Блики

 



                Блики.

Вода, будь то морской простор до края неба, или могучая река, как например матушка- Волга, да что там, гладь или рябь при порыве обжигающего зноем летнего ветерка любого естественного водоема, обязательно притягивает взгляд. Ее неторопливое движение завораживает, заставляет забывать о времени, и не отводя глаз, лишь щуриться, спасаясь от ярких бликов, отражаемых от каждой почти волны.
                Они очень схожи в своем движении, вода и время. И не зря "река времени" зачастую также меняет скорость и направление.  Чередует водовороты со спокойным, почти незаметным размеренным течением, волны которого также отбрасывают яркие и не очень блики, являющиеся событиями в жизни каждого человека. Некоторые из них бывают большими и важными, как женитьба или рождение долгожданного первенца, другие откладываются в памяти ненадолго, подобно очередной вечеринке с друзьями и коллегами по работе, или ежегодному "новогоднему" празднованию.
                И встречающиеся на жизненном пути люди очень схожи с бликами на воде. Многие, подобно мутному потоку проносятся мимо, а некоторые оставляют свой яркий свет на протяжении всей жизни человека. Вот поэтому я и хочу называть их, описываемых в моем повествовании - бликами.
                Жигуленок светло- зеленой пулей летит по бетонке Москва- Волгоград, на скорости в 110- ть км.\ч., с шлепком колес  перескакивая через частые швы покрытия и выкрошенные щербины. Очередная сигарета прикуривается сразу же, после затушенного в пепельнице окурка. Вечереет. Лобовое стекло покрыто остатками разбившихся об него мошек и другой летающей вечером мелюзги. По- хорошему нужно остановиться и вымыть его, но времени нет, и приходится продолжать движение, стараясь следить за дорогой между частыми жирными пятнами. Август самый благодатный месяц лета. На просторах Волгоградской земли созрело и поспело все что посеяли и посадили трудолюбивые селяне. На отвоеванных у степи бахчах до самого горизонта виднеются несметной россыпью темно- зеленые и полосатые «мячики» - арбузы, набирающие перед сбором ни с чем несравнимую сочную сладость. В Заволжье, поливаемые «бабочками- дождевалками» «карты» разделенных каналами полей начинают краснеть из- за созревающих на темно- зеленой ботве, вкуснейших помидоров. В пойме, так называют местные, земли, расположенные за могучей рекой, освоен каждый клочок суглинка.  Растет и вызревает все, короче, это «плода- овощной рай»!
                Проехав Михайловку, прибавляю скорость. Нужно добраться до места хотя бы к полуночи. Чтоб утром с новыми силами начать «хлопоты», из- за которых появился в родных местах. Времени в обрез. Заканчивается пятница, а в понедельник нужно быть дома, начинать новую трудовую неделю в гараже завода «Эльта». Где я, двадцатидвухлетний парняга вкалываю на 52- м «газоне» почти ежедневно мотаясь в Липецк или Воронеж, таская оттуда нужные для производства материалы и комплектующие. Возни- «по ноздри», а вот зарплата- копеечная, чуть больше ста двадцати «рваных»! Именно поэтому и приходится «колдовать»- что- то придумывать, пытаясь любыми  зачастую незаконными способами заработать достойные «лавэ». Возвращаюсь в салон спешащего в сторону Волгограда,  013- го «жигуленка», в свои двадцать с небольшим гаком лет. Если все сложится как намечалось, то через сутки, может «с небольшим» буду спешить обратно. На Фроловском повороте, да,   впрочем, и на всем пути шланги на колонках придорожных «заправок» отсутствуют, как и наличие бензина. Заливаю топливо из припасенной на такой случай канистры и продолжаю «неторопливо поспешать». Вот, наконец, и долгожданная каска! Памятный знак при въезде в мой родной город. По притихшим в поздний час улицам добираюсь до Волжской ГЭС.   Проскочив ее и три ментовских поста, въезжаю в Волжский, который остается также позади буквально через 15- ть минут. Затем - Средняя Ахтуба. По- дружески моргает мне светящимися в темноте окнами оконченного несколько лет назад, училища. Мигом проскакиваю горбатый мост через одноименную реку и еще через двадцать минут и нескольких поворотов останавливаю машину у освещенного крыльца совсем еще недавно родного дома. Приехал. Звоню, и мне открывает дверь мама. Поздний торопливый ужин, рюмка водки, с удовольствием съеденная большая помидорина, сдобренная крупной солью, недолгий разговор за столом. И все. По знакомой с детства лестнице наверх, в свою бывшую спальню. Свалившись на кровать, выключаюсь мгновенно. Сильно устал. Сплю.
