Летучка или Пыль кулис - 2

    
Записки из жизни одной актрисы
 
Предисловие автора
Кто-то вызолачивает свою историю, заметая досадные, стыдные или неблаговидные факты биографии веником лицемерия под ковер. И получается лубковая ткань повествования, в которой правды ни на грош, которая бесполезна для применения и даже может нанести вред в случае бездумного подражания. Конечно, надо оставлять после себя только хорошее и помнить лучшие моменты жизни. Но такая слащавость еще никого не уберегала от ошибок. А честный рассказ? Может быть! Ведь поколению молодых не справиться со своими проблемами и ворохом противоречий, который уже «на клубился» в их незрелой социальной биографии. Им нужна эта правда во что бы то ни стало, и они, не найдя ее зерен в современных книгах, пойдут искать по улицам и подворотням. Хочу помочь вам, ровесники по духу моей бесшабашной и безоглядной юности. Вы не одиноки в своих метаниях. Конечно, у вас все иначе, но нравственные крепы, законы Мироздания никто не отменял. Читайте и сопереживайте вашей сверстнице. Ведь ей повезло жить во времена «Великих перемен». Возможно, вы увидите в ней себя, что-то поймете и что-то сможете изменить в своей жизни. Пока не поздно! Удачи ВАМ!

"Летучка" или 33 года спустя"
- Споешь Летучку  сейчас? Сегодня? Что, слабо?.. – Фея Мелюзина точно рассчитала, что азарт захватит Тамару с первой же секунды с ног до головы и от этого предложения она не сможет отказаться. Феи ведь никогда не ошибаются.
Тамара задумалась... Вспомнить партию, конечно, не слабо…, и она вспомнила…
На третьем году обучения в ЛГИТМиК ей сказочно повезло, в  институт пришла попробовать свои силы в преподавании солистка Кировского театра, народная артистка СССР Е. П. Центровальник. Почему не в Консерваторию? По - видимому, там были сильны другие конкурирующие школы. Ей предложили взять двух учениц, в общем-то считавшихся «бросовым материалом». Второй педагог по мастерству Лидия Заврилова, вызвав Т. к себе на ковер, сказала:
- Тебе надо менять педагога… Пора… Что-то у тебя с голосом не то….
А ведь год назад за такую же точно просьбу поменять преподавателя по профилирующему предмету на курсе «Музыкальной комедии» Т. просто чуть не выгнали из Альма – Матер на Моховой За «неблагодарность». Неофициальный разговор со вторым преподавателем по актерскому мастерству о смене вокального педагога квалифицировали как несоблюдение этики.
Фортиссимо на фиоритурах в кульминационной части фразы выкрикивал Гном : «Театр – кровавое дело!». Но как часто бывает в жизни и поется в песне: еще неизвестно, кому повезло….
После этого была некрасивая сцена с обиженной Л. В. Надуменко, первым преподавателем по вокалу, которой Т. была обязана свалившимся не нее чудом обучения в ЛГИТМИК. Ведь благодаря ей она и попала в Театральный институт. Т. была ее надеждой, звездочкой, которую она, Л. В. Надуменко, собственноручно нашла и выпестовала… И вдруг ее отняли.  «Добрые» люди незамедлительно доложили о тайном разговоре, представив его в искаженном виде, как наушничество. Жалобы за кулисами не  считаются. Они становятся известны мгновенно. Т. об этом театральном законе еще ничего не знала.
Конечно, это был удар, и не только по самолюбию. Надуменко после этого случая ушла с курса, а потом и из Театрального института.
Т. настолько считала себя виноватой, что не могла даже прийти к ней и поговорить по душам. Какое уж тут по душам… Это был обвал в дружеских отношения и с семьей Т. в том числе. Ведь Надуменко дружила с ее родителями, называла их по-простому, без политесов: Кира и Олег. Конечно, это была непоправимая трещина в отношениях на всю жизнь. Первая преподаватель Тамары не имела своих детей, все силы отдавала вокалу и своим ученикам. После ухода из Театрального института Л.В. стала давать частные уроки песнопения и поднимать высокую форманту голосов в музыкальном училище при Консерватории. С Т. они с тех пор больше не виделись. Где похоронена Л. В. Надуменко, как и отчего она умерла, Т. так и не узнала.
