Роман
Часть первая
(развитый социализм)
Всё начиналось в Белых Горах!
Глава 1.
Любовный треугольник.
Жаркий август сыпал спелыми яблоками. Где-то в седьмом часу вечера, когда огненно- рыжий диск уже скатывался к зубчатым верхушкам сосен, из калитки большого двухэтажного дома выпорхнула молоденькая девушка, на мгновение остановилась, предусмотрительно огляделась вокруг, а потом неторопливо пошла вдоль улицы. Глаза- оконца с обоих порядков, поблескивая вымытыми стеклами, провожали ее, пряча за занавесками любопытные взоры сельских кумушек.
Девушка была среднего роста и такая стройная, даже грациозная, что, несомненно, она очень любила танцевать. Темно- синяя юбочка «плиссе» и голубая шелковая блузка составляли легкий ансамбль, который сверху прикрывала тонкая белая курточка с перламутровыми пуговками. На загорелых ножках мелькали белые туфли- лодочки. Светло-русые волнистые от природы волосы, на кончиках загибающиеся в кольца, рассыпались по плечам. Волосы были такие послушные, что для того, чтобы превратить их в локоны, надо было всего лишь часок подержать их закрученными на крупные бигуди, что она и делала, собираясь на вечеринки, а также по праздникам.
Но и в первозданном виде ее волосы были просто роскошны, а изящная челочка сама завивалась чуть на бочок, поскольку была короткой, и, если бы все волосы укоротить, то получилась бы короткая пышная прическа. Да ведь в молодости так хочется походить с длинными волосами, ощущая, как они шелком струятся по плечам и по спине. Это просто счастье для женщины иметь такие волосы: в любое время суток у тебя хорошая прическа. Но стройная фигура и прекрасные волосы - еще не все достоинства незаурядной внешности нашей героини. Большие темно- карие, почти черные глаза смотрели на мир чуть- чуть задумчиво, ах, не влюбляйся в черный глаз, черный глаз опасный! Прямой аккуратный носик глубоко вдыхал вечернюю прохладу, а яркие, как малина и, конечно, без помады, губы едва заметно чему- то улыбались. Если бы в эту минуту кто-нибудь бросил на нее хоть мимолетный взгляд, то непременно воскликнул бы: «Ах!»
Это была дочка председателя колхоза - десятиклассница Виктория Казарина, самая красивая девочка на селе, хотя хорошеньких девушек на селе было немало. И пока ее увидела только подружка, что жила через усадьбу, вероятно, она уже поджидала ее, так как выбежала ей навстречу, лишь та поравнялась с её домом. Подружка была чуть- чуть пониже ростом, голубоглазая, с белокурыми волосами, заколотыми на один бок ажур¬ной заколкой. Льняное, цвета топленого молока, вышитое по краю юбки, на рукавах и по воротнику - стоечке платье, ладненько облегало ее сбитую фигурку. Подружку звали Маргарита. Они пошли рядышком, тихонько переговариваясь, но вдруг сердечки их ёкнули, потому что впереди из переулка нарисовались двое юношей. Они неторопливо приближались к девушкам, издали улыбаясь, и, не дойдя двух шагов до них, демонстративно загородили им дорогу и на самом деле воскликнули: "Ах! " Они сказали: - Ах, и куда же это мы направились?
- А разве сегодня не будет репетиции? - удивилась Вика.
- Все репетиции отложены до тех пор, пока не будет убрана картошка. Но зато сегодня будут танцы, и мы вас с удовольствием приглашаем! - ответил ей высокий, кудрявый, сероглазый юноша, вероятно, первый парень на деревне, хотя хороших ребят на селе тоже было немало. К слову сказать, в те времена на селе молодежи было видимо - невидимо, не считая приехавших на лето горожан.
- Мы принимаем твое приглашение, Сережа, если ты пообещаешь с нами танцевать, – сказала Рита, слегка дотронувшись до руки Сергея, а Виктория продолжала расспрашивать: - Так что ж, мы будем ставить опять Островского? Народ опять требует его! Помните, как в прошлом году в зале рыдали, когда мы играли «Без вины виноватые»?
- Это твоя мамочка Зинаида Леонидовна так всех проняла своей игрой! - вспомнил Сергей.
