О нечаянной пользе водки
Софочка, без пяти минут бакалавр ресторанно-спелеологического бизнеса, горно -егерского профиля или, как по-своему, по-грузински, ее называла однокурсница и подруга Лиана Надирадзе, - Софико, собиралась к восьми с Алексеем в ночной клуб-кафе «Лиссабон» на концерт группы «Бродячие лудильщики».
Предвкушая поход, она примерила свой новый бежевый пиджак с акустико-аниматической серебристой вышивкой котенка, слева у лацкана. Котенок, сидя умывался, затем вставал на все четыре лапы, поднимал хвост трубой, изготавливался к прыжку и шкодно мяукал.
Софочка вертелась перед зеркалом, вытягивалась и радовалась, предвидя впечатление Алексея от пиджака с котенком. Она знала, что высокий и плечистый Алексей, чьи мощные бицепсы так любила тихо и осторожно оглаживать, а затем старателно и нежно целовать, оценит оживающую вышивку и в целом вкус Софочки.
Когда стройная, ладно сложенная девушка, налюбовавшись котенком, обернулась к зеркалу вполоборота, что бы оглядеь, как пиджак сидит на спине, она вдруг вспомнила и ахнула: «А если у Андрея дежурство! Ай, блин! Как я могла забыть про оползневой диспансер»!
Софочка бросилась к инфо-дюймовочке, Фигурка инфо-дюймовочки высотой, сантиметров в восемь, стояла на столе рядом с расческой и бриллиантовым кулоном на золотой цепочке. Софочка нажала на кнопку на корсете на спине фигурки и слегка повернула вправо деревянный башмачок на правой ножке. Дюймовочка, раскрыв и округлив рот, вытянула вперед губы. Изо рта вы показалось облачко, инфо пространства, в первую секунду прозрачное, но затем быстро загустевшее в виде круглого сиреневого шара, однотонного без бликов и теней. Сразу было непонятно, шарик это или плоский кружок диаметром с браслет.
Похабные студенты называли все это устройство не инфо-дюймовочка, а « инфо-дюймовое-очко». Софочке грубые и пошлые выражения всегда были неприятны, и она намеренно их не замечала.
И сейчас , когда с таким беспокойством она ключевым жестом, - вращением пальцем у виска, - телепатировала в информационный мячик запрос о графике дежурств студентов-стажеров в городском противооползневом нейро-диспансере, в зтом незримом и беззвучном посыле она не допустила ни одного грубого слова . Однако волнение дало себя знать, и вместо графика дежурств из мгновенно увеличившегося сиреневого шара выполз листок с научно популярной статьей академика Кургиняна, разъясняющий природу оползней мозга, их причину, последствия и побочные эффекты.
Софочка приняла листок еще теплой свежематериализованной бумаги с текстом великого ученого и погрузилась в чтение, серьезно и внимательно.
«…, а самым пагубным последствием от использования дриньк-флэш карт, информационных напитков, вне всякого сомнения, явилось переувлажнение серого вещества, размягчение нервных волокон и стенок кровеносных сосудов. Именно это обстоятельство и стало причиной оползней разжиженного мозга, лишенного нервной арматуры, ибо расслабленные нейроны и кровеносные капилляры не могут выполнят армирующих функций. И совершенно верно, разумно и справедливо, что сегодня, решением нашего правительства, дринкфлеш карты полностью изъяты из товарооборота, что под страхом уголовного преследования запрещены и торговля, и употребление информационных напитков!
Теперь к вопросу мозговых оползней.
Да! Тысячи людей, у кого в черепной коробке случились оползни. теперь пребывают в состоянии застывшего, как теперь принято говорить, «бухгалтерского» или "овощного" разума, в интеллектуальном бездействии и волевом параличе.
Статистика показывает: четыре тысячи девятьсот девяноста девять несчастных из пяти, кто употреблял инфо-напитки, и у кого сполз мозг, находятся в этом ужасном умственном и экзистенциальном оцепенении. При этом, из упомянутых пяти тысяч в противоположность остальным, остается один человек, у которого разум и воля приобретают невиданную силу.
Это происходит, благодаря наложению друг на друга различных зон головного мозга, что, повторяю, крайне редко, но приводит не к разрушению данных информационно вычислительных блоков, не к их подавлению, а к возникновению принципиально нового, более совершенного участка мозга.
