Некоторые размышления о сказочно-несказочных перевоплощениях, выраженных в хореографии...
2 декабря 2017 года в Камерном театре Екатеринбурга в рамках VIII Международного фестиваля современного театра «НА ГРАНИ» состоялась премьера спектакля «Ein M;rchen/Сказка». Это совместный проект Камерного театра Объединенного музея писателей Урала и Танцевальной компании "27/1". Новый спектакль театра создан по мотивам одноименного произведения В. Набокова, которое входит в цикл рассказов и стихов «Возвращение Чорба», написанных писателем в период его эмиграции в Германии. В «Сказке» режиссера Д. Касимова и хореографа А. Фролова текст В. Набокова читается, однако «обрастает» новыми деталями, нюансами, связанными со смещением акцентов:
Со сцены «уходит» всезнающий повествователь.
Перед зрителем остается «голый» герой. Он не то чтобы голый – обнажается его сознание, и создается иллюзия саморазвития внутреннего мира странного человека, его мыслей: поток сознания «склеивает» сцены, является связующим звеном в танцевальном развитии действия.
В основе спектакля пластика.
Главный герой и женские фантомы его сознания танцуют, а современная хореография, сюжетная, экспрессивная, захватывающая различные способы выражения, позволяет выразить сенсорику художественного мира произведения В. Набокова.
На сцене персонажи обретают повадки животных, хищников, и в стае доминирующим становится волк. Герой в волчьем обличии предстает в зачине и финале спектакля. И это его внутреннее «Я», которое одновременно стремится к величию и вместе с тем отражает одиночество в этом мире борьбы за выживание. Его характеризует хищная пластика: руки дают импульс туловищу, ноги подхватывают общую волну – человек уже не человек, а тот, кто хочет, мыслит и возомнил себя по-ницшеански «Сверхчеловеком».
По сюжету, он, неудачник в покорении женских сердец, заключает сделку с дьяволом, должен к определенному времени найти жертв своего вожделения, и если их будет нечетное количество, то они будут в его распоряжении. В результате создается картина животного мира. Герой, раскрепощенный в своем желании обрести чужую плоть и души, инициирует пробуждение животного начала в своих жертвах. На сцене начинаются захватнические игры, и виртуозная хореография позволяет передать повадки людей-животных и вместе с тем «нарисовать» пространство…
Пространство трамвайного шума, лесного гудения и древесной сутолоки отражает поиски героем своих жертв.
С одной стороны, звуки оглушительно доносятся из видеоряда, с другой - люди в своих метаморфозах уподобляются окружающему миру. Так, длинные волосы героинь в одном из эпизодов напоминают кроны деревьев, и хореографические элементы «работают» на создание образа лесной чащи. В другом фрагменте героини будто бы превращаются в птиц. Чаще всего озвучивает первобытные инстинкты персонажей громкий варган.
В спектакле по-русски говорит Дьявол, иные персонажи или молчат, или скупо, но громко и хлестко говорят по-немецки.
В образе искусителя появляется госпожа Отт (Юлия Родионова), которая «три раза была замужем, довела до самоубийства нескольких молодых людей», «рождается три раза в два столетия» и «запаслась очаровательной душой для следующего воплощения». Беседы госпожи Отт и Эрвина приближают первоисточник – текст В. Набокова – к зрителю: зашифрованные в движениях эпизоды рассказа вербализуются дословными цитатами, которые заполняют некоторые многоточия в сознании адресата спектакля.
Госпожа Отт в течение спектакля преображается: из особы в черном, практически лишенной явных гендерных признаков, она превращается в роковую блондинку в огненно-красном, и эта эволюция отражает и расширение границ влияния демонических сил на героя. Своего апогея внутреннее смятение Эрвина, тенью воплощенное в образе его искусительницы, достигает в эпизоде Шабаша. Режиссер доводит до предела накал страстей, на сцене царит хаос – быстрые танцы, резкие движения, героини уподобляются ведьмам. И подобная кульминация – явная надстройка автора новой постановки, доводящая до предела страхи, смутные мысли слабого, но стремящегося к власти над людьми героя.
Кольцевая композиция: победа и поражение волка.
Эрвин оказывается слишком слаб, чтобы выполнить условие Дьявола, и, если у Набокова это проявление слабости (с точки зрения самого героя) выражается в отсутствии изменений в обычной размеренной жизни (его «угнетала мысль, что завтра понедельник и что вставать будет трудно»), то в спектакле человек, лишенный сверхчеловеческих возможностей, но мятежно стремящийся быть выше других, завоевателем, – оказывается в точке отсчета. Он волк. Одинокий волк. Иллюзии утрачены, разбились о помыслы и поступки человека-несверхчеловека.
«Сказка» Набокова – отчасти волшебна.
Таковой она становится в мгновенья иллюзорного счастья героя (темнота кажется «блестящей», фонари горят «неземным огнем», мир окрашен в лиловые, оранжевые цвета – он в принципе многоликий). На сцене Камерного театра волшебство подавляется мистикой, с одной стороны, и реальностью – с другой. В этом новом прочтении зритель погружается в сознание героя, а в нем – бунт над действительностью, порождающий в человеке его первобытные помыслы, разрывающий цепи возможного и досягаемого.