    Поколения детей всегда отвергают советы отцов. А потом нестерпимо жалеют, что не взяли то, что им предлагалось на блюдечке. Об этом, как казалось Тамаре, был снял фильм «Андрей Рублев» Андрея Тарковского. Кадры, когда плакал мальчишка, отцовский подмастерье в литейном деле, потрясли её больше всего. Он гордился, что единственный знал секрет отливки колокола с малиновым звоном, потому и ставил всех на уши, не страшась даже смерти, под которой ходил как крепостной в случае неудачи. А когда готовый колокол зазвенел, а парень услышал не «тот» звон, то плакал и валялся в грязи от обиды, что отец унес в могилу свою тайну, хотя люди вокруг восхищались прекрасными обертонами «голоса» искусно отлитого гиганта. Вот так и мы, потеряв своих наставников, возможно, только через многие годы понимаем всю ценность их самопожертвования ради становления нашей личности.
Итак, Е. П. Ц.  дали двух учениц, заведомо не форматный материал: Тамару – мечтавшую прежде быть драматической артисткой и Наталью Хуль, манкую и местами пегую блондинку, умудренную вокальным, а также интимным опытом. Под нахватавшись разнообразных приемов «коридорной академии», Х. считала себя спецом и в сексе, и в вокале, хотя в первом древнейшем подавала гораздо больше надежд, в противовес успехам во второй области. В интимной сфере она была просто асом, могла приворожить к себе любого, даже самого умного и как бы независимого от низменных эмоций мужчину. При общении с ней у них сразу вышибало мозги от ее вида и откровенных разговоров. Ее речь изобиловала возбуждающими рассказами фривольного содержания. Просто ходячий Декамерон в юбке. Такое впечатление, что она вообще думала только об этом. Мужики «залипали» на нее и гибли, как тапочки в гудроне… Хуль «клеила» их везде: в институте, на пляже, на репетиции, в магазине. Это перешло у нее не просто в привычку, а в способ общения. Хобби по призванию. Тамару это удивляло до восхищения. Она так не умела. А жуть как хотелось владеть этим оружием. И наивная простушка попросила Х. на правах подруги научить ее этому искусству. Теперь это называется женский pick-up. Приемы у прожжённой соперницы оказались жесткими.
Удачный период учебы в ЛГИТМиК
(ныне Театральной Академии) оттенялся эмоциональным излишеством в виде головокружительного романа с прима-тенором студенческой труппы С. Кисловым. Первый этап этого «жестокого сценария» пришелся на третий курс обучения. И когда пегая подружка начала свою тактику отрабатывать на теноре, Тамара от нее отшатнулась, как ошпаренная.
   Она получила порцию негатива, пройдя через измену «любимого человека». Это произошло прямо у нее на глазах после, как говорится, отданного с лихвой права первой ночи… Дело было на студенческих гастролях. Производственная практика по заштатным площадкам Ленобласти, куда входили даже коровники и сенозаготовки в чистом поле, «прошла по Шекспиру», как по маслу. Романтичное скалолазание по трубе на второй этаж женского общежития, где разместили начинающих артистов. «Солнечный удар»  и его последствия. Фантастический секс в помещении для технического оборудования… И развязка – поцелуи с пегой блондинкой на кровати в общей палате. Такой треш в смене кадров для неопытного сердца стажерки в амурных делах Тамары был непереносимо преждевременным. Да и заядлый сердцеед от этого бы поморщился. «Пегая» бесцеремонно реализовала свой драконовский план наказать соперницу за излишнюю удачливость в профилирующем предмете. «Увести» «первого тенора на деревне» прямо в день признания и слияния тел оказалось для Х. проще простого. Тамара от него отвернулась тоже.
