Татаренко Иван Петрович
Добровольцы
Бывалые путешественники, туристы, даже военнослужащие в своих разговорах с собеседниками всегда говорят - в гостях хорошо, но дома лучше. Я отдыхал в прекрасном городе Сочи, любовался Черным морем, купался в теплой морской воде, катался в штиль и при малых волнах на прогулочном катере, который увозил таких же туристов как я до самого горизонта и тогда прекрасный морской город оставался в легкой белесой полосе на фоне великолепного вида на чудесный Кавказ, с его большими и малыми горами со столицей Казбек и Машук. Насладившись морским пейзажем, рыбацких лодок, торговых кораблей - своих и иностранных, прекрасными широкими улицами с великолепными пальмами, все мы туристы возвращались с прогулок по Черному морю в порт, в гостиницу на ночь. Хорош во всех видах город Сочи днем и особенно прекрасно освещенным городом ночью. Хорошо было смотреть и наблюдать, как наше солнце из-за горизонта утром как бы величественно поднимается из-за гор, пройдя свой дневной путь над Черным морем великолепно опускаемся на западе за горизонт, освещая последними лучами морскую поверхность моря с рыбацкими лодками и морскими судами на якорях. Город погружается в ночной мрак с многочисленными яркими звездами на ночном небе. Люди тоже отдыхают от дневных забот, а туристы от походов по горным местам. Ночь проходит как обычно. Утром наступает новый солнечный чудесный день, для ко-го с новыми походами по туристическим тропам, для кого последний день пребывания в Сочи, так как туристический срок закончился. Отдохнувшие, загорелые туристы спешат приехать на железнодорожный вокзал Адлера, чтобы взять билет на поезд Сочи- Новосибирск, а кому и дальше. В Адлерском железнодорожном вокзале всегда много отъезжающего народа. Среди этой массы туристов с билетом в руках сижу в вокзале, ожидаю объявления о начале посадки и отправления поезда.
Наконец, объявлена, посадка. Ожидавшие ринулись искать свои вагоны
согласно купленных билетов. Я нашел свой вагон номер, отыскал свое купе и зашел. Дорожный легкий чемоданчик - положил под нижнюю полку, выглядывая в окно вагона. Люди мимо окна куда-то спешат, торопятся, тащат за тоненькие детские ручки мальчишек и девочек. Я сижу один. Неужели никого не будет, думаю. Посмотрел на часы. До отправления поезда осталось две минуты. Тишина. Неожиданно услышал:
-Это пустое купе? - спросил мужской голос.
-Пустое, заходите, - ответил мужчине.
-Тогда я здесь расположусь, на нижней полке, - сказал вошедший, поднял полку и положил свои вещи.
За минуту до отправления пришли еще двое. Купе наполнилось. Вошедшие оказались военными людьми, видимо знавшие друг друга. Для знакомства пожали мне руку. "Василий Иванович Крюков", - называй меня. Другой - Иван Николаевич Соломин среднего роста, широкоплеч, круглолицый, третий Михаил Дмитриевич Кольцов - молодой, лет тридцати, чернобровый с маленькими усиками и приятным голосом. Всем отвечаю: "Зовите меня Григорий Николаевич Сапожков".
-Вот и компания собралась, - промолвил Василий Иванович Крюков на вид лет тридцати, рыжая борода, прямой нос, черные глаза, широкие рыжие нависающие на глаза брови, резкий отрывистый голос, на голове фуражка военного образца. Когда мне жал руку при знакомстве, почувствовал, что в его руке сила порядочная, не то что моя сила, но всей видимости спортсмен промолвил:
-Кто куда едет, я до Bopoнeжa!
-А кто и дальше, - ответил ему.
-По всей видимости, все мы едем, кому куда нужно, - сказал Соломин.
-Тогда чем займемся?
-Времени у нас достаточно. Предлагаю поиграть в картишки, в дурака, - предложил Кольцов.
-Раз предложил, раздавай.
Поезд набрал скорость. За окном вагона проплывают станционные строения, гладкая морская поверхность моря. Чем дальше отъезжаем от Сочи, тем меньше попадается раскидистых и высоких пальм, больше могучих дубов. Навстречу нам едут поезда в Сочи. А мы уезжаем из Сочи. Едем, играем в карты. Но кроме перекуров в вагоне больше нечем заняться. Да и картежная игра уже надоела.
