Глава первая
----- . . . -----
В один из январских дней тысяча девятьсот девяносто второго года начальник Управления внешней контрразведки Службы внешней разведки России (бывшего Первого Главного Управления КГБ СССР) генерал Севастьянов Валерий Николаевич вызвал начальника оперативного отдела США и Канады полковника Власова.
– Евгений Михайлович, я вас пригласил вот по какому вопросу. Коллегам из Управления анализа и информации стало известно следующее. В нашу страну прибыл гражданин США Джон Вильямс, который в аэропорту Кеннеди во время регистрации на авиарейс был идентифицирован как Збигнев Полонски польского происхождения, тоже гражданин США, проживавший в Лас-Вегасе.
– Начало, товарищ генерал, звучит интригующе. Надо полагать, что своего гражданина американцы могли сразу же задержать до выяснения личности, но не сделали этого намеренно. По всей вероятности, на то имелись веские причины.
– Совершенно верно. Дело в том, что, как успели выяснить в Управлении анализа и информации, в конце семидесятых годов в СССР при невыясненных обстоятельствах без вести пропал турист из США Збигнев Полонски, поисками которого до сих пор занимаются его родственники. По информации ФБР, гражданин Джон Вильямс, он же Збигнев Полонски – не тот, за которого себя выдавал, проживая на территории США.
– Я понял ход их рассуждений, товарищ генерал, – изобразил на лице недовольство Власов. – Поскольку следы этой истории изначально ведут в Советский Союз, ныне его преемницу Россию, то американцы решили не заморачиваться, и переложили свою головную боль на нашу голову.
Недовольство полковника Власова начальник Управления понимал. Своих дел в контрразведке невпроворот, а тут еще розыск какого-то несчастного поляка, не имеющего, по всей видимости, никакого отношения к шпионажу, вешают начальники. Генерал улыбнулся своим мыслям и примирительно произнес:
– Я вас попрошу, полковник, не делать скоропалительных выводов. Дело может оказаться интересней, чем выглядит на первый взгляд. Я покопался в некоторых бумагах с грифом «Совершенно секретно» и «Особой важности», относящихся к интересующему нас периоду, и обнаружил след американского паспорта на имя Збигнева Полонски, как вещдока к какому-то делу. Но самого дела обнаружить не удалось. И все. Я понял, что чьей-то заботливой рукой из числа сотрудников бывшего Управления разведывательной информации были изъяты документы, которые могли пролить свет на события, связанные с Афганистаном.
Заметив удивление, мелькнувшее в глазах полковника, генерал добавил:
– Да-да, Евгений Михайлович, вы не ослышались. Документы, о которых я упомянул – из папки с пометкой «Афганистан. 1981-1982». Давайте, поступим следующим образом. Возможно, все, что мы раскопаем, сразу же отправится в архив, как не заслуживающее нашего внимания. Но сделать это надо, поскольку белых пятен, касающихся деятельности таких уважаемых ведомств, как КГБ, Служба внешней разведки, не должно оставаться. В этом я твердо убежден. Так вот, я сейчас дам вам телефоны полковника Клименко Александра Васильевича, бывшего заместителя начальника Управления разведывательной информации бывшего Первого главного управления КГБ СССР и генерала Шумилина Игоря Николаевича – тоже бывшего заместителя начальника Первого главного управления КГБ СССР. Вы, кстати, не были с ними знакомы? Не пересекались по службе?
– Нет, товарищ генерал. Я знаю, что были такие сотрудники, но лично с ними не знаком.
– Ну, ничего. Познакомитесь. Начните с полковника Клименко, он непосредственно занимался вопросами агентурного характера, связанными с Афганистаном. Есть, правда, один нюанс – Александр Васильевич сейчас в запасе и возглавляет службу безопасности одной уважаемой энергетической компании, одновременно являясь ее соучредителем. Это я к тому, что некоторые бывшие сотрудники КГБ, как начинает выясняться, высказывают весьма неоднозначное суждение о своей конторе. Но, возможно, к полковнику Клименко это не относится – я помню его как исключительно порядочного офицера, и он должен пойти на контакт с нами. А генерал… Ну, вы сами знаете.
Да, полковник Власов был в курсе, что генерал Шумилин в настоящее время остается на боевом, так сказать, посту, и является одним из заместителей министра только что образованного Министерства безопасности России. Взяв бумажку с телефонами, Евгений Михайлович ушел к себе, втайне надеясь, что дело выеденного яйца не стоит, и после некоторых формальностей незамедлительно будет отправлено в архив. Но вскоре понял, что ошибся в прогнозе.
С Александром Васильевичем Клименко Власову сразу связаться не удалось, поскольку тот оказался за рубежом по делам компании. А чтобы не терять времени, решил все-таки сделать попытку встретиться с генералом Шумилиным. Правда, во время телефонного разговора тот поначалу не проявил энтузиазма по поводу приема у себя сотрудника внешней разведки. Но, когда услышал, что речь пойдет о неких событиях, связанных с Афганистаном в такие-то годы, тон его в разговоре резко изменился, и Власов сразу же был записан на прием на утро следующего дня.
Одно это уже несколько удивило Евгения Михайловича, и он понял, что врожденное чутье контрразведчика в очередной раз не обмануло его начальника. Но еще больше он был удивлен на следующий день во время разговора с генералом, построенного на том, что вопросы, в основном, задавал Шумилин с целью, как догадался Власов, выяснить, что и в каком объеме стало известно Службе внешней разведки об американском гражданине. Раздосадованный, Евгений Михайлович так и ушел ни с чем, но поведение генерала еще больше подогрело его интерес к американцу и его прошлому. Через день ему удалось созвониться с Клименко, а при встрече с ним повторилась один в один картина разговора с генералом. С той лишь разницей, что Клименко заметно огорчился, и не сумел скрыть этого, когда узнал о встрече Власова с Шумилиным.
----- . . . -----
– Галя, что с тобой? – Алексей нащупал слабый пульс, затем бросился на кухню за водой.
Ощутив на лице капли холодной воды, Галина слегка вздрогнула, слабо застонала, затем открыла глаза. Она долго смотрела на Алексея, словно не узнавая его. Потом, наконец, улыбнулась и слегка привстала с дивана.
– Что со мной, Леша?
– Я то же самое хочу узнать, Галчонок! Ты совсем ничего не помнишь? Как из квартиры вышла на поиски документа, помнишь?
– Какого документа?
– Моего удостоверения личности.
Оглядевшись вокруг, Галина окончательно пришла в себя. Она встала на ноги и медленно прошлась по комнате.
– Я все вспомнила. Сначала искала в спальне, потом сюда пришла. Но не успела еще ничего посмотреть. Только стояла и думала, с чего начать, где могут храниться документы. И вдруг кто-то обхватил меня за шею. Помню, что страшно испугалась, но не успела закричать. Больно не было, но моментально в глазах потемнело. Все, отсюда ничего не помню до того момента, как ты меня разбудил.
Алексей осмотрел шею Галины и, не обнаружив каких-либо следов физического воздействия, понял, что ее вырубил профессионал. Но кто? Зачем?
– Ты за собой дверь закрыла, когда вошла в квартиру?
– Да… Наверное… Ой, Леша, я не помню, прости меня. – В глазах Гали блеснули слезы.
– Ну-ну, не плачь, милая. Ты ни в чем не виновата. – Алексей осмотрел мебель, и на одном из шкафов увидел приоткрытую дверцу. Распахнув ее шире, извлек женскую потертую сумочку. Он помнил эту сумочку, бывшую когда-то модной. А еще он помнил, как Светлана радовалась, словно ребенок, когда после очередной зарплаты с трудом удалось достать ее в центральном универмаге через знакомых. Такие были времена. Заглянув в сумочку, Алексей понял, что она давно уже была приспособлена под хранение различных документов. – А вот и мое удостоверение личности, свидетельство о рождении, диплом об окончании училища. Даже партийный билет – с ума сойти! Все в целости и сохранности. Но как все это понимать? Кто здесь был, и с какой целью? – Вопросов опять возникало больше, чем ответов.
Алексей осмотрел квартиру. Следов пребывания посторонних лиц не обнаружил. Все, как видно, оставалось на своих местах. Подумав, было, что после возвращения у Светланы может возникнуть вопрос к Галине по поводу исчезнувших документов, Алексей про себя усмехнулся. С какой стати? Она давно уже забыла об их существовании.
– Пойдем отсюда, Галя. Делать здесь нам больше нечего.
– Но что это было, Леша? – спросила Галина, когда вышли на улицу. – Я ничего не понимаю.
– Я тоже могу только догадываться. Но в одном твердо уверен – мне надо как можно раньше убираться отсюда, чтобы не подвергать тебя опасности.
Галя тяжело вздохнула и крепко прижалась к Алексею. Остаток ночи они занимались сексом с таким остервенением, как будто каждый делал это последний раз в жизни.
На следующий день в павильоне аэровокзала в ожидании регистрации Галина, наотрез отказавшаяся отпускать Алексея одного в аэропорт, вдруг дернула его за рукав.
– Сейчас через стойку регистрации прошел мужик, которого я на днях видела у нас в авиагородке.
Алексей засмеялся.
– Ну, мало ли народу у вас ходит.
– Не скажи! Он еще тогда мне подозрительным показался. Кстати, возле твоего дома околачивался.
– Это было после моего приезда?
– Нет, за день или два, точно не помню.
– Ну, вот видишь, ко мне он не имеет отношения. Поэтому успокойся, Галчонок, иначе мания преследования начнет развиваться.
– А почему этот тип вместе с тобой улетает? Ты все-таки береги себя, Леша. Бог знает, что сейчас в стране творится. Что будешь делать после того, как с Игорем увидишься?
Алексей украдкой тяжело вздохнул. Если бы он знал! Но, улыбнувшись, весело ответил:
– Время покажет. Адрес твой знаю, будет тяжко – прилечу, если не возражаешь.
– То-то и оно! Если тяжко… А в другом случае – не судьба? – В глазах Галины снова заблестели слезы. – Знай, Алеша, что я всегда буду ждать. Только вот почему-то кажется мне, что вижу тебя последний раз. – Очередное объявление возвестило о том, что регистрация на рейс до Москвы заканчивается. – Помни, что я тебя люблю. Любила даже тогда, когда не имела на это . А теперь прощай!
----- . . . -----
С тяжелым сердцем поднимался Алексей по трапу на борт самолета. Он действительно не знал, что его ожидает в Москве. Не знал, удастся ли встретиться с сыном, а если встреча произойдет, каков будет ее результат? Не знал, сколько ему придется скрываться в своей собственной стране и, самое главное, от кого? Как не знал он и того, что, вернувшись из аэропорта домой, Галина столкнется лицом к лицу в своей квартире с каким-то отморозком, который будет ее избивать и спрашивать, с какой целью она поздно вечером была в квартире своей подруги? С кем сегодня рано утром выходила из дома? Где сейчас находится этот мужчина? Не знал Алексей, как больно было Гале, но она не проронила ни слова, закрывая лицо от побоев. А затем, устав защищаться, упала на спину и, теряя сознание, улыбалась, потому как помнила, что Алексею, ее любимому Алеше грозит опасность, и она, быть может, спасает его сейчас от тех, кто хочет отнять у него жизнь. А потом она, истекая кровью, тихо умирала на полу своей квартиры, не в силах добраться до телефона, чтобы позвать кого-нибудь на помощь.
Не знал Алексей и еще одной вещи. В свое время генерал Шумилин взял на себя обязательство отследить судьбу его сына. И, когда тот приехал в Москву поступать в институт, обеспечил ему беспрепятственное прохождение по конкурсу. Причем, сделал это, не раскрывая себя до зачисления Игоря в институт. В альтруизме генерала КГБ трудно было заподозрить, поэтому причина заботливого отношения к сыну «геройски погибшего» в Афганистане капитана Шевцова крылась во взаимоотношениях Шумилина со своим подчиненным полковником Клименко, который в восемьдесят втором году доложил о гибели двух офицеров, одним из которых был Шевцов, в окрестностях афганского города Герата.
Когда Клименко отказался выполнять поручение начальства ликвидировать капитана Шевцова, непосредственного участника операции ЦРУ «Факел», проявив непростительное, как представлялось Шумилину, слюнтяйство, он отправил в Кандагар надежных исполнителей, которых кто-то опередил при невыясненных обстоятельствах. И вдруг полковник Клименко получает от своего агента в Афганистане шифровку о гибели Шевцова. Несмотря на то, что факт смерти был задокументирован, в глубине души Шумилин отнесся к исполнению этой акции с недоверием. Но, поскольку в связи со смертью генсека в стране наступали смутные времена, а также по многим другим причинам, провести тщательную проверку события на территории государства, охваченного войной, в то время не представлялось возможным.
Однако люди такого уровня, как генерал Шумилин, долгое время работающие в спецслужбах, приучены были доводить любое начатое дело до конца. Поэтому Игорь Николаевич после зачисления сына Шевцова в Московский авиационный институт встретился с ним на правах человека, как он сам представился, близко знавшего когда-то его отца. К немалому удивлению генерала, парень отказался разговаривать об отце, поскольку предатели родины его не интересуют. Шумилин быстро успел сообразить, что до семьи Шевцова почему-то не дошла скромная публикация в газете о его гибели и посмертном награждении, и официально нерадивые чиновники Минобороны жену об этом событии не известили, что, по его генеральскому мнению, в настоящий момент оказалось очень кстати. Как бы то ни было, но из разговора с генералом Игорь уяснил, что тот посчитал необходимым помочь мальчику поступить в институт, и хотел бы рассчитывать на помощь Игоря в таком деликатном вопросе, как любые сведения об отце. Шумилин оставил свои координаты и просил сразу связаться с ним, если появится какая-либо информация.
И вдруг генерал узнает о прибытии в Россию некоего американца, который ранее был известен под именем Збигнева Полонски. А вдруг? Надо было срочно что-то предпринимать, дабы до ушей досужих газетчиков, распоясавшихся в условиях объявленной в стране демократии, не успели дойти слухи о скверной истории с участием высокопоставленного сотрудника нынешнего Министерства безопасности. При известном отношении новоиспеченных демократов к бывшим сотрудникам КГБ, в то время как Президент меняет руководство силовых ведомств, как перчатки, это было бы весьма некстати. А тот факт, что Шумилин при реорганизации КГБ, уходя из внешней разведки на Лубянку, прихватил с собой на всякий случай одного из тех двоих сотрудников службы тайных операций, которые десять лет назад упустили в Кандагаре Шевцова, оказался очень даже кстати. Этому полковнику с редкой фамилией Иванов и поручил генерал организовать наружное наблюдение за американцем Джоном Вильямсом, остановившимся в гостинице «Россия». Конечно, при наличии фотографии настоящего Шевцова вопрос был бы закрыт в считанные часы. Но запрашивать официально в Службе внешней разведке или в архиве Министерства обороны фото человека, чей труп, возможно, будет обнаружен в скором времени, означало автоматическое попадание подчиненных Игоря Николаевича в круг подозреваемых. Ну, а выйти следствию после этого на него самого – дело техники.