Воспоминания нестерпимо жгли. Хотя именно через эти «ссадины и шрамы» она пришла к успеху и добилась воплощения своей мечты, вычленив главное в своей жизни: стать артисткой и выйти на сцену. Тогда никакие соперницы уже не будут страшны.
Глубоко в мозгу засела «заноза» своей вины перед первым преподавателем. А, возможно, это и было то неотвратимое и таинственное наказание, которое ждет каждого, поступившего как хочется. Ведь никто не уходит из этой жизни незапятнанным…  Возможно надо было вырвать ее, эту боль? Только вот как? Найти педагога? Прийти и повиниться… А… В чем?
   Ведь успех после смены преподавателя оказался просто ошеломляющим!!! И Надуменко это было бы слышать очень больно, Тамара добилась триумфа без неё. Как ни крути, но первая учительница дала Тамаре основную профессиональную базу в вокале. И Е.П.Ц. со своим филигранным мастерством пришла уже на подготовленную почву.
Наказание состоялось, но главная сакральная жертва была еще впереди…
Таких заноз, уколов, дубин потом было предостаточно. Сколько осталось пробоин? И сколько еще выдержит голова, сердце?
Лобовое столкновение с чугунной декорацией «МАМА – МИЯ»  - просто легкий щелбан по сравнению с тем, что было дальше.
   Боль воспоминаний глодала душу, как тля распустившийся зеленый куст. Поэтому измотанная муками совести артистка, с целью излечиться и исследовать, что же происходило в ее жизни все эти 33 года, стала перекладывать свои болезненные реминисценции на бумагу. «Теперь я понимаю слова Эрнеста Хемингуэя о том, что значит писать роман», - размышляла она, делая первые наброски: «Садишься за стол. Берешь в руки перо и… начинаешь медленно истекать кровью…»
Но надо было подытожить прожитое. Совсем, как у любимого мамочкой В. Маяковского:
«… Когда я итожу то, что прожил и роюсь в днях - ярчайший где, я вспоминаю одно и то же двадцать пятое, первый день»
И вот этот первый день оглушительного успеха настал: итоговый экзамен по вокалу на третьем курсе «Музыкальной комедии» с неожиданным фарсовым финалом.
Первый курсовой экзамен 25 мая N* года
с новым педагогом по результатам трехлетнего обучения на курсе музыкального театра прошел с грандиозным успехом.
Т. Пела Джудитту с блеском, легко и сильно, с чувством, как она это умела.
«Но зло и фатально разбросаны карты.
И все так не просто в финале «Дель Арте».
Тенор и не думал сдаваться…. То ли от «большого ума», то ли от еще большего тщеславия у него взыграло чувство собственности. Он, не задумываясь о последствиях, лихо расстроил свадьбу Тамары с преуспевающим юристом своей циничной выходкой. Инцидент произошел как раз после экзамена по вокалу, на котором Т. блестяще спела Джудитту. Алексей – перспективный жених из состоятельной и преуспевающей семьи юристов преподнес ей роскошный букет (..)алых роз в «три обхвата» руки. Т. помнила, как накануне он показывал ей шкатулку с драгоценными камнями и говорил, что любой из них может украсить ее руку. Т. не взяла ничего. Она думала только об экзамене.
Перед летней экзаменационной сессией они с Кисловым расстались и Т. поставила на этом романе жирный крест, не желая простить ему измену с соперницей пегой болонкой Х.
   Но смена картин этого  спектакля была неумолимо за программирована.
