(Предыдущее см.http://www.proza.ru/2017/12/05/394 )
Итак, во второй половине ноября 1974 года я прибыл в штаб 45-й дивизии подводных лодок ТОФ, представился командиру дивизии, а он представил меня начальнику штаба дивизии и потом экипажу подводной лодки "К-454".
Служба на «К-454» началась для меня не так гладко, как я ожидал. Экипаж Барановского оказался не таким организованным, как мы считали на Севере, и на чем, собственно и строились мои надежды. Многие моряки, офицеры здесь на Камчатке пьянствовали, дебоширили, нарушали воинскую дисциплину. Много замечаний было со стороны штаба по содержанию корабля, казармы. (В этом отношении требования на ТОФ были выше, чем на СФ). Дошло до того, что командование флотилии засомневалось – представлять ли корабль и экипаж к награждению Вымпелом Министра обороны СССР «За мужество и воинскую доблесть», как планировалось, за переход подо льдами Северного ледовитого океана. А к нему ведь полагалась солидная денежная премия экипажу. И я решил за вымпел и премию побороться.
К счастью, мне крупно повезло с моими непосредственными начальниками. О командовании флотилией я уже сказал. Командиром 45-й дивизии, где я теперь служил, в то время был контр-адмирал В. Туманов. Опытный подводник, умнейший, с этакой хитрецой, он отлично понимал нас, командиров. Всё знал, умел не только слушать, но и слышать подчиненных. Провести его, даже в какой-то мелочи, мне кажется, было невозможно. Да и не нужно. С самого начала мы отлично поладили, мои предложения с его стороны встречали, как правило, одобрение и поддержку. Таким же отличным моряком и человеком оказался и начальник штаба дивизии капитан 1 ранга Можайский. С их помощью из экипажа кое-кого из разгильдяев удалось убрать, других приструнить. К сожалению, вместо Кольцова, который ушел на другую дивизию командиром, с флота к нам был назначен слабый и не очень дисциплинированный новый старший помощник. Фамилию не называю. Поскольку вскоре он проявил себя неспособным к обучению в новой должности, пришлось поставить вопрос о его соответствии таковой перед командиром дивизии. И здесь тоже меня поняли, согласились (учли мнение о нем и офицеров штаба), и вскоре его куда-то с нашей подводной локи перевели. Но большинство моряков и офицеров и здесь служили на совесть, хорошо понимая, что при строгом порядке и дисциплине служить легче, а главное для подводников – надежнее и безопаснее. Ну а понимание этого – уже половина успеха. И дело, как я уже говорил, пошло. С помощью ВРИО старпома (помощника которому я помогал как мог) и большинства офицеров начали наводить порядок на корабле и в казарме, подтянули дисциплину. Хорошо поработали над приведением в порядок помещений на берегу, устранили замечания по содержанию корабля.
Простейший пример наведения порядка. После подъема флага в 8 утра, (для которого экипаж строится на пирсе у места стоянки подводной лодки), дается команда: «Разойдись! Все вниз!» А там внизу: «По местам стоять к осмотру и проверке оружия и технических средств!». Ясно, что на местах должен быть весь экипаж, без исключения. Это всем на флоте известно, но известно и то, что не всегда это правило соблюдается. Так было поначалу и здесь. После роспуска строя кто-то сразу шел в тыл, что-то доставать, кто-то в штаб о чем-то докладывать флагманскому специалисту, замполит отправлялся «в политотдел». Я сразу же стал пресекать подобное на корню. А с кого начать? Естественно, с ближайших подчиненных – старпома и замполита. Старпом понял сразу, без дополнительных указаний взялся за офицеров, те за мичманов. А вот замполит мой, этакий упитанный круглолицый капитан 2 ранга Ткаченко, (украинец, среди замполитов их было много), тот на моё требование идти вниз вместе со всеми, даже обижался:
- А что я там буду делать? У меня же нет в заведовании оружия, технических средств, за которые я отвечал бы лично!
Мои объяснения, что осмотр и проворачивание оружия и механизмов – святое дело для моряков, что все, без исключения, должны быть в это время на своих местах, - не принимал. Мол, вы ко мне относитесь как к простому матросу. Пришлось долго внушать, что замполит такой же член экипажа, как и все остальные, и должен подавать личный пример, (что я делал и сам). А во время проворачивания вполне мог бы ходить по отсекам, смотреть, кто как работает кто от души, а кто с прохладцей, где-то кого-то похвалил, а где поправил. Заодно может кто-то о чем-то ему бы рассказал, попросил, предложил. То-есть самое время быть с людьми. Вскоре замполит меня понял, повторять не пришлось.
(Несколько забегая вперед, скажу, что однажды, уже будучи далеко от «К-454», получил от Ткаченко письмо. В нём он благодарил за науку, которая сослужила ему хорошую службу. Писал, что с моим и старпома уходом с корабля там снова появились элементы разболтанности. И однажды тяжелый случай произошел , когда корабль стоял в доке в Сельдевой. На авральных работах в надстройке принимал участие весь экипаж. В носовой части ПЛ в нише под открытыми волнорезами торпедных аппаратов работал кок, молодой матрос срочной службы из Ташкента, Хакимов. Кто-то в 1 отсеке случайно включил гидравлику на закрытие крышки ТА. Когда волнорезы начали закрываться он попытался из тесной выгородки поскорее выбраться, но не успел и ему отрезало ноги выше колен. «Ни командира, ни нового старпома в это время на корабле не было, - писал Ткаченко, - оба были «в штабе». Я, как Вы меня научили, был на корабле. Командира, и старпома сняли с должностей, я отделался выговором. Но главное - при вас такого бы не случилось.»).
