Письмо 23. ОТ УБИЙЦЫ-АВТОРА, УБИТОГО ЧИТАТЕЛЕМ
Данный текст двадцатилетней давности - ответ на письмо Виктора, читателя моей книги (ранее изданной под псевдонимом "Геннадий Россош"): "Письма о нравственности, здравом смысле, пролитии крови и коровьем мычании, или Доктрина безусловного всеобъемлющего саморазоружения и девоенизации", М., ПРОМЕТЕЙ, 1990.
Попутное примечание: в этом моём тексте, в ходе пикировки с Виктором, упоминается некая полемика "Г.Г." с "Ф.М." - это относится к другой моей книге, тогда же изданной тем же издательством: "Воображаемый диалог с Ф.М.Достоевским. О национальном самосознании и межнациональных отношениях, о вере и неверии, мире и войне", М., Прометей, 1990.
Письмо двадцать третье
ОТ УБИЙЦЫ-АВТОРА, УБИТОГО ЧИТАТЕЛЕМ
Дорогой Витя! Я улучил, наконец, время, чтобы сосредоточиться и ответить на твое убойное письмо. Спасибо за прямоту и откровенность, за то, что ты с открытым забралом пошел на "вы". Другого стиля, в общем-то, я не приемлю. Надеюсь, что смогу ответить тем же - столь же искренне и нелицеприятно. А если получится излишне резко - заранее прошу прощения. Это не со зла...
Прежде всего поясню, почему это письмо - 23-е. Хотя "Письмо к дочери" в моей книжке оставлено без номера (из соображений такта), это все-таки равноправная составляющая в ряду прочих писем, так что можно подразумевать его как 22-е (поскольку 21-м оказалось твое письмо "От читателя - к автору")...
Внимательно и не раз впитывал твои возражения, твои обстоятельные и глубокомысленные аргументы. По сути это страстная отповедь моей "страшной" проповеди. Во многом ты, возможно, прав. А может, и не прав. И я - скорей всего, во многом не прав. А может, и прав. Но с полной уверенностью могу сказать вот что. Как это ни прискорбно - мы обсуждаем одну тему, но говорим о разных вещах и на разных языках. Ты уличаешь меня в безапелляционности, но мне кажется: ежели я и впрямь безапелляционен, то лишь в постановке вопросов, в выявлении острейших глобальных проблем, а отнюдь не в попытках ответить на эти вопросы или развязать хотя бы один из множества "мертвых" узлов, удушающих нашу цивилизацию.
На мой взгляд, гораздо более категоричны многие твои утверждения и цепочки умозаключений. О том, насколько основательна и неоспорима твоя безапелляционность, - скажу чуть ниже. Сперва коснусь того, каким ретроградом, и мракобесом, и просто круглым дураком и невеждой, а в довершение всего еще и элементарным убийцей (в буквальном смысле этого слова!), - рисуешь ты меня в своей трактовке моих "Писем". Произошло это, как я думаю, по нескольким причинам. Я, конечно, не стану, по-верблюжьи отплевываясь, доказывать, что я не верблюд. Но кое-какие контрреплики все же осмелюсь пискнуть.
Во-первых, чуть ли не каждая фраза твоего письма - свидетельство того, что ты не нашел времени, или терпения, или желания, чтобы просто-напросто прочесть - строку за строкой, страницу за страницей - мои "Письма". Я уж не говорю о том, чтобы по-настоящему вникнуть в смысл этой книжки, в ее строй, в ее не столь примитивный и плоский пафос, каковой ты в ней обнаружил. Вполне вероятно, что тебя захлестнули протестные эмоции, ты оказался в плену собственного воображения, собственных реакций и уже не смог более или менее беспристрастно воспринимать акустику моей речи. Кое-какие мои идеи и доводы ты резко исказил в своей транскрипции, другие не понял или понял превратно, третьи (причем наиболее значимые, краеугольные) вовсе не удостоил своим вниманием (возможно, пропустил или не уловил - как если бы они звучали не на тех частотах, на которые настроен твой приемник)...
