Дача, на которую нас привезли, оказалась очень пригодной для жизни. Этот двухэтажный деревянный дом со всеми возможными удобствами, и с весьма предупредительным обслуживающим персоналом, больше походил на элитный семейный пансионат. Вокруг дома, на нескольких гектарах пространстве раскинулся парк с причудливыми деревьями, зелёными лужайками, спортивной площадкой и прудом, по которому плавали грациозные лебеди. Если бы всё это благоденствие не окружал трёхметровый забор со всеми современными охранными системами, то вполне можно было расслабится и получать от жизни полное удовольствие.
Ужин нам накрыли на террасе. Не сложно было догадаться, что обслуживающий персонал этого райского местечка, совмещал свои непосредственные обязанности с функцией охраны. Еду нам подавала рослая блондинка спортивного вида. Я осмотрел двухметровую красавицу с ног до головы и был поражён - как же долго она не кончалась! Алиса меня больно ущипнула за ногу, мол, не заглядывайся. В меню нашего ужина не оказалось разве что лангустов в собственном соку, да ещё, увы, аппетита у нашей компании, которая в полном изнеможении желала одного - спать!
Нам выделили два двухместных "люкса" на втором этаже. В одних покоях расположились Тома и Алиса, а мы с Никитой упали в объятия сна в "пентхаузе" напротив.
Под утро, мне приснился странный сон. Мы с Алисой были по разных сторонах минного поля. Я очень хотел к ней. Она стремилась ко мне. Мы пошли навстречу друг другу, ежесекундно ожидая взрыва. Мы не смотрели себе под ноги, так как держались взглядами, не отрывая их ни на секунду, чтобы не потеряться на этом потенциальном кладбище. Я шёл на ватных ногах и леденел от ужаса, думая, что вот сейчас моя любимая взорвётся и погибнет, и больше её не будет... В голову пришла мысль, что если нам суждено погибнуть, то пусть первым погибну я, чтобы не увидеть смерти самого дорогого человека, чтобы не умереть ещё до смерти. Сердце моё колотилось всё сильней, казалось, ещё несколько шагов, и оно выпрыгнет из груди...
Но взрыва не было. Мы встретились на середине минного поля. Я взволновано сказал:
- Ты могла погибнуть!
- Ну что ты, - улыбнулась Алиса, - всё уже закончилось. Ничто не может убить нас. Да и нет ничего.
Я осмотрелся. Удивительно, но не было никакого минного поля, а вокруг нас росла высокая изумрудная трава, над которой порхали бабочки и маневрировали стрекозы. Вокруг Алисы росли цветы невероятной красоты. Я зажмурился и замотал головой. Со страхом открыл глаза - ничего не исчезло! Я улыбнулся и начал целовать Алису...
Неожиданно вокруг нас заурчали моторы, заскрипели тормоза - поляну окружили чёрные джипы с тёмными стёклами. Из них стали выходить люди с большими бильярдными шарами вместо голов. Можно было даже различить номера на этих головах-шарах. Я попытался нащупать подмышкой пистолет, но его там не оказалось.
- Где мой кий? - почему-то спросил я.
- Он тебе ни к чему. Нас никто не тронет, - улыбнулась Алиса.
- Почему?
- Потому что, они нам снятся, а мы им нет.
Какая простая формула! И как я сам не догадался? Конечно, эти бильярдные мутанты нам ничего не сделают, ведь это наш сон, и только мы можем на него влиять. Если закрыть глаза, то всё исчезнет - если во сне ничего не видно, значит ничего и нет. Но глаза закрыть я не решился, так как испугался, что и Алиса исчезнет. Ведь она мне снится, а я ей, возможно, и нет.
Я нашёл выход! Если мы с Алисой будем смотреть только друг на друга, то бильярдные люди исчезнут, а мы нет. Это открытие меня успокоило. Я стал смотреть в глаза любимой, всё глубже и глубже в них погружаясь. Мне начал видеться удивительный подводный мир, который незаметно трансформировался в не менее удивительный и загадочный космос. Я полетел в глубины Вселенной сквозь сияние миллиардов звёзд...
Когда я открыл глаза, то увидел комнату залитую солнечным светом, от которого сразу стало тепло на душе. Тихо как в Раю! Только Никита слегка посапывал в стороне. Я ещё полчаса полежал, наслаждаясь этим солнечным покоем, затем спрыгнул на пол, потянулся до хруста в суставах и бросил взгляд на часы. Уже был двенадцатый час! Давно я так долго не спал, и так хорошо не высыпался.