Утром разбудил, добравшийся до моего глаза солнечный луч. Показалось, что проснулся в прошлом, в отрочестве. В те, 11-ть- 12-ть лет. И Колька Асташкин, дружок, живущий через стенку в пятой квартире, как всегда начнет бурчать на меня за то, что проспал на рыбалку... Потянувшись «до хруста» подумал- где он теперь, и кем стал? Пообщавшись с мамой за чаем, поспешил к «своим баранам», понимая, что времени остается «в обрез». У повстречавшегося около магазина парняги узнал, «Кисет» Васек, так же, дружище по детству, в очередной раз освободившись из тюрьмы, трудится теперь на НАПах. Называемой так местным людом, плавучей насосной станции. Которая находится в устье реки Ахтубы, там, где она впадает в Волгу. Через полчаса я остановил «жигуль» напротив стоящего почти вплотную к обрывистому берегу судна- насосной. На площадке перед трапом Леха «Каравай» усаживал в машину трех смазливых девах. Едва шевелящихся после бессонной «бурной» ночи. Оскалившись золотозубым ртом, поздоровавшись, он указал пальцем с наколотым на нем перстнем - Васек там, уже наверно отдыхает... Найдешь в каюте, справа... «Кисет» лежал на полу совершенно голый, положив голову и руку на скомканный матрас. После нескольких толчков в плечо, открыл, наконец, один глаз! И совершенно не удивившись, пробормотал, как всегда слегка заикаясь- Здравствуй Павлик. Пойди в каюту, бухни... Отключусь на полчаса, на....ся, «как крол»... Леха приедет- разбудит. Сказав это, вырубился.
                В кают- компании был настоящий «бардельерро»! На кожаных диванах лежали скомканные простыни и забытые кем- то из девок кружевные трусы. На полу стояло и валялось множество пустых и полупустых пивных и водочных бутылок.... А на низком типа журнального, столе, в окружении стаканов и «пузырей», устроились две полупустые трехлитровые банки с черной икрой, в которых торчало несколько столовых ложек. Венчали этот «натюрморт» краюхи черного хлеба, оторванные от буханки без ножа, а также, лежащие среди крошек окурки, затушенные прямо о столешницу! Присев на диван, налил себе теплого напитка. Еще раз оглядевшись, рассмеялся - Дааа, погуляли.... В машинном, ровно работали насосы, качали водичку в орошение... «Под присмотром» !! Минут через сорок приехал Леха и разбудил «Кисета». Тот появился, предварительно приняв душ. Я   в очередной раз удивился! Ведь для восстановления Ваську понадобилось меньше часа сна! Он был совершенно трезв, и лишь припухшие глаза напоминали о бессонной «веселой» ночи! За чаем, после обычных вопросов - «кто и как», заговорили наконец о деле. Васек являлся хозяином двух «казанок» под «вихрями», на которых трудилось несколько «бракуш» его бригады. Но как нарочно, за последние три дня, с десяти «веревок»- снастей для добычи «курносых»( осетров), были сняты  всего одна «мамка»- (самка) и два «шабола»- (самца осетровых). «Кисет» качал рано седеющей головой. – Прикинь Павлик, совсем недавно с одной только «веревки» до 12- ти голов снимали, а теперь – порожняк! Куда она, зараза подевалась? Таким макаром скоро на водку и бензин денег не будет. Не говоря уже о семье...  Леха, сверкая «золотой» улыбкой делал бутерброды.  Где слой икры, в «полтора пальца» был гораздо мощнее ломтика хлеба, на который «пятиминутка» укладывалась. Недолго помолчав, видимо прикинув «что и как» «Кисет» посоветовал найти Таньку.  А заметив мое удивление, громко рассмеялся. – Тут деваха из Волжского работает, у нее три «ладьи» и с десяток бичей трудится. Найти легко. Сейчас поедешь назад, по валу, увидишь брошенный строителями вагончик, он будет после бакенщика. Вот там ее и найдешь. Узнать легко. Светлая, губастая, симпатичная. А грудь, размера 8-го – 9-го! Я зацокал языком по фиксам. «Кисет» снова рассмеялся. – Точно говорю. У меня на это глаз- алмаз! Только после 4-го «номера» взгляд на них начинаю останавливать! – Найдешь, скажешь- от меня. Если что есть, она отдаст, не откажет. Сам с тобой не поеду. Смену нужно сдать, скоро «Кытик» с Вовой «Дубасом» приедут. Да и напьюсь «досыта», скорее всего. На «старые дрожжи»... Вон Леха, почти уже наливает. Леха появился, таща пару холодных бутылок. По- видимому, выуженных из воды за бортом.
