***
Я умирал тринадцать тысяч раз,
Буквально плавал в океане боли.
Казалось бы привыкнул, но сейчас
Опять я корчусь от объятий доли.
И снова испытаний череда,
И снова камень мне катить "на гору".
Похоже жизнью... правит ерунда,
Святая ложь, пустые разговоры.
В висках стучит: "Когда, когда, когда
Достигнут эти муки апогея?"
Воистину... вокруг... одна вода,
Чем выше по теченью, тем грязнее.
Мне чар бы восемь вёдер зачерпнуть.
И восемь нот сложить в произведенье.
И рассмеяться. Может и всплакнуть?
Да плюнуть наконец на невезение.
Хотя по сути финиш, гонг, джек-пот
Не что иное как пустые звенья!
Дошёл, допрыгнул, добежал и вот...
Теперь ты служишь для тоски мишенью.
Мы ищем смысл, а смысла вовсе нет.
Мы все артисты субъективного театра.
Страдать обязан, собственно, поэт.
И это обязательный параграф.
Коль хочешь оживить свои слова,
Души кусочки отрывая с болью,
Вставляй их в предложений жернова,
Обильно орошая своей кровью.
Высокопарно? Сладковато? Пахлава?
Да нет я честь по чести так считаю!
Иначе мёртвыми рождаются слова...
... и снег пойдёт и в середине мая.
Всё закругляюсь! Эта болтовня,
Как белый аспирин от чёрной боли.
Поковырялся в глубине себя,
И снова в рану бросил горстку соли.