-Чем бы еще заняться, - сказал я. - Может, у кого есть желание сыграть в шахматы?
-Не возражаю, - обрадованно промолвил Василий Иванович. - По паре партий можно сыграть каждому. Это уже игра умом. Это покажет нам всем кто точно владеет своим умом при любых обстоятельствах.
В игре, переговорах как-то незаметно идет время. Быстро проехали Лазаревское с прекрасным видом на Черное море. Туапсе почти по кромке морского берега. Новороссийск с описанием его Брежневым в книге "Малая земля", Краснодар, уже поехали в знаменитый Ростов-на-Дону.
Я раньше несколько раз бывал в Ростове. Железнодорожный вокзал спокойно работал, принимая и отправляя товарные и пассажирские поезда ближнего и дальнего следования. Было спокойно. В самом здании вокзала можно было спокойно посидеть на диванах, дожидаясь отправления поезда. В киоске можно было купить молоко, сыр, колбаску копченую, яблоки, апельсины, любители спиртного для поддержания духа могли попросить стопку горячительного напитка. Опорожнив напиток, ставили на стол стопочку и отходили от прилавка. Но то, что я увидел сейчас, не поверил своим глазам. Входная дверь в вокзал то отворялась, то закрывалась, то в зал шли люди, то из зала на перрон приходили, стояли чего-то ожидали. Аналогично выходная дверь вокзала ходила туда сюда, повторяя одни и те же движении по входящим и выходящим людям. На перроне и в зале вокзала полным-полно пассажиров с детьми, стариками и старухами, просто мужчины молодые и в возрасте, с сумками в руках, с вещмешками за плечами куда-то сновали по перрону и в зале вокзала. По разговору я понял, что здесь толпятся люди, чтобы уехать на Украину, а приехавшие с Украины желали быстрее уехать в Россию. В уходящие поезда в ту или другую стороны набивались пассажирами, как с билетами, но видимо и без билетов, ворча на президента Украины: "Пусть бы сам Порошенко увидел как одни бегут из Киева, с крестами на шее в Киев. Полная неразбериха. Среди этой толпы не видно ни одного полицейского! Вот она демократия правящего буржуазного класса! Ведь кому-то в Киеве выгодно такое столпотворение".
Наш адлеровский поезд, постояв положенное время на вокзале, дал свисток, тронулся от вокзала теперь уже на Москву. Мои друзья по купе с пакетами вернулись в вагон, положив свои пакеты на столик, ставя на столик бутылку с шампанским.
-Можно было бы и беленькую ваять, - сказал Крюков.
-Хоть эту выпросил в ларьке, - ответил Соломин. - Белой не торгуют.
-Тогда садимся, по стопке отведаем, - пригласил Кольцов.
Я не имел желания заняться выпивкой, зная, что после будет болеть голова.
-Григорий Ивановн, тоже присаживайся. Всем места хватит, - сказал Михаил Дмитриевич. - А ты, Василий Иванович, убери со стола свои шахматы, все равно не будешь чемпионом мира вроде Карпова.
Время никому не назначает сроки разговора с товарищами, особенно если компания за столом веселая и разговорчивая, после пары выпитых стопок шампанского. Разговор каким-то образом возникает вроде шуточного, который каждый понимает по-своему, и при какой обстановке. Время идет. Под нами железные колёса стучат по стальным рельсам, отматывают километр за километром. Из купе вагона видно как бегут телеграфные столбы с железными проводами, высокие деревья, станции, разъезды. Выпитые стопки вина заставили друзей заговорить друг с другом. К разговору всех подтолкнул Кольцов:
-Василий Иванович, расскажи как воевал с моджахедами-исламистами? - Все они одно, грязью измазаны, так как им ничего не докажешь, пока силу не покажешь. Конечно это интересно, но долго рассказывать. Сапожник, как ты думаешь?
-Я с интересом бы послушать, даже можно лежа на полке вагона, - сказал Григорий Иванович.
-Я вижу вы все трое военные, служите в нашей российской армии, видимо где-то участвовали в военных операциях, может в Афгане или грузинском перевороте, а возможно на Ближнем Востоке или Украине. Мне кажется, вы все трое били в Сирии.
-Правильно говоришь, Григорий Николаевич.