                Пожелав парням теперь уже нормального спокойного отдыха, поехал по валу над рекой, в сторону сторожки бакенщика. В полукилометре от нее заметил вагончик с решетками из арматуры на окнах, стоящий на самом краю крутого склона к воде. Стараясь не завязнуть в песке, подогнал машину поближе к хибаре. В двадцати метрах от нее, стояла светловолосая молодая женщина. Судя по размеру «могучего» бюста, Татьяна. Остановив машину, вышел и поздоровался. Женщина ответила кивком кудрявой головы. Смачно раскуривая ярко накрашенными, полными губами сигарету, она оценивающе рассматривала меня. Неожиданно, на склоне, поднявшись от воды, появилась крупная овчарка. Подбежав и обнюхав меня она, пару раз рыкнув, уселась у ног хозяйки. – Ты чо приехал? Татьяна не отводила внимательного взгляда. – «Кисет» прислал. Я вообще- то к нему добирался, да у него сейчас голяк. Может ты чем поможешь? – А чего хочешь? Рыбы? «Каши»? Сколько нужно?  Ответил не задумываясь. – «Грязи», пару- тройку ведер, если конечно есть. Рыба не нужна. Провозить через посты стремно. Она, соглашаясь покачала головой. – Да, сейчас на ГЭСе сильно шмонают. Наших, несколько человек спалилось. «Чулка»- «Меченного» знаешь? – Нет, не знаю. – Из Волжского пацан. Вот его парней на неделе менты и «приняли» . Тебя как- звать- то? – Павел. – Меня, Татьяна. – Так поможешь, Тань? Или дальше шукать? – Посмотрим, может и помогу. Да ты не горюй. Если что, у пацанов возьмем. Тут и с Тракторного и  с Красного братва промышляет. Это не считая местных.
                - Да пересекался я с одним пацаном, с центрального, «Кармакаем» кличут. За рыбу недавно чалился. Не слышала?
                - Был такой, Колек по- моему, если не путаю, татарин вроде. Так он опять в «кичмане». Таня щелчком отбросила недокуренную сигарету. – Ладно. Сейчас кое- какие делишки доделаю и тронемся, с Богом. Пойдем. Мы вместе подошли к вагону. Оттуда слышался пьяный гомон нескольких человек, часто звучащие слова- «доля», «доляна», «эта тварь», «завалим», пересыпались блатной «музыкой»- «феней» и многоэтажным матом. Татьяна опять закурила. – Слышишь? Это они про меня так. Ханки нажрались, теперь вот долю справедливую желают получить! Суки...  Я их уродов собрала, работу настроила. Ладьи купила, снасти. Со «скурмачами», когда получается, договариваюсь. Сдачу на курносых постоянно нахожу. Одеваю как людей, в костюмы... И доляну, перед их отъездом в город раздаю... Ты бы видел какими они обратно, через несколько дней приезжают! Побитые, оборванные, полуголые- с себя ведь пропивают!! Как собаки бродячие голодные... Похмеляю, откармливаю, по новой работу даю... И вот она от них благодарность... «Завалим, порвем».... Слышишь, как распелись?
