Ночь была невыносимо холодной. Погода явно на что-то сердилась. Надрывный северный ветер брызгами поднимал волну, оседающую сосульками на леерах, трапе, швартовых концах, которые от недовольства скрипели, как перетянутые струны, готовые вот-вот порваться, превращала палубу в сплошной каток.
Вахтенный у трапа, старшина 1 статьи Реутов, одетый в теплый белый тулуп, шапку-ушанку, завязанную на подбородке, с поднятым огромным воротником, борясь с губительным для корабля обледенением, беспрестанно скалывал лед, бросая его за борт. До окончания вахты было еще полтора часа.
Занятый работой, он не заметил, как сзади подошел дежурный по низам мичман Конышев, невысокий, худощавый, сморщенный, аспидного цвета мужичек, лет сорока с небольшим.
- Не спится, Реутов?
- Тут уснешь, товарищ мичман. Присоединяйтесь, - он протянул Конышеву лопату, - заодно и согреетесь.
- Работай, работай. Ты скоро сменишься и спать пойдешь, а мне до утра вахту нести. Успею еще наработаться, - деловито изрек мичман, доставая сигареты, - Закуривай, Реутов. Угощаю.
- Спасибо, товарищ мичман.
Они, молча, постояли, выпуская из себя клубы дыма и пара.
- Товарищ мичман, а если к леерам коснуться губами, прилипнут или нет?
- Конечно, прилипнут.
- Я пробовал. У меня не прилипают, - пошутил старшина.
- Не может быть?
- Честно вам говорю.
- Врешь!
- Попробуйте сами.
Выдохнув дым, Конышев наклонился и прикоснулся к лееру.
Губы мгновенно пристали к железу.
- Реутов, - прохрипел мичман, - быстро меня отдери.
- Как?
- Как-нибудь аккуратно.
Реутов взял голову мичмана и потянул ее на себя.
- А-а-а! – крик, завязший в пронзительном ветре, походил на волчий, - Что ты делаешь, сука?
- Отрываю вас.
- Лучше яйца себе оторви!
- Ну и стойте тогда так, - Реутов отошел в сторону.
- Я замерзну так. Делай что-нибудь. Попробуй отогреть железку, - голос Конышева был еле различим.
- Чем? – Реутова охватили страх и паника.
- Воды горячей найди, - простонал дежурный.
Старшина побежал в поисках воды. Минут через десять, запыхавшийся, он предстал перед мичманом.
- Товарищ мичман, горячей воды нигде нет. Камбуз закрыт. Вестовые где-то спят. Я их не нашел. Что делать? Может дежурного по кораблю разбудить или старпома?
- Ссы.
- Не понял вас.
- Я говорю, ссы на железку.
- А поможет?
- Ты оглох или смерти моей захотел? – Конышев находился на грани гибели.
К спасательной процедуре Реутов готовился долго. Мешала теплая одежда. Ее пришлось снять. Потом было достаточно высоко. Пришлось забираться на леера.
Наконец спасательная операция началась. Огромный детородный орган старшины почти касался бледного лица мичмана. Со стороны все это выглядело достаточно комично. Но в данном случае дело касалось жизни и смерти. Тут было явно не до смеха.
Мощная горячая струя хлынула в лицо и на железную перекладину. Губы мичмана мгновенно отделились от леера, но моча продолжала поливать дежурного по низам, тут же застывая желтыми сосульками.
Отплевываясь и отбиваясь руками, мичман отскочил в сторону.
- Товарищ старшина 1 статьи, вы слишком много себе позволяете. Я сейчас сниму вас с вахты.
- За что? Я вас, можно сказать, от смерти спас, а вы меня за это снять хотите.
- Ладно, дежурь. Я пойду, приведу себя в порядок.
До очередной смены оставалось сорок минут.
И ветер не ослабевал, и мороз не стал мягче, но было жарко.
Жарко и весело.
Ведь не каждый день ссышь в морду мичману.
Невероятно, но и такое бывает.