, и мы с сектантом оказываемся на улице, прямо возле остановки ночных автобусов.
Он сразу дружески обращается ко мне:
- Меня зовут Кевин, я христианин. Скажи, брат, если ты тоже христианин, за кого ты почитаешь Иисуса?!
Я отвечаю моему новому знакомому, после чего он снова спрашивает :
- Но ты - обратился?! Ты - родился свыше?!
Глаза его горят огнём христианской любви и сектансткого фанатизма. Я внимательно рассматриваю новоявленного брата: это совершенно отощавший человек, не просто худой, а именно измождённый, это очень заметно, если всмотреться. Одежда у него длинная, но летняя, на ней сразу видны заплаты и дыры. Сейчас отсилы градусов пять, Кевину должно быть холодно, но он, кажется, не замечает окружающего мира, он сверлит меня взглядом, и настойчиво спрашивает :
- Но ты обратился, ты действительно пришёл к Господу?!
Я не отвечаю определённо. В самом деле - обратился я или нет, родился свыше или... Кто знает...
Кевин тем временем сыплет цитатами из Писания, похоже, он запомнил Библию наизусть (и поэтому теперь раздаривает всем встречным ставшие ненужными её экземпляры - мелькает смешная мысль). Я слушаю фанатика достаточно внимательно, но больше я смотрю на него, он очень интересный тип, настоящая находка!
Разговор петляет, я узнаю, что его мама немка, а отец был родом из Ганы, он узнаёт, что я русский, и поёт какой-то псалом на русском языке, причём очень недурно!
Я спрашиваю его об известной мне от одной случайной знакомой баптистской общине ганцев, но он говорит, что он принадлежит к другой общине и приглашает меня туда. Кевин показывает мне исполнение псалмов на своей разбитой мобиле, и в этот момент я незаметно кладу ему в карман банкноту в двадцать евро. А он снова повторяет:
- Но ты понимаешь, Серж, что надо полностью посвятить себя Господу Иисусу, что все, которые не идут путём жизни, попадают в вечный ад и гибнут там окончательно?!
Я говорю, что всё же несколько сомневаюсь в столь суровой картине мироздания, в ответ на что Кевин повторяет слова, похоже, ставшие для него привычными:
- Значит, ты пока не полностью веришь Священному Писанию, брат Серж! Там всё, всё правда! Там же Бог предупреждал Адама и Еву перед грехопадением, а они Ему не поверили!
- Христос умер за нас по-настоящему, это всё очень серьёзно, друг! Я буду молиться за тебя! Да войдёшь и ты в Царство Божие!
Полночь минула, магазин закрылся, мимо пролетела уже почти забытая кассирша по имени Вера...
Автобус пришёл и ушёл.
Я обещал Кевину подумать. Я люблю думать, а уж тут точно есть о чём! Как это ни парадоксально.