                Я молчал, стараясь не вмешиваться в скандал. Татьяна, сопровождаемая собакой, пошла к воде. Через минуту показалась, неся продолговатый топливный бак от лодочного мотора. В другой руке у нее было дюралевое весло.  Подперев им дверь вагончика, она начала поливать его деревянные стены бензином ... Закончив, подошла ко мне. Вдруг резко крикнула – Эй, твари... Вам доля- то нужна? Или как? В ответ послышалась громкая пьяная брань... Достав сигарету и спички, Татьяна вернулась к вагону. Я все- таки не верил, что она осуществит задуманное и так же молча смотрел на происходящее. Раскурив сигарету, Таня бросила горящую спичку на облитую бензином стену, которая вспыхнула мгновенно! Вагон занялся весь, со всех сторон! В безветрии пламя поднималось высоко, сухое дерево стен громко трещало! Отойдя подальше из- за жара, Таня совершенно спокойно курила, смотря на устроенный ею пожар...  -  Они ж сгорят заживо, Тань! Нужно открывать. Я поднял лопату, которая валялась на песке неподалеку от нас .
                - Не торопись. Пусть одумаются и попросятся, как нужно.... Внутри вагона громко закричали, наконец заметив огонь.  Некоторое время они тщетно пытались выбить горящую дверь, но весло было надежной подпоркой! Кто- то из бродяг бросился к окну.  Но схватившись за накалившуюся решетку, завыл «дурным» голосом! Вопли, грохот выбиваемой двери, треск горящего дерева, сливались вместе в страшную завораживающую «мелодию». Уже не один, а несколько голосов визгливо просили Таню открыть  ради Бога, дверь! Отшвырнув окурок и забрав у меня лопату Татьяна, пригибаясь от жара, приблизилась к двери и выбила наконец весло... Дверь с треском и искрами распахнулась от удара и ошпаренная, полуголая «босота» кубарем высыпалась из огня! Не останавливаясь, они рванули вниз, к воде, куда и попадали в туче поднятых брызг! Мы подошли к краю обрывистого берега. Из воды виднелись лишь головы вмиг протрезвевших бродяг. Глаза их были «в пол-лица», прозрачно светлые, как измученное зноем Волгоградское небо. Волосы у кого были, от температуры стали курчавыми..... В этот момент позади нас  с шумом и искрами рухнул сгоревший вагон, напоследок пыхнув в нашу сторону сильным жаром. Продолжил догорать бесформенной черно- алой горой на желтом песке.
                Снова закурив, Таня спокойно спросила -  Ну что, кому сегодня еще нужна доля?  Бродяги молчали.  Некоторые испуганно крутили торчащими из воды головами. Она показала пальцем с длинным, накрашенным ногтем на догорающую кучу. -  Вот она ваша доля, шелупонь! В следующий раз не пожалею.  Понятно, твари? Бичи дружно закивали головами....
                - Соберете барахло, все до мелочи. Лодки перегоните к старой барже. И чтоб никто и никуда. Понятно? Вечером поедем, проверимся, если «скурмы» не будет видно.  Босяки снова, молча закивали головами, соглашаясь...  – А ты чего стоишь? Кино что ль смотришь? Обернулась ко мне.  -  Заводи, поехали, время не терпит. Или тебе «каша» уже не нужна?  Я поспешил к машине, кивая головой как босяки. В салоне нарушил молчание.  – Много куришь.  Опять прикуривая, она, улыбаясь, ответила -  Так работа нервная, зачастую беспокойная. «Пятаки» в наших местах просто не достаются, да и в ваших, наверное, тоже. Был бы ты упакован, тут бы не ошивался.  Я засмеявшись, кивнул соглашаясь.  -  Тань, а ведь сгорели бы они.... Живьем... Не жалко?  -  Да нифига этим бичам не станется! А если что, других мигом наберу. Этого «добра», как в сортире говна...  Ты вон рули давай пошустрей. Мне пацаненка кормить нужно. Один, с самого утра на улице без присмотра болтается.  -  Ему сколько?  -  Да уж одиннадцать. Большенький...
                Икру мы с Татьяной нашли быстро. Взяли у местных браконьеров. Таню действительно знала «вся Волга», т.е., те люди, которые занимались этим опасным, но, достаточно доходным промыслом. Великая река Волга к счастью, кормила и кормит не только чинуш и прочих толстопузых бонз. Перепадает что- то и простому люду. Одни – добывают, зарабатывая этим, другие- недорого у первых приобретают. Как осетрину, недоступную в торговле, да и очень дорогую, так и ее икру, которой в Союзе обжирались только коммуняки и прочие начальствующие воры- казнокрады. Браконьерствовали в Заволжье того времени почти все, «от мала до велика»... Трудясь в сельском хозяйстве люди зарабатывали сущие гроши , но благодаря «речному приработку»  жили небогато, но достойно. Тот же «Кисет», отсидев свой первый срок «за бокс», как он сам говорил, последующие три срока получил «за рыбу», т.е. за труд.
