(миниатюра в диалоге)
- Да уж, Гаррий Пафнутьевич, какая же несправедливая штука жизнь! Вот, к примеру, шесть человек на двенадцати квадратных метрах ютятся – и в то же самое время, совершенно рядом, в соседней квартере один паразит проживает на целых шешнадцати метрах! Один! А, между прочим, эти шестеро – глубоко порядочные люди. Добрые сердцем, скромные душой. Вперемешку висят на фабричной Доске почёта! А этот один (не будем показывать конкретным пальцем в конкретно кто) – нет, гон не Герой Труда! Не знатный стахановец! И никогда им не хочет! Даже, можно сказать, совсем наоборот: шелкопёришка проклятый, гнусавость помойная. Статеечки в газетки пишет про укос полей и чужие – чужие! – трудовые свершения. Мразь.
- Я понял. Спасибо. Вон отсюда.
- … и ладно бы эта мразь ещё хотя бы частично осознавала своё мразиное ничтожество! Так нет! Ходит перед этими шестерыми гоголем, руки в боки подобченя, глазками своими поросячьими из-под пенсне сверкая! Была бы моя воля, удавил бы его сразу и насовсем. Он даже и не пикнул бы ни звука. Только ножками своими интеллигентскими худосочными подрыгал бы в воздухе, прощаясь с жизнью.
- Ты не понял? Я же сказал: вон отсюда.
-… ну, ничего. Расцветёт ещё знамя революции! И уж тогда мы его примерно уравняем! Ох, как уравняем! Нос свой поганый лишний раз не высунет! А высунет – тут же отрежем. Большими железными ножницами. Которыми баранов стригут. А попутно и кастрируют. Вот уж будет смеху детворе!
- Я уже дверь открыл!
- Только без рук! Только без рук, товарсч маузер!