С возникновением сто двадцать лет тому назад всемирной информационной сети интернет началось создание информационного экрана планеты. Сначала это была просто наброшенная на Землю сетка, сплетавшаяся все плотнее и плотнее, ячеи которой становились все уже и уже. Ибо, как доказано профессором Сатановским, информация имеет свойство взаимопритяжения и взаимоотталкивания, благодаря чему, информационные потоки, как ручейки сливаются воедино, либо, если потоки заряжены одинаково, отталкиваются один от другого, и при столкновении начинают обвивать друг друга, и завязываются в узлы. И теперь наша планета укутана в информационный кокон.
Ситуацию с феноменом оползневых мозгов применительно к ноосфере нашей планеты допустимо сравнить с коконом, готовым трансформироваться в качественно новую оболочку.
Мне думается, то, во что превращается кокон, будет справедливо сравнить с панцирем, не с мягким, - какими были мягкие панцири? - холщевым, кожаным, стеганным, с паклей и конским волосом внутри, а с жестким, кольчужным или из сплошных лат.
И те уникумы со сдвинутым мозгом, со спрессованным под воздействием оползней мозгом, они-то и станут жестким пластинами этого панциря.
Покрытое прочной скорлупой интеллектуально-информационное яйцо, - вот состояние, в которое планета перейдет в недалеком будущем.
К чему все это приведет, предсказать не берусь. Однако, убежден, попытаться проанализировать и осмыслить, каким образом информационный панцирь повлияет на человека как на биологический вид и на человечество в целом, крайне необходимо. Потому-то мы проводили и будем проводить диспансеризацию и тщательный, скрупулезный мониторинг мозгов, для повсеместного выявления людей с модернизированным мозгом, точнее людей с супермозгом».
Софочка, оторвалась от чтения, не выпуская из рук инфо-дюймовочуку с болтающимся у ее лица сиреневым шариком информ-пространства, по-кошачьи плавно подошла к широкому креслу, влезла в него с ногами и уселась в позе лотоса. Снова крутнула пальцем у виска и повернула деревянный башмачок фигурки на ее левой ножке. Инфо-шарик преобразился в овальную рамку, украшенную витым, барочным растительным узором, за полсекунды сделавшимся золотым. В центре рамки возникло лицо молодого человека лет двадцати восьми, с бородкой, в медицинском колпаке.
Софочка приветливо улыбнулась.
- Привет. А почему ты не сказал, что сегодня дежуришь?
- Привет. Как не сказал? Я же еще позавчера предупредил. Еще мы в кабаке сидели, в этом… Как ее? … В «Вашенгтонии»?
- Нитчатой… – добавила Софочка с доверительной улыбкой.
- В «Вашенгтонии нитчатой» - сказал парень в колпаке и тоже слегка улыбнулся чему-то, что было понятно только ему и Софочке.
Как раз в этот момент, усиливая недосказанность и как следствие чувство доверительности между молодыми людьми, за спиной молодого человеком мелькнуло еще одно лицо, - мужчины лет пятидесяти, с высоким лбом, с залысиной, при пшеничных усах, тоже в медицинском колпаке. Незнакомец быстро взглянул на Софочку и тактично исчез с экрана, шагнув в сторону.
- Леша, – прозвучал его голос - ты протоколами еще не занимался?
- Нет, Владимир Васильевич, – молодой человек обернулся к усатому, по видимому его руководителю, – Мы же только данные электронноскопии собрали. Там медсестра напутала. Сейчас займусь протоколами.
- Когда в пятом отделении дойдешь до седьмой палаты, скажешь мне, там кое-что я сам допишу.
- Хорошо, Владимир Васильевич. – Леша снова повернулся к Софочке на экране в анфас - Так ты волнуешься на счет концерта?
- Ну да, «лудильщики» же сегодня выступают. Ваня с Лианой идут, Анжела, Лиза…
- Все нормально, я договорился с Кириллом. На ночь Кирюха меня подменит. Я где-то в полвосьмого подъеду.
- Кирилл, который из твоей группы?
- Ну да. Короче к восьми жди.
- Жду.
Молодые отключили свои переговорные устройства.
= А где протоколы, Василич?
