Глава 18

...Раздался выстрел, но я, в этот раз, ничего не почувствовал. Ещё не успев сообразить, что этот выстрел был каким-то глухим и довольно отдалённым, я увидел как тело Мерзоянова обмякло, руки медленно опустились, по переносице потекла струйка крови. Стрелял не Мерзоянов, стреляли в него! Мёртвое тело, как бесформенный мешок картошки, рухнуло под нашими ошеломлёнными взглядами.

Мы смотрели по сторонам, но никого не было видно. Дети прижимались к Алисе, а она и сама не знала - радоваться или страшиться происходящему.

Спустя минуту из недостроенного здания вышел человек, в руках он держал винтовку с оптическим прицелом. Высокий, крепко сбитый, в чёрной кожаной куртке, невозмутимый и угрюмый, он производил впечатление классического киллера. Неожиданно улыбнувшись, наш спаситель сказал:

- Привет, Маркиз!

Ещё не отойдя от шока, я снова был поражён - передо мной стоял Глеб Петров! Он довольно сильно изменился. Только произнесённая моя афганская кличка дала мне зацепку, чтобы идентифицировать чуть уловимые знакомые черты, и узнать в них своего боевого товарища.

- Меченый? - спросил я, всё ещё не веря глазам. - Живой...

Мы обнялись. Я ещё никогда не испытывал таких противоречивых чувств. Встретить друга, которого мысленно хоронил все эти годы, но, при этом, продолжая надеяться, что он жив, да ещё при обстоятельствах, когда он спасает жизнь и тебе и твоим близким людям - это, как раньше говорили, совершенно нетипично. Даже очень нетипично, если учесть, что в руках у него снайперская винтовка, но формы стрелка спецназа на нём не наблюдалось.

Я представил Глеба своим спутникам. Выражение слов благодарности, он быстро прервал:

- Надо отсюда уходить. У меня здесь рядом машина, но чистого адреса нет.

- У меня есть, - сказал я.

Мы поехали загород. Дом моего приятеля-спецкора был не очень, но несколько комнат в доме и удобства во дворе, давали нам возможность на относительно сносное существование в течении нескольких дней. Мой приятель,  даже будучи в столице, посещал этот дом крайне редко. У него есть роскошная квартира в центре и, унаследовав этот ветхий домишко, он совершенно не уделял ему внимание.

Было уже время обеда (хотя я ещё и не завтракал). Алиса пошла в магазин за продуктами, а Никита с Томой начали наводить порядок в доме. Мы с Глебом уединились. Я жаждал узнать, что происходило с другом после пленения в афгане. Дом находился на дальнем отшибе этого населённого пункта, поэтому пока Алиса сходила в магазин, пока приготовила обед, - у нас было достаточно времени на воспоминания...

История Меченого  поразила и произвела на меня довольно угнетающее впечатление. Одно дело, когда узнаёшь нечто такое из книги или телевизионной программы, и совершенно другое, если это исходит от первоисточника, который находится с тобой рядом, да ещё является твоим боевым другом.

Да, покарёжила судьба Глеба...

Нет, его нельзя назвать жертвой обстоятельств. Так или иначе, но он преступник, - и это факт, но у меня, скажу по совести, язык не повернётся обвинить во всём его. Как же эта жизнь несправедлива! Как часто она готовит нам испытания, как часто отбирает то, что всю жизнь ждал и искал. Я всё это прочувствовал на себе, когда Алиса находилась в руках у этих криминальных "патриотов". Но что значат все мои неприятности в сравнение с трагической судьбой моего друга! Нет, не мне его судить...

Кто знает, сумел бы я также достойно вести себя в плену, сумел бы вообще всё это вынести? А за всё то зло, что Глеб сотворил, Бог его уже наказал, и до последних минут жизни, ему суждено себя казнить и проклинать - это, возможно, самый тяжёлый крест, самая тяжёлая кара.

Но некоторые мысли не давали мне покоя, они терзали и сверлили душу. Я должен был спросить об этом у Меченого, хотя очень боялся услышать ответ, который мог бы разделить нас пропастью ненависти. И пока мы были "с глазу на глаз", а Алиса возилась на кухне, я решился.

- Слушай, Глеб... Мой сосед, Бегунов...

- Ты хочешь спросить, не я ли его убил? Нет, не я.

- А майора Никитина и доктора наук Лазаревича?

- Тоже не я. Мне поручалось убирать только представителей преступного мира. Я ведь тебе объяснял, я - белый киллер.

Уже легче - один камень с души упал.

- Я так понимаю, - продолжил я, - что ты уже в теме по поводу всего происходящего?