Мне кажется, если бы ты "с чувством, с толком, с расстановкой" прочел хотя бы краткую вступительную заметку "От автора" (с.11), ты смог бы избежать в своем отклике многих передержек и не стал бы корить меня в моих "постулатах" (которые я сам же на каждом шагу подвергаю сомнению) и резонерствовать о том, что свои идеи мне "следовало бы додумать до конца". Я как раз заостряю свой взгляд и свои чувства на тех болевых точках, на тех тупиковых коллизиях, которые пока что ни я, ни кто-либо другой, ни вообще человеческое сообщество не в силах осмыслить и постичь "до конца". Поэтому я заведомо упреждаю читателя: эти письма - не трактат, не логически выстроенная теория или система взглядов; здесь на первом плане - неуравновешенные чувства и предчувствия, попытка выйти на простор интуиции, той интуиции, что всегда пролагала путь знанию. Это, пожалуй, единственное, что еще может отвратить нас от непоправимой беды; моя задача - не убедить, а побудить, не увязать все концы с концами, а лишь обнажить бедственные обрывы жизненных связей и выйти с ними в "прямой эфир". Если я и выдвигаю какие-либо свои идеи, предложения, и отстаиваю их, и пробую как-то аргументировать, - я (при всей приписываемой мне "безапелляционности" и склонности к "единомыслию") ни на секунду не забываю о множестве всяческих "но" и "contra", отдаю себе отчет в том, что многие из затрагиваемых вопросов относятся к разряду "вечных", которые В ПРИНЦИПЕ невозможно "додумать до конца", хотя к этому можно и нужно стремиться...
Ты подхватываешь отдельные "ниточки" моих рассуждений и, как бы развивая не додуманные мною, "некондиционные" идеи, доводишь их до логического абсурда, пшика и шутовского колпака (снабжая всю эту экзекуцию мягкими гигиеническими прокладками - из имен Льва Толстого и Ганди, из дружеских экивоков и комплиментов: "роскошный подарок", "с наслаждением их прочел", "преданный читатель и почитатель")...
В противовес моим "красивым, привлекательным", но на твою поверку весьма опасным пассажам и постулатам ты выставляешь, как щит, свои "строго научные", цивилизованные, по-современному компьютеризованные выкладки и, конечно, додумываешь их до конца. Лейтмотив всех твоих доводов, основополагающий критерий в твоем подходе к "движущей силе развития человечества",- это "ВЫГОДА", "УРОВЕНЬ ЖИЗНИ", "БОГАТСТВО" стран и народов, "УЛУЧШЕНИЕ ЖИЗНИ ЛЮДЕЙ НА ЗЕМЛЕ" (посредством научно-технического и общественно-политического прогресса). Что же касается "высочайших достижений гуманистической философской мысли" (включая идеи Толстого и Ганди) - им ты милостиво отводишь "уголок человеческой культуры", где им надлежит "сосредоточиваться", резервироваться (подобно индейским племенам) и благополучно вымирать в ожидании всемирного подъема уровня жизни, когда сложится благоприятный климат для реализации всех этих дико примитивных помыслов и идей.
Таков твой строго научный подход, такова твоя логика. В твоей системе координат, видимо, не случайно не нашлось хотя бы укромного закутка для таких понятий, как совесть, вера, Бог (на сей счет ты не обмолвился ни словом, хотя СОВЕСТЬ в моих "Письмах", - а ведь ты откликаешься именно на них, - занимает доминирующие, ключевые позиции). Такого рода понятия ты, очевидно, относишь к атавизмам и отрыжкам первобытных представлений о жизни и мироздании, а посему оставляешь их, как ребячьи игрушки и бирюльки, на потеху "средневековым монахам", которые и по сей день, оказывается, дурманят себя фантасмагориями о рае земном, загробной жизни и т.д. и т.п. Стоит ли напоминать, что в объятия этих "монахов" ты кидаешь и меня? Положа руку на сердце,- такая компания мне ближе и роднее, нежели тусовка тех моих юных современников, кто под музыку и вопли кумиров эстрады вибрирует в полнейшем эпилептическом экстазе - словно через них пропускают ток высокого напряжения. Только не надо представлять ситуацию так, будто я отвергаю всякую современную музыку и всё теперешнее юношество и будто бы я одержим комплексом "отцов и детей". И не нужно, Витя, путать божий дар с яичницей, беря Окуджаву и Высоцкого в качестве недавнего якобы супермодерна, ставшего теперь классикой и причисленного к духовному богатству человечества. Бешеные ритмы, безумная всесокрушающая и самоубийственная экспрессия никогда не станут классикой, никогда не приумножат наши духовные закрома. А если все-таки станут и приумножат, - это и будет, пожалуй, конец света, о котором так много всевозможных толков в последние годы.