Полковник Иванов, начав с Шевцова младшего, выяснил, что его мать с отчимом находятся в Москве, приехали из Краснодара навестить студента. Чем и воспользовался Иванов, когда опер-наружник, следивший за американцем, доложил из аэропорта о том, что Джон Вильямс, свободно владеющий русским языком, купил авиабилет до Краснодара. Оперативнику незамедлительно была дана команда следовать этим же рейсом, и сообщен адрес, по которому проживает Шевцова Светлана.
Сомнений в том, что гражданин США Джон Вильямс, он же Збигнев Полонски, есть не кто иной, как бывший капитан Алексей Шевцов, у генерала Шумилина практически не оставалось.
---- . . . -----
После возвращения в Москву первое, что сделал Алексей, оказавшись в номере гостиницы, позвонил Галине. Но трубку никто не взял. Мысли его переключились на сына. Если еще несколько дней назад он был твердо убежден в том, что обязательно встретится с Игорем, то теперь, после того, что услышал от Галины, в душу заполз червь сомнения. Стоит ли? Ведь человек слеп, обуреваемый таким сильным чувством, как ненависть. А с другой стороны, он же совсем еще мальчишка. И, если сразу выбрать правильную тональность и направление разговора, Игоря, по крайней мере, можно будет уговорить, чтобы выслушал отца.
Не придя ни к какому решению, Алексей решил пока отключиться от мрачных мыслей и отдохнуть до следующего утра. После обеда он прилег на диван и включил телевизор, просматривая на разных каналах новостные сюжеты, при этом ничего не понимая из того, что происходит в стране. Несколько раз звонил в Краснодар, но трубку в квартире Галины так никто и не взял даже поздно вечером. На фоне вспомнившихся Галиных подозрений в аэропорту о возможной слежке Алексей начал волноваться, но потом успокоил себя, решив, что Галина могла задержаться до утра в гостях у родственников, которые жили в Краснодаре на другом конце города.
Утром долго нежился в постели в ожидании заказанного телефонного разговора с Лас-Вегасом, чтобы поинтересоваться у Алекса новостями. Но, в конце концов, услышав, что абонент не отвечает, привел себя в порядок и ушел в ресторан. А когда возвращался, поймал на себе странный взгляд дежурной по этажу, той самой молодящейся изо всех сил дамы бальзаковского возраста, которую увидел в день заселения в номер. Не то, чтобы взгляд этот был испепеляющим, но убийственным мог показаться легко. Если бы Алексей умел читать чужие мысли, то прочел бы следующее: «Ну, что, козел американский, попался? Это тебе наука за то, что брезгуешь достойными женщинами». Безусловно, под достойной женщиной дама подразумевала себя, и была более чем уверена, что ее патриотический донос в Министерство безопасности о подозрительном поведении гражданина США не останется без внимания. В чем проявляется это поведение, пояснять не было необходимости, потому как дураку понятен образ жизни любого американца – секс и наркотики.
Вставив ключ в замочную скважину и увидев, что он не проворачивается, Алексей подсознательно почувствовал опасность, но рука автоматически уже толкнула дверь. Быстро пройдя через прихожку, он увидел в комнате двух мужчин в элегантных темных костюмах, по-хозяйски расположившихся в уютных креслах. Оба кресла были развернуты незваными гостями спинками к входу. Возможно, для того, чтобы произвести определенный эффект, демонстрируя пренебрежение к опасности, исходящей от любого противника за их спиной. Но внимательный наблюдатель сразу раскусил бы этот дешевый трюк, поскольку в огромном зеркале, висевшем на стене напротив кресел, отлично было видно входящего в номер. Машинально оглянувшись, Алексей в проеме незакрытой входной двери увидел ухмыляющуюся дежурную по этажу, наглухо перекрывшую пышной грудью путь к отступлению. А ее ухмылка красноречиво сказала: «Даже и не думай, ублюдок!». После этого дверь захлопнулась.
– Проходите, не стесняйтесь, – вежливо произнес один из гостей, затем небрежным жестом руки показал на диван. – Присаживайтесь. – Оба были крепкого телосложения, с короткими прическами, что не оставляло сомнений в их принадлежности к какому-либо ведомству, в котором носят погоны. И лет обоим было, очевидно, чуть за сорок.
– Чем обязан? – спросил по-английски Алексей, демонстрируя, в свою очередь, спокойное отношение к тому, что происходит в его номере. – И не могли хотя бы представиться, раз уж вошли без приглашения?
– Можно и представиться, – ответил второй незнакомец тоже по-английски, и достал из кармана пиджака удостоверение личности. – Мы – сотрудники Министерства безопасности Российской Федерации. Кстати, в целях экономии времени, поскольку мой коллега не владеет английским, давайте сразу договоримся о том, что будете разговаривать с нами на русском языке, поскольку Министерству безопасности известно ваше настоящее имя, господин Шевцов.
Но экономия времени в данном конкретном случае в планы Алексея не могла входить. Он лихорадочно соображал, как должен повести себя сейчас, поэтому изобразил на лице недоумение и, вспомнив, что у него есть телефон человека, работающего в американском консульстве, которым снабдил его Алекс, произнес, опять-таки, по-английски:
– Я – гражданин Соединенных Штатов Америки, поэтому разговор буду продолжать только в присутствии сотрудника своего консульства.
– Может быть, эти снимки изменят ваше отношение к тому, что сейчас происходит? – спросил первый, который был, по-видимому, старшим, доставая из кейса несколько цветных фотографий, сделанных фотоаппаратом мгновенной печати «Поляроид».
---- . . . -----
У Алексея потемнело в глазах, когда он узнал на снимках Галину. Сомнений в том, что она мертва, быть не могло. Как слабая женщина могла выжить после зверских побоев? Как же так? Алексей сразу вспомнил разговор в краснодарском аэропорту, когда Галя обратила внимание на мужчину, прошедшего регистрацию на его рейс. Выходит, был еще кто-то, и он остался в городе. Но за что? Как теперь жить, зная, что Галя погибла из-за него? Вихрь мыслей, молниеносно пронесшихся в голове, не мог не отразится на выражении лица Алексея. Один из гостей, тот, что изъяснялся на английском языке, даже изобразил на лице неподдельный испуг, и подал ему стакан с водой. Затем пояснил по-русски, довольный произведенным эффектом:
– Перестарался один из наших работников. Так, к сожалению, бывает. Издержки профессии, видите ли. – Он пристально посмотрел в глаза Алексея. – Неопытным был наружником, а, может, просто разгильдяй по жизни. Прозевал вас с подругой рано утром, успел увидеть только, как вы в троллейбус сели. А мозгов не хватило сразу проследовать за вами. Когда увидел, что Платонова вернулась одна, понял, что лопухнулся. Испугавшись ответственности за невыполненное задание, решил исправить ошибку… Но Бог с ним, с тем костоломом! Все дело в том, что в квартире вашей знакомой обнаружена масса отпечатков пальцев, и мы нисколько не сомневаемся в их принадлежности. Как не сомневаемся и в том, что кроме ваших, других следов криминалисты не найдут. Как видите, оснований для вашего задержания более чем достаточно.
Но едва Алексей успел подумать о том, что в самый раз заявить право на телефонный звонок в консульство, как входная дверь с шумом распахнулась, и в затылки непрошенных гостей уперлись стволы пистолетов в крепких руках двух молодых людей. А третий сделал знак Алексею выйти в соседнюю комнату, предъявив при этом удостоверение майора внешней разведки.
– Да мы тоже как бы не бандиты, и соответствующие ксивы имеются, – ничуть не испугавшись, произнес тот из гостей, который не знал английского языка. – Может, поговорим спокойно, чтобы прояснить ситуацию?
– Мне известно, кто вы такие. – Вновь вошедший достал из кармана бумажку. – Звоните своему шефу и попросите, чтобы он связался вот по этому телефону немедленно. – Обстоятельства, с учетом приставленных к затылку стволов, складывались явно не в пользу людей генерала Шумилина, поэтому старший из них, набрав номер на поданном ему телефонном аппарате с включенной громкой связью, доложил:
– Товарищ генерал, у нас форс-мажор!
– Насколько все серьезно? – раздраженно спросил Шумилин, явно не ожидавший поворота событий с отклонением в сторону от намеченного плана. – Навыки утрачены до такой степени, что самостоятельно вопрос решить не можете?
– Аргументы серьезные у затылков.
– Кто?
– Люди из СВР.
– Чего хотят?
– Хотят, чтобы вы позвонили по этому телефону. – Прозвучал обычный московский номер, который явно не входил в открытый список телефонов сотрудников СВР. А через секунду в трубке раздались короткие гудки.
Сразу же старший из внешней разведки подал сигнал своим парням, и они нехотя убрали стволы от затылков своих оппонентов, после чего майор произнес:
– А теперь расходимся без взаимных претензий, вопрос закрыт. Можете позвонить своему генералу, чтобы убедиться в этом.
Как только дверь номера захлопнулась за людьми Шумилина, все-таки позвонившими шефу и получившими приказ покинуть гостиницу, старший окликнул Алексея.
– Вам просили передать, чтобы в течение двух дней не покидали Россию. – Заметив удивление на лице Алексея, быстро вышедшего из спальни, улыбнулся. – Имеется в виду гостиница «Россия».
– Спасибо! – только и сумел вымолвить Алексей, ошеломленный быстро меняющейся мизансценой.
– Не за что! Работа у нас такая, – весело ответил майор. И, не мешкая, вместе со своими парнями быстро покинул номер.
Алексей увидел на журнальном столике фотографии Галины, в спешке забытые незваными гостями из Министерства безопасности. Долго их рассматривал, смахивая стекающие по щекам слезы, одновременно пытаясь осмыслить происходящие вокруг него события. С чем связано пристальное внимание к нему Министерства безопасности? Или, может быть, не с чем, а с кем? Кто такой этот мифический Збигнев Полонски? Почему столь своевременно он вдруг оказался под защитой сотрудников внешней разведки? И почему так легко коллеги Алекса, причем – бывшие, организовали ему вылет в Россию, да еще со сменой документов? Не здесь ли зарыт ответ на все предыдущие вопросы? Алексей сделал еще одну попытку дозвониться до Алекса, но она опять оказалась безуспешной. И теперь этот факт показался ему более чем странным, поскольку в штатах была глубокая ночь. Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, Алексей решил побродить по Москве, пока не наступил вечер, совсем забыв о предупреждении приветливого майора.
На Красной площади он ненадолго задержался возле храма Василия Блаженного, и в это время к нему подошли молодые парень с девушкой, по-видимому – влюбленная парочка, и, сунув в руки «поляроид», попросили сфотографировать их на фоне Спасской башни. Поблагодарив Алексея, влюбленные, весело рассмеявшись, пошли своей дорогой.
Глава вторая
---- . . . -----
Генерал Шумилин после некоторых раздумий, интуитивно догадываясь, что из этого ничего хорошего не выйдет, набрал номер телефона, который продиктовал ему один из оперов из гостиницы «Россия». В первое мгновение решив, что слышит голос автоответчика, Игорь Николаевич, раздосадованный незапланированными событиями, происходящими в «России», хотел швырнуть трубку телефона, справедливо полагая, что те, кто имеет намерение сию минуту поговорить с заместителем Министра безопасности, сами позвонят. Но, когда понял, что это не автоответчик, а запись его разговора, происходившего десять лет назад с полковником Клименко, в котором он недвусмысленно давал понять своему подчиненному, что капитан Шевцов не должен живым вернуться на родину, спонтанное желание швырять трубки телефонных аппаратов тут же исчезло. Очень уж не терпелось услышать живой голос шантажиста на том конце провода. В том, что за этим телефонным звонком последуют определенные требования, Шумилин не сомневался. Как не сомневался уже и в авторстве сделанной записи, хотя в глубине души надеялся, что ошибается.
Но ошибки не произошло – Шумилин услышал голос своего бывшего подчиненного по службе в Первом главном управлении КГБ СССР полковника Клименко.
– Здравия желаю, товарищ генерал!
– И тебе не хворать, Александр Васильевич, – сухо ответил Шумилин. – Давай, без всяких предисловий и преамбул, у меня не так много времени. Что ты хочешь?
– Хочу встретиться. Как вы понимаете, разговор не телефонный.
– Где и когда?
– Через час возле станции метро Арбатская. Там есть уютный ресторанчик, который облюбовала журналистская братва. Знаете, наверное? – В голосе Клименко прозвучала нескрываемая ирония.
– Знаю! – раздраженно произнес генерал и положил трубку.
Еще бы он не знал об этом ресторане, который по его же указанию был напичкан жучками, поскольку издавна известно, что у пьяного на языке то, что у трезвого на уме. А еще Игорь Николаевич подумал о том, что Клименко, мерзавец, неспроста выбрал для рандеву это место, так как бездельники журналюги постоянно там околачиваются, и какие-то санкции в отношении него будут исключены. Но на всякий случай двух оперов вызвал для инструктажа. Правда, когда через час спустился в цокольный этаж здания, в котором располагался ресторан, то понял, что принятые меры предосторожности были излишни – за одним столиком с Клименко сидел уже знакомый ему полковник внешней разведки Власов, чего Шумилин не мог ожидать.
– Да вы отпустите своих парней, Игорь Николаевич! У нас ведь вполне дружеская беседа намечена, – с легкой улыбкой произнес Клименко после того, как все друг друга поприветствовали, но без рукопожатий. – Если они, конечно, не голодны.
Шумилин подал знак операм, и они покинули помещение ресторана.
– О том, что дружеская, я догадался по телефонному звонку, – с сарказмом ответил генерал и покосился в сторону Власова.
– Евгений Михайлович в теме, – перехватил Клименко брошенный на Власова взгляд генерала. – Что будем заказывать, коньяк? Водку?
– Кто бы сомневался по поводу присутствия внешней разведки? Пить не буду. Я вас слушаю, полковник.
– Подозвав официанта и заказав три кофе, Клименко спросил:
– Игорь Николаевич, скажите, с какой целью вы преследуете Шевцова? То есть, цель, в общем-то, понятна. Но почему?
– А вам непременно хочется услышать мой ответ, полковник? – после незначительной паузы задал, в свою очередь, вопрос Шумилин. – Но этот столик не прослушивается, поэтому мой ответ ничего не будет означать, если, конечно, в кармане у вас нет включенного диктофона.