Настроение у меня сегодня, уже было совершенно другим. Как всё-таки здорово оставить в прошедшем дне все страхи и тревоги, и продолжить жить дальше уже с надеждой только на лучшее. Я быстренько оделся и прошёл в парк.
Утренний воздух был чистым и свежим, не в пример городскому смогу. Говорят, что у жителей столицы на природе начинают болеть головы от чрезмерного содержания в воздухе кислорода, а особенно после грозы, когда и содержание озона в атмосфере поднимается. Как это грустно. Скоро мы окончательно привыкнем к угарным газам и будем падать в обморок от глотка свежего воздуха...
К дому подъехал бронированный "Мерседес". Из него вышел генерал-лейтенант Левитин. Мы поздоровались.
- Пойдём завтракать, - предложил гость, которого правильней было б назвать хозяином.
Время уже скорей подходило до обеда, но, вероятно, Левитин сегодня, за хлопотами, ещё не ел, впрочем как и я, и поэтому вполне логично было говорить о завтраке.
- А где ваши друзья? - спросил Левитин.
- Спят без задних ног.
- Пускай поспят, а мы побеседуем.
Утолив немного голод, который, как в поговорке, пришёл во время еды, я спросил генерала:
- А что с нашими подшефными?
- С кем?
- Ну, с этими... криминальными патриотами.
- Их уже практически нет... Да нет, не в том смысле. Все выявлены и арестованы. Спасибо вам.
- Да на здоровье. Заходите ещё. А как вы вписались в это дело?
- Всё началось с того, - задумчиво ответствовал Левитин, - что в два часа ночи за мной прислали президентский лимузин и, спустя полчаса, я уже беседовал с главой государства.
- Что же так не давало уснуть господину президенту, что он решил даже с вами поделиться своей бессонницей.
- Пресловутый благотворительный фонд, который легализовывал контакты между политиками и криминалом, а также финансировал организацию Румынова. Как вам, конечно, известно, наша служба собирает огромное количество всякой разнообразной информации, которую аналитические отделы обрабатывают, классифицируют, группируют и делают выводы по необходимости принятия дальнейших шагов. Информация по этому фонду прошла у нас под ознакомительным грифом. Никаких серьёзных правонарушений замечено не было... Теперь я понимаю, что это благодаря стараниям Макова.
Я проинформировал президента о том, что знал об этих меценатах. Он сказал, что моя информация крайне поверхностна, и передал мне папку с материалами расследования, которое провела собственная служба безопасности президента. На основании этих документов можно было сделать вывод, что в стране готовится государственный переворот. Финансирование идёт из-за океана, а большинство денежных потоков сходилось на партии Румынова. Президент приказал мне разобраться в этом деле.
- Почему президент обратился к вам, а не к руководителю Службы Безопасности?
- Я спросил его об этом. Он объяснил, что мой шеф, скорей всего, уже стоит на довольствии у этих новых демократов. Мне же, кроме всего, было известно, что и генерал Маков тесно связан с этими бесноватыми патриотами.
- Да, нелёгкая перед вами встала задача, - покачал я головой. - И сверху и снизу враги.
- И по бокам тоже... Да, мне предстояло провести расследование, привлекая к нему только надёжных, а значит минимум людей, да ещё в тайне от начальства и от многих подчинённых. Задача, как мне сначала представлялось, просто безнадёжная. Но тут меня осенило.
- Что же вы придумали? - заинтересовался я.
- Всё гениальное - просто! Я поручил вести это расследование Макову.
- Что?!
- Именно, Макову, - продолжал Левитин. - Нет, те материалы, что мне передал президент, я оставил себе, а Макову передал все выкладки нашего аналитического отдела. Мой расчёт был прост: во-первых, с ограниченным количеством людей, я не смогу провести качественное расследование, но вполне смогу контролировать Макова и его людей; во-вторых, это давало возможность установить всех "кротов" в наших рядах, так как иных Маков привлечь к расследованию не мог; в-третьих, пытаясь замести следы, они неизбежно приведут нас к концам ниточек, за которые имеет смысл подёргать. Я так и сделал.
- Очень оригинально и вполне разумно.