- Между прочим, в спектакле она была твоей мамочкой, потерянный сыночек! Вы оба были так трогательны, что все просто обливались слезами. Только у меня была веселая роль актрисы - капризницы, которой все старались угодить!
- По- моему, Павел Николаевич хочет ставить «Не все коту масленица»,- обмолвился и другой юноша по имени Виктор.
- И ты уже получил роль, Витюша? - спросила Вика.
- Нет, я слышал, как он говорил, что жениха и невесту будут играть Виктория и Сергей, их мамашу, конечно опять Зинаида Леони¬довна, а богатого старика будет играть он сам.
- Он же хромой! - удивилась Рита.
- На сцене будет незаметно. Ему же не плясать!
- Хм, - опять хмыкнула Рита. - Десятый класс! По-моему, Вике в институт надо готовиться, а не на репетиции бегать! Это я вот уже в техникуме учусь! - Маргарита действительно училась в сельскохозяйственном техникуме.
- Так ты же на заочном! Тебе-то еще тяжелее приходится, и работаешь, и контрольные надо писать и экзамены сдавать!- заметил Виктор.
- А друзья на что! Помогут!- засмеялась Рита, дотрагиваясь рукой до плеча Сергея.
- Слушайте! - улыбнулся Сергей. - А давайте поставим «Отелло» Шекспира. У меня есть коричневый гуталин, я буду играть венецианского мавра. «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» - зарычал он и протянул к лицу Виктории руки. Она протянула свои, как бы защищаясь, их руки встретились, и Сергей так сжал их, что она вскрикнула.
- А может быть "Леди Макбет"? - иронично предложила она, освобож¬дая свои руки из плена.
- Мценского уезда! - подхватил Витя, который прочитал всю библиотеку Казариных, в том числе и Лескова.
- Ну, так мы идем на танцы или нет ? - заторопилась почему - то Маргарита.
- По моему, на танцы еще рано. Пошли на мотоцикле кататься! - предложил Сергей.
Сережин дом стоял совсем на другой улице и даже в другом конце села, ближе к Калиновскому лесу, поэтому юноши развернулись на сто восемьдесят градусов, и вся компания, смеясь над каждым словом, направилась к Сережиному гаражу. Подошли к дому. Сережа пошел в дом за ключами от гаража. Девочки стояли под липкой, а Витя уселся на скамеечку, из окна выглянула Сережина мама Анфиса Тимофеевна или просто тетя Фиса и, увидев девушек, тут же скрылась. Вскоре Сережа вывел из гаража свой новенький мотоцикл «Ява» и, нажимая на педаль, спросил: - Ну, кто первый?
Рита мигом подскочила и забралась на заднее сиденье. Мотоцикл затарахтел и помчался вокруг села, оставляя за собой голубой дымок. Виктория подсела на скамеечку к Витюше, и они тихонько разговаривали, поджидая друзей.
- Витя, ты признаешь интуицию ? Mнe вот кажется, что сегодня произойдет что -то необычное.
- Хорошее или плохое ?
- Скорей всего хорошее. Предчувствие такое.
- Сережа объяснится тебе в любви.
Она недоверчиво посмотрела на Витю и укоризненно улыбнулась.
- Нет, я серьезно, Вить! Как ты считаешь, жить нужно строго следуя логике, разуму, анализу или доверяя своим чувствам?
- Я думаю, что чувства могут и обмануть, подвести. Как говорится, "обман чувств".
- А интуиция? Это ведь какое -то шестое чувство?
- Я думаю, что интуиции можно довериться, если только, как сле¬дует поразмыслить головой, пораскинуть мозгами.
- Какие вы, мужчины, рациональные, даже скучно! Для вас есть только один путь - научное познание окружающего мира, опыты, фак¬ты. А впрочем, ты прав! Наверно, нужно это объединить.
- Как так? - не совсем понял её Витя.
- Да так, как ты только что сказал. Знать, изучая, как самый настоящий ученый и одновременно знать интуитивно, опираясь на чувства, как птица, которая знает, куда и как ей лететь или как дерево, которое знает, как ему расти. И все это сверяя, чтобы не было обмана.
Тут подкатили Сергей и Маргарита. Мотоцикл лихо развернулся, остановился, но продолжал тарахтеть в ожидании следующей пассажирки. Рита нехотя слезла с сиденья.
- Как быстро! Только во вкус вошла! - пробурчала она недовольно, надув губы, но Сергей не обратил на это ровно никакого внимания.