Кислов зажегся от неожиданного успеха строптивой пассии и, прорвавшись сквозь заграждения из поздравляющих тел  и человеческой нравственности, ринулся ее целовать при остолбеневшем женихе. Действие произошло на виду у всего сонма преподавателей театрального института… Тамара, инстинктивно защищаясь от неотвратимого прикосновения, не в силах дать ему жесткий отпор, побежала наверх по ступеням. На втором этаже кружевной, просматривающейся снизу-вверх знаменитой лестницы, он ее догнал и, не стесняясь окружающих, стал покрывать поцелуями руки, шею, лицо, губы… Она уронила букет, слабея, присела на пол. Он тоже. Острые чувства, которые еще не остыли, и головокружительный успех на экзамене превратились в адскую смесь бесстыдной в своей простоте и прелести эйфории… Они сплелись телами. Поцелуй был слишком откровенен, чтобы иметь толкование, как случайный. Оцепеневшие поначалу окружающие сделали вид, что ничего не происходит. Так… студенты веселятся, празднуют окончание сессии. Жених, стоявший задрав голову и наблюдавший всю сцену снизу, тут же бесследно исчез. Потом проявился… Через десять  лет, раненый, разведенный и больной, после очередного «солнечного удара».
  Правильно говорят: никогда не возвращайтесь к бывшим возлюбленным. Бывшие возлюбленные никогда не превращаются в настоящих.
На экзамене мастер курса Гном сказал, что дипломной работой пятого года обучения будет постановка «Летучей мыши» Иоганна Штрауса на сцене Учебного Театра на Моховой.
Встал вопрос: кто же будет петь заглавную партию Розалинды?
 - Конечно же мы! - сказала вдохновленная творческим триумфом ученицы Е.П.Центровальник. После сказочного успеха «Джудитты» ни у кого не возникло возражений.
Только П. Б. Жбанчикова, педагог считавшейся до этого ведущей солистки курса колоратурного сопрано Е. Урбановой, спросила: «А вы что, на терцию будете понижать партию?»
На что Е.П.Ц. повернула свой орлиный профиль в сторону комариного писка и вагнеровским сопрано про вибрировала: «Мы поем только в оригинале!». И все вопросы закончились.
Других вариантов не было. Все остальные «не тянули». Диапазон выходной арии Розалинды «Чардаш»  на балу у графа Орловского - три октавы, с верхним «ре» в финале имелся в арсенале только у студентки Е.П. Центровальник – Тамары Набокиной. Как кудесница и Народная артистка раздвинула драматический диапазон своей ученицы до верхних регистров осталось загадкой для всех. На партию Айзенштайна был назначен С. Кислов.
Все закрутилось в событийной воронке неотвратимо и заново. Сейчас, вспомнив эту предысторию к «Летучке», тогда, тридцать три года назад Т. допустила в голову избитую мысль, что все мужики «сво… и ко…», но с новым для нее, казалось, поворотом.
Все верующие, да и неверующие мужчины подсознательно боятся высшего суда.
А высший суд – это женщина, которую Вы обманули.
У всех женщин есть божественная покровительница, прародительница Мать – Природа, а она вам спуску не даст!
Обманывают постоянно: жену, сестру, любовницу, близкого человека, как некоторые лицемерно говорят, чтобы не нести ответственности за акт познания, которому цена – рука и сердце, то есть проще говоря, замалчивает предложение выйти замуж.
Соитие - это уже брак, который вы совершили перед Богом и теперь это дело Вашей совести, закрепить его на земле или нет. Если нет – то Вы предаете свою женщину… Можете сто раз говорить, что она не Ваша. Но… Ваша она становится, когда отдает вам свое тело на защиту. А Вы его просто используете для сиюминутного удовольствия. Так-то вот.
Отсюда и все ваши беды, предатели!
Впрочем, к женщинам это тоже имеет отношение «зеркально»,- допустила Тамара. Далеко ходить не надо. Яркий пример - судьба пегой болонки Хуль, вылетевшей из института со справкой, без диплома.
