Сегодня Лида спешила домой как никогда. Дело в том, что в областной центр привезли священную реликвию – пояс Богородицы. С самого Афона! И ей, Лиде, надо было успеть на последний рейс районного автобуса, чтобы к вечерней службе в кафедральном соборе, где и будет выставлена эта драгоценность для верующих, она могла уже быть там.
Хорошо, что первая смена нынче. В два освободилась и бегом сквозь осенние серые дворы – на минутку заглянуть домой, взять необходимые вещи, перекрыть воду и газ на всякий случай, насыпать "вискаса" кошке. Ведь вернется она только завтра к обеду в лучшем случае. Приподнятое настроение не покидало молодую женщину: давно мечтала прикоснуться к святыне. Она обязательно поможет - избавиться от тоски, вернуть цельность Лидиной душе. В последнее время что-то всё наперекосяк, уныло на сердце...
Сейчас оно стучало в такт ее быстрым шагам. Впереди поездка, можно сказать, паломничество. И осень казалась не такой плаксивой, даже посветлевшей от этого события.
Уже закрывая дверь в квартиру, Лида услышала слабый голос, зовущий ее по имени. Это сверху, с третьего этажа, Валентина Марковна. Она инвалид, одинокая, практически не ходит, что-то с ногами. Интеллигентная женщина, всегда доброжелательная. Пока еще выходила на улицу, всегда всем улыбалась, вопрошая с участием «ну как ваши дела? Сегодня чудесный день!» И начинала рассказывать, почему же он такой распрекрасный. И у нее всегда находились причины для радости.
Соседи иногда помогали ей в таком ее зависимом теперь положении, соцработнки заходили. А вот родных здесь, у нее, похоже, не имелось. А Лиде как-то не ппришлось пока помочь немощной соседке, случая не было или еще что...
- Лидочка, Вы не могли бы меня выручить? Зайдите, пожалуйста, очень нужно… Вы простите, мне сегодня больше не к кому обратиться…
Лидочка поднялась на один пролет. Надо сказать, нехотя. До автобуса оставалось двадцать пять минут.
Валентина Марковна выглядывала в дверь, держась за притолоку и кутаясь в тонкую белую шаль.
- Дело в том, что у меня кончилось лекарство. Как-то я вчера не обратила внимания… Вы не могли бы сходить? И заодно хлеба и молока…
Лида смотрела на соседку, быстро соображая – до аптеки минут десять ходьбы. Нет, она не успеет!
- Ой, Вы знаете, я, к сожалению, опаздываю... Но я сейчас позвоню в соцслужбу, вызову кого-нибудь. Обязательно, Вы не волнуйтесь!
И тут же стала доставать мобильный. А ноги уже бежали вниз – к выходу из подъезда. Что сказала в ответ больная соседка, Лида уже не услышала. Вроде бы «спасибо»…
По дороге старенький автобус-пазик сломался. Водитель сначала долго менял колесо, чертыхался. Потом не ладилось что-то еще – то ли в моторе, то ли где в других органах машины. Не хотела она ехать и всё тут. В шестом часу стало стремительно темнеть. Пассажиры мерзли, ходили кругами, нервничали, особенно Лида.
Прочитала несколько раз «Отче наш». Но она уже явно не успевала до города, а там еще через весь центр… Искать, где живет одногруппница, чтобы переночевать...
Вконец расстроенная, с разболевшейся головой, она решила вернуться домой. Благо, подвернулась случайная маршрутка.
Часов в девять вечера, заходя в подъезд, Лида вспомнила про соседку: «Надо зайти узнать, как она? Был ли кто у нее?»
Она нажала кнопку звонка. Валентина Марковна открыла не сразу. Долго шла до двери. Лида уже заволновалась - а вдруг никто ей лекарства так и не принес? Сообщение, оставленное ею на автоответчике в соцслужбе - не гарантия...
- О, Лидочка! – казалось, старушка не удивилась. – Входите, раздевайтесь… Сейчас чаю поставим.
Лида, озябшая до костей, прошла в тепло комнаты и бросилась помогать. Острое чувство вины не покидало её.
Почти сразу она обратила внимание на необычную старинную икону Спасителя в центральном шкафу. Подойдя ближе, женщина увидела около образа еще нечто, сразу приковавшее к себе ее внимание. Удивлению не было предела – в целлофане лежал фрагмент пояса Богородицы! Такой она видела на фото… К такому собиралась ехать сегодня! А всё оказалось совсем рядом...
- А, это мне ученик один привез – пояснила, медленно выходя из кухни, держась за попутные предметы, Валентина Марковна, – с самого Афона…
Лида молчала, изумленная и счастливо-притихшая. Потом нагнулась, перекрестившись, и благоговейно поцеловала святыню.
Ей было о чем подумать.