Разбушевалась стихия в ожидании наступающих холодов, приосанилась. Огненно-рыжий вихрь пришёл на смену серой летней скуки. Играли дети на площадках, радуясь последнему тёплому дню. Искали приключений взрослые. И над всем этим парила огромная хищная птица. С расстояния нескольких километров она могла углядеть вкусную полевую мышь и прочую снедь, сновавшую здесь и там между гуляющими парочками и стонущими танцорами.
Его зовут Коршун – король Сибирского воздуха. Может и есть птицы сильнее, выше, умнее, но он здесь самый красивый из всех. Мощная и гордая птица. Ему нет дела до людских забав, их утех и прочего, он спокоен и всегда готов схватить свою добычу. В его власти самое ценное – жизнь, ему не надо ни забав, ни денег, ни славы.
Но даже самый сильный ум и самый мощный инстинкт могут обмануть или испортить люди. Веками летая по одному и тому же маршруту, птицы могут совершенно случайно попадать в новые жилые дома. Так было и с Ним. Могучая птица оказалась в клетке: с одной стороны остекленная лоджия, с другой перепуганные люди. Вот она – сила обмана!
К счастью, не один он охотник в этих диких местах, где по преданию гуляют медведи. В этот год у него появился друг, тайный охотник, чувствующий свою добычу за версту. Его звали Лёвчик. Больше пока ничего не скажу.
Бабье лето подходило к концу и всё вокруг готовилось к зиме. Маленькая танцевальная труппа Lady Crew собирала последнюю дань с народа, потрясывая своими… хвостами, как кошка, призывающая кота. Мелкая-мелкая дрожь, завораживающая. Вокруг огненный дождь, заинтересованные мужчины, смущённые женщины и два хищника. Один на небе, другой не земле.
- Привет, Сашуля, - улыбался одной из девушек темноволосый парень, помахивая венком из тополиных листьев. Интересно, как он их так скрутил? А рядом с ним парень неодобрительно сжимал в руках только что сорванную рябину. Его девушка тоже выступала, но он был этому не рад.
- Привет, котёнок, - визжала вспотевшая танцовщица, вешаясь на своего любимого.
Нет ничего важнее тёплых и нежных отношений. Букет из ромашек, терпкий чай, добрая улыбка – дороже самого драгоценного золота. Не для всех. Поэтому Надежда лишь презрительно глянула на свою половинку и, фыркнув, прошла мимо. Не об этом она мечтала в своём далёком селе накануне поступления.
- Ты снова без цветов? Палки наломал. Совести у тебя нет. Зайди в магазин и купи розы, на худой конец лилию какую-нибудь, - рычала она, пока не успокоилась. – Сколько тебя можно учить, что нужно следить за своими брюками. Опять испачкался! Мне стирай.
Слово за слово молодые люди поругались. Вернее он молча слушал бабий вздор, а потом взял и обернулся к симпатичной девочке напротив:
- Привет. Меня зовут Стас. Посмотри, какой красивый букет у меня есть для тебя, - и торжественно подарил рябину. В ответ получил слегка смущённую улыбку первокурсницы и номер телефона в придачу. Зачем ему Надежда, если есть Любовь?
- Вот козёл?! – распиналась танцовщица, запихивая ноги в драные джинсы.
Звенел закат, переливаясь от рыжего к малиновому и обратно. Земля и река срослись друг с другом в единое ровное поле. Вода казалась похожей на лёд. Девушка шла вдоль тенистой дороги в одиночестве, куря одну сигарету за другой и всё злилась, злилась, злилась. Никому нет дела до чужих забот. Каждый сам за себя. Самое главное – вокруг не так и не то, чего бы хотелось. От раздражения она чуть не пнула ребенка, убежавшего на пару шагов от мамы, но вовремя осеклась. Впрочем, это её не избавило от града матов в спину.
Солнце прятало последний глаз за горизонтом, бесшумно упорхнул в своё гнездо воздушный хищник и очнулся земной. Его путь был непривычным. Обычно из зоопарка он уходил через задние ворота вслед за последними посетителями, сегодня же удалось улизнуть пораньше, даже не поужинав. Чтобы остаться незамеченным охраной, он направился новой для себя дорогой, ведущей вдоль высокого забора, за которым его никто не должен был заметить. Умный мальчик!