– Понял ваш намек, Игорь Николаевич. Дело в том, что я всегда был противником устранения людей, и вам это известно. Своих людей, разумеется. Но в тот раз не был уверен, что не выполню ваших указаний, поэтому решил на всякий случай подстраховаться, не имея в виду каких-либо дальнейших планов по использованию записи. Подстраховаться в том смысле, что действовал под давлением. Вы же не хуже меня знаете, что в нашей конторе ни в чем нельзя быть уверенным. А запись сохранилась случайно. Как видите, пригодилась.
– Не уверен, – ухмыльнулся Шумилин.
– В чем?
– В том, что запись эта может вам когда-нибудь понадобиться. – Генерал взглянул на часы. – Мне надо отойти на минуту к машине. – Вернувшись вскоре, Шумилин язвительно произнес:
– Не далее, как десять минут назад, ваш герой держал в руках тот самый «поляроид», которым сделаны снимки Галины Платоновой.
– Шутите?
– Нисколько. Ну, так бывает. Наверное, сами не раз были тому свидетелем. К вам подходят совсем незнакомые люди, дают в руки фотоаппарат и просят их сфотографировать. Вот и все. Конечно, имея на руках записанный десять лет назад разговор, вы обеспечили безопасность Шевцову – мне не нужна грязь вокруг моего имени, которую могли поднять средства массовой информации. Но и я решил на всякий случай подстраховаться. А вдруг?
Клименко и Власов переглянулись, после чего Александр Васильевич произнес:
– Ну, что ж… Надеюсь, что сложившееся положение вещей устроит обе высокие стороны.
Генерал поднялся, чтобы направиться к выходу, но тут вдруг молчавший до сих пор полковник Власов остановил его.
– Товарищ генерал. Нам стало известно о ваших встречах с сыном капитана Шевцова. Мы также знаем об отношении Игоря к отцу. Мне кажется, надо восстановить справедливость, и сделать это должны именно вы.
– Что имеется в виду?
– Поручите подчиненным разыскать в архивах Минобороны бумаги о награждении Шевцова старшего. Вам наверняка известно, что сын считает отца предателем всего лишь только на основании ничем не подкрепленных слухов.
Шумилин помолчал несколько секунд, очевидно, собираясь с мыслями, затем кивнул.
– Вы, наверное, правы. Я распоряжусь. – Сделав пару шагов к выходу, он обернулся. – Я забыл сообщить вам, что Платонова Галина жива. Наш опер, уходя, позвонил в скорую. Ее спасли.
---- . . . -----
Оставшись наедине с Клименко, Власов произнес:
– Александр Васильевич, вы довольно продолжительное время служили с генералом в структуре внешней разведки КГБ. Следовательно, достаточно хорошо изучили своего бывшего начальника. В связи с этим у меня к вам вопрос: как вы думаете, имелись ли в настоящее время у Шумилина веские основания для ликвидации Шевцова только из опасения, что достоянием общественности станет давняя история, связанная с операцией ЦРУ «Факел» в Афганистане?
Клименко усмехнулся.
– Вопрос хороший, и я его ожидал. Конечно, журналисты могли ему организовать неприятности. Но не более того. У заместителя министра безопасности с таким послужным списком, как у Шумилина, имеются соответствующие ресурсы, чтобы заткнуть рот особо ретивым средствам массовой информации. Он опасался одного – привлечения к своей персоне внимания. В этом я абсолютно уверен. И, очевидно, на то имеются веские причины.
Прощаясь, Власов поблагодарил Александра Васильевича. Но на следующий день от него поступил звонок с приглашением посетить штаб-квартиру Службы внешней разведки для конфиденциального разговора. Клименко, умудренный опытом работы в разведке, хотя и предполагал, что вчерашняя встреча с полковником СВР могла быть не последней, все-таки не ожидал такого быстрого продолжения темы. Хотел было сослаться на занятость, но потом решил, а почему бы и нет. И был приятно удивлен, когда оказался в своем бывшем кабинете, в особенности, тем фактом, что обстановка за прошедшие годы ничуть не изменилась. Где-то в глубине души зазвучали даже ностальгические нотки.
Власов представил Александру Васильевичу начальника Управления внешней контрразведки СВР генерала Севастьянова Валерия Николаевича, который крепко пожал руку Клименко, затем с приятной улыбкой произнес:
– Александр Васильевич, надеюсь, вы не откажете в любезности, и поможете разобраться своему коллеге, полковнику Власову, в некоторых вопросах, которыми вы занимались, будучи хозяином этого кабинета.
– Разумеется, товарищ генерал, если это окажется в моих силах.
– Ну, не скромничайте, я знаю… Вернее – наслышан о ваших способностях, в частности, по вопросам работы с агентурой. Будем вам признательны.
Когда генерал вышел, Власов сказал:
– Думаю, вы догадались, что речь пойдет о наших, теперь уже общих, знакомых в продолжение вчерашнего разговора.
– Догадался, как ни странно.
– Кстати, для пользы дела есть предложение перейти на «ты». Мы коллеги, в одном звании, да и в возрасте разница несущественная. Если, конечно, не возражаете.
– Не вопрос, Евгений. Не первый раз встречаемся, так что возражений нет. Излагай, что тебя интересует.
– Я понял так, что ты плотно занимался Шевцовым, когда тот находился на территории Афганистана, причем, лично с ним не знаком. И все-таки хотелось бы узнать некоторые подробности. Сразу несколько приоткрою замысел, чтобы сориентировать тебя в нужном направлении. Мы рассматриваем возможность использовать Шевцова в одной операции, при этом понимаем, что он может наотрез отказаться от сотрудничества. Даже наверняка откажется после всех злоключений, выпавших на его долю. Нужен человек, который сумел бы расположить его к доверию. Или, может быть, где-то ты с ним пересекался? Если так, согласишься на встречу с ним для разговора?
Александр Васильевич задумался. Да, случай свел его много лет назад с молодым лейтенантом Шевцовым, когда Клименко подбирал кандидатуру из летного состава авиационного полка, в котором служил Алексей, для направления в Высшую школу КГБ, а лейтенант предпочел карьере разведчика летную работу. Но это не вариант. Получасовой разговор, произошедший лет пятнадцать назад, давно уже стерт из его памяти. Но есть человек, которому, возможно, приходилось лично общаться с Шевцовым в Афганистане. Правда, точной информацией на этот счет Александр Васильевич не располагал. Это был его личный агент глубокого прикрытия, внедренный в структуру ЦРУ, имевший отношение к организации побега Шевцова из Пакистана и избавлению его от парней службы тайных операций. О существовании этого агента, кроме Клименко, знал только начальник бывшего Первого главного управления КГБ СССР. Но он год назад ушел из жизни, и этот факт позволял Александру Васильевичу самостоятельно принять решение.
– Кажется, есть такой человек, к помощи которого я могу прибегнуть, – осторожно произнес Клименко. – Гарантия, конечно, не стопроцентная, но попробовать можно. А теперь излагай суть вопроса.
– Речь, Саша, идет о стратегическом ракетном комплексе «Сатана». Ну, ты, наверное, знаешь, что этому изделию сегодня нет равных в мире. Ракеты комплекса отличает от всех остальных одна особенность – они имеют блок разделяющихся ядерных боеголовок. Их может быть десять и больше. И американцы очень хотят его заполучить, причем, в ближайшее время – на этот счет есть точные оперативные данные. Разумеется, не сам комплекс, а техническую документацию к нему. Создавалась «Сатана» на Украине, в конструкторском бюро «Южное» в Днепропетровске, а система управления разрабатывалась научно-производственным объединением «Электроприбор» в Харькове. Это важно, и ты сейчас поймешь, почему. – Власов вышел из-за стола и достал из шкафа, до боли знакомого Клименко, бутылку коньяка и два фужера, но разливать пока не стал. – Ты спросишь, какое отношение к этому вопросу имеет твой Шевцов. Пока не знаю, скорее – никакого. Но дело не в этом. Когда в его номер, который был уже у нас на прослушке, вломились люди Шумилина, он порывался сделать телефонный звонок в консульство США. Нам сейчас неизвестно, было ли это просто законным требованием, или есть у него в консульстве кто-то, с кем Шевцов знаком. Но вот о чем нам точно известно, так это о том, что один из сотрудников консульства в ноябре прошлого года совершил путешествие на автомобиле из Москвы в Крым. И, ты не поверишь, по чистой случайности маршрут его пролегал через Харьков и Днепропетровск. И останавливался он в этих городах на два дня в гостиницах, расположенных в непосредственной близости от названных мною объектов.
– Ну, это на самом деле может быть случайностью, – понимая абсурдность своего предположения, с улыбкой проронил Клименко с той лишь целью, чтобы вызвать на дальнейшую откровенность умолкнувшего Власова. И действительно, после непродолжительной паузы Евгений Михайлович произнес:
– И вот ведь как бывает. По чисто случайному совпадению ребята с Лубянки осуществляли проверку режима секретности одновременно в КБ «Южное» и НПО «Электроприбор». И уж совсем по дикой случайности, по времени эта проверка совпала с посещением американским путешественником Харькова и Днепропетровска.
– Ну, что ж, это уже серьезно.
– И попробуй угадать с трех раз, по чьему приказу проводилась проверка режима?
– Неужели по приказу генерала Шумилина? Только на кой черт ему упала эта проверка накануне Беловежского соглашения о ликвидации СССР? – По наступившей паузе Клименко догадался, что не ошибся. – Понятно. Советский Союз уже трещал по швам, а Шумилин знал о предстоящей сходке трех президентов. Как знал и то, что рано или поздно Украина начнет торговать секретами Союза. Почему бы не сыграть на опережение, заработав при этом нехилые бабки. И, если я правильно понимаю, необходимо выяснить, существует ли, уже по совершенно дикому совпадению, некая связь Шевцова с сотрудником консульства, о котором ты рассказал?
– Да, именно это в первую очередь надо выяснить, – подтвердил Власов, разливая в фужеры коньяк. – И, разумеется, вопрос лояльности Шевцова.
---- . . . -----
Вернувшись в гостиницу, Алексей увидел, что дежурная по этажу, сумасшедшая соблазнительница бальзаковского возраста, отсутствует, хотя пересменка у персонала происходила по утрам, а на ее месте сидит молоденькая симпатичная девушка и читает какую-то объемистую книгу. Увидев Алексея, она приветливо поздоровалась и сама сняла с гвоздика ключ от его номера.
«Странности еще не закончились, – подумал Алексей. – Первый раз меня видит, но подала мой ключ. Одни стукачи кругом». А войдя в номер, не обнаружил оставленных на столе фотографий Галины. И тут же мгновенно вспотел, вспомнив эпизод на Красной площади, когда у него в руках оказался «поляроид». Вспомнил также, что майор перед уходом передал чью-то просьбу не покидать гостиницу в течение двух дней. «Ну, и бестолочь же ты», – в сердцах сплюнул Алексей. Но, проанализировав утреннее происшествие в номере, закончившееся вроде бы благополучно для него, решил, что провокация с «поляроидом» возле храма Василия Блаженного была запоздалой, с кем-то несогласованной. Отсюда и пропажа снимков. Вспомнив о Галине, Алексей тяжело вздохнул, достал из холодильника бутылку водки и, налив полный стакан, выпил. На ужин идти не захотел и, приняв душ, завалился спать, разморенный приличной дозой спиртного.
Весь следующий день он провел в гостинице, выходя из номера только в ресторан. А вечером перед сном опять выпил стакан водки, чтобы забыться. Проспав до обеда и, едва приведя себя в порядок, услышал стук в дверь. «Кажется, продолжение следует», – с досадой подумал Алексей, и некоторое время оставался без движений, раздумывал, пускать гостей или пошли они все к черту. Но настойчивый стук повторился, стало понятно, что открыть дверь придется. Первое, что бросилось в глаза, острый, но не лишенный дружелюбия, взгляд незнакомого мужчины лет пятидесяти пяти или около шестидесяти в элегантном костюме темно-серого цвета, белой сорочке с красным галстуком. Пиджак на нем был расстегнут, одна рука в кармане брюк. Во всем облике этого мужчины чувствовалась уверенность в себе и умение доводить любое начатое дело до конца. Так в первое мгновение почему-то подумалось Алексею. А еще он заподозрил, что разговор будет не коротким, поскольку верхняя одежда на мужчине отсутствовала.
– Разрешите войти? – негромко произнес незнакомец.
– Вы практически уже вошли, – не совсем приветливо ответил Алексей, и чуть посторонился, пропуская гостя в комнату, закрывая за ним дверь. – Присаживайтесь, – указал он на кресло, и сам погрузился во второе. Все было произнесено на русском языке, поскольку Алексей сделал вывод, что в свете происходивших событий ломать комедию, изображая коренного американца, нет смысла.
Незнакомец не спеша осмотрелся, затем представился:
– Клименко Александр Васильевич. Хотя, конечно, ни моя фамилия, ни, тем более, имя вам, Алексей, ни о чем не говорят.
– Зато меня, я вижу, вы знаете, как облупленного, – криво усмехнулся Алексей.
– Но, несмотря ни на что, – продолжал Клименко, игнорируя не совсем дружелюбную интонацию собеседника, – между нами существует некая незримая связь. Не говоря уже о том, что однажды все-таки наши пути пересеклись на короткое время.
Алексей удивленно приподнял брови и внимательно вгляделся в лицо гостя.
– Не пытайтесь вспомнить, это было совсем давно. А вот относительно недавних событий я могу с уверенностью сказать, что у нас с вами есть… – Александр Васильевич вдруг смутился на мгновение. – Вернее, был один общий знакомый. Но, возможно, и не один.
– И кто же они, эти таинственные общие знакомые? – не без иронии спросил Алексей.
– Ну, к примеру, Михаил, который перевозил вас из Кандагара в Герат по моему приказу.
Алексей переменился в лице, и теперь совершенно по-иному взглянул на своего неожиданного гостя.
– Вот как? Да, я помню Мишу, и всегда буду помнить. Мы с ним под Гератом попали под обстрел, он погиб на моих глазах.
– Да, жаль парня. Хороший был спецназовец. А теперь есть смысл представиться до конца – я полковник внешней разведки в запасе. И в те годы курировал некоторые вопросы, связанные с Афганистаном, в том числе и с небезызвестной вам операцией ЦРУ «Факел».
– А скажите, – Алексей все с большим интересом смотрел на Александра Васильевича, понимая, что неспроста он оказался сегодня у него в гостях, – вам известно, что произошло два дня назад в этом номере? А еще раньше – в Краснодаре? И связано ли это как-то с событиями тех лет?
– Известно. И на самом деле происшедшее связано с событиями в Афганистане, в которых вы принимали участие, только несколько по иным мотивам. К сожалению, мы не все просчитали, и в Краснодаре чуть было не произошла трагедия.
– Что вы имеете в виду? – с удивлением спросил Алексей.
– Едва не погибла ваша знакомая Платонова Галина.