-Вот и расскажи, как туда попал?
-Чтобы рассказывать, надо еще по стопке выпить.
Крюков налил себе отопку вина. Выпил, промолвил:
-Хорошее вино, но беленькая особая московская водка лучше.
-Хватит водку расхваливать, - сказал Соломин.
-Собрался рассказывать, так начинай.
~Все было просто. Закончил школу. На работу нигде не берут, говорят, иди-ка ты парень лучше учиться на приобретшие какой-нибудь специальности. Походил, походил и записался в ДОСААФ учиться на шофера. Надо было учиться аж целых шесть месяцев. Показалось долго. Перед армией с девками не нагуляюсь. Решил бросить учиться. Приходит ко мне на дом милиционер, спросил: "Почему нигде не работаешь? Почему не являешься на занятия в школе ДОСААФ?"
Я каким-то образом неумело оправдывался. Но милиционер не стал
слушать мою детскую речь, строго промолвил: "Чтобы завтра был на занятиях в ДОСААФ, приду проверю!". Пришлось учиться с хорошими оценками по материальной части и Правилам вождения машины закончил учебу, и получил удостоверение шофера. Через месяц из военкомата пришла мне повестка служить в армии. Ушел. В воинской части посадили меня на машину служить Родине. Мать пишет и спрашивает, как идет служба, уже нашла мне девушку, чтобы после армии можно было на ней жениться.
-Что же ты решил?-спросил Кольцов.
-Передумал много. Но нужной думы для свадьбы не надумал. А тут заместитель командира части, почти каждый день, читает лекции и доклады о положении в Сирии, с которой Россия подписала договор о взаимной помощи. Ведь американский империализм нагло залез в Сирию и создал там Исламское священное государство. А народ с президентом Аса дом не согласился с американской авантюрой, прилетел в Россию за помощью.
Василий по всему видно, что устал от разговора, налил себе стопку вина, медленно выпил. крякнул, промолвил: "Отлегло на душе. Слушай, Гриша, дальше мое похождение".
За наделю до мобилизации свою лекцию начал читать заместитель командира Воробьев в звании капитана. Вся его лекция, а потом все разговоры сводились, что нужно помочь Сирийской народной республике. Россия уже помогает сирийцам, у президента как главнокомандующего мало сил, вооружения, снаряжения, солдат. Уже из России и союзных республик в Сирию едут добровольцы в Армию Асада.
Что делать - сам не знаю. Тут вечером получаю письмо от мамы: "Я тебя уже жду домой, невеста Верочка уже готовится к свадьбе. Приезжай сынок. Тебя очень ждем".
Не успел решить вопрос с Сирийской стороной, как возник второй вопрос, сразу после демобилизации надо жениться. Какой важнее вопрос? Решил посоветоваться с товарищами по нашему отделению шоферов. Поговорил с Соломиным. Иван, мне прямо сказал: "Ты знаешь как надо жить с молодой женой, ведь у нее еще ветер в голове и неизвестно в какую сторону ее занесет. Женщины любят деньги, а где ты их возьмешь?
-Что надумал?
-Еще немного решил послужить. Время покажет что делать.
Спросил у Кольцова. Тот сказал прямо:
-Что, из армии вернешься домой и в солдатских брюках пойдешь с мамашей сватать Верочку. Может она действительно хорошая девушка, не хочу ее оскорблять при тебе, но ты сам подумай о себе на правильной стоишь ты дороге или нет. Разговаривал с Соломиным, теперь с тобой и скажу, что наш капитан Соломин еще послужит в армии с добровольцами. Главное деньги платят порядочные. Мы дали согласие служить в Сирии, с сирийской армией бороться против всякий игиловцев до победы.
-Тогда я с вами согласен быть добровольцем.
Через день полковник объявил о демобилизации. Часть ребят сразу поехали домой, другая часть добровольцев осталась. Подошли машины. Сели в них. Через час приехали на аэродром. Посадили в самолет. Через несколько часов самолет приземлился на нашей военной базе Хмеймим.
Не знаю, как мои товарищи, я нисколько не удивился и не нашел что либо интересное. Постройки самые простые, в которых хранятся продукты в ящиках, контейнерах, мешках из целлофана, мешки сахара и даже вода в пластиковых посудинах. Офицер познакомил нас с казармой, где мы должны находиться в свободное время.
