Каждый человек по-своему уникален.
И каждый стремится занять своё, надлежащее ему место в жизни.
Даже на Военно-морском флоте.
Только флот – он ведь как сито.
Сквозь него проходят тысячи и тысячи офицеров.
Умные, честные, порядочные, отслужив по 20-25 лет, выбрасываются общим потоком, как мусор, в другую жизнь.
А застревают в сите, зачастую, людишки не далёкие, но исполнительные.
Флот бросает им на плечи большие погоны, и они, надувшись, подобно мыльным пузырям, ходят по пирсу, пуская слюни и солнечных зайчиков, блистая формой, нежели содержанием!
Такая уж у нас традиция.
А традиция на флоте вещь суровая.
Мы, моряки, ее всегда чтили, чтим и чтить будем, нравится это кому-то, или нет.
Так вот!
Одним из продолжателей данной традиции, эдаким, кудрявым баловнем фортуны, был Дюмов.
Его тернистый путь прошел от простого лейтенанта до командира корабля и начальника штаба бригады.
За всю жизнь Дюмов прочитал всего две книги – букварь и синюю – корабельный Устав. Он его знал наизусть.
Но это ничуть не мешало ему, и даже наоборот.
Уже на этом смело можно ставить диагноз “шизофрения”. Это я как врач говорю.
Теперь, наверное, он уже адмирал.
Принято у нас так – на руководящие посты ставить дураков. И они будут вести людей за собой. Прямо. Не сворачивая. Как указала высшая рука. Не думая. Тупо.
- Что поделаешь, – пожимали плечами мы, – традиция!
А умные на флоте больших высот не достигают.
Да и держатся они как-то особняком, говорят о литературе, искусстве, читают на память Есенина, Мандельштама, спорят о преимуществах импрессионистов и недостатках абстракционистов…
Разве можно так?
Нет!
Оттого-то и скучно дурачью-начальству с ними, оттого-то и не понимает оно их.
И это не удивительно.
Как оно может их понять, когда щеголянье статьями Устава считается пределом совершенства офицера военно-морских сил?
М-да!
Меня Дюмов не любил, а, может быть, даже ненавидел. И его можно было понять.
Как-то, в далёкие времена своей кора****ской молодости я проявил интерес к его молодой жене (а что, к ней тогда многие проявляли подобные интересы). А она по своей бабьей тупости пожаловалась на меня мужу.
Прошли годы. И судьба свела нас вместе где он был начальником, а я, разумеется, в подчиненных.
Достать меня по специальности было трудно. А вот излюбленными статьями Устава, или тактико-техническими данными каких-нибудь вражеских ракет и кораблей мордовать получалось конкретно.
После выслушивания моих ответов Дюмов начинал долго и низидающе гундеть о моей слабой подготовке, как офицера, о моём нежелании служить, безынициативности, расхлябанности, несобранности. И весь этот словесный онанизм минут так на тридцать.
Выслушивая этот неиссякаемый поток словесной диареи, хотелось просто встать и съездить ему по роже. Но…. Табель о рангах и субординация – тут уж не попрёшь.
Так продолжалось месяца два.
А все сидели и слушали.
Главное, что не меня. И если другого – даже интересно.
Потом Дюмов поступил в Военно-морскую академию. Ведь таких служба любит. Без них флот – не флот. Теперь он, наверное, адмирал. Семь ему футов. Плыви, моряк.
А я остался. Причём остался отличником боевой и политической подготовки. И как не хотел я знать ТТД противника, так их никогда и не узнал.
И ничего!
Не моё это. Не моё!!!
Я – врач!!!
И чтобы это понять, больным на голову надо долго и упорно лечиться. Я помогу. Это мой долг. Хотя, на данном этапе развития медицины шизофрения всё-таки неизлечима!