- Конь Вас ждет, леди! - напомнил он Виктории. Вика, улыбаясь, подошла к заднему сиденью.
- Помнёшь свои плиссированные складочки! - бросила ей вслед Рита.
- В таком случае прокатись вместо меня еще раз! - предложила Виктория, поняв, что подруга не накаталась.
- Нy, уж нет! - возмутился Сергей - Давайте-ка играть честно, леди! Или ты и в самом деле боишься за свою юбочку?
Вопрос мог показаться двусмысленным, но они в своей наивности поняли только его прямой смысл.
- Да эти складки даже после стирки не расходятся! - возразила Вика, забираясь на сиденье.
- Между прочим, Марго одной рукой держалась за меня, а другой за ремешок, - заметил он, наклоняясь к ней.
- Я и так удержусь, ремешок ведь крепкий! - не сдавалась его новая пассажирка.
Они мигом объехали полсела, и около леса Сергей оста¬новился.
- Мотоцикл сломался! - объявил он с серьезным видом.
Виктория молча слезла с сиденья, сломала какую-то, подвернувшуюся ветку придорожного кустарника, и начала хлестать ею Сергея.
- Я тебе сейчас покажу, «сломался»! А ну-ка, заводи немедленно, обманщик!
Он сделал вид, что испугался, пытаясь увернуться, потом ловко ухватился за ветку, притянув Викторию к себе. Их лица были совсем близко, и губы как - будто нечаянно прикоснулись друг к другу. Вика тут же оттолкнула своего ухажёра, и тому не оставалось ничего другого, как немедленно "починить" свою машину. Но, забравшись вновь на сиденье, Вика на этот раз одной рукой ухватилась за ремешок, а другой обняла юношу за талию. Он тут же оценил этот жест и, дотронувшись до ее руки, слегка ее пожал. Когда они подъехали к своим друзьям, то в их поведении чувствовалась какая-то растерянность.
- Рита, пошли в клуб! - проговорила Виктория, быстро спрыгивая с сиденья и хватая подругу за руку.
- Я готова танцевать чарльстон и твист и даже буги-вуги! - пропела Рита, ничего не заметив и вскакивая со скамейки.
- Да подождите, вы! Мне же надо мотоцикл поставить! - взмолился Сергей.
- Догоните! А если нет, то дорогу найдете, не заблудитесь! - крикнула Вика, и девочки пошли по направлению к Дому Культуры, куда уже со всех сторон стекалась сельская молодежь.
Два приоритета существовали тогда в умах, мечтах, желаниях молодежи и в сердцах, чаяниях и надеждах людей более старшего поколения - это получение образования и приобщение к культуре. Слова "нажива ", "личное обогащение " были тогда не в чести, Девизом были слова Пушкина:
«Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, Отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!»
Служение Отчизне, а значит, людям - вот цель и смысл жизни, и, если это были только слова для властьпредержащих, то для простых людей это была правдивая идея долга и чести. Молодые хотели учиться, а старшие желали, чтобы их дети были учёными. На селе имелась своя десятилетка и, как почти при всех сельских школах - интернат для детей ближних сел и деревень. Десятилетку заканчивали практически все белогорцы, большинство по собственному желанию, а некоторых учителя вытаскивали, как говорится, "за уши". Правильно ли это? Спорный вопрос, но так было. Образование было обязательным для всех. Самые способные и упорные потом поступали учиться в институты, чаще всего в строительный, педагогический или сельскохозяйственный вузы, некоторые - в военные училища. Очень популярными были техникумы. В них учился чуть ли не каждый второй молодой сельчанин. Тогда было нетрудно стать образованным человеком, было бы желание. Стипендию платили всем студентам, да и всегда можно было подработать - ночным сторожем, на разгрузке овощей или летом в стройотряде.
