Я всегда звал её Веркой, хотя она всего на год старше меня, выглядела она моложаво, но не нравилась она мне, можно сказать по всем параметрам. Слово, - Вера, было для меня святым, во всех значениях, так я называл вероисповедание, так звали мою маму, и девушку, которая нравилась мне до службы в армии. Была Верка бледной, темно-русые волосы, отдавали светло-серым цветом, светло-серые ничего не выражающие глаза, даже свои синюшные губы она подкрашивала бледно-розовой помадой. Правильный овал лица портили выдающиеся скулы и особенно подбородок, её улыбка только делала её лицо морщинистым и ухудшало внешний вид. Причины вызывающие её улыбку, чаще всего не соответствовали ожидаемой реакции, разве можно улыбаться, когда другому человеку неудобно, плохо, или хочется плакать.
Знал я её давно, учились в одной школе, а потом работали на одном заводе. Точно не помню, но, кажется жила она в большой ограде, училась на класс старше меня, а работала в цехе на втором этаже, большого производственного корпуса. Получается, что всегда была выше меня на один этаж, даже когда мы переехали на другой конец города, жили в одном доме, я жил на четвёртом этаже первого подъезда, а она на пятом этаже последнего подъезда. Чего не скажешь о другом уровне, она чего-то недопонимала и считала это ненужным. Её нельзя было назвать глупой, в чём-то она была необычайно хитра и расчётлива, но я считаю это не лучшими качествами ума. Знаний и кругозора ей явно не хватало, даже шутки у неё были стандартные, так шутили только малолетние хулиганы на улицах, желая показаться уже взрослыми.
Даже в простом повседневном общении, своими простыми, иной раз примитивными словами, она всегда пыталась укусить другого человека, не преследую никакой цели. Подруг и друзей себе, Верка выбирала не из своего круга, а чуть повыше, явно рассчитывая на поддержку, протекцию и обеспечения своего положения, как на работе, так и в жизни. Работая на заводе и живя в одном доме, я встречался с её мужем и детьми, про детей ничего не могу сказать, не общался, не знаю. Говорить о яблоне и яблоках не хочу, возможно, они укатятся совсем в другую сторону. Веркин муж, мне знаком лучше, хотя мы не были представлены друг другу, даже никогда не разговаривали, Он тоже работал на нашем заводе, наверное, Верка там и встретилась с ним, для создания семьи.
Моя встреча с ним на заводе, была не самой лучшей, он занимал какую-то начальственную должность в ОТК сборочного цеха, и подошёл с наездом на моего друга, который работал с личным клеймом. Веркин муж стал угрожать изъять, это клеймо, не за то, что он допустил брак в своей работе, а за то, что не выполнял то, что положено делать только работникам ОТК. Мой друг человек крутого нрава, тут же достал и отдал ему это клеймо. Веркин муж, взял его, угрожая, что ему теперь придётся побегать за ним, чтобы получить его обратно, но получилось наоборот. Мне трудно оценить поступок Веркиного мужа и моего друга у обоих был расчёт выгоды, но у начальника ОТК цеха было больше апломба, который не продержался и нескольких дней. Вот эта показушность личной значимости, которая ничем не подкреплена, мне не понравилась сразу. Он ещё пел в самодеятельности, но пел только те песни, которые нужно, например, - … Ленин всегда живой, … хотя в этом уже все начали сомневаться. Не сомневался только Веркин муж, я считаю, что только за это его уже можно было уважать, он из числа последних верных ленинцев, я даже не знаю, был ли он коммунистом или нет? Скорее всего, коммунистом он был потому, что всегда занимал какие-то небольшие посты, где бы он ни работал.
Такая же заносчивая была и сама Верка, только что не пела и в коммунистах не числилась, но гонора у неё было ничуть не меньше, может даже больше. Работы у неё было меньше, не там на нашем заводе, а тогда когда она стала работать в НИИ, куда перешёл работать и я. Ездить на работу через весь город, мне за маленькую зарплату, а ей за огромным объёмом работы уже не хотелось. Работая в этом НИИ, я добился хороших результатов, считался лучшим конструктором, чтобы мой труд по достоинству был оценен специально для меня учредили персональную ставку. Несмотря на то, что я об этом не просил, просто хотел уйти на другое место работы, сам этот факт раздражал всех, больше всего Верку. Ей почему-то всегда хотелось меня сравнять с собой, а лучше всего с землёй, я даже не понимал за что? Хотя был один случай, правда, произошёл он перед самым моим увольнением из НИИ.
Я всегда не торопился уходить с работы, но в этот раз получилось пересечь проходную первым, а давно не работающий народ, несмело потянулся за мной. Моё удивление вызвала Верка, рядом с крылечком нашего НИИ, видно поджидала кого то. Чёрт дёрнул меня за язык: «Верка ты меня ждёшь?», как всегда она ответила мне в язвительном тоне: «Больно надо!». В свою очередь съязвил и я: «Это, Верка как попросишь? Могу больно, могу не больно!». Жаль, что сказал я это при большом скоплении народа, тем самым, опозорил злоязыкую женщину, видит бог, не хотел я этого. Прошло уже лет тридцать с тех пор, а мне всё стыдно за свои слова, пусть будет мой рассказ просьбой о прощении. Никогда не уподобляйтесь злым людям, будьте всегда добрыми в словах своих и делах, только тогда не будет вас жечь позор, за подленькое мелочное прошлое.