Партию Розалинды через 33 года Тамара вспомнила быстро. И, когда стали репетировать с молоденьким восточным тенором крепкого телосложения, из которого руководитель режиссерского курса в СПб Консерватории Фея Мелюзина собиралась сделать австрийского бюргера, умудренная опытом артистка вспомнила, чего ей стоило в юности играть с Кисловым в любовь на сцене после полного краха их обреченного чувства.
Потому что дальше произошли еще более трагические события.
   Но пока, после удачного экзамена и блестяще сданной сессии, между влюбленными произошло бурное объяснение. Т. попеняла будущему партнеру по дипломному спектаклю за отвратительный эксцесс в общежитии на гастролях. На что он ответил:
- Если бы ты вела себя так же - убил бы!
«Значит любит», - затрепетало сердце Тамары. Вот податливая женская душа. И она все простила!
 
  На этот раз Т. собиралась отдыхать в Скадовске, поехав туда «дикарем».
В юности ничто не пугало, такие поездки уже были. Например, они впятером с девчонками из спецхрана библиотеки ЛГУ «оторвались» в отпуск в Крым. А потом и в Абхазию, Гагры, Геленджик. Это было сказочно.  Переезжали, вернее переплывали из города в город на корабликах. Благо в каждом черноморском городе курсировали экскурсионные плав средства различного класса, доступные по цене для скромных советских  молодых библиотекарш.
     Тамара вызвала у себя в памяти пептидное воспоминание от свежих хачапури с кавказским сыром сулугуни, щедро растекающимся под «масляным» руководством южных пекарей. Вкусовые ощущения были весьма необычны для северных девчонок. Мороженное под названием «Пингвин» просто уничтожило все детские установки в сознании, что лучшее мороженое – это «Ленинградское». Теперь оно все одинаково – импортное по всей стране. А этот «Пингвин» пузырился от щедро пролитого на него, поверх тертых орехов, густого  с ягодами сливового варенья. Ей тогда еще не было 19 лет. Но почему-то ее везде принимали за лидера и называли «старшой», хотя в группе были барышни и повзрослее. Просто тогда еще Т. была яркой брутальной брюнеткой, а это на Юге всегда ценилось дороже. Впоследствии Тамара сменила «масть» и на это были серьезные причины.
    Итак, впереди был Скадовск. Туда Тамару пригласили друзья родителей. Но все равно, она купила билет до Симферополя, и полетела, как в мир копеечка. Кислов сказал, что он задержится, надо заработать денег и рванул с однокурсниками красить заводские трубы куда-то на север. Это тогда было чрезвычайно доходным делом. Обещал потом разыскать ее на Юге. Во что Тамара не сильно-то и верила.( продолжение описания летних каникул в новелле " Театр кровавое дело". Публикация планируется в очередном номере " Золотое слово"РСМП, АРСИИ)

    Сначала нового учебного сезона вертихвостка Х. продолжала свою интригу с новой силой.
    И так и сяк терлась на репетициях о все места безголового тенора с продуваемой настежь головой. Но безуспешно. Надо отдать должное, К. на нее теперь стоически не обращал внимания.
    Потерпев крах и разозлившись, пегая болонка в отместку и в доказательство своего всемогущества вышла замуж за ведущего конферансье параллельного эстрадного курса Ж. Пальпера. У нее действительно не было барьеров нравственности, и этим она брала мужиков. Ну… это отдельный разговор, как он от нее потом натерпелся. Следует на этом остановиться подробнее.
    Выпускной эстрадный курс, ставший впоследствии «Театром Ухх», вернулся из заграничной поездки, взбудоражив весь институт. Новая программа была сделана в стиле западного ревю.  Блистательные цитаты из фильма-мюзикла «Кабаре» с участием Лайзы Миннелли перемежались пикантными шутками про «живую пись» остроумного на заграничный манер и электризующего зал Евгения Пальпера. Ему прочили будущее второго Аркадия Райкина. Хуль это завлекло. Умный, перспективный. Надо брать! И она женила его на себе.
