- Ну, и что ты написал? – Спросил меня Стёп Стёпыч по негласному прозвищу – Парткомыч. (Он и на самом деле был парторгом в службе главного энергетика завода) Взял мой листок с обязательствами и углубился в чтение. По мере осмысления моих старательных каракулей лицо его, и без того от природы малоприветливое, сделалось вконец пасмурным, Собственно говоря, я и не ждал иного. Хотя надеялся проскочить.
- Вот, читай. – передал Парткомыч мой листок главному энергетику
- Ясно, - вздохнул главный энергетик, не читая. - Артист он и есть артист.
Я и на самом деле был артистом сатирической направленности в заводской самодеятельности. Но прежде всего – аккумуляторщиком на заводской телефонной станции. А телефонная станция в составе отдела главного энергетика начала борьбу за право называться коллективом коммунистического труда. Такая тогда была неотшибаемая политическая кампания, опутавшая все трудовые коллективы страны.
- Комунестичегокуда, - съязвил за обедом Ёська – на все руки от скуки умелец, а по штатному расписанию слесарь -ремонтник.
- Ёська! – заметил Коля Шаталов, - доведёт тебя твой еврейский язык до беды.
- Не доведёт, - легкомысленно отвечал Еська, густо намазывая пирожок с ливером дармовой горчицей, которую называл профсоюзным маслом.
- Кто тебе подсказал такое написать? Ёська, поди? – сурово сдвинув почти отсутствующие брови, спросил Парткомыч. – Сам прочти нам вслух свою писанину.
И я начал с выражением, как со сцены:
1. Не допускать опозданий на работу.
2. Не допускать недолива электролита в батарею.
3. Не допускать перелива электролита.
4. Не допускать несоблюдения плотности электролита.
5. Не допускать разбития ареометра.
6. Не допускать останова станции при переключении батарей.
7. Не допускать неучастия в концертах самодеятельности.
9. Бороться в религиозными пережитками.
10. Читать книги. Работать над собой.
Главный энергетик подошел к окну, приоткрыл фрамугу, закурил и стал смотреть на заводской двор.
- И с такими обязательствами ты хочешь, чтобы тебя держали в коллективе коммунистического труда? – Голос Парткомыча вознёсся до фистулы.
- А что вы хотите? – Пошёл в наступление я. - Чтобы я не долил, или перелил электролит? И батарея вышла бы из строя!? И чтобы Весь Завод лишился связи? А тут, например, воздушная тревога или пожар в складе готовой продукции? Или директор кого захотел… пригласить. А связи нет! Так нельзя! – Выпалил я, и мне даже самому стало страшно от сказанного мною же
- Да, - сказал Энергетик, стоя спиной к нам и по-прежнему пуская папиросный дым в приоткрытое окно. - Это серьёзно.
- Но, религиозные предрассудки? Это как понимать? - Уже куда более умеренным тоном спросил Парткомыч.
- Очень даже просто! – У бабушки моей на спинке кровати медная иконка висит. Буду убеждать её снять.
- И сможешь убедить?
- С живой не слезу!
- Иди, уж! – Сказал Главный энергетик, всё так же неотрывно глядя на заводской двор, украшенный безбрежной осенней лужей, через которую были брошены хлипкие деревянные мостки.
А когда Рабдень закончился, нас зазвал к себе в кандей Ёська. Он сегодня промывал спиртом контакты. Но делал это над мисочкой. Собранный таким образом почти чистый спирт мы разбавили дистиллированной водой. И тем отметили приобщение нашего коллектива к Движению за Коммунистический труд