Но с не меньшим желанием молодежь, да и представители более старшего поколения тянулись к культуре. Люди много читали, почти в каждом клубе были самодеятельные театры, танцевальные или хоровые кружки. Любительские оркестры, гармошка, баян и даже пианино были совсем не редкостью в сельских клубах. Народ российский всегда был очень талантлив и старался свои способности проявить. На сценах ставились любительские спектакли, концерты. Почти каждая девушка могла спеть под гитару или баян "Темно - вишневую шаль", " Что так жадно глядишь на дорогу" или " Отвори потихоньку калитку". И даже в застольях, где было принято много и вкусно покушать, и частенько употреблялись и самодельные напитки, но даже тогда загадочная русская душа требовала поэтичных песен, поэтому, кроме «Что стоишь качаясь, тонкая рябина" и "Вы не вейтеся, черные кудри " пели " Выхожу один я на дорогу ", "Клен ты мой опавший" в «В саду горит костёр рябины красной.» Не редкими гостями на селе были и настоящие артисты. Однажды в Белых Горах даже выступал греческий певец, который пел песни о море и о луне.
А сегодня там были танцы. Но в Белогорском клубе были не просто танцы, а танцевальные вечера со всевозможными развлечениями, в изобретении которых выражал себя неутомимый импровизатор заведующий Павел Николаевич. Сегодня он провел музыкальный конкурс, на котором, назвав три балета Петра Ильича Чайковского " Щелкунчик ", "Лебединое озеро" и "Спящая красавица", Виктория выиграла погремушку, которую сразу же и опробовала на своих друзьях - ну, чем не музыкальный инструмент?
А еще в этот вечер работала "почта"? Почтальон всегда выбирался из добровольцев, и на этот раз им оказался Витюша. Он вовсе не был лишен возможности танцевать, но время от времени к нему подходили абоненты и опускали в его бутафорскую сумку записочки с номерами. Кружочки с номерами красовались и у танцующих на груди. Потом через какое - то время " почтальон " разносил записки по адресатам. В углу на столике стояла вазочка с ручками и карандашами, а также лежала стопка бумаги. Ребята читали, смеялись, писали ответы.
Вика получила в этот вечер несколько записок, - одну со стихами от одноклассника, другую, анонимную, следующего содержания: «Виктория, я тебя очень люблю! Неизвестный друг.» Записка была написана без знаков препинания, слово "неизвестный" было без " т", и почерк и ошибки выдавали одного местного хулигана по прозвищу «Поджигатель», которого, кстати, все боялись, кроме Вики. Третья записка требовала немедленного ответа: " Жду ответа, как соловей лета". Пришлось написать ответ. «Вика, давай с тобой дружить!» - предлагал еще один адресат. " Ну, что ж, давай! Когда начнем? " - ответила Виктория.
Сережа не писал ей принципиально, возможно считая это глупостью, тем более, что он всегда был рядом и мог все сказать сам, он был достаточно смелым. Но ведь так интересно получить именно записку! Жаль, что он этого не понимал! Однако, сам он получил целую кипу посланий, и среди них три были от Риты.
Викa не была любопытной. Он не без удовольствия читал их, ухмылялся и отправлял в карман пиджака, на некоторые, впрочем, отвечал. Вика решила написать ему сама, но пока она раздумывала, что бы такое для него сочинить, Витюша - почтальон вручил ей новую записку. Бумага была обычной, а почерк не школьный, вполне устоявшийся и скорее мужской. Но самим удивительным было содержание. Вот оно:
"Ранним воскресным утром, когда луна еще не успеет покинуть пределы небес, что прозрачным голубым шатром накрывают твое село, приди через аллею молодых дубков к зарослям пушистой ольхи. Из зарослей к тебе выйдет грациозный олень. Он хочет с тобой подружиться и открыть тебе тайну росы, травы и цветов. Цветы расскажут, трава исцелит, роса умоет. Олень - посланник. Он будет тебя ждать».
Вот такую записку и получила Виктория. И ни обратного номера, ни подписи. Виктор не смог вспомнить абонента, их было много, может кто-то из Никольских парней? Озадаченная девочка обвела взглядом всю публику, никто не смотрел на нее особенно пристально, она не заметила ничего выдающегося. Решила записку никому не показывать, дабы не подняли ее на смех.