-Что еще привлекло ваше внимание, а в особенности твое, - опросил Сапожников.
-Видишь, Григорий Иванович, мы привыкли служить, да и жить в нашем российском климате, а здесь в Сирии в районе нашей военной базы почти целыми сутками стоит жара до тридцати-сорока градусов. Сначала я не напивался воды, сколько не пью все опять хочется пить, пока один сержант посоветовал: "Ты здесь воды не напьешься. Набери воду во фляжку, брось в нее ложку соли, чтобы вода стала чуточку солоноватой. Пей по два глотка. Организм успокоится. Этой фляжки тебе будет хватать на весь день".
-Еще что заметил?
-Целый день чистое голубое небо над базой. Круглые сутки над ней кружатся наши самолеты, то взлетают, то садятся, то чем-то грузятся, то разгружаются. Здесь на базе Хмеймим работают наши солдаты. Одни нагружают машины продуктами питания и куда-то уезжают, другие приезжают с пустыми кузовами или с сирийскими солдатами армии Асада. Позже узнал приезжают за боеприпасами и увозят на фронт против бандитов игиловцев и всех наемников американского империализма.
-Что же вам предложили делать?
-Как всем здесь солдатам. Построили нас в колонну. Майор выступил перед нами, сказал, что вы пришли на помощь трудовому народу Сирии. Сейчас вы получите машины с номерами, на которых будете работать. Boeм запомнить свои номера машин. Дал команду: "Всем направо! Шагом марш за мной в автороту".
Пришли. Майор достал лист бумаги, читает: "Крючков первый номер, Соломин второй, Кольцов третий и так далее. По порядку всем подъезжать вон к тому складу на погрузку".
-Долго грузились?
-За час все были готовы. Этот же майор сел на нашу "Волгу", дал команду: "Следовать за мной на Дамаск".
Выезжая из базы постовой крикнул: "Всем ехать след в след, чтобы не нарваться на игиловскую мину на дороге!".
Иду на машине по но сирийской дороге. Такая же дорога как и у нас в России грунтовые дороги. От колес отваливается густая пыль. Крюков, Соломин едут почти за майоровой машиной, а я еду на последней машине в колонне. За мной едет броневик с пулеметами, охраняет нас от внезапного нападения игиловских верзил тоже вооруженных своими автоматами и пулемётами. Пока игиловцы не появлялись, но их видел в кадрах по телевизору таких, как наши фильмы показывают басмачей времен гражданской войны в СССР. - Вот так началась наша добровольная служба по оказанию братской помощи трудовому народу Сирии.
-Вы как шоферы или как теперь называют водители машин возили грузы в разные места. Оружие было у вас е собой?
-Конечно. Все получили автоматы Калашникова, хотя каждую колонну охраняли наши и сирийские солдаты. Это могут подтвердить мои товарищи.
Поезд мчится с курьерской скоростью, только без конца колеса стучат о рельсы, да за окном мелькают всякие строения, поля, лесные заросли, с глухим стоном проезжаем железнодорожные мосты через реки.
Рассказчик Крюков умолк. Потянулся рукой к бутылке из-под шампанского, промолвил: "Выпить бы еще стопочку!".
-Хватит тебе, Вася, еле языком ворочаешь, - сказал Иван.
-Раз мне хватит, повторил Василий, то ты, Иван, продолжи рассказ как шла наша служба в Сирийской народной республике. Ты у нас мастак на рассказывать. Я немного отдохну, а тебя с удовольствием будет слушать Григорий Иванович.
-Сапожкин, будешь слушать? - промолвил Кольцов.
-С удовольствием, - ответил Гриша. - Только одно у меня, замечание, все ездите, что-то возите, разве нигде не встречали прекрасных сирийских девушек?
-Как же встречали!- сказал Иван. - Но это уже вторая тема разговора.
-Тогда слушаю тебя дальше.
-Дальше слушать, по-моему уже не интересно. Уже три года колесим на машинах с грузом по прекрасным, но сильно разрушенным городам Сирии. Голодному населению возим продукты питания, - начал рассказ Соломин.
Пришлось везти людям пропитание в города и поселения Алеппо, разрушенный Дейэрзор.
