Каждое время рождает своих героев. И смутное тоже.
Толя Мамонтов, получив на корабле старшего лейтенанта, пришел в штаб флагманским специалистом по мино-торпедному оружию. Он не имел ни семи пядей во лбу, ни высокого интеллекта, ни потрясающих способностей. Толя был рядовой посредственностью.
Просто он удачно женился, и… карьера поползла вверх. Его женой стала любимая дочь первого лица области.
Время наступило такое. Период развала и хаоса.
Каждый плыл в свою сторону. И каждый был уверен, что именно в этом направлении его ждет берег.
Звезда Мамонтова вдруг ярко засияла на небосклоне. Но этого света земляне не видели.
Теперь получалось так, что корабельные офицеры в звании капитан-лейтенант и капитан третьего ранга, имеющие богатый опыт боевых выходов в море, должны были исполнять приказания старшего лейтенанта, судящего о морских походах по рассказам очевидцев.
Яйца стали учить кур.
Толя в штабе чувствовал себя не уютно.
Трудно молодому найти себя среди умудренных опытом офицеров. Нечего не знаешь, и спросить стыдно.
Он был замкнут, забит (авторитет тестя давал о себе знать), не общителен, всего боялся, все и всех сторонился.
Его начинания из-за отсутствия опыта и знаний заканчивались крахом.
Служба ратная Анатолия тоже не радовала. Тяготился он ей.
И время было непонятное. Рушилось все, и флот в том числе. И уклад жизни менялся коренным образом.
Тесть, обладая даром провидца, сразу понял, что зятю адмиралом не быть и посоветовал поступать в юридический институт на заочное отделение.
- Юристы везде нужны, - резюмировал он, - и у военных, и на гражданке. Положение, деньги, карьера им обеспечены. Уж что-что, а в этом отношении я о тебе позабочусь. Понял?
Огорчать тестя не хотелось. Толя становится студентом-заочником. Теперь на службе он грызет гранит юридической науки. Деньги платят, можно и послужить.
Мамонтов начал внешне меняться: появилась осанка, стать, плечи стали шире, лицо зарозовело от домашних харчей, залоснилась кожа, заметно стал прибавлять в весе, а главное, изменился взгляд. На людей он стал смотреть иначе. В нем сквозило пренебрежение, надменность, самоуверенность, презрение и превосходство. Он был уже не просто Толя Мамонтов из Оренбурга, а зять первого человека области!
Внутренне, правда, ничего не изменилось. Он оставался нелюдим и немногословен. На все «Да», «Нет». И не более.
Собственно говоря, окружающим он тоже был безразличен. О нем вспоминали лишь тогда, когда Мамонтов заступал оперативным дежурным.
Все у Толи шло замечательно, как вдруг…
Это «вдруг» всегда приходит не кстати.
В одно мгновение он сник и начал чахнуть. Плечи опустились, глаза потухли, кожа утратила природную свежесть. Теперь Толя работал, жил, спал и, может быть, справлял кое-какие естественные надобности, прямо в кабинете, а пищу принимал вместе со всеми в кают-компании.
Звезда погасла. Фортуна показала свой зад.
На вопросы: «Что случилось?» или «Почему домой не идешь?» упорно молчал.
Но… Земля слухами полнится. Толю накрыли на бабе. С кем-то он на сессии познакомился и, как водится, переспал. Дело-то житейское. Без этого жизнь не проживешь. Из дома его и выгнали. Клонированный дог снова превратился в дворнягу.
Продолжалось так месяца три.
Никто за ним, бедолагой, не пришел.
Жена, говорят, стала крепко гулять. Из мести, наверное.
А Толя из бригады исчез.
Куда?
Никто не знал.
И знать не хотел.
Тихо пришел, тихо и ушел.
По-английски, не прощаясь.
У догов с дворовой собакой никогда не бывает общих щенков, а если такое случается, - значит, он сам превратился в дворняжку.
Только так.