Музыка жизни умолкнет, если оборвать струны воспоминаний.
Джером К. Джером
Ранним осенним утром 1956 года в городе Архангельске, в семье авиационного инженера и врача-психиатра родилась дочка. Её мама очень ждала появления первенца и в этом умиротворённо-благостном ожидании была необыкновенно красива. Муж ревновал её даже беременную, а она смеялась и в роддом на улице Поморской поехала с улыбкой и песней на устах. В родах она ни разу не закричала и доченьке своей была безмерно рада. Не слушая ничьих советов , назвала её Любовью, Любочкой. Это красивое говорящее имя, и в будущем молодая мать надеялась родить ещё Веру и Надежду.
Будни стёрли улыбку с губ: дочка непрерывно плакала, и хотя молодой маме помогали родители, выспаться ей никак не удавалось. Муж уехал по месту работы в Куйбышев (ныне Самара), а ей приходилось днями и ночами укачивать заходящегося в плаче младенца. Пытка длилась почти четыре месяца! Наконец педиатр посоветовала сделать анализ грудного молока. Оказалось, что молоко «пустое», и малышка попросту голодает. Начали прикорм молочными смесями и овсяным тумом, и девочка перестала плакать.
На семейном совете было решено, что Любочка останется с бабушкой и дедушкой в Архангельске, а её маме пора было выходить на работу в Куйбышеве – там она получила место главного врача областной психоневорологической больницы № 2, которая находилась в селе Гаврилова Поляна. В здании больницы ранее был ОЛП (отдельный лагерный пункт) №1, там отбывали наказание политзаключённые, среди них было много артистов, представителей духовенства. Маме выделили квартиру при больнице. Она пропадала на работе порой по 12 часов в сутки: и по специальности работала, и стройматериалы для больницы выбивала. С мужем встречались поздними вечерами, а уж о том, чтобы привезти сюда маленькую дочку, и речи не было.
Зарплата персонала больницы даже в буйном отделении была всего 42-48 рублей, но зато предоставлялся отпуск в 56 суток, и это удерживало многих на трудной работе.
Мама регулярно отправляла в Архангельск посылки с подарками и гостинцами для дочери, сама приезжала туда в отпуск, но Любочка, к сожалению, не сохранила эти приезды в памяти, видно, была слишком мала. Мама рассказывала, как однажды дочка расшибла ей подбородок, быстро поднявшись с горшка, но это, пожалуй, единственное мамино воспоминание о детстве дочери. Ах, нет! В два года Любочку возили летом к маме на Гаврилову Поляну, и там девочка впервые купалась. Она бежала к воде и, захлёбываясь от восторга, кричала: «В Вольгу, в Вольгу!». Об отце, именуемом не иначе как Отелло, мама, кривясь, рассказала лишь, что именно тогда, летом, он как-то дал дочке конфету, развернув которую, девочка обнаружила пустоту. Это была шутка!
Когда Любочке было три года, её родители развелись. Причина – буйная ревность отца. Что скрывать, маме нравился флирт, она любила кокетничать, очаровывать и покорять, и это сгубило её первый брак. К тому же, дочка была пристроена, жила в Архангельске, и призрачная свобода тоже кружила молодой женщине голову.
Из Куйбышева она перебралась в Ригу, под крыло к старшей сестре, которая нашла ей место врача-нарколога в психоневрологической больнице города Елгавы. Устроив быт, а позже и личную жизнь, мама перевезла пятилетнюю дочку к себе, разделив таким образом детство Любочки на две части.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/07/07/1219