Дейэрзор с оставшейся с полуразрушенным игиловцами храме, оставшимся в живых сирийским детям, женщинам, старикам. Как встречали наш конвой с гуманитарной помощью оставшиеся в живых жители Аммана. Нас солдат с автоматами через плечо со слезами на глазах встречали голодные люди, нас обнимали, целовали, когда им в руки давали пакеты с питанием, перед нами становились на колени в знак благодарности за спасение от голодной смерти и казней игиловцев, постоянно грозившим им шариатским судом радикалов Халимова, приказывавшего за неповиновение радикалам у живых на площади перед народом в Дейрезоре, Эльбейзоре отрезали головы. Вот почему нас встречали сирийцы как своих освободителей. Солдаты сирийской республиканской армии брали в плен террористов, игиловцев, умеренной оппозиции, боевиков вооруженной оппозиции, радикальных исламистов, когда их гнали солдаты президента, то народ готов был разорвать на части всех исламистов за то, что они убили и казнили невинных людей. Как же освобожденные люди радовались, когда узнали, что их грозный палач Халимов был убит, кричали: "Туда ему и дорога!".
Рассказы бывалых людей, интересны тем, что рассказчик ведет разговор от лица двух действующих литературных героев, один из них ведущих положительную сторону обсуждаемого дела или исторического события, другой стоит на своей отрицательной линии. На этом и строится определенный сюжет того или иного повествования, которое осуществляет рассказчик, владеющий определенными художественными определениями и фактами, положительными и отрицательными взятыми из повседневной жизни или работы случающихся неожиданно или просто преднамеренно по заказу или приказу заинтересованных лиц или чиновников, всегда остающихся в тени. Разобраться в этом вопросе очень сложно, а порой даже невозможно, по пословице - ветер свищет, а караван идет, как идет поезд из Ростова на Москву. В этом поезде едут люди по своим делам с разными сложившимися судьбами в их жизни. Едут и добровольцы, пересказывая друг другу о сложившихся судьбах в их жизни.
-Что так и будем ехать молча? - сказал слушатель Сапожкин.
-Мы и так кажется все переговорили, - отозвался Кольцов.
-Я так и не понял, вижу вы все трое военные, добровольцами служили в Сирии, правда на вид, глядя на ваши лица, мне кажется вы чуть не здоровы, - сказал Гриша. — Теперь едете до Воронежа. Ведь была же какая-то причина приехать с места службы видима домой?
-Это ты правильно сказал Григорий, - промолвил Кольцов.
-Вот ты, Михаил, и расскажи, как сложилась наша судьба службы на добровольных началах предложил Василий Иванович.
-Неизвестно, Гриша, как бы сложилась наша судьба, если бы мы сразу при демобилизации поехали домой. Но судьбе было выгодно, чтобы мы добровольно пошли дальше помогать Сирийской республике сражаться против Исламского государства. За три года мы на своих машинах проехали с гуманитарной помощью почти по всем городам: Пальмиры, Дамаска до трудно называемого города на Тибре Дейр-За-Зор. В этом городе нас и испытала судьба за ту помощь, которую мы добровольно оказывали сирийскому народу рабочих и крестьян. Город был, Гриша, почти взят. Террористы еще держались в некоторых районах и кварталах. Республиканские солдаты выкуривали исламистов, забирали в плен. Мы видели, как под конвоем их гнали на сборный пункт. Мы как раз привезли народу гуманитарною помощь, разделить голодным. Подходит к нам наш офицер и сирийский, спросили:
-Машины пустые?
-Да ответил я.
-Оружие при вас?
-У всех автоматы Калашникова.
-Сейчас по этой, улице, хотя широкой, но вся в развалинах, сирийские бойцы погонят пленных на сборный пункт. Их поведет специальный конвой. Садитесь на машину, будете сопровождать идущих игиловцев. Б кузов посадите команду сопровождения. Пленных поведут по разбитой улице, там машина не пройдет. На машине поедете по параллельной улице до перекрестка дорог. Там остановитесь, высадите команду сопровождения, она пристроиться сзади колоны пленных и пойдет за ними, а вы по своим маршрутам. Все ясно? - спросил офицер.
-Так точно! - ему отвечаю.