Тут объявили последний танец, и Сережа снова пригласил ее... Во время танца она размышляла: «В записке что-то зашифровано. Понятно только то, что в следующее воскресенье, рано утром она должна будет пройти через дубовую аллею - это место она знает - это не в глубине леса, а по склону горы, и там действительно внизу растут какие - то кустарники, может быть и ольха там есть. Это все понятно. Но вот дальше - встреча с оленем - это никак не укладывалось в голове. Оленей у них нет, и, кроме зайцев, вообще, вряд ли кого встретишь. Впрочем, эмблема области - олень, значит, в древности они здесь водились. Эмблема, символ! Может быть, действительно, здесь есть какие- то символы? Сергей ее о чем-то спрашивал, она отвечала невпопад. «Да что с Вами, леди? - воскликнул он. «Если это розыгрыш, то, кому это надо ? - думала она. "Кто мог написать такие странные слова? Да стоит ли вообще обращать внимание на всякие глупости? Не лучше ли выбросить все это из головы, мало ли кто что написал в шутку на танцах, пусть даже нечто загадочное и поэтичное с приглашением на лоно Природы?»
Виктор танцевал последний танец с Маргаритой, а она все время вертела головой, оборачиваясь на самую красивую пару в зале, так что Витя, в конце концов, не выдержал и поинтересовался:
- Марго, ты почему так на них смотришь?
- Мне кажется, я больше этого не вынесу, Вить! Ведь она - моя лучшая подруга, а я ничего не могу с собой поделать! Я думаю о нём день и ночь. Я не могу с этим справиться! Ты помнишь, мы маленькие играли, мы с ней шли по лугу, а ты и он шли за нами, потом вы нас догоняли, и мы расходились парами, как взрослые, и ни разу, ни разу он не оказывался рядом со мной. Почему ты не подходил к ней, почему он опережал тебя? Ты помнишь эту игру? Тебе не хотелось прогуляться рядом с ней?
- Все дело было в моей нерешительности. Я помню, что мне очень этого хотелось, но я не мог набраться смелости, и я знал, что он не уступил бы, он бы, наверное, меня оттолкнул.
- А когда мы играли в садовника, он был тюльпаном, я была розой, Вика - фиалкой, а ты - георгином. Ты помнишь?
- А как же! Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели, кроме розы!
- Ой! - воскликнула Рита.
- Что с тобой? - засмеялся Витёк.
- Влюблена!
- В кого?
- В тюльпана! А он всегда говорил: «В фиалку!» Ни разу он не сказал: «В розу».
- Какой негодяй! - пытался шутить Витя.
- Зимой он всегда строил перед ее домом снежные городки, - травила себя воспоминаниями Рита. И мы с ней в них играли, каждое утро у нее был новый снежный город.
- Это не всегда делал он. Такой грех водился и за мной, я, все – таки, живу поближе, я - её сосед. А иногда мы копались там вдвоём. Но ты должна побороть свои чувства! - сказал он вдруг серьезно.
- Но почему, почему я должна это делать? Я тоже хочу быть счастливой!
- Ничего хорошего из этого не получится! Мы не должны им мешать! "Учитесь властвовать собой!", как сказал поэт.
- Да, но как это сделать? И я не виновата в том, что люблю его!
- Но он тебя не любит! Он любит другую! Ты это понимаешь? Где твоя гордость, самолюбие, наконец?
- Я понимаю! Только мне от этого не легче! Витя, я страдаю! И гордость моя тут совсем не при чём! А самолюбие мне говорит: "Борись!"
- А как же ваша дружба с Викой ? Тебя не будет мучить совесть?
- Совесть? А что это такое? Следование каким-то правилам, нормам? А я их не устанавливала, и подпись свою под ними не ставила.
- Тогда ты предашь вашу дружбу.
- Зато я не предам свою любовь! Да любит ли она его так же, как я?
По домам молодежь расходилась группами, в зависимости от улиц, от направления, куда нужно было идти, а также от взаимных симпатий. Но иногда ребята еще долго бродили, гуляли по селу, или сидели где - нибудь на лавочках или на брёвнышках. То тут, то там, раздавались взрывы смеха, играла гармошка, и звенели песни, старинные и современные, романсы и частушки. В одном месте слышалось:
За окном, за лесом солнышко садится,
Что-то мне, подружки, дома не сидится.
Сладкая истома, черемухи цвет,
Усидишь ли дома в восемнадцать лет?
А в другом месте словно перекликалось:
Калина красная, калина вызрела,
А я у милого характер вызнала.
Характер вызнала, характер, ой, какой,
Я не уважила, а он пошел к другой.
Потом рассыпались озорные частушки, которые как будто стали выходить
из моды, но это только так казалось, потому что из моды они не выйдут никогда.
Не смотрите на меня,
Глазки поломаете!