Но давай вернемся на минутку вновь к вышеупомянутому средневековью и населявшим ту эпоху якобы непросвещенным монахам. Вряд ли корректно и разумно с твоей стороны касаться их как бы несколько свысока, с оттенком иронии, снисхождения и покровительства. Подобные нотки, на мой взгляд, служат как раз симптомом того, что двадцатый век недалеко ушел от того пресловутого "мрака", да еще и можно поспорить - вперед он ушел или на попятную, тем более что "развитие человечества" (так называемое) представляет собой, по мнению многих не самых глупых и не самых отсталых людей, не что иное, как замкнутый (возможно, и "заколдованный") круг...
Добавлю несколько слов о музыке. Я - не меломан. У меня вообще аллергия на всякую "...манию". В концертных залах и оперных театрах бывал только в юные годы, в молодости. Слушать диски - тоже не приходится. Разве что где-то по случаю, мимоходом, урывками... Но это не значит, что музыка меня не "колышет". Я бы даже сказал: совсем наоборот - музыка для меня важней и значимей слова, а к слову я отношусь низкопоклонно и трепетно. С музыкой у меня особые отношения, воспринимаю ее по-своему, и вообще: что такое музыка - у меня об этом понятие не общепринятое. (Не из стремления к оригинальничанью, а так уж получается и складывается - в личном моем поиске и стремлении к тому, что можно назвать началом начал...) Для меня настоящая первородная музыка - безгласна, безинструментальна. Она разлита и растворена в воздухе, в Млечном Пути, в мировом океане, дышит и циркулирует в растительном мире, в живой природе, в человеческих чувствах и страстях... Одним словом, музыка в моем представлении и восприятии - это суть и соль всего сущего (вне нас и внутри нас)...
И тут, пожалуй, я вынужден обозначить некий "водораздел". Мне показалось - судя по тому, что я прочел в твоём (21-м) письме: нас с тобой отграничивает друг от друга кое-что сущностное, фундаментальное. Возможно, я грубо ошибаюсь, слишком тороплюсь с выводом (дай-то Бог), но приоритеты в восприятии мира и жизни ты отдаешь не музыке души, не стихии духа, не наитию, не подсознанию и уж тем более не сверхсознанию, не наивному органичноиу естеству, а - системному мышлению, логически выстроенным структурам, рациональному научному методу познания, материалистическим подходам, физиологическим проявлениям и инстинктам, технологическому и посттехнологическому прогрессу,классической модели культуры и цивилизации. По всей видимости, ты полагаешь, что стоишь на позициях ЗДРАВОГО СМЫСЛА. Мне, однако, сдается: здравый смысл гораздо шире, объемней, многомерней материализма и рационализма. Себя лично я числю тоже сторонником и глашатаем здравого смысла, но вижу и нахожу в нем, наряду с гармонией и упорядоченным равновесием многих его составляющих, - явное наличие (а в чем-то и доминирование) хаоса, взаимоисключающих и безысходных связей, пружин, мотивов...
А теперь - после всех этих занудных обобщений остановлюсь на конкретных моментах. Сперва затрону кое-какие особенности твоей логики - стержневого инструмента в построении всего комплекса твоей аргументации. Цитирую: "...не совсем логично говорить с Ф.М. языком его времени и одновременно использовать в полемике знание (увы, горькое) истории следующего века". Мы имеем здесь, мне кажется, наглядный пример того, что логика - палка о двух концах. Для тебя логично одно, а для меня столь же логично прямо противоположное: для того и введен в этот "Диалог" Г.Г., персонаж двадцатого века, волею автора закинутый в Петербург Достоевского "с перепадом ровно в столетие",- для того он и закинут в ту эпоху, чтобы вести полемику с некоторыми воззрениями величайшего мыслителя на другом временном уровне - козыряя опытом и знаниями, послужившими для воззрений Достоевского строгим экзаменом, пристрастной проверкой! Разве это не логично?