Колонну погнали. Мы на машине поехали на параллельную улицу. Доехал я до полу разбитого дома, как прогремел взрыв. Силой машину опрокинуло. Солдаты команды сопровождения вылетели из кузова, а мы трое из кабины. Мы оказались просто оглушенными и контуженными. Откуда-то прибежали игиловцы, схватили нас всех, связали руки и бросили нас в какую то машину и увезли в неизвестном направлении. Привезли в какой-то подвал. Мы там пролежали всю ночь. Ни воды, ни оружия у нас нет. Начали допрашивать как настоящие следователи. Сначала фамилии, потом что куда возили, где есть базы армии Садата. Мы ничего не отвечали или говорили ничего не знаем. Вошел какой-то игиловский высокий чин, послушал как следователь ведет допрос, промолвил:
-Что ты, Мухамед, с ними возишься. Это же по нашим законам все неверные. Выводи всех на площадь где всегда перед народом с живых отрезали головы как предателям Игиловского государства. Я заставлю их перейти в нашу мусульманскую вере, пусть на площади перед народом дадут клятву верности служить Священному Исламскому государству. Какой нации эти пленники?
-Известно, русские, киргизы, украинцы, таджики и наши сирийцы.
-Это какой-то интернационал у тебя под рукой.
-Я не знаю, что с ними делать, особенно с российскими.
В камеру ворвались бородатые, грязные, волосатые игиловцы стали нас хватать, спрашивая, будешь служить нашему Myхамеду. Тут же стали избивать, вытаскивать во двор. Избитых, окровавленных нас построили, приказали всем слушать какого-то имама. Говорил он не только на русском языке, но и на английском, немецком, французском.
-Зачем ему говорить на разных языках?
-Затем, что ночью к нам в подвал пригнали взятых где-то немцев, французов, англичан, американцев и турок. Вот он спрашивает немца, кричит, чтобы все слышали клятву "Аллах Акбар". Молчит. Выстрел, упал обреченный, та же участь постигла француза, затем англичанина, американца, даже итальянца, даже не щадил своих сирийцев.
-Отставить! Русских отправить в лагерь Халимова.
-Но Халимов перебежчик Таджикистана убит, - ответил имам.
-Всех оставшихся троих бросить в подвал, а утром привести ко мне на допрос в кабинет.
Вот мы лежим в подвале, каждый думает о себе, родных, России. Было ясно, что нас уже не выпустят из подвала живыми, так как не поклялись служить Аллаху и игиловцам. Слышны время от времени шаги часового, глубокие вздохи и сильный кашель от питья холодной воды со льдом. Мы уже не ждем помилования. Жалеем только о том, что после привоза гуманитарной помощи старикам, детям, женщинам не уехали сразу на свою базу. Ведь на той базе мы кого только не видели -своих офицеров, иностранных, да разве всех запомнишь. Только все это для нас осталось в прошлом. Но пока мы живы, еще не сдадимся судьбе, мы добровольцы нашей Российской Армии. Шаги часового за дверью были слышны до самого утра. Сквозь щели в дверях пробирался слабый свет приходящего утра. Затем пробились сквозь эти же узенькие щели благодатные яркие лучи солнца. Наконец шарканье шагов часового прекратилось, в замочной скважине дверей заскрипел ключ. Дверь приоткрылась.
-Выходите! - слышим голос.
-Идем, еле ноги переступают от голода и побоев, - продолжил рассказчик. Довели нас до кабинета грозного Моджехеди.
-Заходите! - рявкнул часовой и открыл дверь.
Первое, что мы увидели за столом сидит моджехед лет под тридцать с открытым лицом, внимательно смотрит на нас, неожиданно спросил:
-Вы россияне? - чистым русским языком.
-Так точно! - отвечаем.
-Откуда прибыли?
-С базы Хмеймин, - отвечаю.
-Я бывал на этой базе, раздавал номера ваших машин. Вы свободны. В нашём государстве нет смертельной казни и расстрелов. Пройдите в другую комнату.
Как дальше все получилось, ты, Григорий Николаевич, видишь нас. Мы получили отпуск по службе и едем домой в Воронеж, - сказал Кольцов.
-Да, ваша служба заслуживает написания хорошего романа и благодарности нашего народа за оказанную помощь Сирийской народной республике, как настоящих добровольцев. Вот настоящий подвиг для кашей молодежи.
И.П. Татаренко 20 сентября 2017 г. г.Бийск