    Поездка выпускного курса за рубеж в страны соц. лагеря в те времена практиковалось на всех отделениях ЛГИТМиКа и входила в учебный план по культурному обмену. Пальпер из-за границы привез новоявленной скоропостижной жене сногсшибательные, по тем временам, наряды. Это придало внешнему виду прирожденной распутницы дополнительную запретную прелесть в глазах столбенеющих самцов. Хуль хвасталась, показывая шмотки обалдевшим однокурсницам: «Ой! Женечка все привозит только мне… Ничего для себя. Так меня любит. Но я ведь это скоро все сношу».
   Болонка, несмотря на замужество, не переставала «цеплять за живое» прежнюю жертву, стреляя глазами и на попадавшихся в поле зрения других самцов. На вокал она, скорее всего, «забила». И Е.П.Ц., находясь по поводу второй ученицы в недоумении, уже ничего хорошего от Хуль не ждала. Тем более, что после брака с Пальпером, Х. пустила слух, что она забеременела. Потом беременность внезапно «замерла». Так говорила Х., откровенно признаваясь Тамаре, что не хочет детей от Пальпера, потому что он не красивый. Потом сказала, что у нее случился выкидыш. Возможно, это было правдой, но проверить в ее россказни уже было невозможно.
Цель современной «Манон» была определена: выгодное замужество, как средство пополнения гардероба. Кандидатов для поездок за границу было предостаточно, рядом учились также студенты иностранных государств. Какое было потрясение для Пальпера, загремевшего после института в армию и вернувшегося на побывку, узнать, что его жена снова беременна и, по свидетельству очевидцев, вовсе не от него. А от студента режиссерского курса абиссинца Хуана.  Но это опять совсем другая история.
   Тамара напрямую спросила у любимого, как он теперь реагирует на ужимки и прыжки этой замужней и распущенной дряни? И любимый заявил: «Пусть теперь ее муж обслуживает»! Значит между ними все-таки «было», - мелькнуло в голове у Тамары. Но она его уже простила, поэтому запретила себе вспоминать прежнюю обиду. И даже помирилась с Хуль.
   Что за человек был Кислов? Многие считали, что -дурак. Тенор, одним словом. Голова – резонатор для ветра. Дунешь - сама запоет. Ему иногда сказочно везло: он находил не находимое, терял ненужное и приобретал запретное. Еще у него было чувство бесшабашной удали. Выглядел он, как поющий Есенин! Красавец, танцор, блондин.  Мечта любой поклонницы, абитуриентки. Но, как выяснилось, экземпляр абсолютно не подходящий для обычной семейной  жизни.

«Заноза Джейн».

   На курсе у каждого студента был свой излюбленный трюк или фишка, как сейчас говорят. Тамара, например, считалась превосходной драматической актрисой. Недаром на втором году обучения она «вытащила» спектакль старшего режиссерского курса, сыграв в их дипломном мюзикле главную роль. Студентка, кавалер-девица Уланова, распределенная на роль мастером курса, впоследствии режиссером театра «Зазеркалье» А. В. Тигровым, по плану, как раз собралась рожать. Так бывает на дипломных курсах. Так могло случиться и с Тамарой, но все произошло наоборот.
Кавалер-девица была очень целеустремленная и все хотела успеть в сжатые сроки, не отказываясь при этом от главной роли. А для диплома на режиссерском курсе был взят американский мюзикла-вестерн «Заноза Джейн» со всеми вытекающими отсюда ковбойскими последствиями. То есть: трюками с пистолетами, хлыстами, танцевальными и вокальными ансамблями. Физические и профессиональные нагрузки не для слабаков. А заключительное финальное явление народу «Американ Стар» Эделайт с мужским эскортом танцоров придавало музыкальному действию запретный флер закордонного шоу-ревю.
  Тамара спасла премьеру. Она за две недели вгрызлась в ведущую партию, насчитывающую 10 музыкальных номеров, не считая ансамблей и речевых сцен. Сыграла два спектакля с живым оркестром. Но опроставшаяся от бремени Кавалер-девица через неделю заменила ее без права передачи и повторения успеха, не сказав при этом даже спасибо.