Правда, ты и сам в данном случае не вполне убежден в однозначности своей логики ("...возможно, я и не прав в этом"); однако же это совсем не мешает тебе и в дальнейшем - где-то более явно и не слишком церемонясь, а где-то ненароком, едва уловимо - совершать аналогичные логические передержки, сопряженные с недоосмыслением или, напротив, переосмыслением моих посылок, всячески примитивизируя, уплощая и опошляя их. Так, подробно, виртуозно, но совсем невпопад комментируя и подвергая критическому разбору идею разоружения, ты, с одной стороны, игнорируешь немаловажный и многоаспектный для меня акцент САМОразоружения, и, с другой стороны, доводишь эту идею до абсолютной пустопорожней нелепицы ("А что, если на танк навесить бульдозерный нож и использовать при прокладке дорог? Является ли оружием паровоз, в топке которого сгорел Сергей Лазо?"), сплошь да рядом перевертываешь с ног на голову мои доводы, то и дело перемешиваешь самые разнородные и разнокалиберные факты и факторы, начисто уходя от рассмотрения вопросов и проблем в том ракурсе, как я их вижу и как я их ставлю.
Вот еще один образчик твоей логики. Никогда и нигде я не отстаивал принципов вегетарианства, никогда никому, в том числе и самому себе, не навязывал вегетарианский образ жизни. Я всего лишь терзаюсь тем, что насильственной смертью от руки человека гибнут не только его прямые собратья, но и великое множество "братьев наших меньших". Но ты почему-то садишься на своего конька, чтобы обстоятельно и, разумеется, "до конца" просветить и убедить меня в том, в чем у нас и не было никаких разногласий, да и вообще не было этого предмета для дискуссии. Цитирую: "Кстати, о животных. Да, не все вегетарианцы, и жаль птиц и зверей, употребляемых в пищу. Но - опять-таки додумаем мысль до конца. Пусть все стали вегетарианцами. Скажите, сколько нор сусликов и кротов погубит трактор на одном дополнительно распаханном для прокорма вегетарианцев гектаре, сколько из них погибнет прямо на лемехе плуга, и сколько их детенышей, оставшись сиротами, умрут от голода или будут склеваны воронами в разоренной норе? Я уже не говорю о червях...".
Вникая в проблему использования животных (собак, кошек, мышей, кроликов, петухов, голубей) в научных и медицинских целях, я удручен и подавлен тем, "в каких несметных количествах зверьки пропадают в вивариях и лабораториях только из нерадивости, бестолковости, а то и просто жестокости персонала, из-за негодных условий содержания", причем нередко их усыпляют и списывают "в целях экономии" - когда очередная серия опытов завершена и остался "излишек в материале", ну а к следующей серии можно будет получить "свежую" партию. При этом я ставлю ряд кардинальных вопросов: "Кто мы такие, чтоб обрекать их на это? По праву сильного? Ради гуманной цели? Но можно ли признать гуманным и справедливым такое врачевание? Нет ли тут изначальной ошибки, непростительного порока, прямой подлости? Кстати говоря, многие из получаемых таким путем препаратов приносят человеку больше вреда, нежели пользы. Сущность, назначение, стратегия медицины вообще требуют серьезного пересмотра, фундаментальной ревизии, с привлечением философии, экологии, человековедения, социологии и других научных основ. Я уж не касаюсь того, как много бездарей и проходимцев чинят свое засилье в медицинской науке, равно как и в прочих научных руслах". Но ты, Витя, и здесь - скорей всего, из-за вечной нехватки времени - не вполне уловил суть дела и стал терпеливо-назидательно разъяснять мне, что "бессмысленно делать опыты другого свойства над животным, над которым уже был проведен иной эксперимент: новый опыт не даст объективных результатов. Да и от эксперимента до эксперимента их надо кормить, содержать, они старятся (у многих из них век короток!) и становятся непригодными для опытов. Поэтому вынужденно берут других". К сожалению, эта рацея опять невпопад. Я ведь говорил отнюдь не о том, чтобы над одним и тем же животным проводили разные серии опытов. Речь тут у меня только о чрезмерном, неисчислимом "материале", используемом для каждой отдельно взятой серии!..