Конец 1974 года запомнился еще одним, важным, уже лично для меня, моментом. С Северного флота, из моей бывшей 3 дивизии в нашу 45-ю дивизию подводных лодок в мой адрес пришла бандероль. Мне её передали. Открываю - настольные часы с надписью: «Капитану 2 ранга Храптовичу А.И. От командира в/ч 95155 за достигнутые успехи в БП и ПП по итогам 1974 года»! Удивлению моему не было предела – ушел я из 3 дивизии на ТОФ, ну и ушел. Кому теперь там до меня какое дело?! А вот, оказывается, не забыли. И в приказ о поощрении включили и даже подарок на Камчатку переслали. Подарок от Командующего 1-й флотилией СФ Михайловского. Конечно же, с подачи Чернова, иначе такое не делается. Кто бы мог подумать! Возможно, его впечатлил сам мой поступок - не ставить личный интерес выше интересов товарищества.
Через какое-то время я сообщил командиру дивизии Туманову, что можно докладывать Командующему и Члену Военного совета флотилии о наведении порядка на корабле и в экипаже. Заверил командование дивизии и флотилии, что можно представлять экипаж к награждению Вымпелом МО, мы не подведем. Членом Военного совета, начальником политотдела флотилии тогда уже был тот самый И.А. Катченков, который знал меня по службе в Большом Камне. И нам поверили, корабль к награждению представили.
В декабре 1974 года, прилетев на Камчатку, Главком ВМФ адмирал флота Советского Союза Горшков лично пред строем всей флотилии вручил Вымпел Министра обороны экипажу «К-454». Принимать его из рук Главкома и речь держать от имени экипажа, (только так), пришлось мне. Так действительно было, или мне показалось, что он при этом как-то критически на меня посматривал. Дескать, что за птица такая, посмел сопротивляться назначению? Скорее всего, так только показалось. Будет он помнить такую мелочь.
Ну а полученная вскоре денежная премия экипажу не помешала.
Так вот и закончился 1974 год, начался 75-й, а экипаж за прошедший год так и не использовал отпуск. А год был тяжелым, чего стоят подготовка и переход с Северного на Тихоокеанский флот, прием корабля в новом соединении и обустройство на новом месте, вручение Вымпела Министра обороны уже декабре, к нему ведь тоже пришлось готовиться…
По действующим правилам экипажу полагалось выплатить компенсацию за неиспользованный отпуск и продолжать службу дальше. Однако я понимал, как устали люди, как нужна им была передышка. К тому же практически все семьи офицеров и мичманов остались на Севере или разъехались по домам родителей. Их самих, и вещи надо было привезти сюда.
И я пошел к командованию дивизии и флотилии. Мне удалось убедить их, что обязательно надо дать людям отдохнуть, привезти и устроить семьи, что потом это окупится сторицей, а так, если гнать без отдыха, может быть всякое. Поняли, согласились, оформили отпуск задним числом, концом декабря. Корабль мы сдали второму экипажу под командованием капитана 2 ранга Макаренко, и разъехались по отпускам. Все, кроме меня. Я-то использовал отпуск за 1974 год еще на Севере, о чем, естественно, доложил командиру дивизии, так что остался в распоряжении нашего комдива.
Меня было посадили вторым командиром на «К-314» к выходящему на Боевую службу Гонтареву. (У него старпомом был мой однокашник по училищу Коля Анохин, пока не допущенный к самостоятельному управлению кораблем). Однако через две недели после начала нашего похода по каким-то, ни в коем случае не зависящим от нас, причинам начальство вернуло нас в базу. И я на какое-то время оказался свободным в ожидании своего экипажа из отпуска. У меня появилась возможность заняться кое-каким благоустройством полученной здесь на ул. Крашенинникова квартиры для моего семейства, чем я и занялся в свободное время, когда меня не загружали работой в штабе.
Совершенно случайно именно в это время мне и здесь, как командиру, дали право вне очереди купить «Жигули» 3-й модели. (Ту, первую, нас уговорили продать родственники в Мелитополе, так что деньги на новую у нас на сберкнижке были). Отказаться не было даже мысли, и я уговорил командира дивизии дать мне неделю в счет будущего отпуска, чтобы приобрести машину и отправить её по железной дороге в Донецк. Там мои родственники могли бы получить её по доверенности, которую я бы им выслал, и сохранили до нашего отпуска. Проехать всю страну из Владивостока в Донецк своим ходом было бы очень заманчиво, но практически, на тот период, учитывая, что хороших дорог в Забайкалье и в Сибири в то время еще не было, задача казалась невыполнимой. И потому я планировал отправить машину на платформе по железной дороге.
Но позже мы отказались от этой идеи. Мы – это я и моя жена Вера Александровна. Решили не упустить такой случай - около 10 тысяч километров с востока на запад через тайгу, реки без мостов, там паромы, иногда по полному бездорожью. И сделали это! В том путешествии мы испытали интересные приключения, но о них надо рассказывать отдельно. (Рассказ см. http://www.proza.ru/2016/01/05/774).
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/12/10/313