- Мои руки оказались развязаны. Я закрыл пауков банкой и начал наблюдать за их действиями. А тут происходит непонятное убийство Бегунова, которое в этом деле оказалось катализатором, тем камешком, что спровоцировал обвал. Это понятно, ведь Бегунов имел отношение к данной проблеме, более того, он даже знал про диск, который так никто и не нашёл. И вот, его сосед - сочинитель детективов - начинает собственное расследование и сразу выходит на "Сириус", где в телефонном разговоре сообщает, что диск уже у него. Это уже был полный сход лавины! Они, конечно, установив в ваши часы микропередатчик, вскоре узнали, что никакого диска у вас нет, но то ли ещё оставались сомнения, то ли решили полностью закрыть всю площадь поисков...
- Не понимаю, - перебил я генерала.
- Они должны были вас привлечь к поиску диска, чтобы закрыть тот сегмент расследования, в котором они не могли сами искать как официально, так и неофициально. Для этого, они то стимулировали вас деньгами, то похищением близких вам людей...
- Тогда зачем они хотели меня убить? Какой смысл?
- Нервы... и неадекватная оценка происходящего. Им начинало казаться, что вы лишний свидетель, а то вас принимали за ключевую фигуру в поиске диска, о котором они, возможно, и не вспомнили бы, если б не убийство Бегунова, и если бы не вы.
- Так всё-таки, кто и за что убил моего соседа? - задал я наболевший вопрос.
- Это единственная загадка, которую мы никак не можем разгадать. Не люблю я такие загадки. Они не дают спать...
Я задумчиво произнёс:
- Как не крути, а я сыграл роль обычной наживки...
- Не обычной, а очень активной! - воскликнул Левитин. - Да и как сыграли! Один ваш визит на загородный завод чего стоит... Что же касается истории с бронебитом, то я уже написал представление на вас. Думаю, что президент вскоре его подпишет и будете вы...
- И почему это, меня совершенно не радует? - грустно произнёс я.
- Потому что вы устали. Такие психологические перегрузки - это не шутка... Да, но, Марк Владимирович, откройте наконец секрет - откуда взялся диск?
Я рассказал своему собеседнику о случайном визите к стриптизёрше Вике, которая, волей случая, оказалась любовницей Мерзоянова.
- Да-а-а... - протянул генерал. - А ларчик очень просто открывался. Вот так иногда просто выплывают наружу секреты, которые стараются спрятать за семью замками.
- А Румынова тоже арестовали?
- Увы, нет.
- Почему? - недовольно спросил я.
- Нечего ему инкриминировать. То, что его финансировали из-за границы, не является преступлением. А контакты с криминалом у него такие поверхностные и чисто символичные, что судебной перспективы просто не видно. Да, он потенциально опасен, но нельзя судить человека за то, чего он ещё не сделал, а только может сделать. Однако думаю, что оставшись без финансирования, он теперь не очень опасен. Максимум, что он может - небольшие уличные беспорядки.
- Ох, не стал бы я его так недооценивать! Я готов отказаться от обещанного мне поста министра пропаганды, но только закройте его в психушку!
- Мы только сделаем его мучеником в глазах простых обывателей. Наш народ любит жалеть гонимых властью, даже если это бандиты и ворьё. Да и закордонные спонсоры поднимут вой на весь мир - Румынову реклама, а нашей стране клеймо тоталитарного государства. Этот несостоявшийся фюрер не стоит таких жертв.
- Да, но он не успокоится, - не хотел я соглашаться с Левитиным. - А его хозяева найдут способ восстановить финансирование. С каждым днём, он всё больше и больше будет привлекать в свои ряды молодёжи, у которой сейчас не только ветер в голове гуляет, но, увы, иногда наблюдается полный вакуум. Румынов заполнит этот вакуум своей неонацистской идеологией и, рано или поздно, выведет своё послушное стадо на улицы, даст каждому по банану, и назовёт этот шабаш какой-нибудь "жёлтой революцией". А когда прольётся кровь, то и оружие найдётся...
- Может вы и правы, - нехотя согласился генерал. - Учтём.
- Да! По поводу бронебита... Кто-то вызвал полицию во внутренний двор...
- Это сделали мы. Когда вы обнаружили эти мусорные бомбы, то Маков приказал Кротову, чтобы его люди вас "убрали". Вы уже поняли, что они слушали вас, а мы и вас слушали и их. Но светиться нам было ещё не время, вот мы и направили к вам правоохранителей, которые, по своему обыкновению, запоздали.
- А загород к Сомову, это вы меня сориентировали? - продолжал я допрос.
- Так, мы.
- Ну и всё-таки, какая была у них главная цель - государственный переворот?