- Не совсем. Я знал, что все ищут какой-то диск. Недавно я узнал, что в поисках этого чёртового диска все кружатся вокруг писателя Юрьева, как мотыльки вокруг лампочки, но что это ты, я понял только на стройке.

В общих чертах, я объяснил Глебу суть происходящего.

- Да, - покачал он головой, - я и сам не предполагал, насколько всё серьёзно. Я даже мысли не имел про политическую ориентацию этой банды.

- Глеб, а каким образом ты оказался на стройке? Должен признаться, что ты очень вовремя появился.

- Не случайно. Мерзоянов попросил его подстраховать. Я сразу смекнул, что он затеял какую-то гнусность... На то он и Гнус... Ну, конечно, я согласился, ну и... подстраховал.

Мы улыбнулись.

- Да, весело живём, - покачал я головой. - Однако, теперь нам надо проработать план мероприятий и, так сказать, выработать диспозицию и определить тактику и стратегию дальнейших действий. Поступок Мерзоянова, как члена этой организации благотворителей-патриотов, освободил меня от всех обязательств перед ними. Сейчас необходимо...

- Сейчас необходимо поесть, - перебила меня вошедшая в комнату Алиса. - Мойте, мальчики, руки и к столу.

Как всё-таки дороги, которые мы выбираем (или которые нас выбирают), часто разводят нас в разные стороны, а потом, что, увы, бывает крайне редко, снова сводят нас вместе, да ещё в самый нужный момент, когда так необходима помощь...

Теперь необходимо решить вопрос, в котором нельзя ошибиться - с какой структурой власти выйти на связь? У меня есть контакты и с полицией, и с прокуратурой, и со Службой Безопасности. А что если и в самом деле взять, распечатать содержимое диска, да и выложить в средствах массовой информации? Кроме  всего прочего, это бы послужило неплохим громоотводом - всем сразу бы стало не до нас. Но на этом диске, как я уже понял, информация самая разноплановая - компромат, номера счетов и коды доступа к ним, политтехнологии и всякое другое. Наверняка есть и сведения, которые составляют государственную тайну и огласка навредит стране. Да и по этим "патриотам" должно быть проведено широко-масштабное следствие, а преждевременное разглашения многих сведений просто навредит ему.

Значит, разумней всего обратиться в Службу Безопасности, которая имеет мощные ресурсы, достаточно квалифицированный персонал, да и хранить тайны они умеют лучше других... Но к кому конкретно мне обратиться - к Макову или Тихому? В последнее время у меня появилось подозрение, что один из них работает на "патриотов". Это было даже не подозрение, а так, интуиция на уровне подозрений, которая сложила из разных мелочей всего происходящего устойчивое ощущение - рядом враг! Но кто из двоих, я понять не мог. Вряд ли это Маков, который сразу меня просветил насчёт этих оборотней. Будь он с ними, то наверняка бы навешал мне на уши всякой убедительной "лапши", не дав ничего конкретного. Однако, представить полковника Тихого в компании с Гнусом, Кротом, Румыновым, я тоже не могу. Да и с бронебитом, он очень оперативно сработал. Правда никого не взял... Живым не взял! Неужели он?

Надёжней будет обратиться в прокуратуру, тем более, что Алиса там работает. Но кто сказал, что следователь Мишин единственный "цветной" в прокуратуре? Наверняка есть и другие. Обращаться в полицию вовсе стрёмно - они самые зависимые и бедные - их легче всего купить, приручить... Достаточно вспомнить инспектора Орлова, тот недорого возьмёт.

Но куда же обратиться за помощью? Вроде и не в пустыне живём, а такой вокруг нас вакуум образовался, что никуда. А может этот вакуум породила моя чрезмерная подозрительность? Хотя я никогда не был мнительным. Но это было раньше...

В конце нашего дружного обеда, я спросил у Тамары:

- А как с моей просьбой, Тома? Изменим мы лексикон моего друга Никиты?

- Не знаю. Задача крайне сложная, - лукаво ответила девочка.

- Почему? - спросил я.

- Непочатый край работы, а просвета не видать, - наигранно серьёзно сказала Тома.

- Чё?! - возмутился Никита.

- Тамара говорит, - улыбнулся я, - что в тебе очень большой скрытый потенциал и огромные залежи не растраченного ума. Так что скоро, друг мой, ты будешь мои книги редактировать.

- Чё? - не спешил менять "программу" Никита.

- Я говорю - учиться надо! Потому что за незнание больно бьют.

- Чё?

