Шел казак на побывку домой...

Валентина Телухова
В школе за первую половину учебного года бывало так устанешь, что ждешь каникул, как манны небесной. Вот бы и отдохнуть! Да нет. Уже аминистрация РайОНО - районного отдела народного образования - постаралась и приняла план работы для учителей на зимние каникулы. Это и конференция, это и заседания методических объединений, это и лекции для общего развития педагогов. И ничего, что мороз лютый стоит, что до районного центра добираться на общественном транспорте за семьдесят километров, и что старый деревянный клуб в районном центре, где проходят все мероприятия для учителей, стоит на берегу Амура и плохо отапливается, а в районной столовой так невкусно готовят, что и есть невозможно, явись на мероприятия и не жалуйся на жизнь.

На конференции было всегда интересно. Мы узнавали, как работает весь коллектив района, чем можно гордиться, а с чем - бороться. Но вот лекционный день был мучительным.

Прямо с утра на первой лекции перед нами выступала преподавательница Педагогического института из областного центра. И хотелось же ей по такому морозу ехать за многие километры в отдаленный район? Или она была тоже человеком подневольным?

Приехала. Лекторша была такой маленькой, худенькой, невзрачной на вид женщиной, что и взгляду не на чем было остановиться. Макияж отсутствовал, даже губной помадой она не коснулась своих поджатых и тонких губ. Мешковатый вязаный костюм был на размер больше нужного. Он был какого-то мышиного цвета. Голос у женщины был тихий, а в нем слышались какие-то просительные нотки.

Тема лекции была просто замечательной. Моральный облик Советского учителя.

Лекторша стала бормотать про моральный облик. И тут выяснилось, что его у современных учителей совсем нет. Курить себе позволяют. А молодые учительницы общаются с молодыми мужчинами и не на уровне ухаживаний и поцелуев, а гораздо теснее. Как не стыдно!

Госпожа лекторша не говорила, откуда у неё такие сведения. Про источник информации она говорила неопределенно - говорят. Знаменитый источник, который в народе давно в шутку назвали сокращенно О.Б.С., что расшифровывалось просто - одна баба сказала...

Хоть госпожа лекторша и была кандидатом психологических наук, однако умным содержанием лекция её не блистала.

- А вот еще бывают случаи, - говорила она уныло, - что учителя идут по деревне и смеются во весь рот и даже не прикрывают его культурно платочком. Не интеллигентно смеются.

Слушать лекцию было невыносимо. Но директор школы сидел впереди нас - молодых учителей. Иногда Анатолий Андреевич поворачивался к нам и строго на нас смотрел. Мне страшно хотелось спать. Но - нельзя! Вот я и выпучивала глаза на лекторшу, и в уме считала баранов, и, наконец, стала "про себя" напевать песни. Внутреннее пение помогало. Я перебрала в памяти все песни, какие знала, а лекция все не кончалась. Тогда я вспомнила бабушкины песни, а потом перешла к песням строевым и казачьим.

Как я умудрилась запеть вслух, и сама до сих пор не знаю.
 
- Шел казак на побывку домой!

Разнеслось под сводами большого зала. Голос у меня был сильный и звонкий.

Лекторша от негодования даже не договорила слово. Она замолчала так внезапно. Все вздрогнули.

Я тоже замолчала, пораженная своим бестактным поведением. Но в зале песню... подхватили.

То там, то здесь пропевали слова из песни. Молодые учителя. Это был вызов. Это был протест.

Лекция была сорвана. Мне объявили выговор за хулиганское поведение. С работы не уволили. Кто же поедет в такую даль в середине учебного года? Заменить меня было некем. Тридцать четыре часа нагрузки повисли бы в воздухе.

Директор школы едва отстоял меня.

Так что и не узнали бедные учителя до конца, какие нормы поведения они должны были бы соблюдать в дальнейшем, чтобы соответствовать моральному облику.