  В принципе, Тамаре можно было уже тогда давать диплом. Она его защитила!

  Мастер курса, обаяшка и эксцентрик Гном, бесчисленное количество раз на занятиях по мастерству актера крещендо повторял свой основной педагогический тезис: «Актер начинается с пятки!» И к пяткам у него была особая любовь. Все студенты обязаны были владеть танцем в рамках жанра «каскад». А это не просто танец. Он ставил в пример 75летнюю фееричную Богданову-Чеснокову в арии «Частица черта в нас» из оперетты «Королева чардаша», где она перетанцовывает и превосходит актерской даровитостью своих молодых партнеров по сцене. Из «трюкачей» на курсе Т. учился студент-степист А. Кузьменков. Его танцевальное мастерство, конечно, подкупило Гнома на вступительных экзаменах. Кузя был из семьи эстрадных артистов, служивших в Минском театре оперетты. Гном любил абитуриентов, «знакомых» с профессией. Еще Шурик, несмотря на белорусскую национальность, среди своих друзей имел прозвище «трижды еврей Советского Союза» за изобретательное уклонение от воинской повинности. В аудитории №35,территории пространства " Альма - Матер", отведенного музыкальным артистам , стоял огромный железный сейф для реквизита. На нем было мелом написано: «Здесь живет Александр Кузьменков... Трижды еврей… и т.д.». Бесконечные поиски Шурика сотрудниками военкомата так и не увенчались успехом. Это не мешало небольшого росточка трижды еврею с шиком ходить по ночным улочкам Ленинграда в котелке, с тросточкой  в сопровождении двух амбалов. Мишка Япончик позавидовал бы его элегантности. Кислов, с присущей ему легкостью, быстро научился ремеслу степа от сокурсника. Перенимать чужое мастерство, заимствовать пристройки, идеи и приемы, шутки, а потом и заменять коллегу на сцене – входило в положительные актерские качества и по законам сцены всегда приветствовалось. Такая уж неверная богиня Мельпомена.
Сегодня – ты. А завтра – я!

   Под искусным руководством Кузьменкова Кислов сделал с ним эстрадный степ-дуэт, проходивший потом в дипломных представлениях «Прощай, Моховая» с ошеломляющим успехом, впечатляя порой публику даже больше, чем профилирующие номера. Ведь Эстрада – это очень яркая конфетка! Мало какой жанр выдерживает с ней сравнение. Болонка все-таки Кисловым тоже восхищалась. Возможно, даже любила, из зависти к Тамаре. Как же? «Первый тенор на деревне» и не ее теперь! Она его называла «Белый негр». Он мог безбашенно залезть по трубе на нужный этаж, чтобы покорить избранницу. Мог сказать, что найдет, как гальку в море, только скажи в какой точке земного шара ты будешь галькой лежать на пляже или греться на солнышке иголкой в стогу сена. И , что удивительно -  находил.
  По окончании " Альма Матер" после неудачных «забегов» в массовке Театра музыкальной комедии Кислов уволился и пропал. Экстремистски настроенный к Гному, его враг по призванию, худрук Ленинградской оперетты Воробей  всех учеников, закончивших театральный ВУЗ на неприятельском курсе, мстительно оформлял только в хор. Не смирившись с унижением своего таланта в пыльных грим-уборных Муз кома, «давно замыслил он побег». Т. вспомнила, как они после примирения на третьем году обучения разыгрывали по ролям сцену у фонтана из «Бориса Годунова». Выяснилось, что в детстве они играли этих же персонажей в своих театральных кружках. Каждый в своей школе. Такое совпадение распределения ролей. Вот и говорите после этого, что не бывает амплуа, которое видно издалека….
    Они декламировали эту сцену наизусть.