Что же касается кардинальных вопросов - их ты большей частью просто отметаешь молча как праздную болтовню. Ты тоже жалеешь животных, но при этом ты заведомо и безоглядно убежден в полном нашем праве на их жизнь. Правда, тешишь меня, и себя, и общечеловеческую мораль - тем, что роботы и компьютеры новых поколений смогут заменить подопытных кроликов: "позволят смоделировать реакцию человеческого организма на создаваемое лекарство". Что ж, не смею в этом усомниться: со временем будет и такое. А пока, значит, все тревожные вопросы - долой?! Стерпится - слюбится?! Позволь мне допустить еще и то, что - наряду с этими супермоделями или даже опережая эту гуманизированную стадию развития науки и техники - в качестве подопытных кроликов окажутся в массовых количествах сами люди, а испытывать на их шкуре, на их психике, на их мозге будут ничто иное, как лекарства от компьютерных вирусов... Я убежден: в этой моей шутке - лишь доля шутки...
Ты утвердился во мнении, будто я вообще противник развития науки, медицины, технологического прогресса. К этому мнению читатель моих книжек может прийти в трех случаях: 1) если он их читал по диагонали, да и то не по всей; 2) если он вооружен той логикой, которой продиктовано именно твоё, "21-е" письмо, вне моей книги; 3) если сочетается и то и другое... На самом же деле я лишь с предельной остротой реагирую на все то, что представляется мне в нашей цивилизации (в том числе в науке и медицине) порочным, сомнительным, тупиковым, губительным. Я пытаюсь найти (прежде всего для самого себя) несиюминутные, непреходящие опорные точки, какие-то спасительные, опережающие свое время идеи, скрепленные между собой неким всеобщим знаменателем, не зависящим ни от злобы дня, ни от оптических обманов исторической перспективы. "Любые достижения ума и рук обернутся полным поражением, коли они не обручены совестью, не выпестованы и не направляемы ею. Причем имитировать или дублировать совесть не может и вовеки не сможет ни одна модель, сотворенная помимо живой природы". Это цитата из моих "Писем" (с.98), такова моя капитальная, корневая точка зрения на науку, прогресс и цивилизацию. Эта точка зрения достаточно многозначна. С ней можно согласиться, но можно, разумеется, и отвергнуть ее. Но чтобы это неприятие было хоть мало-мальски убедительно, надо хотя бы осознать заложенное в ней единство "физики" и "метафизики". Ты же вступаешь в спор со мной на какой-то схематизированной, плоской, одномерной платформе (не совместимой ни с какими намеками на метафизику), базирующейся только на физике, физиологии да плюс еще на политэкономии. Конечно же, личную точку зрения какого-то полуневежественного чудака (каковым я действительно являюсь - признаю это без всякого кокетства) можно отпихнуть прямо с порога, спустить ее с лестницы и преспокойно вернуться в свою квартиру или лабораторию, но ведь таких чудаков не так уж и мало, причем среди них не последнее место занимают настоящие ученые мужи, признанные авторитеты. Таких было предостаточно и в прежние времена, но в теперешнюю эпоху величайших достижений прогресса число этих чудаков не только не убавляется, но и, по некоторым данным, неуклонно растет, причем они кое-где переходят от умосозерцательных исканий к активным инициативам. Так, например, именно в наши дни несколько тысяч полных энергии и энтузиазма мужчин и женщин, включая талантливых физиков, математиков, инженеров, архитекторов, квалифицированных рабочих, решили отказаться от некоторых благ цивилизации, образования, культуры, медицины и, став носителями особой Единой Веры, собрались (многие из них целыми семьями, с большими и малыми детьми) в дремучей глуши где-то под Минусинском - собрались для того, чтобы основать там свою Землю Обетованную и построить на ней свой настоящий Город Солнца... Неизвестно, получится ли у них что-нибудь хорошее, исполнится ли их мечта. Но уже несомненно то, что подобные явления - дело нешуточное, с ними надо считаться всерьез. Те "строго научные" подходы и те "логические" приемы, которые демонстрируются тобой, Витя, в 21-м письме, тут неприемлемы.