– Как вы сказали? – вскочил с кресла ошеломленный этим известием Алексей. – Едва не погибла?
– Ну, да. Кто-то случайно обнаружил в квартире женщину, истекающую кровью, и вызвал скорую помощь. Врачам удалось ее спасти. – Клименко намеренно не стал уточнять детали, чтобы избежать ненужных в данный момент вопросов Алексея, который нервно забегал по комнате из угла в угол, пытаясь, по-видимому, что-то сообразить, затем произнес:
– Извините, Александр Васильевич, но мне надо лететь в Краснодар.
– Но сейчас в этом нет необходимости! – возразил Клименко, понимая, что Алексей исчезнет из Москвы надолго, чем сделает проведение задуманной СВР операции невозможным. А ведь Александру Васильевичу очень хотелось помочь коллегам по бывшей службе. Он и сам уже вошел в азарт предвкушения слежки за предполагаемыми преступниками и их разоблачения. Бывших разведчиков и контрразведчиков не бывает. – Поймите, жизни Галины ничто не угрожает, но она по-прежнему в тяжелом состоянии. Вас просто не допустят к ней!
Но Алексей не хотел ничего слышать, не понимая, куда клонит полковник, и начал в спешке собираться, не обращая внимания на возражения Клименко. Он забыл даже, что до сих пор не позавтракал, хотя уже наступило время обеденное, и не обратил внимания на то, что Александр Васильевич, раздосадованный столь импульсивным решением Алексея, незаметно исчез из номера.
---- . . . -----
Наспех побросав в дорожную сумку все самое необходимое, Алексей подошел к двери, но она вдруг, как ему показалось в первое мгновение, внезапно сама распахнулась. Но нет, не сама. Перед ним стояла ослепительной красоты молодая женщина, чье лицо слегка, самую малость затронула печать времени. Но это только лишь прибавило шарма, усилило ее привлекательность, а со строгого лица в обрамлении пышных золотистых волос на Алексея насмешливо смотрели темно-карие глаза, из глубины которых призывно исходили невидимые импульсы, способные намертво пригвоздить к полу самого последнего женоненавистника.
Несколько мгновений Алексей стоял неподвижно, пытаясь осмыслить видение, пока его не вывел из ступора знакомый до слез голос:
– Ну, что же ты, Алеша, стоишь столбом? Пригласи женщину!
– Бетти? – только и сумел он вымолвить мгновенно пересохшими губами, пятясь назад в комнату.
Александр Васильевич, входивший вслед за женщиной и ставший невольным свидетелем практически немой, но очень характерной сцены, задумчиво произнес:
– По-видимому, я что-то пропустил в прошлой жизни. – А еще ему почему-то показалось, что Шевцов в Краснодар уже не полетит. Во всяком случае, сегодня. Улыбнувшись, он направился к выходу. – Рита, позвони, как освободишься.
Дверь захлопнулась, но они долго еще стояли, не двигаясь, как два застывших изваяния, напротив друг друга, лицом к лицу, глаза в глаза. Она первой нарушила молчание.
– Прости меня, если можешь!
Но он не понимал, за что она просит у него прощения и молчал. Ему казалось, если произнесет хоть одно слово, она, как сказочное видение, исчезнет теперь навсегда. Она приблизилась к нему первой, сбросив изящную шубку прямо на пол, и обняла его, крепко прижавшись к его сильному телу всем своим гибким станом. Он услышал ее запах, тот самый запах, который впитался когда-то во все поры его кожи, и все эти годы не давал покоя. Просто он этого не замечал, как не замечал и того, что ни одна повстречавшаяся на его пути женщина не сумела вытеснить из его памяти запах той, которая однажды исчезла уже из его жизни, и теперь явилась вдруг в образе видения, спугнуть которое он боялся сейчас одним неосторожным движением или словом.
Внезапно Алексей очнулся. Он нежно провел рукой по ее волосам, отливающим золотом, и спросил:
– Но почему Рита? Я ничего не понимаю. И почему здесь?
Вместо ответа она впилась своими жадными, влажными губами в его губы, пересохшие от волнения. Поцелуй был долгим. Затем, переведя дух, оба сели на диван.
– Почему – Рита? Как тебе объяснить? Долгое время меня знали в Москве, как Марго. Ну, вот ты тоже давно уже не Алексей, а теперь даже и не Збигнев, а какой-то Джон. Фу! Кто тебя снабдил таким пошлым именем?
– Паспорт получил из рук Алекса, а кто его сделал, не знаю.
При имени Алекса по лицу Риты пробежала легкая тень.
– Он не женил тебя в Лас-Вегасе?
– Шутишь? Чтоб я, постоянно имея перед глазами твой образ, мог на ком-нибудь жениться? А ты что-то знаешь про Лас-Вегас?
– Я – нет. А вот Марго все о тебе знала. – Рита прильнула к плечу Алексея. – Только не могла до тебя дотянуться за столько лет, потому и попросила у тебя прощения. И за Марго, и за себя. Марго, Алеша – это мой оперативный псевдоним.
– Подумать только! Молоденькая медицинская сестра, легкомысленно отдавшаяся больному на голову летчику в далеком африканском государстве – сотрудник ЦРУ и одновременно агент советской разведки. Двойной агент – так, кажется, это называется?
– Кажется, да. – Рита засмеялась, и еще крепче прижалась к Алексею.
– А как же бабушка, которая в Америке?
– А бабушка, Леша, умерла. – Рита тяжело вздохнула. – Там же, в Америке, и похоронена. А поскольку родителей давно уже нет в живых, я теперь круглая сирота. Но у меня, я очень надеялась все это время, есть ты. Скажи, ты есть у меня?
Алексей мягко отстранил Риту от себя, взял за плечи и пристально посмотрел в ее глаза.
– Но ведь это ты постоянно куда-то исчезала. Причем, внезапно, оставляя меня в полном неведение. А сейчас я не уверен даже в том, что наяву тебя вижу. И потом… – Алексей как-то нервно вздохнул. – Я даже в себе запутался. Я русский, который живет в Америке, или американец, посетивший историческую родину? К какому берегу, в конце концов, пристать? Кто мне это разъяснит?
- Знаешь, что? Давай, все вопросы оставим на потом. К тебе пришла любимая женщина. Любимая? Отвечай быстро!
Алексей засмеялся, вместо ответа начал осыпать лицо Риты поцелуями. Но она вскоре отстранилась и строго спросила:
– Вижу, что любимая. Тогда почему до сих пор не поинтересовался, не голодна ли я?
– Ты голодна, любимая?
– Ты даже не представляешь, как! Сексуальный голод меня просто изнуряет!
Глава третья
---- . . . -----
Угомонились они только к утру. И приснился Алексею странный сон. Будто купил он билет на поезд, но зачем и в каком направлении должен был ехать, сам не понимал. Пока пытался разобраться, поезд ушел. Затем провал в памяти, и опять этот поезд, и опять опоздание. И только на третий раз, перед самым пробуждением, удалось заскочить в последний вагон. Хотел узнать у проводницы пункт назначения, но не успел, проснулся. Алексей открыл глаза и увидел склоненное над ним улыбающееся лицо.
– Бетти?!
– Я так и знала, когда услышала стоны, что тебе снится посторонняя женщина. Сладко было? – Рита весело рассмеялась. – Забудь про эту легкомысленную Бетти и не заставляй меня ревновать, изменщик! – Но тут же она крепко прижалась к Алексею. – Полчаса у нас есть в запасе, поторопись, дорогой!
За завтраком в ресторане Алексей рассказал о своем странном сновидении, задавшись вопросом, к чему такое снится.
– Ах, это очень просто. Тебя одолевают какие-то навязчивые мысли, сомнения. Мучает неопределенность в чем-то. Если бы, в конечном итоге, не удалось заскочить в уходящий поезд, это означало бы, по всей вероятности, что ты не пришел к какому-то определенному решению, что-то упустил важное. А так шанс у тебя все-таки есть.
– Шанс в чем?
– Ну, не знаю, что тебе хочется, что смущает, какие одолевают мысли… Я же не всевидящая. Но, возможно, все гораздо проще, сон в руку перед дальней дорогой.
– Как же я устал от этих дальних дорог. И, кстати, о сомнениях и навязчивых мыслях… Будущее мое ты как-то очень уж туманно обрисовала. А мне хочется кое-что узнать о своем прошлом.
– Тогда возвращаемся в номер, ты заказываешь кофе и задаешь мне свои вопросы касательно твоей прошлой жизни. Но не забывай, что Рита не все может знать из того, что вытворяла Бетти, и уж тем более – чем занималась Марго.
– Мне кажется, мы напрасно здесь решили расположиться, – сказал Алексей, когда вышла официантка, принесшая кофе с пирожными.
– Все нормально, – улыбнулась Рита. – Жучков здесь уже нет.
– С каких пор?
– С того момента, как мы ушли в ресторан.
– Из этого следует, что все твое ночные крики от счастья кто-то прослушивал?
– Да и ты рычал, аки царь зверей, – засмеялась Рита. – Не бери в голову. Ребята, которые этим заняты, и не такое слышали, и даже видели. Так что задавай свои вопросы, о которых мы условились.
– В общем-то, их не так много. Кое о чем я и сам догадался. Например, несмотря на то, что вы с Алексом работали на одну контору, задачи перед вами стояли разные. Имеется в виду опека надо мной. А могло так случиться, что в Пакистане тебя не оказалось бы?
– Мне даже сейчас подумать об этом страшно, Леша. Нет, не могло. Дело в том, что и я, и Алекс были включены в список очень узкого круга лиц, задействованных в операции «Факел», утвержденный на очень высоком уровне. Для того, чтобы что-то изменить, потребовалось бы сдвигать с места очень громоздкий бюрократический аппарат. Это, во-первых. А во-вторых, мы с Алексом работали в разных департаментах, заинтересованных в успешном осуществлении операции. Был еще один нюанс. За ним в прошлом водился грешок довольно существенный – одно время сильно к виски пристрастился. Потом завязал, но все равно я должна была присматривать за ним негласно. Отсюда и восточный маскарад, с которым тебе пришлось повозиться. Надеюсь, помнишь?
– А то! Думал, не справлюсь, – засмеялся Алексей, вспомнив, как запутался, освобождая, тогда еще Бетти, от хиджаба. – Хорошо, с этим понятно. А Салех, один из летчиков, с которыми я летал на юге Пакистана, и который устроил встречу с тобой на озере, давно на тебя работал?
– Не на меня, на первое главное управление. Да, давно, и не только он, иначе я одна не смогла бы на него выйти. Все должно было произойти очень просто. После перелета в Кандагар тебя через Кабул переправляют в Союз, и все мучения позади. Но в мире меняется политическая обстановка, и на Лубянке, а, следовательно, в первую очередь, на Старой площади, в ЦК КПСС, решают, что операция ЦРУ «Факел» огласке не подлежит. А с твоим возвращением в Союз это проблематично. И один умный генерал решил твою судьбу старым проверенным способом: есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы. Дана была соответствующая команда. Форс-мажор! Что делать? Вот тогда и нашелся один человек здесь, в Москве, который решил тебя спасти и спрятать на время в США. И человека этого ты уже знаешь, он вчера с тобой разговаривал. Это полковник запаса Клименко Александр Васильевич. Он и прислал спецназовца Мишу, который в Кандагаре буквально на считанные минуты опередил людей генерала.
– Со слов Алекса, ты доставила меня в американское представительство в Кабуле. А в наше нельзя было?
– Кажется, ты чего-то не понял, Алеша. Во-первых, как я должна была представиться нашим? Здравствуйте, я такой-то агент ЦРУ? Или агент внешней разведки КГБ? Раскрывать себя я не имела ни при каких обстоятельствах. У меня ведь и паспорт американский был, и вертолет американских ВВС тебя подобрал. Я же в качестве агента нашей внешней разведки никому не была известна, кроме Александра Васильевича. Во-вторых, привезти тебя в наше представительство означало – сдать людям генерала, которые искали тебя по всему Афганистану. И вообще, твоя жизнь держалась на волоске, медлить было нельзя. Когда я оставляла тебя, сердце кровью обливалось.
– Да уж, досталось тебе, моя девочка. А как получилось, что увозили меня в Штаты на время, а получилось – навсегда?
– Да вот так и получилось, – вздохнула Рита. – Цэрэушное начальство в срочном порядке переправило меня еще дальше на восток, в Штаты я так и не вернулась. Кроме меня, больше некому было тобой заниматься.
В это время раздался телефонный звонок, и в трубке Алексей услышал знакомый голос полковника Клименко, который попросил к телефону Риту.
---- . . . -----
Положив трубку после непродолжительного разговора, Рита спросила:
– Скажи, пожалуйста, Алекс не давал тебе каких-либо поручений перед отлетом в Москву?
Алексей внимательно посмотрел на Риту. До него только сейчас дошло, что не любовные воспоминания, – ну возможно, не только любовные, подвигнули ее на встречу с ним. А о том, что Рита, а вернее будет сказать – Бетти, не перестала быть двойным агентом, ему и вовсе было невдомек. Конечно, после развала Советского Союза западные спецслужбы, вдохновленные легкой победой над «империей зла», несколько снизили активность разведывательной деятельности с использованием нелегалов, работавших под различными крышами. Поскольку легально наводнили Россию шпионами в качестве многочисленных советников и консультантов по вопросам рыночной экономики во всех отраслях промышленности и сельском хозяйстве, благодаря проходимцам, проникшим в аппарат правительства и окружение президента. Но ЦРУ не отказалось совсем от деятельности нелегалов, а законсервировало их до особых времен.
Вот и Рита, то есть – Бетти, оказалась помощницей руководителя службы безопасности крупной энергетической компании, стремительно повышающей свой рейтинг в среде международного бизнес-сообщества, благодаря протекции американских коллег, ставших совладельцами компании. А вскоре ее шефа заменил полковник запаса Службы внешней разведки Клименко Александр Васильевич.
– Кажется, наше с тобой сотрудничество может иметь продолжение теперь уже на легальной основе. Я правильно понял подоплеку твоего вопроса?
– Правильно, Леша. И ты верно употребил неопределенную форму глагола. То есть, вправе согласиться или не согласиться. Но имей в виду, что, соглашаясь, окажешь посильную помощь в вопросе пресечения попытки крупного промышленного шпионажа в оборонке страны.
– Встречный вопрос. Не к тебе, разумеется – я все понимаю. Но в данном случае мне больше не у кого спросить. Как ты думаешь, могу рассчитывать на то, чтобы стать полноправным гражданином своей страны? С одной стороны, меня никто гражданства не лишал. И в то же время понимаю, что при оформлении паспорта чиновники во всех инстанциях будут ставить меня в тупик своими вопросами, а я их – в тупик своими ответами.
