Я не желал Вам Уотергейта

               
               
    Точно не помню, из-за чего мы сошлись с Олегом – то ли из-за его покладистого характера, то ли из-за его нестандартного взгляда на жизнь. Но мы как-то сразу поняли друг друга. Притягивало меня к нему и его подчёркнуто независимое содержание внутреннего мира, которое воплотилось и в оригинальную внешность - при высоком росте его украшали длинные, по плечи, как у сказочного героя произведений братьев Гримм, светлые вьющиеся волосы, отдающие блеском благородного металла. На переносице чуть длинноватого и заостренного носа были водружены очки в ленноновской оправе, спасающие цейсовскими стёклами от сильной близорукости.  Для своих лет девятнадцати Олег приобрёл хорошее качество для молодого человека - он многим интересовался в культурной жизни города, чем увлёк и меня. Вернисажи, закрытые просмотры зарубежных фильмов, международные кинофестивали – круг интересов моего однокурсника выделял его среди ровесников. Олег не скрывал, что отец его является номенклатурным работником, и это предопределяло во многом его насыщенный досуг, да и я знал, что приятель мой проживает в ведомственном доме около метро "Аэропорт", а из окон таких домов социалистическая жизнь видится по-иному, чем из кухонного окошка коммуналки.

       Май 1972-го ознаменовался для нас с Олегом первой весенней сессией сдачи экзаменов в институте. Мы без видимых сбоев выдержали экзаменационные испытания, и, не сговариваясь, решили сразу после сданного последнего экзамена отметить окончание первого курса. Неплохо зная город, в котором родились, и успев полюбить его за необъяснимую притягательность тихим Центром, зелёными дворами и постоянно спешащими куда-то земляками, мы с Олегом решили отпраздновать годовщину вузовского обучения в кафе. Мой приятель предложил пойти в «Синюю птицу» на улицу Чехова, где властвовал джаз, мне же, не располагавшему достаточной суммой для комфортного времяпрепровождения, сгодилось бы заведение и попроще, в котором после определённой дозы «Трёх семёрок» достаточно было затянуть душевную песню за двугривенный под музыкальный автомат.

         Выйдя из вестибюля метро станции «Площадь Свердлова», мы вдохнули в себя теплый майский воздух, предвкушая расслабленность и оживлённый пересказ о ярких впечатлениях  прошедшего учебного года. Я огляделся – красота архитектуры стоящих зданий покоряла взор моих требовательных к эстетическому наслаждению глаз. Мне вспомнилось посещение кинотеатра «Стереокино» , в котором демонстрировалась лента «Машина 22-12» с Михаилом Жаровым в главной роли. Старенькое зданьице этого культурного заведения, которое прижимало гостиницу «Москва» с северной стороны, было снесено, и передо мной открылся прекрасный вид на уютный сквер, невысокие молодые деревья которого давали возможность любоваться модерном «Метрополя» с его великолепным мозаичным панно Врубеля на фасаде. Только немного портил этот пейзаж  памятник-глыба автору «Капитала».

          Олега недолго было уговаривать принять мою программу вечернего досуга – я склонил его пойти в кафе «Дружба» на Кузнецком мосту, где традиционно собирались студенты после занятий и сдачи экзаменов, что объяснялось демократичной обстановкой в заведении, а также незатейливой кухней со знаменитыми вкусными пирожками. Я иногда посещал эту популярную кафешку напротив ЦУМа, когда бывал в Центре. Привлекало в этом заведении планировка помещений. Она заключалось в том, что было в нем два зала; один – при входе для фуршета, а в глубине для тех, кто никуда не спешит, с официантом, музыкальным автоматом и буфетом, витрина которого была украшена двумя-тремя бутылками недешёвого марочного вина. И потом, мне хорошо знакомо было это место столицы. Я иногда заходил в «Музыкальные инструменты» на Неглинной, где когда-то покупал для себя семиструнную гитару. В этом магазине с большими окнами солнце играло на меди духовых инструментов, привлекая взгляд покупателей. Интересно было мне посещать и магазин «Охотник», вход в который был расположен в том же здании, что и кафе «Дружба», но со стороны Неглинной улицы. Красивое оформление интерьера магазина под старину, в котором властвовали продавцы в синих халатах, чинно развешивающие свинцовую дробь на стареньких весах с алюминиевыми блюдцами и маленькими гирьками, невольно задерживало покупателей в торговом зале и заставляло наслаждаться рабочим процессом. Метрах в десяти от «Охотника», через дорогу, прямо на углу Кузнецкого с Неглинной, постоянно сновал народ в подземный женский туалет – там находилась нелегальная точка распространения аксессуаров для наведения женской красоты, где можно было приобрести по спекулятивным ценам косметику, парфюмерию, а также импортные колготки и трикотаж. Такие торговые площадки, характеризующие дефицит многих товаров в стране, никого не удивляли, - наоборот, некоторые граждане пользовались толкучками для поддержания имиджа человека, следящего за своей внешностью и гардеробом.