Дабы лишний раз показать, что твои логические сбои и передержки отнюдь не случайны, не фрагментарны, а свидетельствуют о качественных, глубинных изъянах мировоззрения, приведу еще один характерный пример. Я в своей книжке ставлю, в частности, вопрос о необходимости переосмысления пресловутой связки "Преступление и Наказание" и, в связи с этим, говорю о недопустимости унижения заключенных, всевозможных издевательствах над ними... Верный себе, своей псевдологике, ты, на словах и в принципе соглашаясь с тем, что нельзя унижать человеческое достоинство заключенных и что нужно обеспечить им сносные условия содержания, в то же самое время легко и мгновенно находишь не только объяснение, но и оправдание существующему положению дел и, сверх того, трактуешь мою позицию таким образом, якобы я ратую за превращение тюрем в "санатории", между тем как "три четверти населения - не убийцы! - санаториев в глаза не видели"... Такого рода полемические приемчики - вовсе не безобидное смещение акцентов.
Тут мне вспоминается один эпизод из реальной действительности. В 1973 году (т.е. четверть века назад) в Германии было напечатано мое стихотворение, посвященное памяти Юрия Галанскова, мученически умершего в ноябре 1972 года в мордовском концлагере после шести лет заключения. Меня вызвали в КГБ и дали понять: если я буду и впредь вести себя так опрометчиво, как с этим стихотворением, то и меня может постичь та же участь. А когда я попенял им, что они по сути дела умертвили Юру (он тяжело болел уже много лет, а его использовали в лагере на общих работах и, несмотря на все ходатайства его самого и его родителей, не дали разрешения на то, чтобы провести серьезное медицинское обследование и лечение в специальной тюремной больнице в Ленинграде), - мне в ответ было сказано буквально то же самое, что теперь я услышал от тебя: "Тюрьма - не санаторий"... Совпадение, конечно, случайное, но, по-моему, весьма и весьма значимое. Это не просто совпадение лексикона - это совпадение нравственных установок и устоев. И получается так: выступая за разномыслие и многомыслие, ты тем не менее оказываешься на стороне тех, кто судит, и бросает в застенок, и умерщвляет людей за инакомыслие! Ты прямо и недвусмысленно величаешь меня убийцей за то, что я подвергаю сомнению правомерность массового истребления животных (пусть и "в гуманитарных целях"), но сам при этом - с тем же "гуманитарным" пафосом, любя и жалея как людей, так и животных,- глазом не моргнув санкционируешь отправку на живодерню и тех и других...
Кстати говоря, я не снимаю с себя ответственности за все творимые в мире злодеяния, я и сам могу признать себя убийцей, но не убийственны ли и твои, Витя, взгляды, не запачканы ли кровью и твои "белые одежды"? Во всяком случае, вряд ли "логично", и "строго научно", и морально оправдано (давай-ка и я разочек доведу свою свою мысль "до конца") твое разделение живых существ на ЛЮДЕЙ и НЕЛЮДЕЙ, причем так называемых "преступников" ты тоже фактически относишь к "нелюди", с которой допустимо и приемлемо любое обращение, вплоть до прямой принудительной ее элиминации - конечно же, во имя дальнейшего прогресса, всеобщего процветания и пр. и пр.
И последнее. Я давно убедился в том, что полемика и дискуссии, за редчайшими исключениями, ничуть не приближают спорящих ни к истине, ни друг к другу: каждый из них как пел, так и продолжает петь свою песню, разве что с еще большим вдохновением; так что я совсем не рассчитываю в чем-то убедить или разубедить тебя (точно так же как и ты ни в чем меня не убедил и не разубедил). И все-таки, надеюсь, эта наша "дуэль" не только не приведет к "смертоубийству" или "членовредительству", но и будет в чем-то полезна нам обоим: ведь это не просто словопрения, это - самовыражение, это - как я понимаю, и есть та Музыка, которая глубже и выше всяких слов. И почему бы мне не послушать в охотку твою музыку, а тебе - мою? А если не в охотку, то ведь можно и отложить эти листки, не вчитываясь в них, - отложить насовсем или до лучших времен...
Вот, пожалуй, и все. Прошу извинить меня за всю эту тягомотину и особенно за те бестактности и грубости, что могли непроизвольно сорваться с языка...
С искренним и неизменно дружеским чувством и самыми добрыми пожеланиями - тебе и твоим близким, Гена, 20-21, 26-28 ноября 1997.