– Вопрос хороший. Однозначно ответить на него, как ты правильно понял, я не смогу. Но совсем недавно я случайно услышала об одной истории, которая произошла тоже с нашим военным летчиком, и тоже в Африке. Он, как и ты, по просьбе местной стороны согласился выполнить полет, не предусмотренный контрактом, и в результате потери ориентировки в сложных метеоусловиях произвел вынужденную посадку на территории сопредельного государства. Сильно травмированный, истощенный от жажды и голода, он не без приключений в течение нескольких дней пробирался на свою базу. В конце концов благополучно был переправлен для лечения в Союз. Но героем не стал. Был обвинен в недисциплинированности, халатности и прочих грехах, приведших к потере самолета, поскольку эту потерю наше государство вынуждено было возместить. Конечно, сейчас настали вроде бы другие времена, но все равно ты должен представлять, с какими столкнешься трудностями. Прошлые твои заслуги перед государством в Афганистане никто не станет ворошить по некоторым причинам. Мы с Александром Васильевичем уже не при делах, а больше некому за тебя ходатайствовать.
– А подробнее отсюда можно? – засмеялся Алексей. – Ведь то, что вы с Клименко не при делах, не мешает сейчас просить меня об оказании помощи.
– Ой, ну, не придирайся к словам! В этом нет ничего удивительного. Попросили Александра Васильевича действующие коллеги поговорить с тобой. И имей в виду, что при удачном раскладе твой вопрос решится без всяких проволочек. По команде.
– А при неудачном? – Алексей пронзил Риту своим пристальным взглядом, словно и не было у них этой ночи бесконечной любви. – Но Рита взгляд выдержала, после чего спокойно возразила:
– Неудачный исход твоего будущего касаться не будет, в этом я твердо уверена. – А после непродолжительной паузы прозвучал вопрос, которого Алексей с трудом мог ожидать в контексте происходящего разговора. – Леша, а что это за женщина в Краснодаре, к которой ты вчера так рвался?
Алексей сразу не нашелся, что ответить. Да не очень-то и хотелось. К своему стыду, он вдруг понял, что не испытывает уже непреодолимого желания увидеть Галину, хотя от всего сердца желал ей скорейшей поправки. Хотел было перевести разговор в другую плоскость, но по взгляду Риты, внезапно ставшему печально-умоляющим, понял, что вопрос не был праздным. Справедливо полагая, что какие бы то ни было подробности его отношений с Галей неуместны, ответил коротко:
– Просто жена моего друга, который погиб у нее на глазах. А сейчас она в тяжелом состоянии и нуждается в поддержке близких людей. – Почувствовав неловкость ситуации, зная при этом, как остро реагируют женщины на выражение мужского сочувствия предполагаемым соперницам, Алексей улыбнулся. – Люблю я только тебя. Поэтому ни о чем не думай, излагай, что от меня хочет твое начальство.
Рита встала со своего кресла, села на колени Алексея и нежно обвила руками его шею.
– Я тоже люблю тебя. Не обращай внимания на мои глупые вопросы. А, что касается просьбы моего начальства, оно хочет выяснить, нет ли у тебя знакомых, имеется в виду – граждан США, в американском консульстве?
– Вынужден огорчить тебя и твое начальство, дорогая. Ничем не могу помочь, нет там у меня знакомых.
– Вот те раз, – сделала удивленное лицо Рита. – А если хорошенько подумать?
– Да нечего тут думать, – пожал плечами Алексей. – У Алекса есть кто-то, он даже номер телефона мне дал. А у меня нет.
– Ну, вот! – Рита оживилась. – А что Алекс сказал при этом? Пояснил, для чего сообщил его номер телефона?
– Просто на случай непредвиденных обстоятельств. А еще сказал, что этот его хороший знакомый работает под крышей секретаря консульства.
– Вот как? Под крышей? Это интересно. А давай-ка, позвоним Алексу. – Рита взглянула на часы. – У него ночь, но ничего страшного – переживет. Если дозвонишься, обо мне ни слова.
---- . . . -----
Не прошло и пяти минут после заказа переговоров с Лас-Вегасом, как Алексей услышал в трубке бодрый голос Алекса.
– Привет, дружище? Куда запропастился, не звонишь? У тебя все нормально?
– У меня все в порядке, а вот ты не отвечал на мои звонки.
– В самом деле? Наверное, просто крепко спал. У меня для тебя хорошая новость – можешь возвращаться. Вопрос, который поднимался перед твоим отлетом, исчерпан. Кстати, позвони моему приятелю, он организует тебе увлекательную экскурсию.
– Хорошо, Алекс, я пока не тороплюсь, до окончания визы достаточно еще времени.
– Тогда скажи, в каком отеле ты остановился, и в каком номере. Я передам со своими друзьями бутылочку хорошего виски. В Москве такого не найдешь, я знаю.
Алексей передал содержание разговора Рите, хотя кое-что она и так поняла.
– Что и требовалось доказать, Алеша. Алекс сотрудничество с ЦРУ не прерывал после своей отставки.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что приятель Алекса, работающий в консульстве, хочет с тобой встретиться с какой-то целью.
– Как ты это поняла?
– Очень просто. На кой черт тебе, русскому человеку, американец будет организовывать экскурсию в России? Просто Алекс хочет, чтобы ты обязательно созвонился с его другом. Для чего, естественно, не сказал, зная, что телефон прослушивается, поэтому придумал экскурсию. Но, предполагая, что ты можешь проигнорировать его просьбу, узнал адрес твоего проживания, опять-таки, выдумав версию с бутылкой виски. Так что жди звонка сотрудника американского консульства и готовься к встрече с ним.
– Ну, допустим. Надеюсь, прежде чем встречусь с ним, я буду знать предмет разговора?
– Легко. И прямо сейчас. Ты, наверное, слышал о ракетном комплексе «Сатана». Так вот, американцам давно уже хотелось заполучить всю техническую документацию по этому комплексу, но, как ты понимаешь, при СССР это было неосуществимо. С началом развала Союза, в условиях неразберихи для этого наступил благоприятный момент, но непосредственно к разработчикам изделия в лице конструкторского бюро «Южное» в Днепропетровске и НПО «Электроприбор» в Харькове американцам не получилось подобраться. И тогда это сделали люди генерала Шумилина Игоря Николаевича во время очередной проверки на этих предприятиях режима секретности. Сейчас он занимает должность заместителя министра безопасности России.
– То есть, ты хочешь сказать, что в сговоре с сотрудниками предприятий они банально выкрали документы с грифом «Совершенно секретно», заплатив, очевидно кругленькую сумму?
– Нет, все оказалось гораздо прозаичнее. Эти сотрудники, о которых ты, видимо, плохо подумал, совершили данный акт осознанно и бескорыстно, будучи настоящими патриотами. Но не самостийной Украины. Потому как понимали, что в Киеве к власти рвались люди, для которых нет ничего святого в жизни, кроме собственных амбиций и большого бабла. Как понимали и то, что продажа документации вероятному противнику России – лишь дело времени. Естественно, они сразу уволились, перебравшись с семьями в Москву. Но разве могла прийти им в голову мысль, что генерал бывшего КГБ, с которым предварительно была организована встреча, в своем поступке руководствовался совсем другими мотивами?
– И какими же?
– Он должен передать документацию американцам. Разумеется, не бескорыстно. Правда, мы не знаем еще размеры их благодарности, но речь может идти о миллионе долларов США, а, может, и о десяти. Кто знает, каковы аппетиты у заместителя министра.
– Что у вас здесь происходит, черт возьми? Как такое возможно? – С неподдельным изумлением Алексей поднялся с кресла и нервно прошелся несколько раз из угла в угол. – Может быть, я тороплю события, и есть смысл подумать о возвращении на историческую родину?
– Возможно, – с загадочной улыбкой произнесла Рита. – Кстати, именно этот генерал в свое время поручил полковнику Клименко не допустить твоего возвращения из Афганистана. И это его люди недавно пытались тебя арестовать. И опять же, благодаря Александру Васильевичу, ты оказался для Шумилина недосягаем и в этот раз.
– Вот как? Ну, я могу допустить, что десять лет назад мог помешать чему-то, вернувшись домой. А что сейчас не так?
– А сейчас… – Но Рита не успела закончить мысль. Оба от неожиданности вздрогнули, когда внезапно увидели перед собой тихо вошедшего в номер полковника Клименко.
– Закрываться надо, ребята. Дежурная по этажу конспектирует вашу интеллектуальную беседу.
---- . . . -----
Алексей с Ритой сконфуженно переглянулись. Рита, так уж точно приготовилась получить взбучку. Но Клименко, улыбаясь, разделся и, пожав Алексею руку, сел на диван.
– Не напрягайтесь, я пошутил. Дверь была закрыта, слышать вас не могли. Но в следующий раз запирайте дверь на ключ. В особенности, Алексей, когда принимаешь в гостиничном номере посторонних женщин. К твоему вопросу… Десять лет назад ты мог помешать улучшению отношений СССР и США, а сейчас – конкретно генералу Шумилину. Как видите, кое-что мне все-таки удалось подслушать. Рита, я правильно понял, что о намерении Шумилина Алексей уже в курсе?
– Да, Александр Васильевич. И о том, как принимать посторонних женщин, тоже знает. Просто от волнения забыл замкнуть дверь.
Все рассмеялись, затем Клименко серьезно продолжил:
– С некоторых пор контрразведкой СВР за генералом было организовано наружное наблюдение. Возможно, он это почувствовал, поэтому лишнее привлечение внимания к его персоне, как он правильно полагал, могло помешать осуществлению грандиозного замысла. Не зная причин появления тебя в России, решил на всякий случай изолировать потенциального нарушителя спокойствия. Либо вообще устранить – цель оправдывает средства. Пришлось прибегнуть к шантажу, предъявив сделанную мной запись разговора о твоей ликвидации десять лет назад.
Алексей кивнул в знак того, что разъяснение Александра Васильевича ему понятно, и с нетерпением произнес:
– В общих чертах ясна картина. Хотелось бы услышать, что от меня требуется.
– Мы как раз и подошли вплотную к этому вопросу. – Клименко встал с дивана и подошел к окну, движимый, скорее, многолетней привычкой, а не по необходимости. После того, как внимательно осмотрел попадающее в поле зрения пространство перед гостиницей, вернулся на свое место. – Контрразведке известно, что материалы, о которых пойдет речь, до сих пор находятся либо у Шумилина, либо у кого-то из его подельников по проверке режима в Харькове и Днепропетровске. А несколько дней назад была попытка установления контакта генерала с одним из сотрудников американского консульства. Это некий Кларк Уолкер. Но, либо Шумилин проявил чрезмерную осторожность, либо срисовал слежку, но контакта не произошло. Их машины оказались в непосредственной близости друг от друга в одном из спальных районов Москвы. Такая случайность в наших делах, конечно, исключена. Но, возможно, это была всего лишь проверка нашей наружки на вшивость, и установление контакта не планировалось. Слишком велика цена вопроса, поэтому участники предпринимают максимальную осторожность. И есть мнение, что тебя, Алексей, и прислал твой американский друг в Москву в качестве посредника.
– С Алексом уже состоялся телефонный разговор, в котором он предупредил Алексея о встрече со своим приятелем из консульства, – подтвердила Рита. – Если этим приятелем окажется Уолкер, то мы на верном пути.
– А не кажется ли вам слишком мудреной комбинация с участием моей персоны? – спросил Алексей. – На самом деле это может оказаться отвлекающим маневром.
– Нет. Аналитики полковника Власова провентилировали варианты, – с уверенностью сказал Клименко. – И в основном варианте ты не планировался к участию. К запасному варианту перешли, когда была обнаружена слежка. Это произошло, очевидно, еще в Харькове и Днепропетровске, где изначально предполагалась передача документов.
– И все-таки я чего-то не понимаю. Генерал пытался меня убрать, и вдруг я же оказываюсь участником его аферы. Это как?
– Во-первых, Шумилин не будет принимать личного участия в передаче документов. Он не идиот, чтобы так себя подставлять. Во-вторых, вряд ли он связывает твое появление здесь с разработкой своей операции, считая это просто досадным фактом, иначе не ставил бы задачу своим людям устранить тебя. Конечно, нам неизвестно, знает ли Шумилин тебя в лицо. Но на тот случай, если он посчитает нужным лично проконтролировать передачу документов, что опять-таки крайне нежелательная процедура для его же безопасности, то Рита при возникновении данных обстоятельств возьмет генерала на себя.
– Ну, что ж, я в принципе согласен. Все мои действия будут заключаться в том, чтобы принять бумаги у людей генерала и передать их американцу, я правильно понял?
– Не совсем, – усмехнулся Александр Васильевич. – Сначала ты должен будешь передать их людям полковника Власова или мне с Ритой. Это, в общем-то – детали. А затем уже американцу. И в этом состоит вся сложность планируемой операции.
– Совсем вы меня запутали. Разве не должна будет контрразведка арестовать в момент передачи совершенно секретных документов всех участников этого действа? Разоблачить предателей с Лубянки, обвинить сотрудника американского консульства в шпионаже и за деятельность, не совместимую со статусом дипломата, выдворить из страны?
– Нет, Алексей, – весело рассмеялся Клименко. – Всех этих ужасов не будет происходить. Более того, материалы с грифом «Совершенно секретно» должны будут уйти по назначению, то есть прямиком в Лэнгли, штаб-квартиру Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов Америки.
Немного подумав, Алексей произнес:
– Все! Дошло! Будет проведена работа над формулами в системе управления с внесением незначительных изменений. Даже если удастся создать точную копию ракеты, ее полет будет непредсказуем. А сложность, о которой вы, Александр Васильевич, сказали, заключается во временн;м факторе, надо полагать?
– Совершенно верно. Чтобы внести изменения и придать документу естественный вид, потребуется время. А противник – не дурак, тоже это прекрасно понимает. Поэтому время на передачу будет ограничено.
– И какой напрашивается выход из положения?
– Мы работаем над этим вопросом. И прямо сейчас едем с Ритой к полковнику Власову. Кажется, у него есть какое-то предложение. А ты никуда из гостиницы не уходи, жди телефонного звонка или даже личного присутствия у тебя в номере господина Уолкера.
– Александр Васильевич, ему нельзя сейчас оставаться в номере. По крайней мере, до завтрашнего утра, – неожиданно вмешалась в разговор Рита.
– Почему?
– Ну, потому что представьте ситуацию. Мы с вами у Власова, а здесь появляется Уолкер, и просит Алексея через полчаса забрать по такому-то адресу посылку, и еще через пятнадцать минут передать ему в обмен на деньги.
– Ну, и где предлагаешь его спрятать?
Вместо ответа Рита достала из сумочки ключи от своей квартиры и, написав на клочке бумаги адрес, отдала Алексею.