Третье "чё" за один разговор - это уже слишком! Такое могло означать только одно - я разговариваю сам с собой. Нет, я не сдамся.

- Послушай Никита, я тебе расскажу одну занимательную историю. Когда-то, уже давненько, Соединённые Штаты Америки решили колонизировать Вьетнам и начали войну. Наша страна помогала Вьетнаму оружием, техникой, обучением. Проблема была только с подготовкой лётчиков - вьетнамцы физически тяжело переносили перегрузки, поэтому летали, в основном, наши ребята. И вот, как-то раз, самолёт, который пилотировал наш ас, был сбит. Лётчик успел катапультироваться, но попал в плен к американцам. Они доставили его на свою военную базу и стали  допрашивать. "Какие лётно-боевые характеристики вашего самолёта?" - спрашивают у него. Наш лётчик молчит. Его избили. "Какие лётно-боевые характеристики вашего самолёта?" - снова спрашивают американцы. Наш лётчик героически молчит. В общем, били его, били, били, но так ничего и не добились. Ночью на базу напали вьетнамские партизаны и освободили нашего лётчика. И вот, спустя некоторое время, он сидит в кругу своих друзей-лётчиков и говорит им: "Ребята! Учите лётно-боевые характеристики ваших самолётов - за это больно бьют!"

Когда смолк смех моих слушателей, я резюмировал:

- Отсюда вывод - надо, Никита, учиться, чтобы потом не было больно за бесцельно прожитые годы, чтобы... Впрочем, это из совсем другого сборника сказок.

После некоторой паузы, Меченый сказал:

- Мы немного расслабились. Я сейчас.

Он вышел на улицу , открыл багажник и достал из него спортивную сумку. В доме, Меченый её открыл.

- Это лучше держать возле себя.

Мы дружно заглянули внутрь, и так же все дружно присвистнули. В сумке оказалась знатная начинка: автомат, два пистолета, магазины и обоймы, около десяти гранат.  А к этому ещё бы прибавить снайперскую винтовку...

- Ты всегда с собой возишь такой арсенал? - спросил я.

- Только в последние дни. Появилось устойчивое предчувствие, что всё это может пригодиться в любую минуту.

Я взял в руки автомат.

- АКМС. Калибр - семь, шестьдесят два. Я вижу, что наши вкусы не меняются.

- Лучший в мире автомат.

- Да, - согласился я. - Идеальное оружие как для ближнего, так и для дальнего боя - прекрасная убойная сила... Никита, положи пистолет!

- Ты чё, Юрьич, я ж только позырить.

- Пистолет - это не игрушка. Особенно для тех, что по фене ботают.

- Ладно, Юрьич. А если нас зашухерят? У тебя волына. Меченый калаш загребёт. Останется два ствола. Один Алиска хапнет, а другой я.

- Ага. А Тамару гранатами обвешаем, и будет у нас регулярное подразделение народных мстителей.

- Нет, я уж лучше буду патроны вам подносить, - высказалась прагматичная девочка.

- Ох, не каркайте - беду накличите, - отозвалась суеверная Алиса.

После этого все как-то разбрелись по дому, а мы с Алисой вышли в сад. Правда, садом это можно было назвать с большой натяжкой, так, несколько соток засаженных бог знает чем. Но листья зеленели, а значит уже неплохо. После пятиминутного молчания, Алиса спросила:

- Чем ты занимался вчера?

- Убивал время.

- Убийца! - наигранно-презрительно воскликнула она.

- Мы всю жизнь убиваем время, - задумчиво произнёс я. - Но, со временем, сами гибнем от недостатка времени для дальнейшей жизни. Мы убиваем время, а оно убивает нас. Нет, вовсе не оно, а мы сами себя убиваем. Ведь мы убиваем своё время, а его так немного нам отпущено...

- Опять философствуешь?

- Жизнь в нашей стране или превращает человека в идиота, или способствует формированию философского склада ума. Только у нас могла родиться такая замечательная мысль: "Трудно продать совесть, когда её нет, и уж совсем невозможно, когда она есть".

- Зачем ты это сказал?

-  Так, просто... Пришла в голову умная мысль. Дай, думаю, с тобой поделюсь - пусть и в твоей голове будет умная мысль.

- Половина.

- Что половина?

- Половина умной мысли. Ты же всю мне не дал, а только поделился.

- Ох, Алиса, Алиса... Поздравляю, и ты становишься философом.

- Я думала, что мы больше уже никогда не увидимся, - резко сменила тему любимая.

- Рано обрадовалась! Не с твоим счастьем от меня избавиться, - попытался я несколько разбавить, вдруг ставший очень серьёзным, разговор.