                Провожая меня, Татьяна- добрая душа, искренне радовалась тому, что смогла помочь.  -  Ты если появишься, не только к Ваську, и к нам приезжай. Возьмем все что нужно. Меня найдешь на «Рыбразводе», я там с мужиком хорошим сошлась. У меня- пацан, у него- двое, малой и девчушка- кроха. Спросишь меня, или «Булата», Серегу. Он там по энергетике главный.
                Отъезжая, видел в зеркало Таню, машущую мне вслед рукой.
                После этого, не совсем обычного знакомства, я почти ежегодно, в течение нескольких лет в межсезонье, т. е., когда был перерыв в моей основной работе, появлялся на «Рыбразводе». Отдыхал там душой и телом, купаясь в Волге.  Коротал вечера на берегу, выпивая с Серегой и Таней, с бракушами, под неповторимо вкуснейший шашлык из осетрины. Перебирал струны гитары, провожая проходящие в ночи трехпалубные красавцы- пароходы, сверкающие разноцветными огнями, словно Кремлевская елка! А заодно затаривался икрой и рыбой, зарабатывая на этом по приезду домой неплохие гроши. В качестве прикрытия часто использовал помидоры и прочие овощи, которые также шли в дело. Перерабатывались женой в отличные салаты и соленья, с большим удовольствием поедаемые долгой зимой моими домочадцами. Иной раз шел «в лоб», т.е., в нагляк.  Прикрыв стоящие за передними сиденьями сумки с трехлитровыми банками с «кашей», каким- либо тряпьем из носимого.
                Булат и Татьяна приезжали к нам обычно по сезону. Торговали выращенными и подкупленными помидорами. Жили на правах родни. Всегда старался помочь им, чем мог. На «Рыбразводе» меня также считали Танькиным братом. Но это было потом. А теперь, загрузив «жигуль» насыпом помидорами по самые стекла, прикрыв таким способом «контрабанду», пробирался через ментовские посты. Которых только на ГЭСе было, аж три штуки! Благополучно проехав их и последующие, уже затемно выскочил наконец из Волгоградской области. Воронежская не напрягала. Местные «гайцы» в эти дела совсем не въезжали. Ловили только «за скорость» и не пристегнутый ремень безопасности. Еще несколько часов езды и вот уже подъезжаю наконец, к дому. Несмотря на усталость и позднее время выгружаю машину. Банки должны быть в холодильнике обязательно! Каша- «пятиминутка», совсем почти не соленая, очень вкусная, без холода достаточно быстро портится.
                Утро понедельника. Я – на работе, в «Эльтовском» гараже. Будто бы нигде и не был.... Стоя среди работяг в диспетчерской приходится слушать, кто, как и где, в выходные нажрался. Скулеж по поводу занятого и пропитого, стоны- «чем отдавать»! Все как обычно, в начале трудовой недели. 
                Вечером, за ужином прикалываюсь как сын, совсем еще шкет, сосредоточенно уплетает из тарелки икру, будто гречневую или пшенную кашу... Мои-  жена и сынок ее любят. Поэтому одна из банок всегда остается дома, для употребления. А мне достаточно одного бутерброда, под стопку водки или чашку кофе. Не знаю, но почему-то от нее «не плющит». Может в прошлой жизни объелся? Последняя «морока»- сдать «кашу» быстрее.  После чего можно опять в родные края проскочить.  Вот он, очередной  яркий «блик»!
                Иногда, стоя на берегу, наблюдаю в бинокль как пацаны проверяются- поднимают снасть почти на середине реки. Видимость неважная - далеко. Но вдруг, неожиданно брызнет оттуда! От крошечной совсем «ладьи» ослепляющим, зеркальным «зайцем» по глазам!  Аж дернешься поневоле! Булат, улыбаясь понимающе, негромко пробасит за спиной -  Видал? Пацаны «белорыбку» сняли....
                Написано о близких мне и моей семье Светлых Людях, Булащенко Сергее и Татьяне.