         Приближаясь к «Дружбе» со стороны ЦУМа, мы увидели, что очереди в кафе нет, лишь стоявшие поодаль человек пять молодых людей беседовали между собой. Это нас вдохновило, и мы ускорили шаг. Мы вошли в открытые двери заведения, но при входе в зал двое мужчин, вежливо здороваясь с нами, остановили нас, и предупредили, что без галстуков вход в кафе запрещён. По серьёзным лицам говоривших, а также по их коротким стрижкам, мы поняли с Олегом, что никакие уговоры пропустить нас в зал не помогут. Прислушавшись к разговорам ребят, стоящих на улице неподалёку, мы поняли, что их большой компании уже было отказано в посещении и в других близлежащих заведениях общественного питания. Мне поначалу было неудобно перед своим спутником, что именно я уговорил его пойти в «Дружбу», обещая прекрасный вечер под марочное вино и льющийся красивый голос солиста «Поющих гитар» Ю.Антонова из динамиков музыкального автомата. Но, осознав, что происходящее с нами и другими желающими культурно поужинать, просто галстучная акция, я немного успокоился, вспомнив старшие классы в школе, когда директриса на входе линейкой измеряла мои клеша и длину волос, демонстрируя тем самым борьбу за чистоту социалистических идеалов и презрение к причёскам группы «Битлз».  Не сговариваясь, мы с Олегом двинулись к ЦУМу покупать галстуки, входя постепенно в необъяснимый азарт – отметим мы культурно придуманный нами самими праздник или нет.

                Небольшая очередь человек из шести в отделе «Галстуки» на первом этаже магазина  говорила о том, что не мы одни с Олегом  проголодались. Стоять в очереди за галстуком  было легко – из соседнего отдела продажи грампластинок звучал приятный голос Сальваторе Адамо, зимнее  содержание песни которого никак не вязалось с тёплым майским вечером, но который не прибавлял нам настроения. Самый дешёвый галстук в отделе стоил семьдесят копеек, но его и в голодный год не оденешь – будто разноцветная тряпка на один раз. Поприличнее – один рубль тридцать пять копеек, но их необходимо было покупать две штуки, а это два семьдесят, что соответствовало стоимости салата, шницеля, плюс десерт из трёх шариков разноцветного мороженного в металлической вазочке на одного человека. На те же деньги можно было купить и бутылку «Токая», подчеркнув праздничность момента. Я видел, что у моего товарища от непонимания всего происходящего начало портиться настроение – мне же, уже немного закалившему свою выдержку за время прохождения срочной военной службы на крайнем Севере, воспринималась ситуация запрета ужинать без галстука как продолжение светских произведений Диккенса или Голсуорси, где при обращении друг к другу необходимо добавлять слово «сэр». Но внутри мы себя сэрами не ощущали – чьё-то раздолбайство и прислуживание бредовым идеям породило новый замысел у чинуш из руководства Мосгорисполкома, которые решили запретами прививать культуру населению. Предвидя, что Олег , с его тонким восприятием несправедливости, может совсем сникнуть, я робко предложил ему наплевать  на всё вокруг, взять четвертинку водки, закуски в магазине, и поехать на Таганку, ближе к моему дому, на какую-нибудь стройку с высоким забором, и тихо отметить окончание первого курса. «На худой случай,- предложил я, - можем зайти в «Соки-вина» на Тулинской, где в розлив отпускают крепкие напитки и вино, а закусить можно будет нарезанными бутербродами». «Поехали», - ответил Олег.

                Мы облюбовали уютную лавочку на сквере сбоку от Андроньевского монастыря, ближе к Волочаевской улице. Не успев распаковать закуску и снять алюминевую «бескозырку» с четвертинки, мы заметили двух милиционеров, приближающихся к нам. В сержанте я узнал Сергея из отделения рядом с моим домом, и с которым ходил дружинником патрулировать на Крестный ход на Пасху в Храм Сергия Радонежского на площади Прямикова, зарабатывая себе дополнительные выходные к отпуску. Быстро оценив обстановку, Сергей велел нам немедленно разойтись по домам, не забыв захватить снедь с выпивкой. Мы рассказали патрулю, что наблюдали в Центре, оправдывая своё местоположение  на их участке в данный момент. Сержант доверительно рассказал нам с Олегом, что на время визита президента США Ричарда Никсона в Москву , в городе будет повышенный контроль правопорядка, что мы и ощутили с приятелем на себе. Олег со злости выразил сомнение, что не пирожки же приехал есть за тридевять земель Никсон. На что я возразил приятелю тем, как в своё время Хрущёв восторгался  «Пепси-колой» в Сокольниках в 59-м, а теперь пришёл черёд Никсона.

                Через несколько лет я начал носить на работу галстуки, стремясь соблюдать деловой этикет. Удивительно, повязывая необходимый для солидности предмет мужского туалета перед выходом из дома, я часто улыбаюсь, вспоминая визит мистера Никсона в Москву, помешавшего нам с Олегом посетить кафе. Но с благодарностью, наверное, не я один, произносят его имя, обучившись «двойному виндзору», да те новосёлы, что проживали в трущобах на месте "лужайки Никсона", близ Манежа. Он не заслужил Уотергейт.