– Можешь приготовить легкий ужин к моему приходу.
Глава четвертая
---- . . . -----
После возвращения от Риты в гостиницу Алексей в течение еще трех дней вел вольный, ничем не примечательный образ жизни пребывающего в Москве американского туриста. Всякие контакты с ним Ритой и общими знакомыми были на это время прекращены.
А на четвертый день, при возвращении из ресторана после завтрака, в лифт вместе с Алексеем вошел мужчина лет пятидесяти неприметной внешности. За время, пока лифт поднимался на восьмой этаж, Кларк Уолкер – это был он, успел сунуть в руки Алексею журнал «Огонек» и провести исчерпывающий инструктаж.
– Сегодня будьте в ГУМе у фонтана в четырнадцать часов с этим журналом. Подойдет человек и поинтересуется статьей на четвертой странице. Покажете. Он рядом поставит портфель и, уходя, забудет его. А через пятнадцать минут я буду ждать вас на втором этаже над фонтаном у входа в кафе. Когда войдем, сядем за один столик, что-нибудь закажем, перед уходом обменяемся портфелями, и вы получите дальнейшие инструкции. В случае непредвиденных обстоятельств вы меня не увидите, перекусите в одиночестве, а через двадцать часов встречаемся на этом же месте.
– То есть, завтра в десять часов пятнадцать минут, – успел вычислить Алексей и на своем этаже вышел из лифта. Уолкер нажал кнопку десятого этажа.
Все та же симпатичная дежурная по этажу, несколько дней назад сменившая даму бальзаковского возраста, с приветливой улыбкой подала ключ. Алексей взглянул на часы, времени до встречи было навалом, поэтому он решил, что можно поваляться на диване за просмотром журнала, который оказался прошлогодним, пятьдесят второй номер. На первой странице был изображен коллаж из снимков, сделанных, очевидно во время проведения каких-то митингов. На одном снимке в руках у митингующего был портрет Ельцина с надписью «Молодец, Борис!», на другом какой-то мужик держал в руках развернутый самодельный плакат с коряво написанной фразой «Ельцин – иуда». Очевидно, в продолжение темы на второй странице была тиснута статейка автора с еврейской фамилией Ильи Мильштейна. «Черт знает что», – подумал Алексей, и открыл сразу четвертую страницу, указанную Уолкером как часть пароля при сегодняшней встрече. Набранный крупным шрифтом заголовок статьи Аллы Боссарт сразу бросился в глаза: «Искушение». Не найдя ничего для себя интересного в анализе ситуации, сложившейся в Грузии с новым президентом, сравнив всех этих выскочек в отделившихся от Союза республиках с удельными князьями древней Руси, Алексей хотел уже отложить журнал и вздремнуть, как вдруг наткнулся на приведенную автором статьи притчу.
Человек шел вдоль обрыва и увидел девушку. Она обернулась, и лицо ее было пусто и гладко, как камень. «Демон!» – ужаснулся человек и бросился бежать. И бежал до тех пор, пока не увидел костер в степи. Подбежав к людям, он рассказал, как демон обратил к нему голое свое лицо. «Уж, не так ли?» – спросил один из пастухов, и провел ладонью перед носом, и глянул на человека мертвым камнем. И человек умер. Спрашивается: почему же он не умер от ужаса в первый раз? Потому что и во второй – погиб не от ужаса, а от отчаяния, увидев природу того же зла в том, в ком искал помощи.
Алексей усмехнулся, переложив смысл притчи на свои случайные связи с внешней разведкой. Просматривалась некая символичность в морали незамысловатой истории, если вспомнить о грозившей опасности со стороны представителей этого ведомства, устраненной другими его же представителями. А каково, интересно, истинное лицо этого монстра, не окажись рядом последних? Почему генерал Шумилин уверен в своей недосягаемости? И сколько таких шумилиных в силовых ведомствах? Внезапно мысли Алексея перескочили на бывшую жену и сына. Но почему бывшую, если никто их не разводил? И почему он до сих пор не предпринял попытки увидеть своих родных? Ведь Шумилин должен был выполнить требование полковника Клименко и рассказать всю правду сыну. Но если это и произошло, от чувства ненависти, наверное, не так легко сразу избавиться, должно пройти какое-то время. И вдруг Алексей отчетливо осмыслил, что подсознательно пытается найти оправдание своему безразличному отношению к родным людям. Но почему? Ведь, по сути, ближе них у него никого нет. Но, пока пытался найти ответ на этот вопрос, какой-то провокатор, засевший в нем где-то глубоко внутри, спросил: «А как же Рита? Она кто тебе теперь? Молчишь, брат? То-то и оно!». И Алексей очередной раз успокоил себя, решив, что после окончания всех дел, в которые вляпался, обязательно увидит и сына, и жену. И непременно надо будет навестить Галину, незаслуженно пострадавшую по его милости.
В ГУМ Алексей пришел с запасом времени, чтобы не спеша осмотреться и просто побродить по торговым галереям. Он с удивлением увидел, что, несмотря на рабочее время, народу было не мало, но в основном просто праздно шатающаяся публика, зашедшая погреться после осмотра достопримечательностей в окрестностях Кремля и Красной площади. К фонтану подошел ровно в два часа, сделав вид, что рассматривает красочную картинку на обложке «Огонька». И в этот момент, словно из-под земли, рядом с Алексеем оказался молодой крепкий мужчина в черном пальто и нахлобученной на глаза меховой шапке. При виде журнала, сделав удивленное лицо, он непринужденно спросил:
– Извините, это не пятьдесят второй номер?
– Да, это так и есть, – ответил Алексей.
– А можно взглянуть? Там, я слышал, на четвертой странице есть любопытный материал о Грузии.
– Да, пожалуйста. – Алексей протянул незнакомцу «Огонек». Но тот отыскал нужную страницу и, не читая, разочарованно произнес:
– Ну, конечно, Алла Боссарт! Что интересного она может написать! Спасибо! – Мужчина вернул журнал Алексею, и тут же незаметно исчез в толпе.
Алексей только сейчас вспомнил о том, что должен быть портфель, и с удивлением вдруг обнаружил его у своих ног. Ничего примечательного, кроме того, что довольно внушительных размеров, черного цвета. Он взял портфель, удивившись его тяжести, и, немного побродив для корректировки времени, поднялся на второй этаж. Алексей знал, что встреча с Уолкером не состоится, поскольку тот должен был прямо сейчас обнаружить слежку и удалиться, что автоматически означало перенос встречи на завтра в этом же месте в десять часов пятнадцать минут. И все же, находясь в несвойственной ему роли агента иностранной разведки, готового переправить вероятному противнику секреты российской оборонки, у входа в кафе он испытал некоторое волнение. Но, осмотревшись и не обнаружив поблизости Уолкера, облегченно вздохнул и вошел внутрь. А после чашки выпитого кофе энергично направился в сторону выхода из ГУМа.
---- . . . -----
Не прошло и пяти минут после возвращения Алексея в гостиницу, как в дверь номера, предусмотрительно запертую им на ключ, постучали. Не сразу узнав Риту, явившуюся в образе жгучей брюнетки, Алексей рассмеялся:
– Ну, что подумает дежурная по этажу?
– А что она должна подумать? – шутливо нахмурила брови Рита. – Кстати, почему, как ни приду, дежурит все одна и та же красавица-блондинка? Я страшна во гневе, когда ревную.
– Решит, что я половой агрессор, – то у меня в гостях шатенка, то брюнетка.
– Насчет этого не переживай, дорогой. После того, как у тебя побывала толпа мужиков, весь персонал гостиницы наверняка уверен в том, что ты голубой. – Рита со смехом дала поцеловать себя, затем решительно отстранилась. – Даже не раздевай меня, времени нет. Где документы?
– Как ты понесешь такую тяжесть? – спросил Алексей, будучи уверен в том, что в качестве курьера пришлют мужчину. – Здесь килограмм двадцать макулатуры.
– Мне не нужны все двадцать. – Рита бегло просмотрела все брошюры технической документации, после чего остановилась на одной, и после более детального просмотра, с лукавой улыбкой взглянув на изумленного Алексея, положила брошюру в небольшой кейс, с которым пришла. – Не удивляйся, у меня профильное образование в Массачусетском технологическом институте.
Алексей в ответ только развел руками, а Рита, прежде чем вернуть содержимое портфеля на место, начала тщательно его обследовать, и через минуту произнесла:
– Ну, что ж – молодцы, этого следовало ожидать. Портфельчик не простой, с двойным дном, а там маячок. Господин Уолкер теперь будет спать спокойно в полной уверенности, что до завтрашней встречи с тобой портфель будет оставаться в пределах этого номера. Разумеется, тебе, Леша, тоже не стоит покидать гостиницу. – Рита поцеловала Алексея, и так же стремительно исчезла, как и появилась здесь.
Алексей убрал портфель в шкаф с одеждой, почему-то подумав при этом, что чересчур гладко пока все складывается. Поэтому решил обед и ужин заказать в номер. А в одиннадцатом часу вечера вернулась Рита с документом. Но, как ни уговаривал ее Алексей остаться до утра, мотивируя просьбу тем, что хотел бы узнать, чем брюнетка отличается в постели от шатенки, Рита показала ему язык и удалилась.
Посетителей в этот день в ГУМе было раза в три больше, чем накануне, что объяснялось субботним днем, и раствориться в такой толпе, не привлекая внимания, не составляло труда. Поэтому Алексей чувствовал себя несколько увереннее, чем в прошлый раз, и у входа в кафе сразу узнал Кларка Уолкера. Причем, узнал его не столько по короткой встрече в лифте гостиницы, сколько по аналогичному портфелю в руке, весившему, судя по всему, ничуть не меньше, чем портфель Алексея. Он вошел вслед за Уолкером, который успел уже расположиться за столиком в удаленном от входа углу, заказывая услужливому официанту кофе, и сел рядом, поставив портфель у ног рядом с портфелем Кларка. Встреча эта происходила ровно столько, сколько понадобилось для того, чтобы выпить чашку кофе с бутербродом. Уолкер при этом слегка расстегнул на портфеле молнию для краткого обозрения содержимого портфеля, а Алексей проделал ту же манипуляцию, чтобы убедиться в том, что на ближайшей пачке купюр на него смотрит с портрета Бенджамин Франклин. Перебросившись парой ничего не значивших фраз о московской погоде и впечатлениях о России, они распрощались, и Уолкер вышел, предупредив, что через минуту за этот столик сядет человек с таким же номером журнала «Огонек». Раскроет его на десятой странице и спросит, как Алексей относится к Рою Медведеву, имея в виду опубликованное с ним интервью. Алексей должен будет ответить: «Я с ним не знаком», и уйти, оставив портфель.
И, хотя все произошло, как указал Кларк Уолкер, Алексей все-таки почувствовал нервный озноб от осознания, что только что оставил незнакомому человеку портфель с суммой, очевидно, не меньшей, чем миллион долларов США. От растерянности он не сразу понял, на какую улицу вышел. Это была Ильинка. Пока соображал, в какую сторону идти, на противоположной стороне улицы увидел вдруг мужчину с портфелем, который, Алексей был в этом уверен, он только что оставил в кафе молодому парню, а возраст этого мужчины был, судя по всему, далеко за сорок. Вполне возможно, Алексей и не придал бы значения увиденному, но вдруг вспомнил, как накануне подумал, что слишком гладко все проходит. И невольно задержал взгляд на мужчине с портфелем, уверенно подходившем к припаркованной черной Волге. Энергично распахнув переднюю дверь, он сел рядом с водителем, но уже менее, чем через минуту, вышел из машины опять-таки с тем же портфелем. Оглянувшись по сторонам, он прошел метров тридцать в сторону, противоположную Красной площади, сел за руль такой же черной Волги, и резко рванул с места. Не совсем понимая, что им движет, Алексей медленно направился к Волге, которую только что покинул незнакомец с портфелем. И, чем меньше оставалось расстояние до машины, тем большее охватывало его необъяснимое беспокойство. А вскоре через лобовое стекло, поскольку боковые были затонированы в ноль, он разглядел мужчину лет шестидесяти, на первый взгляд задремавшего, из правого виска которого вытекала струйка крови. На пассажирском сидении лежал ствол с глушителем.
«Ни хрена себе! – только и сумел подумать Алексей, потрясенный увиденным. – Что происходит, черт возьми?». Первым движением его было в сторону таксофона. Но он сразу же спохватился, задавшись вопросом, кому звонить, если не знает даже телефона Риты. «Вот это расклад! Что же делать? – продолжал лихорадочно размышлять Алексей. – Ну, во всяком случае, не торчать возле машины с трупом». И он уверенно направился в сторону «России», надеясь, что какое-то решение придет в голову. И вдруг вспомнил, как майор с двумя оперативниками, который спас его от людей генерала Шумилина, дал тем бумажку с номером телефона, по которому их шеф должен был созвониться немедленно. После телефонного разговора старший группы оставил бумажку на столе, и Алексей точно помнил, что держал ее в руках. Но дальше – провал в памяти. Куда дел? Выбросил в корзину? Значит, ее там нет уже – по крайней мере, если не каждый день, то через день горничные наводят порядок в номере. А если не выбросил в корзину, то куда мог положить? Он вспомнил, как когда-то дома складывал неизвестную ему мелочевку, которую случайно находил на кухне, в шкаф с посудой. Спустя какое-то время в шкафу наводился порядок, а так и неопознанные предметы выбрасывались в мусорку. Ворвавшись в номер, он бросился к шкафу с посудой. Есть! В одной из чашек чайного сервиза лежала эта чертова бумажка. Не задумываясь о том, кому звонит, Алексей набрал номер неизвестного телефона и, к своему облегчению, узнал голос ответившего мужчины. Это был Клименко Александр Васильевич.
---- . . . -----
Клименко спокойно выслушал Алексея, не проронив ни слова, затем сказал, чтобы он оставался на месте, а сам набрал номер Власова. Но телефон полковника молчал. Сделав еще две безуспешные попытки, Александр Васильевич, не мешкая, позвонил генералу Севастьянову.
– Валерий Николаевич, что-то пошло не так. – Передав слово в слово все, о чем услышал от Алексея, Клименко вспомнил, как в своем кабинете Власов представлял его генералу, а тот, глазом не моргнув, сделал вид, что они на самом деле не знакомы. Клименко в те минуты подумал о том, как быстро руководители в погонах с большими звездами забывают людей, с которыми когда-то тесно были связаны по службе. Но ошибся – через пару часов генерал позвонил со словами извинения, и попросил докладывать ему лично о ходе выполнения операции, разработанной Власовым, вторично удивив Клименко тем, что привлекает отставника к контролю за действующим сотрудником СВР. Конечно, Севастьянов не предполагал, что Власов совершит предательство, но интуитивно решил подстраховаться в это смутное время. – Думаете, это он?