Не из вашей я деревни,
Вы меня не знаете!
Мой милёнок, как теленок,
Только веники жевать,
Проводил меня до дома,
Не сумел поцеловать!
А вдалеке кто-то загрустил:
Ромашки спрятались, поникли лютики,
Когда застыла я от горьких слов.
Зачем вы, девочки, красивых любите?
Непостоянная у них любовь!
Даже сам воздух, казалось, был наполнен одновременно и упоительной
радостью и томительной грустью. Друзья сначала проводили Риту, ей нужно было рано вставать, она работала учётчицей на ферме, принимала молоко. Иногда ей и самой приходилось подменять заболевших доярок, поэтому Рита на всякий такой случай освоила машинную дойку. Животных она любила, на-верное, поэтому училась на зоотехника. Пожелав ей хорошенько выспаться, ребята подошли к дому председателя и еще немного постояли у калитки. Из палисадника растекался дурманящий аромат флоксов и хризантем, а также еще каких - то очень пахучих цветов. Стало прохладно, ночи в конце августа совсем не те, что летом.
- Посмотрите, какое небо! - воскликнула Виктория. - Почему звезды в августе такие крупные и кажется, что можно достать их рукой, как будто небо опустилось так низко-низко?
- Наверное, потому что небо очень темное, - предположил Витя. -
- Солнце скрылось давно. Смотрите, звездопад! Загадайте желание!
Большая яркая звезда вспыхнула и, оставляя за собой след из сверкающей оранжевой пыли, скользнула вниз к земле.
- А мне стало грустно! - призналась Вика.
- Через несколько дней у Вас, леди, опять школа, грустить будет некогда! Днем уроки, вечером - то репетиции в клубе , то репетиции в школе. Ульяна приехала со смотра художественной само¬деятельности и привезла грамоту. Говорит, что заодно выучила несколько новых танцев народов мира. Сказала: " Мои девочки смогут их исполнить",- утешал Сережа Викторию.
Ульяна была женой молодого учителя - физика, который был из местных, и привез он ее из Армии, то есть из тех мест, где служил. До замужества она танцевала в каком - то народном ансамбле областного значения. В Белых горах танцевать особенно было некогда, но со своим увлечением она не рассталась, и вот уже три года вела в школе кружок народного танца. Можно сказать, что белогорским девочкам и мальчикам очень повезло, музыкальной школы здесь не было, зато был танцевальный кружок с профессиональным преподавателем. Ульяна муштровала девчонок и мальчишек, заставляя их но нескольку десятков раз выполнять различные упражнения и, в конце концов, научила их всему, что умела сама. В основном это были польки, цыганочки, молдовеняски, гопаки и всевозможные кадрили.
За три года у ребят развилось прекрасное чувство ритма, движения стали свободными, легкими, грациозными, не было больше скованности, спинки выпрямились, осаночка стала, что надо, даже походка изменилась - Виктория вбегала домой по лесенке, словно настоящая балерина. Все это придавало ребятам уверенности в себе, и вообще, люди еще не оценили по - настоящему роль танца в своем развитии. Танец влияет на физическое развитие, на настроение, на самочувствие; танец - это миропонимание, мироощущение; земля , кружась , танцует вокруг солнца, а человек, танцуя, меняет свои вибрации, переключается на разные частоты и возможно, подключается к космосу. Танец нужен в любом возрасте, он поднимает жизненный тонус и тем самым продлевает саму жизнь. Танец - это не просто движение, это - искусство движения.
Время от времени наши местные танцоры давали концерты в своем клубе, и тогда в зале не стихали бурные аплодисменты и восхищенные возгласы.
- Это отрада для души и тела, - призналась Виктория. - Что, Витечка, опять будем в саду повторять фигуры ?
Витюша был не только ее соседом и одноклассником, но и партнёром в кадрилях. А вот Сережа в кружке не танцевал, потому что он был старше ребят, и пока они плясали в школе, он жил и учился в городе и только этой весной закончил техникум. Но он был постоянным зрителем, хотя наблюдал за их танцами с нарочитой усмешкой, ну кому же понравится, что у твоей любимой другой партнёр.
- Какие у тебя планы на завтра? - поинтересовался Сережа у Виктории.
- Завтра я буду проводить в жизнь папину идею «осознанной работы».
- Что это такое? С чем это едят? - удивились парни.
