Рози не проснулась, когда я явилась домой, потому можно было уютно умоститься в кровати, но, по правде, мною овладел выпитый по дороге алкоголь.
Сижу перед открытым окном и курю. Дым настолько противный, что даже у меня, но вызывает отвращение. Улицы укрыты непроглядной тьмою.
Холод проникает под кожу и приносит невыносимую боль.
Вдали я вижу сотни мерцающих огоньков. Это многоэтажный дом, в миле от нашего дома. Вблизи здания отвратительные. Зашторенные окна надёжно скрывают тайны владельцев и не позволяют Луне пробраться к святым глазам. Кто-то когда-то купил их и установил, дал выполнить предназначение.
Я вижу между нами сходство. Мы с окнами похожи. Оба выполняем функцию защиты, внешняя оболочка красится в любые цвета. Моё тело хранит от посторонних секреты, скрываемые душой. Посмотрите на меня, разве я открытая книга? Нет? Просто окна надёжно зашторила.
Рози выходит из комнаты, просто проходит мимо и берёт из холодильника отвратительный напиток, содержащий молоко и сахар. Не знаю, как она ориентируется в местности и уж тем более, как выбирает напиток среди предложенного ей выбора. Либо же она всегда берёт наугад, либо её чувства обострены до предела и через запертую наглухо крышку она способна слышать запах. Сидя перед открытым окном, в соседней комнате, я почти уверенна, что слышу вонь, исходящую от молочного коктейля.
Наконец-то старуха уходит и ложится спать. Сигарета выкурена, я закрываю окно, не дав комнате достаточно проветриться. Как говорил Маяковский: «Дым табачный воздух выел», так выел мою душу постоянный страх быть пойманной».
Неизменно, Джорджина».