- Дурак... Я только о тебе и думала, - Алиса обняла меня и прижалась. - Так хотелось к тебе, быть вместе в тишине и покое. А ты хоть думал обо мне? Ты хотел ко мне?

- В заложники? Никогда!

- Я серьёзно.

- А если серьёзно...


Твоё имя, я повторяю наяву и во сне.
Без твоей любви не растаять снегам.
Сделай только шаг навстречу ко мне -
Оставшийся путь, я пройду к тебе сам!


Алиса прижалась ко мне ещё сильней. Спустя минуту, она вдруг заявила:

- Надо купить кровать.

- Чего? - не понял я.

- У тебя дома нет кровати. Ты не замечал?

- Да?

- Да. Надо купить такую большую, мягкую кровать.

- Хорошо, купим, - растерянно сказал я.

Спустя полминуты, она продолжила:

- Я бы спряталась под одеяло... как в детстве, и ничего бы не боялась. А ты был бы рядом. И мне было бы тепло и спокойно... как в детстве, когда я спала в обнимку с плюшевым мишкой. Как мне хочется снова стать маленькой и думать, что этот мир придуман для счастья, что все люди хорошие, что я найду своего папу...

Алиса заплакала. Последние дни дались ей нелегко. Я и сам бы хотел закрыть глаза, а потом, открыв их, увидеть, что кошмарный сон уже закончился...

Увы, всё только начиналось! К дому, со всех сторон, начали подъезжать автомобили. Бритые макушки выходящих из них пассажиров давали ясно понять, что это не делегаты гуманитарного симпозиума, и даже не волонтёры благотворительного фонда.

- Всё-таки накаркали.

Я потянул Алису в дом, где Меченый уже подсоединял магазин к автомату.

- Жаль, я винтовку на стройке бросил, - посетовал он.

Да, действительно, Глеб спрятал свою снайперскую винтовку в недостроенном доме. Однако, для ближнего боя, она не очень подходила. Я снова увидел в руках у Никиты пистолет и отобрал его.

- Твоё оружие - банки с огурцами. Воевать будем мы с Меченым, а Алиса, если будет в том необходимость, нас прикроет.

- А мы? - хором спросили дети.

- А вы - на пол! Наблюдать сцены из частной жизни тараканов.

- Эй! - донеслось с улицы.

Кто-то принял решение с нами переговорить. Я подошёл к двери и слегка её приоткрыл. В метрах трёх от меня стоял "перекаченный призывник" с бильярдным шаром вместо головы. Эх, стукнуть бы кием по этому шару...

- Слышь, братан, давайте это... выходите... без понтов. Поедем к пахану. Базар есть.

- Сегодня мы немного заняты. Приходите завтра. А ещё лучше - позвоните на недельке, - сказал я и захлопнул дверь.

Зря я это сказал. Братва не понимает лозунг отечественных бюрократов "приходите завтра", она реагирует неадекватно.

Звон разбитых стёкол, свист пуль, осыпание штукатурки, грохотание автоматов, - всё это наполнило наши уши далеко не приятными звуками. Одно мгновение, и мы уже все наблюдали частную жизнь тараканов, хотя, если честно, то все тараканы разбежались по щелям, и нам оставалось только откровенно скучать на полу.

"Бильярдные братаны" стреляли по окнам со всех сторон, но снизу вверх, в потолок. Понятно - пока только пугают. Должен признать, что такой аргумент впечатляет и заставляет задуматься.

- Эй, вы, в доме! Вам две минуты на тёрки. Не станете на понятья, мы вам гробы постелим! - донеслось с улицы.

Слышимость, на этот раз, была гораздо лучше - тишина после шквала, да и оконные стёкла не мешали распространятся звуку...

- Что-то пошло не так, - тихо сказал я друзьям. - Но сдаться мы не можем. В живых они не оставят никого. А умирать придётся долго и мучительно... Надо подумать, Глеб, как хотя бы детей спасти.

- У меня есть план, - откликнулся мой боевой друг. - Мы с тобой забрасываем гранатами бандитов, которые находятся с тыльной стороны дома, с фасада нам не прорваться... Затем, ты с автоматом, а я с двумя пистолетами, атакуем их с флангов. В это время Алиса уводит детей по центру тыльной стороны дома в сад, прикрывая их с пистолетом.

- Толковый план, - согласился я, снимая бронежакет. - Алиса, вы побежите по команде. Только по команде! Тома и Никита, бежать будете плечом к плечу, закрыв головы и спины бронежакетом. Ясно?

Они кивнули. Я отметил про себя, что они ещё очень хорошо держатся.