- У папы есть теория, она принадлежит великому человеку Георгию Ивановичу Гурджиеву. Это - теория "осознанной работы ". Он говорит, что любую работу, даже самую простую, например, мытьё полов надо выполнять не механически, а осознанно. Сначала тебе это дается с трудом, ты раздражаешься, но потом ты переламываешь себя, то есть, прилагаешь дополнительные усилия, и тут должно произойти чудо...
- Полы сами вымоются?
- Нет, душа твоя должна расцвести, ты почувствуешь себя просветлённым человеком и даже получишь от этой работы необычное удовольствие, наслаждение. Из-под твоих рук выйдет что-то необыкновенное - блестящие полы, красивейшая обувь или воздушный торт, тогда про тебя скажут, что у тебя "золотые руки", а это значит, что ты умеешь работать с материей этого мира, творить из нее что-то прекрасное и полезное, это очень важно для эволюции человека. А по¬том можно выйти еще на более высокий уровень, стать настоящим художником своего дела, работать уже по интуиции... Вспышка, озарение и ты создаешь гениальную вещь! Это уже сотворчество с кем-то Высшим. Не зря же говорят: «У него талант от Бога!» Но к этому можно прийти только через упорный труд, и начинать надо с самого простого.
- Ну, да, говорят же, что гений - это девяносто девять процентов упорного труда, - согласился Витя. - Но один процент гениальности все-таки должен быть! А кто такой был Георгий Иванович?
- Гурджиев? Это был великий русский маг и настоящий ученый.
- Мы с твоим отцом часто беседуем, но он никогда не говорил мне о нём.
- Он открыл его недавно. Дело в том, что в России он жил только до революции, а потом ему пришлось уехать, как и многим, за границу. Он жил в Париже, в Пре у него был свой институт гармоничного развития человека. Потом он работал в Нью-Йорке. Папа говорит, что он у нас совсем неизвестен, но если его учение будет доступно, то все поймут, что он там же велик, как Ньютон. Кстати, он был великолепным танцором, а ученики его танцевали так, что театры Парижа и Нью-Йорка просто взрывались от аплодисментов зрителей. Они могли, словно мячики перелететь со сцены в зал без всяких последствий для себя, так были натренированы их тела. А еще они показывали волшебства, объяснить которые невозможно и сей¬час. Это не были концерты артистов, это была демонстрация почти неограниченных возможностей человека. Кстати, его студенты были представителями лучших домов Европы и Америки, - с воодушевлением рас¬сказывала Виктория о Гурджиеве.
- Вот бы у него поучиться! - заметил Витя. - Ученики - то у него остались?
- Вполне возможно. Думаю, что последователи у него были. А сам он добывал тайные знания в мировых храмах. Кстати, там и танцевать научился. Не значит ли это, что танцы нам посланы от Богов?
- Богов мы сейчас не признаём, это запрещается! - напомнил Сережа.
- Как это можно запретить? Такие вещи запретить нельзя. Можно зап-ретить произносить это вслух. Надеюсь, нас никто не подслушивает? А то будут завтра разбирать на комсомольском собрании.
- Леди, Вам не кажется, что Вы развиты не по годам? - поинтересовался Сергей.
- Нет, не кажется! При чем тут возраст, Сережа? Можно и в пятьдесят быть примитивной и глупой, а можно в шестнадцать управлять государством, и такие примеры есть. Я не люблю глупых людей, они глупы сами из-за себя, потому что ленивы и не желают совершенствоваться.
- А что ты собираешься делать так осознанно? - подошел к сути беседы Виктор.
- Картошку копать, - ответила она, выдохнув, а ребята так и покатились со смеху.
- Сначала надо помочь убрать картофель на опытном участие в колхозе, потом у тети Марфы в Никольском, а потом у себя... - перечисляла она, как ни в чём ни бывало.
- Вот это танцы! - продолжал смеяться Сережа. - Настоящая карто-фельная кадриль!
- Да уж! - согласилась Вика. - Ни больше и ни меньше!
- Желаю тебе удачи в твоей «осознанной» работе ! - сказал ей Витя на прощанье.
- А мне жаль эти ручки! - Сережа забрал руки Виктории в свои. - Не забудьте надеть перчатки, леди! А леди картошку разве собирают? - и он чмокнул её в щечку, показав тем самым свое преимущество перед другом.