Кислов - за Гришку Отрепьева, а Тамара - за Марину Мнишек:
Кислов (Гришка Отрепьев): «Под клобуком свой замысел отважный обдумал я… Готовил миру чудо… И, наконец, из кельи бежал…»
Тамара (Марина Мнишек): «Садись на трон Московский. Тогда за мной шли брачного посла».
Сцена репетировалась, где и когда придется, лишь только находилось соответствующее пространство и не только у фонтанов.
  Вот он и сбежал от Воробьёва сначала в Румынию, потом в Югославию, а потом его следы затерялись в пыли кулис каких-то заштатных европейских театров.
Кислов попытался сделать карьеру мирового масштаба и канул в неизвестность где-то в оперных терньях Европы, оставив в памяти Тамары боль и романс «Под созвездием Девы». Кислов был первым его исполнителем. Что и привлекло Тамару. Осталась запись из первой студии Дома радио. Продемонстрировал её поэт Е. Раевский в офисе РСМП на Рижском, предложив спеть. Романс запал в душу болезненными воспоминаниями юности. Она услышала его уже после эмиграции бывшего сокурсника. Кислов с женой – концертным агентом уехал на продолжительные гастроли по контракту в Югославию. И не вернулся. До сих пор о нем ничего не знает даже его лучший друг и уже заслуженный артист Паша Даренков.
Почему он его исполнил? Может, вспоминал о ней? Как о найденном и потерянном чуде? Ведь Т. родилась под созвездием Девы. Кислов был совсем не романсовый исполнитель. Но эту вещь он спел с неподдельным чувством. Тамара, разгадав язык песенного шедевра, взяла это чудо в свой репертуар. Спев это произведение композитора А. Палецкого на стихи Е. Раевского в БКЗ на первой «Весне романса» в 1998 г., она стала новоявленной «звездой» жанра и получила звание «Мисс Романс Санкт - Петербурга».
   Курс был талантливый, но прощальный. Выпускники способны были исполнять и играть все: от комедии до трагедии, от романсов до каскадных фейерверков оперетты, от рок-н-ролла до оперных арий. Недаром студентов его курсов «разбирали» режиссеры  по всему миру в труппы разнообразных по жанру музыкальных агентств.
   Больше Гному набирать студентов-актеров с вокальным профилем не дали. Сказались интриги, которые как нигде живут и разводятся в пыли кулис богини Мельпомены. На этом изощренная своей филигранностью профессиональная подготовка музыкальных артистов «легкого жанра» в Санкт-Петербурге закончилась. Традиционным названием спектакля выпускного курса «Музыкальной комедии» было: «Прощай, Моховая». И это говорящее название себя оправдало!
   Распределение курса Тамары после диплома в деканате сочли чрезвычайно удачным. Почти всех «адептов» Гнома «раскупили» на музыкальной ярмарке в Красноярске самые престижные площадки страны. Трое актеров уехали работать в Московский театр оперетты. Двое в Екатеринбургскую, тогда Свердловскую Муз-комедию к маэстро Куропаткину. Шурик – «трижды белорусский еврей» - в Минск, к родителям степистам. Многих солистов разобрали по областным филармониям. Тамара получила предложение сразу от трех театров, включая даже еврейский. Но не подписала ни один контракт. Не захотела променять родимый Питер ни на какой другой город. Но это еще одна, уже совсем другая пылинка, застрявшая в кулисах подмостков Мельпомены. Те, кто не хотел уезжать из Ленинграда, безвыходно пошли в хор к Воробью, в надежде выслужиться до исполнителей эпизодических ролей. Тамара посчитала такое начало актерской карьеры оскорбительным для своих великих в своей самоотверженности учителей.
   Вот такие жестокие события  на поприще приобретения профессии актера и познания жизни будущими властителями зрительских сердец происходили и зарождались за кулисами ЛГИТМиКа, театрального института, а нынче Академии театрального искусства  Санкт - Петербурга   И все это в стране, где не было секса, а царила только любовь.