Школа № 15 в городе Чимкенте носила имя Надежды Крупской. Находилась она за речкой Кошкарата. Это была лучшая школа в городе, а так как она одна была рядом с детским домом, мы учились в ней.
Первое сентября моего первого класса. Мы нарядно одеты: белые рубашечки, бантики, на ногах гольфы. Нас впервые ведут в школу и рядом с нами шагают счастливые дети со своими мамами и папами.
Играет музыка. Всюду школьники с цветами. В чистых коридорах запах краски и свежей побелки. В классе у доски учительница начинает первый урок для первоклашек. Становится душно, и лишь раздаётся звонок, дети с радостью бегут домой. Но на выходе много народу, и мы теряемся среди толпы. Не зная, что делать и куда идти, ревем в голос. Учительница подводит нас к воспитательнице, та собирает своих у дверей школы и ведёт в детский дом. Восторга от этого дня не помню, наоборот, было чувство, что у тебя опять отнимают свободу. И разница небольшая — здесь школа, а за речкой детский дом.
В первые учебные дни в школу нас водили воспитатели. Дети, сидевшие все свое детство в четырех стенах, и привыкшие ходить как утята друг за другом, строем или за ручку, плохо ориентировались в пространстве и даже потом взрослыми, путали дорогу в малознакомых местах. Воспитатели объясняли, как нужно вести себя в школе, как аккуратно нести портфели, чтобы не разлились чернила. И лишь когда дети запоминали обратную дорогу и возвращались самостоятельно, воспитатели больше не сопровождали. Детдомовские приходили и уходили сами.
В те годы школьники пользовались перьевыми ручками и чернильницами-непроливайками. Чернила заливали в чернильницы, и мы ставили их на дно портфеля. Нас было видно за версту: руки, лица, рубашки и даже портфели — все было выпачкано синими чернилами.
Ведь в драку, мы сначала пускали свои портфели, отбиваясь ими. Влетало от воспитателей каждый день. Мучились с нами долго, пока не научили аккуратно обращаться со школьными принадлежностями. Не было дня, чтобы возвращались хотя бы относительно чистыми.
Карандашей и деревянных ручек хватало дня на три, не больше, они были обкусаны и изъедены до стержней и перьев.
В каждом классе училось по четыре человека из детского дома.
Нас узнавали издалека, дразнили и показывали пальцем:
— О, глядите! Детдомовские идут!
Потасовки с городскими, происходили ежедневно, пока все не притёрлись и не усвоили, что лишний раз к нам лучше не лезть — себе дороже. Каждый детдомовец мог постоять за себя. Но домашние дети были совсем другие. Нам они казались чистоплюями, были слабенькими и ранимыми.
Запомнился один случай, сильно удививший меня. Мы возвращались домой, с нами вместе шли мама с дочерью. Я знала эту женщину. Она работала в школе техничкой, а дочь была отличницей в нашем классе.
Девочка всегда выглядела опрятно: заплетенная коса с бантом, белоснежная рубашка, белые гольфы. На нее было приятно смотреть. Лицо и руки всегда чистые. Я всегда удивлялась ее аккуратности.
Мать заметила чернильное пятно на блузке ребёнка и стала сердито выговаривать:
— Какая неряха! Я работаю весь день, чтобы одеть и обуть тебя! Почему ты не жалеешь моего труда!
Чувствуя свою вину, дочь оправдывалась:
— Мамочка, не расстраивайся. Я буду впредь аккуратна и постараюсь больше блузку не пачкать.
Мать продолжала раздражённо подталкивать ребёнка. Я шла за ними и во все глаза смотрела им вслед. Поразила реакция девочки. Почему не возмущается, не огрызается, не даёт отпора, как это делаем, мы? Почему позволяет себя толкать? На её месте я и слезинки бы не проронила. Кого она жалеет? Какие привилегии есть у этой женщины? Потому что она — Мама! Я удивлялась тому, как мои одноклассники произносили это слово. Как трепетно звучало оно из уст домашних детей. Я повторяла и ничего не чувствовала. Мама. Говорят, для матери, нет слаще, слышать первый крик её ребёнка. Если бы матери слышали наши крики, не захотели бы нас рожать. Какая бы сытая жизнь в детском доме не была, каждый пятый ребенок здесь растет через подзатыльники, тумаки и слезы, оплакивая свое существование, особенно если он не такой как все.
Тот вечер чем-то зацепил меня, но что в нем было особенного? И только за порогом детского дома, я поняла, чем был тот вечер ценен. Семья наставляет ребенка с первых шагов. Родители опекают, дают советы, переживают за его неудачи и радуются успехам. Придет время, и ребенок гармонично вольется в свое общество, как гражданин, у которого есть цели, и ответственность перед родными. А детдомовский ребенок за порогом встает перед дилеммой, — как ему жить дальше? Детский дом все годы оберегал от проблем. Дети росли не имея житейского опыта, и в самостоятельной жизни становились заложниками режима. Чтобы стать полноценным гражданином, воспитанник сначала проходит через тернистый путь падений и ошибок. Всему нужно учиться в свое время. Опыт выживания и необходимые навыки приходят через семью. И своевременные родительские советы очень важны для ребенка. В тот вечер мать учила свою дочь чистоплотности, бережливости, сочувствию, и состраданию. Девочка знала как достаются родителям деньги, и училась понимать. Это был ценнейший материнский урок для дочери. Если бы у нас были родители!