– К сожалению, других вариантов не вижу, Александр Васильевич. Не пытайтесь больше разыскать Власова по телефону. Вы лучше вот, что мне скажите: изъятые из документа страницы остались у инженера КБ?
– Да, я тоже об этом подумал, и с утра мой человек выехал к нему на квартиру.
– Плохо. Боюсь, что уже поздно. Проинформируй меня о результате. А наш американец не засветился возле ГУМа?
– Нет, он у себя в гостинице. Думаю, труп в машине тоже не скоро привлечет чье-нибудь внимание. Но необходимо поторопиться, чтобы в прессу не просочилась информация о смерти Шумилина – Уолкеру это не понравится. Волга на Ильинке, госномер, думаю, вам известен.
– Сделаем, Александр Васильевич, оставайтесь пока на своих местах. Если потребуется твоя помощь, я выйду на связь.
В это же время в одном из туалетов ГУМа был найден молодой мужчина без признаков жизни. Документов сотрудники милиции при нем никаких не обнаружили, поэтому тело было отправлено в морг ближайшей больницы. А в часе езды от центра города Рита стояла перед дверью квартиры бывшего сотрудника харьковского НПО «Электроприбор» и давила на кнопку звонка, пока не заметила, что дверь эта не заперта, и даже не плотно закрыта. Немного подумав, Рита все-таки решилась войти, убедившись, что, кроме нее, поблизости никого нет. В дальней комнате в кресле сидел с закрытыми глазами пожилой мужчина. Она сразу узнала инженера, которому накануне привезла документацию. Было ощущение, что он спит. Но тело оказалось холодным, хотя внешние признаки насильственной смерти не просматривались. По полу были разбросаны какие-то бумаги, на письменном столе царил беспорядок. Рита, не снимая перчаток, сняла трубку телефона, стоявшего на этом же столе, хотя заранее знала, что услышит в ответ от Александра Васильевича.
– Уходи немедленно! – прокричал Клименко, как только понял, что произошло. Но было поздно – Рита услышала, как с грохотом распахнулась входная дверь квартиры. – За мной уже пришли! – успела она сказать и бросить трубку прежде, чем к ней приблизился верзила в форме сержанта милиции. Вслед за ним в комнату вошел еще один сержант. Оба были вооружены автоматами Калашникова. Ни слова не говоря, на Риту надели наручники и грубо вытолкали на улицу. У подъезда стоял милицейский РАФик.
Клименко понял, что дело принимает нешуточный оборот, и сразу же позвонил Севастьянову, чтобы предупредить о случившемся.
– Я тебя понял, Александр Васильевич. Помощницу твою вытащим, не сомневайся, но позже. А сейчас мне надо перекрыть пути ухода Власова за бугор.
– У него загранпаспорт есть?
– Ну, конечно! Кроме служебного еще и дипломатический. У нас не так давно состоялась встреча с представителями внешней разведки США по вопросам, которые затрагивают интересы наших стран. Ну, сам понимаешь – терроризм, наркобизнес. А теперь готовимся к ответному визиту, поэтому виза у него уже открыта. И в Финляндию может уйти, он в течение прошлого года несколько раз в Хельсинки летал.
– Ну, а в чем проблема? Передавайте ориентировку погранцам на пункты пропуска.
– Да все уже передали. Только ты же должен понимать, что ни из Москвы, ни из Питера он не сунется в Штаты. Как и в Финляндию. Значит, рванет в соседние республики – Украину или Белоруссию, в страны той же Прибалтики. А на чем, не знаем. И не факт, что соседи откликнутся на нашу просьбу, при нынешнем бардаке с такими деньгами любая граница для него откроется. Своих ресурсов недостаточно, а милицию не могу подключить – сам понимаешь, какой вопрос на кону.
– Валерий Николаевич, но ведь Власов должен с Уолкером встретиться перед тем, как покинуть Россию. Убийство инженера – вне всяких сомнений, его рук дело, все ходы просчитал.
– Просчитать-то просчитал. Только на этот счет я придерживаюсь другого мнения. Не для того Власов завладел оригиналом страниц, изъятых из документации, чтобы сейчас же слить Уолкеру. Он рассчитывает, будучи уже за бугром, предъявить их американцам. Причем, сумму запросит на порядок выше той, что уже получил. Ну, а за Уолкером наблюдение, конечно, установлено.
---- . . . -----
Александр Васильевич положил трубку и задумался. Перед его глазами теперь отчетливо вырисовывалась картина происходящих событий. Идея воспользоваться планом заместителя Министра безопасности Шумилина возникла в голове полковника Власова, скорей всего, после начала разработки генерала. Очень уж был велик соблазн заработать астрономическую по нынешним временам сумму в конвертированной валюте на продаже американцам технической документации ракетного комплекса «Сатана». А Клименко с Ритой и Алексеем невольно подыграли ему в этом процессе, безукоризненно обеспечив обмен документации на валюту между Кларком Уолкером и Шумилиным. И лишь на заключительном этапе произошла смена декораций.
Как ожидалось, оперативники полковника Власова под его руководством должны были вести курьера с деньгами из ГУМа, осуществляя при этом оперативную видеосъемку, до его контакта с Шумилиным, и в этот момент арестовать генерала. Но такую задачу Власов никому не поставил. Он каким-то образом самостоятельно нейтрализовал курьера, затем совершенно неожиданно для Шумилина проник в его машину, и отправил генерала на тот свет. При таком развитии событий руководство Власова в лице генерала Севастьянова до сих пор еще могло оставаться в неведении о завершении операции, что давало полковнику значительную фору, чтобы замести следы. И лишь случайность, благодаря которой Шевцов оказался на Ильинке, и его наблюдательность позволили генералу Севастьянову оперативно принять меры по розыску и задержанию Власова. И, хотя это не было гарантией благоприятного развития событий, во всяком случае, давало представление о том, в каком направлении мог следовать Власов в настоящий момент, что позволяет в кратчайший срок разработать план оперативно-розыскных мероприятий.
Клименко вдруг спохватился, вспомнив о Рите, и подошел к карте Москвы, чтобы определить, в каком, предположительно, отделении ее разыскивать. Было очевидно, что милицию навел на квартиру инженера Власов в стремлении создать дополнительный фактор, отвлекающий Севастьянова и Клименко с их людьми от собственной персоны. Он решил пока не беспокоить генерала, обещавшего вытащить Риту из милицейских застенков, и позвонил одному из заместителей московского прокурора, с которым был хорошо знаком. В этот же день Риту освободили под подписку о невыезде. Ну, а в том, что в ближайшие дни дело будет окончательно закрыто усилиями генерала Севастьянова, Александр Васильевич не сомневался.
В последующие дни, как и следовало ожидать, Службе внешней разведки не удалось выяснить, пересекал ли человек с фамилией Власов западную границу с территории Белоруссии или Украины. А с правоохранительными органами стран Прибалтики вообще разговора не получилось – среди руководства бывших прибалтийских республик стремительно развивалась мания величия пополам с манией преследования.
В один из этих дней, просматривая свежие газеты, Клименко наткнулся на короткое сообщение о том, что скоропостижно от острой сердечной недостаточности скончался заместитель Министра безопасности Российской Федерации генерал-лейтенант Шумилин Игорь Николаевич. Естественно, перечислялись его немалые заслуги перед отечеством, и приводились отзывы от скорбящих сослуживцев. «Ну, что ж, грамотно, – подумал Александр Васильевич. – Вряд ли это сообщение вызовет у общественности какой-либо интерес на фоне событий, связанных с плавным переходом перестройки восьмидесятых в перестрелку девяностых. А для Кларка Уолкера и его хозяев этот факт будет скорее подтверждением подлинности принятых документов, нежели наоборот». Отложив прессу, Клименко снял трубку зазвонившего телефона засекреченной связи. Оборудование такой связью своего кабинета, по рекомендации генерала Севастьянова, было одним из условий, когда он давал добро на приглашение компании занять должность руководителя службы безопасности. Звонил Валерий Николаевич с настойчивой просьбой прибыть к нему вместе с Шевцовым на аудиенцию. Ссылки на занятость не принимались, поскольку в целях экономии времени генерал задействовал свою служебную машину, оборудованную спецсигналами, и она была уже в пути.
У Алексея это приглашение не могло, конечно, не вызвать удивления. Его даже оторопь взяла, когда они шли по пустынным коридорам одного из самых закрытых и могущественных ведомств.
– К сожалению, у меня очень мало времени, друзья, поэтому буду краток, – озабоченно произнес генерал, пристально при этом глядя на Алексея. – Алексей Викторович! Служба внешней разведки глубоко признательна вам в оказанном содействии при проведении известного вам мероприятия. Но непредвиденные обстоятельства ставят под угрозу финальную часть операции, о деталях которой осведомлен полковник запаса Клименко, что может привести к провалу в целом. Обстоятельства следующие: во-первых, исчезновение полковника Власова с материалами, в передаче которых определенным кругам в США мы, мягко говоря, не заинтересованы; во-вторых, поскольку ЦРУ задействовало вас в акции по похищению совершенно секретных документов, невозвращение домой и превращение гражданина США чудесным образом в гражданина Российской Федерации вызовет в Лэнгли подозрение, что в их руки попала дезинформация. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Поэтому от имени службы я прошу вас еще раз пойти нам навстречу, и поработать в интересах безопасности нашего государства. А для этого надо убыть в США. После завершения операции вы сможете вернуться в Россию на правах ее гражданина и, по вашему желанию, восстановить службу в рядах вооруженных сил. Это я вам гарантирую.
Алексей понял, что так и не увидит в этот раз Галину и сына, и расстанется в очередной раз с Ритой. Но после короткой заминки встал и произнес:
– Я согласен, товарищ генерал. Сделаю все, что будет в моих силах.
– Ну, что ж, – удовлетворенно улыбнулся Севастьянов, и крепко пожал Алексею руку. – Я в вас не сомневался. А сейчас оставьте нас на несколько минут с Александром Васильевичем. Он потом подробно вас проинструктирует.
---- . . . -----
Алексей вышел в приемную, до конца не осознав еще, на что согласился. А генерал посмотрел испытующе на Клименко:
– Уверен в нем, Александр Васильевич?
– Ну, если скажу, как в себе, поверите?
– Более того, выпорю, как лейтенанта, за такой ответ.
– Вот видите… Если серьезно, то я уверен в том, что Шевцов – наш человек. А что касается выполнения поставленной задачи, тут, как карта ляжет.
– Да, умеешь ты успокоить, Александр Васильевич. Ну, да ладно. У меня нет выбора. Резидентура в Штатах имеется, но ты же видишь, что происходит. Офицер центрального аппарата за тридцать сребреников продался, целый полковник. А что там, за бугром у них в голове сейчас, при этом бардаке в нашей несчастной стране? Кому верить, хрен его знает. Нет, всякую возможность утечки надо исключить. – Генерал тяжело вздохнул.
– Не все так плохо, Валерий Николаевич!
– Что ты имеешь в виду?
– Был у меня агент глубокого прикрытия, если точнее, то была – она же сотрудник отделения СССР и Восточной Европы отдела внешней разведки оперативного департамента ЦРУ Бетти Вильсон, она же – Маргарита Голицына, моя помощница, которую вы знаете.
– Так-так, продолжай! – нетерпеливо произнес Севастьянов.
– В восемьдесят девятом году она написала письмо Горбачеву с просьбой предоставить ей советское гражданство.
– Она американка, что ли?
– Да. Более того, Рита по-прежнему остается гражданкой США.
– Ничего не понимаю, Александр Васильевич! Так Горбачев предоставил ей гражданство или не предоставил?
– Все очень просто. В ЦРУ ее снабдили фальшивыми документами на имя Маргариты Голицыной, хотя бабушка ее, которая незадолго до этого умерла, была из первой волны русской эмиграции, и на самом деле носила эту фамилию. А родители еще раньше трагически погибли. Кстати, благодаря этому достаточно быстро завершился процесс получения нашего гражданства – Горбачев совершил такой показательный широкий жест, отдавая дань уважения русской княжеской фамилии. Но доподлинно неизвестно, имела ли отношение бабушка Бетти к известному роду.
– То есть, ты хочешь сказать, что она по-прежнему работает на ЦРУ?
Клименко рассмеялся.
– С момента приезда в СССР она ни на кого уже не работала, но являлась законсервированным сотрудником внешней разведки США до получения особых инструкций.
– Являлась? Ты не случайно употребил этот глагол в прошедшем времени?
– Так точно, не случайно. Не далее, как два дня назад, Рита получила условный сигнал о готовности приступить к работе. С момента получения сигнала ровно через семь дней она должна выйти на связь с резидентурой ЦРУ для получения дальнейших указаний. Так что передаю вам, товарищ генерал, своего агента глубокого прикрытия с оперативным псевдонимом Марго.
– Погоди передавать. Ни при каких обстоятельствах ей нельзя сейчас выходить на связь ни со мной, ни с кем бы то ни было – спалим девчонку. Ты же должен понимать, что она сейчас под прицелом. Прежде чем привлечь к какой-либо работе, ее будут проверять. Кроме того, меня очень сильно настораживает тот момент, что очень быстро ее решили расконсервировать. Либо заподозрили в чем-то, либо…
– Либо понадобилась для решения какой-то срочной задачи, – после короткой паузы продолжил мысль генерала Александр Васильевич и выразительно взглянул на него.
– Думаешь… Да нет, не может быть! Слишком большая удача, чтобы быть правдой.
– Согласен, Валерий Николаевич, немного напрягает. Но вы не хуже меня знаете, что в истории разведки и не такие чудеса случались. Я все-таки склоняюсь к тому, что Риту хотят каким-то образом привлечь к нашему делу с целью проверки достоверности материалов. Американцы ведь не дураки, и не хотят повестись на дезинформацию, как это уже не раз случалось в истории взаимоотношений наших разведок.
– В таком случае, тебе карты в руки, продолжишь с ней работать. Представляешь, какая удача? Она ведь пришла на работу в компанию раньше тебя. С точки зрения американцев, подстава маловероятна. Тем более, ты за все время службы в разведке и контрразведке не занимался оперативной работой, был аналитиком. Следовательно, в их базе данных не фигурируешь с долей вероятности девяносто девять процентов.
– Но один процент все-таки остается. И потом, я же в отставке, товарищ генерал, – усмехнулся Клименко.
– Ничего, контрразведчиков и разведчиков бывших не бывает, сам знаешь. Отработаем этот материал, и ты свободен! В конце концов, ты не можешь бесценную сотрудницу бросить на произвол судьбы. Кстати, как и где ты ее завербовал?
– Совершенно случайно. Но это долгая история, как-нибудь потом расскажу.