«Эх молодежь…», - подумал Василич врач отделения электронного мониторинга внутри-мозговой арматуры. Краем глаза он заметил очаровательную девушку на экране устройства Алексея и даже слегка позавидовал практиканту.
Василич перебирал папки с протоколами.
«Пусть, пусть сходит на рок-концерт, но сначала нихай протоколы трохи позаполняет. Что там писать? Одно и тоже - в каждом протоколе: «признаков системного синтеза мозговых пластов и прогрессивных наслоений не выявлено». Ни гениев, ни сверхчеловеков не обнаружено».
- Владимир Васильевич, а что в там в седьмой палате на шестом этаже? – спросил Алексей, севший , что бы заняться протоколами, за стол Николая Станиславовича,напарника Владимира Васильевича, тоже нейроэлектронного маркшейдера, у которого сегодня был выходной.
- Да там… У одного, кажется микросинтез супермозга. – небрежно бросил Василич, продолжая перебирать папки.
- Супермозга?!
- Да, но это маленький очажок, нежизнеспобный. Такие малюсенькие очажки обычно скоро затухают, и пациент, как правило, не обнаруживает в себе сверхспособностей. Искра Божья, она хоть и Божья, но живет мгновение.
В ответ Алексей вежливо улыбнулся, а Василич стал напевать:
…Вы здесь из искры раздували пламя
Спасибо вам, я греюсь у костра…
…Сижу теперь я в Туруханском крае
Где надзиратели и строги, и грубы…
………………………………………………………..
Та-ди-да-ди, та-ди-да- ди, та-ди-да
Как обостренье классовой борьбы.
…………………………………………………….
Так, это за прошлый квартал, это Николая Станиславовича... Ага вот, прошлый месяц…
...Для вас в Москве открыт музей подарков
Сам Исаковский песни пишет вам
А нам читает у костра Петрарку
Фартовый парень Ося Мандельштам.
Промоьрев подборку протоколов, Василич, оставил Алексея заполнять документы и пошел в лабораторию проверить электронный сканер топографии извилин, оснащенный датчиками увлажнения мозговой массы.
Сканер, напоминавший древнюю любительскую кинокамеру, лежал на столе, лаборатории как немой упрек, как свидетель поступка который так хотелось, но невозможно было забыть.
И надо было со Станиславовичем, завотделением, поспорить об этой модели сканера вчера, после 0,7 водки «Дендрарий»! Поспорить, что бы вертеть устройство друг перед другом, показывая его достоинства и недостатки, и в конце концов, уронить на пол… Ёлки зеленые!
Уронил прибор Станиславович, но, - надо быть честным, - уронил потому, что Василич по пьяни качнулся и наступил коллеге на ногу. И вроде бы штука-то работает, но...
В старину когда, в этом здании размещался противотуберкулезный диспансер, в этой лаборатории был кабинет рентгена…
«А что, если…». На мгновение Василич замер. Он подошел к столу, взял иформ-стек, и когда через мгновение в образовавшемся над ним шарике информационного пространства появилась дежурная по пятому этажу медсестра, попросил: « Надежда Константиновна, а как там Щеглов себя чувствует? Пригласи его, пожалуйста, ко мне в лабораторию».
Минут через пять в кабинет, открыв тяжкую раритетную дверь, служившую, наверно, еще в незапамятную эпоху Путина, заглянул Игорь Модестович Щеглов, водитель САХ. Высокий сильный человек в красной клетчатой рубахе и бурых спортивных штанах, обвисших на коленях. Человек из тех, что постоянно выглядят всклокочено. Вроде и по шевелюре прошла расческа, и торчащие вперед усы подстрижены, все равно очевидно: в индивидууме присутствует вихрь, определяя его речь и поступки…
- Звали, Василич?
- А, Игорь, заходи. Как у тебя в общем самочувствие-то?
- Да так, в общем-то спокойно, все по барабану.
- Мысли, идеи не появлялись ?
- Да какие там мысли! Валяюсь, книжки читаю. Смотрю в книгу - вижу фигу.
- Ну, ладно садись, в кресло, я твой мозг трохи посканирую.
- Мозгу сканировать, Если бы еще после этого мозгой шлепать начал, совсем бы было замечательно… А то на обед зовут и то, понимаю, что надо бы сходить, а с койки не поднимаюсь.