- Несомненно. Получить контроль над нашей страной и распоряжаться нашими сырьевыми и природными ресурсами - это дорогого стоит! На такое никаких миллиардов не жалко. Разве вы не видите, какие процессы идут по всему миру?..
Каким же я был счастливым человеком ещё месяц назад, когда не обременял себя мыслями о государственных проблемах, когда сторонился всего того негатива, что происходит за пределами моего маленького мирка, который, созданный мной самим, является в сущности иллюзорным и ненастоящим.
Чем больше мы познаём мир, тем острей понимаем, как ещё мало нам известно. Одним из первых это понял Сократ. Пусть далеко не вторым, но и я осознал эту, довольно банальную, истину. Это меня пугает. Я уже не смогу жить как прежде - бездумно и радостно. События последних дней ясно показали, что всё то, что происходит в стране, касается лично меня, да и ещё не раз коснётся.
Как же я хотел отгородиться от всего окружающего мира, создать свою, пусть и маленькую, Вселенную Счастья и Добра. Не получилось - мой мирок лопнул как мыльный пузырь, лишь только я по-настоящему соприкоснулся с Галактикой Нашей Действительности. Придётся теперь вместе со всеми жить в большом, жестоком и несправедливом мире...
К тому времени, когда мои друзья проснулись, Левитин уже уехал. Настало время обеда. Я присоединился к этому нужному (иногда даже приятному) моциону поглощения пищи, так как завтрак не сумел удовлетворить мой зверский аппетит.
Тома с Никитой обедали в хорошем настроении и откровенно шалили. Дети очень быстро привыкают к внешним факторам, забывают о вчерашних неурядицах и психологически восстанавливаются. Хорошо им.
- Что такой хмурый? - спросила меня Алиса.
Я почувствовал по интонациям её голоса, как не хотела она задавать этот вопрос, боясь, вероятно, услышать неприятный ответ, но любопытство берёт своё. Да, любопытство не порок, а необходимость продолжения жизни...
- Тут боевой генерал Левитин был, загрузил мой микропроцессор аж до головной боли. Не зависла бы программа...
- Плохие новости? - насторожилась любимая.
- Для нас - нет. А за державу обидно.
- В смысле?
- Да не бери ты в голову. Хватит с нас и моей больной головы, - закрыл я тему.
После обеда, я предложил Алисе прогуляться по парку. Минут десять мы бродили молча. Потом Алиса сказала:
- Расскажи что-нибудь.
- Мне хотят Героя дать, - без особого энтузиазма похвастался я.
- Да ну! Всё правильно - заслужил.
- Будет тебе. Это в афгане мы подвиги совершали, а здесь сплошная борьба за выживание. Конечно и для страны мы кое-что сделали, но это всё не то...
- Перестань ерунду говорить. Ты столько людей спас!
- Да воздастся нам - по заслугам нашим, а врагам нашим - по грехам их! - пошутил я.
- Тебе бы стихи писать, - засмеялась по-детски Алиса.
- Поэты долго не живут.
- Почему?
Я пожал плечами.
- Вероятно, они чувствуют всё острее, и даже чужую боль пропускают через своё сердце. Стараясь всем делать добро, они в ответ от благодарных людей получают только плевки и оплеухи, потому что их, даже самых талантливых, очень редко признают при жизни.
При жизни для поэта счастья нет,
А прах его везут в златой карете.
И чем талантливей, чем искренней поэт,
Тем меньше он живёт на этом свете!
Да, обострённая чувствительность души и восприятие мира сердцем, а не органами чувств, довольно сильно сокращает поэтам жизнь, но, при этом, позволяет познать устройство мироздания и проникнуть в тайну любви, перед непостежимостью которой пасуют обычные люди... Слушай, хорошо сказал! Ты запиши, а то забудешь.
- Ты когда-нибудь разговариваешь серьёзно?
- Лучше жизнь прожить шутя и умирать с улыбкой, чем всю жизнь хоронить себя живьём, а умирая плакать о своей унылой и никчёмной жизни.
- Ты - ангел! - сказала Алиса и повисла на моей шее.
- Точно! Я об этом догадывался... У меня уже давно спина чешется - не иначе, это крылья растут.
- А помыться ты не пробовал?
- Пробовал. Но через месяц опять начинает чесаться... Точно - крылья растут.
- Знаешь, Марк, если ты меня бросишь, я сойду с ума.
- Мы и тогда с тобой будем вместе.
- Как это? - удивилась моя любимая.
- Встретимся в психушке. Потому что, пока я в здравом уме - я тебя не брошу!