– Хорошо. Позже мы еще поговорим о ней. Времени уже нет, совещание сейчас провожу. Но отныне все встречи с тобой только на конспиративной квартире. – Генерал вырвал из настольного календаря лист бумаги и написал адрес. – Держи. Условный сигнал по телефону для встречи – предложение посидеть за рюмкой чая, или что-то в этом духе. А Шевцова отправляй в его Лас-Вегас, не откладывай. Понимаю, времени мало, но все же постарайся подготовить на случай непредвиденных ситуаций.
– Еще один момент, Валерий Николаевич. Если в Штатах нам удастся вовремя выйти на Власова и нейтрализовать его контакты с ЦРУ, то могут возникнуть сомнения в подлинности материалов, переправленных Уолкером. Слишком велик был временной интервал в передаче ему портфеля. А между тем, мы могли бы гарантированно убедить парней из Лэнгли в том, что в их руках оказались оригиналы. Но для этого нужен дубликат технической документации, ведь со смертью инженера-конструктора и исчезновением этих чертовых страниц осуществить задуманное мною не удастся.
– А в чем фишка?
– Изготавливается второй экземпляр фальшивки, но отличный от той, что передана в консульство. То есть, американцам становится ясно, что Уолкеру подсунули дезу, а беглый сотрудник внешней разведки России за соответствующее вознаграждение готов передать изъятые оригинальные страницы из технической документации комплекса. Я знаю, что дубликат должен быть, но где? Остался ли на Украине, или…?
– Думаю, что «или». Надо, конечно, поискать на квартире Шумилина, но только с одной целью – исключить хищение. А твою идею, Александр Васильевич, не могу одобрить, спектральный анализ бумаги сразу выявит подмену. Ошибочно считать американцев идиотами, они в обязательном порядке сделают экспертизу отдельных листов. А в многостраничной брошюре – вряд ли. Поэтому задача стоит перед нами одна – однозначно пресечь попытки Власова по установлению контактов с любыми лицами, ориентированными на официальные структуры, материалы изъять. При этом должны быть применены специальные меры воздействия, других решений у нас нет.
Глава пятая
---- . . . -----
«Было б сказано! – подумал Клименко, размышляя над просьбой генерала проинструктировать Алексея на случай непредвиденных обстоятельств. – Алексей не профессионал. И одному Богу известно, или черту, на что он способен, и какие могут возникнуть обстоятельства». Все же несколько напутственных слов Александр Васильевич нашел для человека, в силу этих самых обстоятельств, правда, скорее непреодолимых, чем непредвиденных, ставшего агентом российской внешней разведки.
– Первое, что ты должен уяснить для себя, Леша, ты остаешься один на один с тем багажом, имеется в виду – в голове, который волею случая приобрел здесь, в Москве. И, когда будешь делиться с Алексом о своих впечатлениях, забудь обо всем, что знаешь, за исключением своих действий – встретился, взял, передал. Ну, естественно, не без подробностей, связанных с передачей портфеля, потому что Алексу о них известно, это понятно.
– Меня беспокоит один момент.
– Какой?
– Почему Алекс был уверен, что меня можно было использовать без риска провала? Мне кажется, логично было поставить в известность о цели пребывания в Москве.
– На первый взгляд, твои сомнения небеспочвенны. Но только на первый взгляд. Алекс – опытный в разведке волчара, он все просчитал. Вот скажи, попроси он тебя заранее об оказании такой услуги – явно имеющей противозаконный характер, помочь переправить через границу посылочку весом килограммов десять-пятнадцать, ты бы согласился?
– Ну, я бы сто раз подумал и, скорее всего, отказал в его просьбе.
– Совершенно верно. Алекс тоже был уверен в этом, как был уверен и в том, что в предлагаемых обстоятельствах в Москве тебе просто некуда будет деваться.
– То есть, вы хотите сказать, что история с родственником Збигнева Полонски была инсценирована только с одной целью – вынудить меня в срочном порядке отправиться в Москву?
– Скорее всего, так оно и было. Вероятен и другой вариант: родственник реальный, и, очевидно, бедный. Мотивация розыска Збигнева Полонски – возможное наследство. Ему из бюджета ЦРУ дали немного денег, и отправили восвояси. Но это не имеет значения. Цель была достигнута – тебя разыскивают в Штатах, и в России твой, так сказать, статус-кво не определен, учитывая прошлое. Короче говоря, времени на раздумье немного, ты просто вынужден исполнить просьбу Алекса. Но пункт пропуска через границу в Шереметьево уже оснащен компьютерной программой, позволяющей идентифицировать личность по снимку, и в базе данных каким-то образом оказался Збигнев Полонски. Ну, а дальше ты все знаешь.
– А кто он, вообще, такой, этот поляк?
– Ты не поверишь, Алексей, но я понятия не имею. Гражданин США польского происхождения, был в свое время завербован внешней разведкой КГБ, но работал достаточно короткое время на Управление «Т», которое занималось научно-технической разведкой. Затем по каким-то причинам был приглашен в СССР и переправлен в третью страну по другим документам, а настоящий паспорт остался на хранении в Управлении «Т». В любом структурном подразделении хранились документы различных «мертвых душ». А когда пришлось выводить тебя из-под удара Шумилина, то я позаимствовал на время у приятеля, служившего в этом управления, паспорт поляка, который так и остался с тех пор невостребованным. Одному Богу известно, где в начавшуюся эпоху перемен после смерти Брежнева растворился настоящий владелец паспорта. Но мы отвлеклись. Власов в Штатах будет искать контакты с ЦРУ, при этом маловероятно, что тебе станет что-нибудь известно, это – головная боль резидента. Основную цель своего возвращения в Штаты уяснил?
– Да, мое присутствие там будет означать, что я лоялен по отношению к властям США. Следовательно, никакой самодеятельности не проявил при передаче документов.
– Совершенно верно. Но мы не знаем, как будут развиваться события, поэтому при возникновении определенных обстоятельств ты должен будешь готов предпринять необходимые шаги. Ну, к примеру, если в твоем поле зрения возникнут оригиналы страниц, похищенных Власовым, скажем, к этому будет причастен Алекс, как посредник, ты должен очень постараться, чтобы уничтожить этот документ вместе с обладателем оным. В первую очередь я имею в виду полковника Власова, хороший перебежчик – мертвый перебежчик. Вот его фотографии, запомни хорошенько. Ну, а в остальном – по обстоятельствам.
– Да понятно все, Александр Васильевич. Это я с виду дурак-дураком, а на самом деле кое-что соображаю.
– Шутишь, это хороший признак, – засмеялся Клименко и взглянул на часы. – Вижу, что вопрос вертится у тебя на языке, поэтому сразу скажу: Риту до вылета ты уже не увидишь, осталось пять часов до твоего рейса. Не ее вина – так случилось. И последнее, оставь мне свои координаты и телефон. Мало ли что, вдруг возникнет необходимость связника прислать. Паролем будет фраза «У вас не оплачено несколько штрафов за неправильную парковку». Это будет означать, что встреча состоится от восьми до десяти часов вечера в казино, в которое ты иногда любишь заглядывать.
Алексей улыбнулся. Он понял, откуда у Клименко информация про казино. А еще он вспомнил сон об уходящем поезде, в последний вагон которого после нескольких попыток ему удалось все-таки заскочить, и то, как истолковала это сновидение Рита. Сон действительно оказался в руку. Вот она, дальняя дорога.
После некоторых раздумий и по рекомендации Клименко Алексей все-таки позвонил Алексу, и сообщил о времени прилета в аэропорт Кеннеди. Хотя первоначальным решением было вернуться в Лас-Вегас инкогнито, чтобы посмотреть на реакцию Алекса при своем внезапном появлении. Но здравый смысл все-таки подсказал, что во избежание неожиданностей в аэропорту Нью-Йорка при прохождении пограничного контроля, присутствие Алекса среди встречающих было желательным.
---- . . . -----
Они обнялись, как старые друзья после длительной разлуки, и Алекс сразу же с видимым нетерпением начал расспрашивать о впечатлениях от Москвы и России в целом, в который раз уже сокрушаясь, что не довелось побывать ни в СССР, ни в России в постсоветский период. За разговором Алексей не заметил, как они оказались на стоянке такси.
– Я что-то не понял, Алекс – мы всю страну пересечем на такси, что ли?
– А что тебя напрягает? Это всего лишь около четырех тысяч километров.
– Я, конечно, оценил шутку, – несколько насторожился Алексей. – Но все же колись, куда едем?
– В аэропорт Фармингдейла. Это небольшой городок неподалеку отсюда. Не соскучился по штурвалу, что ли?
– На чем прилетел? – догадался Алексей.
– На Цессне сто восьмидесятой. Здесь, в аэропорту Кеннеди за аэронавигационное обслуживание и стоянку я бы столько заплатил, что не дотянул бы до следующей зарплаты.
Алексей с удовольствием сел в кресло правого пилота и посмотрел на часы.
– Пять утра. Когда же дома будем?
– Ну, смотри. Три тысячи восемьсот километров – около четырнадцати часов лету, плюс три посадки для дозаправки. Думаю, к отбою будем в Лас-Вегасе, если на обед не тратить времени. Кстати, я запасся кофе и бутербродами, можешь прямо сейчас перекусить.
– Позже – я не голоден. А где на дозаправку будем садиться?
– В Цинцинатти, Оклахоме и Лос-Аламосе. Пролетим над территорией нескольких штатов. В общем, будет весело.
Взлетали на Гудзон, и после пересечения береговой черты, оставив сзади справа ярко освещенный ночной Нью-Йорк, оказались над черной бездной. Алексей давно уже не летал в таких условиях. Небо было затянуто десятибалльной облачностью, поэтому даже мысленно невозможно было провести линию воображаемого горизонта, сплошь одна чернота вокруг. Но руки уверенно лежали на штурвале, выполняя после истечения заданного времени разворот вправо на западный курс с занятием высоты девятьсот метров. И только после появления прямо по курсу световых ориентиров на побережье штата Нью-Джерси появилась возможность расслабиться и перенести взгляд вперед, оторвав его от пилотажно-навигационных приборов.
– Ладно, хватит оттачивать мастерство, – удовлетворенно произнес Алекс, доставая пачку сигарет. – Давай, покурим.
Алексей установил крейсерскую скорость, проверил параметры работы двигателя, включил автопилот, и только после этого закурил, с удовольствием сделав глубокую затяжку. Он вспомнил, как в годы службы в училище летчиком-инструктором он много раз пытался бросить курить. Иногда это получалось во время отпуска, в отрыве от части и друзей, таких же заядлых курильщиков. Казалось, что окончательно. Но стоило только появиться на аэродроме и выполнить первый после возвращения из отпуска полет, как все надежды на избавление от вредной привычки напрочь рушились. А после того, что произошло в Алжире, Алексей и вовсе прекратил эти бесполезные попытки.
– Ну, как там прошла встреча с моим приятелем, без эксцессов? – задал, наконец, Алекс вопрос, который с самого начала ожидал от него Алексей.
– Мне кажется, ты не хуже меня осведомлен в том, что все прошло нормально. В противном случае я не с тобой сейчас беседовал бы. Или ошибаюсь? Я не знаю, что было в тех брошюрах, но уверен, что не русские народные сказки заинтересовали твою контору.
– Ты прав, я в курсе событий. И могу даже сказать, какие сказки ты передал нашему разведчику, который работает под крышей сотрудника консульства. Интересно?
– В той или иной степени. Ну, так… Для общего развития, можно сказать. Или любопытства ради. Но сразу предупреждаю, что при одном условии: меня это ни к чему не обяжет. – Алексей заранее знал, что будет поставлен в известность о совершенном преступлении, чтобы сжечь, так сказать, мосты. Он пристально посмотрел на Алекса, но тот выдержал взгляд.
– Не вопрос. А передал ты Уолкеру всего-навсего техническую документацию ракетного комплекса «Сатана». – Теперь пришла очередь Алексея выдерживать насмешливый взгляд Алекса. Но он и глазом не моргнул, и спокойно ответил:
– Думаешь, в России нет более совершенной системы?
– Чего тут думать, нет, конечно. Откуда ей появиться при том бардаке, который царит у вас после развала СССР?
– Мне это не известно. А вот ты ответь: не грызет ли совесть за то, что использовал друга для передачи вероятному противнику совершенно секретных сведений о ракетном комплексе, подвергая его смертельной опасности?
– Я понял твой вопрос, Алексей. Вернее сказать, его подтекст. Дело не в опасности, ты это и сам прекрасно понимаешь, просто боишься произнести то, что я сейчас скажу. Упрек в мой адрес в том, что я уговорил тебя совершить преступление против твоей страны. Кстати сказать – бывшей твоей. Вспомни, как к тебе отнеслись соотечественники в награду за то, что во время афганских событий ты спас авторитет Советского Союза в глазах мирового сообщества.
– Ты сейчас сказал о каком-то мерзавце, которых в избытке везде, и в твоей стране в том числе. Но меня и спасли мои соотечественники. Один из них – ценой своей жизни.
– Хорошо-хорошо, Алексей! Не волнуйся, тебе скоро посадку выполнять. А я вот, что скажу. Предательство в иных случаях носит весьма условный, ну, или относительный характер, если можно так выразиться. Вспомни историю с супругами, гражданами США – Юлиусом и Этель Розенбергами, которые передали в твою страну наши ядерные секреты, и были за это приговорены к смертной казни. Сейчас даже среди наших политиков есть понимание того, что, не получи СССР доступ к технологиям изготовления ядерной бомбы, Гарри Трумен в своей патологической злобе к коммунистам не остановился бы перед тем, чтобы устроить ядерный апокалипсис. Резюме нашего с тобой диалога – мир существует постольку, поскольку между Россией и США имеется паритет в оснащении наших армий ядерным вооружением.
Алексей решил, что дальше развивать эту тему не имеет смысла. Все, что ему хотелось услышать от Алекса, он услышал. Между тем, уже давно расцвело, и он с любопытством начал рассматривать наземные ориентиры, обратив внимание на довольно мощную реку, проплывающую под крылом. Но в отличие от множества рек и речушек, которые приходилось ему видеть с воздуха, цвет ее был таким, словно это была не река, а поток грязи, вынесенный откуда-то с гор в результате длительных проливных дождей. Он с любопытством взглянул на Алекса, но тот предупредил вопрос.
– Это Огайо. Пожалуй, самая грязная река в Штатах. Слишком много на ее берегах расположено промышленных предприятий. Они-то и загрязняют реку сточными водами.
– А как же хваленые американские технологии в изготовлении очистных сооружений и бережное отношение к окружающей среде?
– Как видишь, бардак не является привилегией твоей России. – Алекс засмеялся. – Ну, все. Подлетаем к Цинциннати, связываюсь с диспетчером. – Алексей, услышав разрешение на вход в диспетчерскую зону аэродрома, перевел самолет на снижение.