- Да знаю, вас в столовую медсестры да нянечки по палатам собирают. Ладно, Так давай… – Василич кивнул Щеглову на кресло в углу, а сам включил сканер, издавший тонкий жалобный писк, - … да что ж, ты пищишь, родной!
Щеглов уселся в кресло, ухватившись за подлокотники. Василич встал с боку и направил ствол сканера ему в макушку.
Свернутый в трубочку и прикрепленный в виде узкого свитка-тубуса экран быстро развернулся в плоский лист. Извилины и клубящиеся выпуклости полушарий щегловского мозга, (на правом был заметен небольшой оползень), стремительно поползли на встречу исследователю. Василич прицелился в оползневой участок, где, казалось, здесь мозг был слегка оплавлен. Сканируемый объект все увеличивался и увеличивался. Вот, показались клетки. В мути протоплазмы обозначились длинные вьющиеся тела сложных молекул, похожие на ленты серпантина. Молекулы, все увеличивались , и на экране обозначились составляющие их фрагменты. Так продолжится вплоть до атомов углерода, до ядра атомов и… Но тут пол-экрана померкло.
«Вот и последствия падения», - с досадой поморщился Василич.
А на экране, где пол-тела молекулы исчезло, муть помехи поползла вправо, открывая заслоненный фрагмент. Теперь он выглядел как-то дрябло, обсосано. Молекулярная спираль дистрофично провисла.
- Ох ты, Боже мой! - ахнул Василич.
- Что там разглядел? Василич? - вяло забеспокоился Щеглов.
- Ничего, ничего страшного. Это наверно резкость изображения падает.
Василич оглядел аппарат, постучал по корпусу пальцем, и снова принялся разглядывать мозги пациента. Опять на экране появилась муть, однако на сей раз в виде пиявки, вившейся вокруг змеевидного изгиба молекулы ДНК. Только если в первый раз мутное нечто было видно вблизи, а теперь она двигалась и извивалась целиком, во всей красе. Так же, как и в первый раз, неопознанное существо повисело рядом с телом молекулы. И тело молекулы провисло, стало тоньше, как объеденное.
- Гм. Гм. Игорь Модестович, а ты пил информационные напитки?
- Да так… Один флакон с детективчиком года полтора тому назад дерябнул.
Василич провел еще несколько замеров, и всякий раз по экрану ползали непонятные черви. В последний раз червь оказался совершенно прозрачным.
Часть молекулы, к которой он прилепился, и которая, будучи закрытой от взора Васильевича, казалось, исчезала. Сквозь силуэт пиявки-призрака были отчетливо видны другие, дальние молекулы клеток серого и белого вещества, других тканей головного мозга.
- Так… Ладно Модестыч, не буду больше тебя мучить. Иди в палату и позови сюда Бекушева.
- Ну, что там у меня? Три дня до смерти? – с угрюмым безразличием спросил Щеглов безразличием спросил Щеглов, тяжело поднимаясь из кресла. – Бекушев, возможно, сбежал пиво пить.
- Да, я думаю, еще поживешь маленько. Если Бекушев сбежал, зови Гетьмана.
- Так, они вроде бы на пару собирались.
- Вот алкаши! – не выключив сканер, Василич положил устройство на стол и полез в карман за сигаретами, стараясь не выдать волнение от только что увиденного. - Ну тогда, кто там у вас есть, Федосеев, Купченко. Давай их сюда.
Василич закурил, приоткрыл окно. «Выходит, я совершил открытие, и возможно, эти информационные напитки и не причем. Мозговые оползни происходят от действия этих тварей. Если человек пил инфо-жидкость аж полтора года назад, а мозг у него пополз только сейчас…
Еикогда до сегодняшнего дня, точнее до вчерашнего удара об пол аппарат никаких пиявок ек показывал...
"Видно, падение и удар изменили сканер настолько, что прибор стал способен их различать и фиксировать. Первый раз в жизни вижу, что с помощью водки сработано что-то полезное. Не зря, "сходили в Дендрарий" с коллегой.
- Вызывали, Владимир Васильевич?
В дверях стоял Федосеев слесарь из «Теплосетей», в синей рубахе в клетку и синих спортивных штанах, обвисших на коленях.