Почему именно теперь мне вдруг вспомнилась эта лекция? И мое громкое пение, которое было совсем некстати? Только и теперь я как бы со стороны вижу и этот холодный мрачный зал, и нас - молодых учителей, которые приехали работать в дальний поселок по распределению. Нас было семь молоденьких девочек на педагогический коллектив из сорока девяти человек. В среднем на всех нам было ровно чуть больше двадцати лет. Учительнице физкультуры Верочке едва исполнилось восемнадцать. Она окончила техникум педагогический. И эта маленькая девушка строила на школьную линейку больше семисот ребятишек.

- Школа! Внимание! Слушай мою команду!

И школа слушала. И слушалась!

А вот сидит Раечка. Ей тоже всего восемнадцать лет. Она взяла в этом году своих первых учеников - двадцать семь первоклассников - и уже научила их и писать, и читать. А в общежитии она не только сама клеит, рисует и мастерит наглядные пособия, но и нас привлекает к этому труду. В первой четверти она потеряла голос. Потому что маленьким деткам нужно было все проговаривать.

- Берем тетради, кладем перед собой так, чтобы уголок тетради смотрел вам на правую ручку, находим в тетради верхнюю строчку, берем ручку в правую руку вот так. Спинку держим ровно, следим за посадкой. Пишем палочки под наклоном. Так, как я показываю вам на доске. Ведем ручкой от верхней линии до нижней.

Голос её был ясно слышен в школьном коридоре. А вечером, в общежитии, она нам только кивала и шептала что-то. А утром опять звенел её голосок. Через боль. Через страдание.

А вот сидит Галя. Ей уже двадцать три года. Она - выпускница института. Русовед. Она - замужем. Муж работает и живет за много километров от нашего поселка. Он приезжает в наш поселок раз в неделю. Он - машинист на железной дороге. Гале есть место в школе - на группе продленного дня - в железнодорожном поселке. Она может жить рядом с мужем. Но она не бросает своих любимых ребятишек. Она уже ждет своего первенца. Ей ставят в расписании дополнительные уроки, которые она ведет совершенно бесплатно. Она хочет пройти программу школьную до середины апреля. Ей бы нужно уйти в декрет уже в марте, но она не может оставить свою работу. Замены ей нет. Мы её бережём всем общежитием. Не даем носить уголь и дрова и топить печки. К нам иногда приходят деревенские ребята и помогают набирать уголь и  заготавливают дрова.

Зиночке нашей двадцать два года. Она - учитель математики. Ну, да. Может быть у неё и есть "тесные" отношения с женихом Сашей, на которые намекала лекторша, но у них намечена свадьба на начало февраля. Они уже подали заявление.

Тамара ведет в школе биологию. В городе у неё живут старенькие родители. Она - поздний и единственный ребенок в семье. Каждую минуту она помнит о своих близких и стремится домой и на каникулах, и в воскресные дни. Долго и тяжело она добирается до отчего дома за сто шестьдесят километров от нас. 

А вот сидит Галя. Она в школе ведет уроки рисования и черчения. И ей всего девятнадцать лет. Галя прекрасно рисует. У неё талант. Ей бы и нужно учиться дальше, но она любит детей, ей нравится учить их рисованию. А учит она их так здорово, что работы её учеников побеждают на всех районных конкурсах.

Мы не пьем и не курим. Называем друг друга только по имени отчеству. И на людях мы на "Вы". А как же. На нас дети смотрят.

Так что зря лекторша рисовала такой портрет молодых учителей. Коллективный. Она говорила не про нас.

А запела я на лекции, конечно, зря. Но как вовремя!

Впрочем, был один грех из перечисленных и у нас. Смешливые мы были девчонки. Смеялись от души. И рот платочком при этом не прикрывали. Да. Было дело. Но молодость - пора прекрасная и улыбчивая. Так что простите нас, люди добрые!

Ни слова не было сказано госпожой лекторшей о высокой нравственности и морали, о честности в отношениях, о любви к детям, о готовности служить им, защищать и беречь при любых обстоятельствах, о тех бытовых неудобствах, которые терпят учителя. 

Странная какая была лекция. Обвинение. Огульное.