Добравшись до людных мест, он держался поодаль от всех. Больно его не любили собаки – мерзкие гавкающие твари. Особенно маленькие. Каждый раз хотелось придушить шавку, но делать этого ни в коем случае, чтобы не выдать своего присутствия. Плакать хотелось, выть, рыдать, желудок сводило, но нужно было быть тихим и незаметным. Так он проблуждал часа три-четыре, пока не попал на представление. Чего уж греха таить, танцовщицы что нужно, особенно белобрысая. «Кого-то она мне напоминает», - прищурился хищник и затаился. Ну что ж… пора ужинать.
Не в силах справиться с собой, Надя разрыдалась. Да, она его не любила, даже ненавидела. Слишком спокойный, простой, романтичный парень, в то же время такой ласковый и нежный, что хотелось часто молча засыпать рядом с ним. Вы не подумайте. Не смотря на «грязные» танцы и страстную натуру, она не допускала до себя мужчину ещё ни разу. Может из-за воспитания, может из страха или по незнанию. Все мысли были пустой фантазией, игрой воображения. Никто никогда её не обнимал так. Потому и осыпала она его пустыми упрёками, что очень-очень хотела быть рядом. Слишком сильно и запрещала себе, мечтая о принце с дорогой машиной и огромной квартирой, будь они неладны, а теперь рыдала. Он подарил её венок другой, незнакомой девушке!
За всеми своими чувствами она не заметила тихих шагов у себя за спиной и вдруг ледяная дрожь сковала коленки. По талии поползла чужая хищная лапа. Растерянность. Миллион движений, сотня вариантов, но что делать? Какой из них выбрать, чтобы что? Сбежать? От кого и куда? «Зачем я здесь?» - спросила она себя, пока чужие липкие пальцы пытались добраться куда не следовало бы. Девушка не в силах была понять, что происходит, но жить хотелось сильнее.
Накануне в новостях мелькали две статьи. Первая об освобождённой МЧС птице, случайно застрявшей в лоджии. Ради спасения коршуна даже машину с лестницей пригнали, в итоге не спасли только пару трусов, о которых отдельно сокрушалась хозяйка квартиры. Вторая новость прилетела на крыльях. Поговаривали о каком-то маньяке, убившем трёх женщин. Естественно без подробностей.
«Вдруг это он». Между тем что-то происходило не очень приятное, ледяное, свирепое. Хищник медленно терзал свою добычу, подбираясь к самой волнующей части – сожжению. Насладившись властью, он бросил испуганную девушку на землю в полной уверенности в своей победе. Надо сказать нынче она почти не оказала сопротивления. Осталось притащить её к закладке брёвен, где пройдёт ритуал освобождения. Всё вот-вот должно закончиться как вдруг со всех сторон парочку окружили медленно плывущие между деревьев огоньки. Они кружили, петляли, останавливались и снова начинали двигаться.
Язык прилип к нёбу, не было сил, звуки никак не хотели вырываться, но жить хотелось гораздо больше, чем бояться. Надежда закричала: «Помогите». Хищник вздрогнул, словно его окатили ледяной волной, и он помчал во всю прыть. На крик сбежались двое парней и с ними стая девушек.
- С тобой все в порядке? – спрашивал молодой человек с тёмными как смоль глазами, поднимая Надежду с земли и передавая подругам.
На каждого хищника найдётся свой хищник. Самый страшный из них – человек, особенно когда он охотится на себе подобных. Лёвушку поймали, сначала избили, потом ещё раз избили, и приволокли в отделение, где выяснили кто он, что он и как его ещё раз наказать. Маньяком оказался простой подсобный служитель зоопарка, которого все дразнили Квазимодой за тяжёлый нрав и замкнутость. Взрослый мужчина, под 40 увлёкся магией, нахватался «знаний» об инквизиции и пошёл творить «суд». Получил за это по полной. Один из парней оказался сыном влиятельного «босса».
История жизни развернула нить так, что Надежда начала встречаться с этим представителем рода «золотая молодёжь». Каталась на машине, гуляла, напивалась сильно, чтобы смыть ужасную тоску, оставшуюся после той ужасной осенней ночи, пока однажды не проснулась в постели своего бывшего парня. То ли тоска, то ли любовь, то ли судьба привела её к нему… Он помог ей справиться с тем горем и полюбить совершенно другие танцы, тоже горячие и страстные, отличающиеся лишь тем, что танцуются в паре.
Угасли осенние щёки, спряталась под белым снегом огненная трава, улеглась боль. Жизнь замерла с тем, чтобы весной снова проснуться сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее разгоняясь до осеннего безумия и полноты чего-то почти сумасшедшего как зов родных сердец.