- На всё, про всё, у нас есть только шестнадцать секунд, - объявил я своим соратникам.

- Почему именно шестнадцать? - удивилась Алиса.

- Понятия не имею, - честно признался я. - Во всех фильмах так говорят и, при этом, у всех такие умные выражения лица...

- А что бы сказал Нестор Малиновский?

- Он бы послал всех... Особенно автора! Ладно, хватит трепаться. К бою!

Дальше всё происходило так, как, собственно, и должно было происходить на войне. Разрывы гранат, автоматные очереди, вопли раненых и предсмертные судороги умирающих. Всего нападающих было около двадцати человек. Такое неравенство сил нам удалось уровнять внезапностью, откровенной наглостью, кучей гранат, да ещё, так получилось, баллонами с бытовым газом. Дело в том, что дом был оборудован индивидуальным паровым отоплением, которое работало на газу. Хозяин, на случай необходимости обогревать дом в зимний период, запасся двенадцатью баллонами с бутан-пропаном. Забросав с тылу боевиков гранатами, мы с Меченым, как и предполагалось, ударили по флангам, а Алиса увела детей через сад. Но когда мы сами стали отходить к саду, я понял, что должен сделать.

Последнюю гранату, которую оставил "на крайний случай", я бросил в разбитое окно бытовой комнаты, где и находились баллоны с газом. Крикнув "атас", я увлёк Меченого бежать прочь от дома.

Как не далеко мы отбежали, но взрывная волна нас догнала и помогла проделать несколько метров пути уже без помощи ног. Когда мы упали и, слегка оглушённые, оглянулись - нашим глазам открылось незабываемое зрелище: фонтан огня, взлетев под облака, начал оседать и расти вширь, а между ненасытными языками пламени летали еле различимые предметы и люди...

Я догадался, что бандиты, которые находились со стороны фасада дома, в этот момент пошли на штурм. Это объясняло, почему нас никто не стал преследовать - просто некому было это сделать. Бильярдные шары разлетелись по лузам Ада... Прости, Господи, за цинизм такой аллегории! Но без цинизма на войне не выжить.

Хотя нас никто и не преследовал, но мы ещё долго бежали прочь, пока совсем не выдохлись.

- Если бы я знала всё наперёд... - сказала срывающимся голосом Алиса, - то никогда...

-  Если б знать, где упадёшь, - поддержал разговор Меченый, - то можно было бы и соломку подстелить.

- Дорогие мои, - обратился я к друзьям, - если б мы знали жизнь наперёд, то и не стоило бы вовсе жить. Не интересно было бы тогда жить.

- Не интересно... А вот  интересно, что скажет твой друг?! - воскликнула Алиса.

- Какой друг? - не понял я.

- Хозяин дома. Домик-то тю-тю!

- Ну что скажет... Спасибо скажет.

- Как так?! - воскликнули все хором.

- Да очень просто, - начал я объяснять. - Видели бы вы его квартиру... Зачем ему эта лачуга! А я попрошу ГеБешников, чтобы те объявили, что дом взорвали исламские фундаменталисты в отместку за честные и правдивые репортажи моего друга. Он сделается бескомпромиссным пламенным борцом с мировым терроризмом. Представляете, как взлетит его рейтинг и, соответственно, сколько денег он на этом заработает. Да он мне руки будет целовать!

Мои друзья весело расхохотались.

- А где мы находимся? - спросил Никита.

- Где-то в районе кладбища, - ответил Меченый.

- Точно! - воскликнула Тома, взобравшись на бугор. - В метрах трёхстах от нас кладбище.

- И это символично, - грустно пошутила Алиса.

- Ничуть, - возразил я. - Наши бритоголовые друзья, сейчас намного ближе к кладбищу, чем мы.

- Философский кульбит?

- Констатация факта.

- А куда теперь?

- А туда, где нас не ждут.

- А где нас не ждут, - не унималась Алиса.

- Ты сама должна понимать, что я не Бог, и, соответственно, не могу знать ответы на все вопросы.

Алиса рассмеялась.

- Я думала, что ты писатель, а ты самый настоящий математик.

- Почему математик? - удивился я.

- Потому, что ты всегда думаешь перед тем как ответить, потому, что ты всегда прав, и, наконец, потому что совершенно непонятно как твой ответ использовать на практике.

Я не был уязвлён дружным хохотом моих спутников, но последнее слово, всё ж, решил оставить за собой:

- Чем бы дети не тешились, лишь бы кур не воровали. Однако, милые мои демагоги, радоваться нам пока что нечему. Надо решать, у кого просить подмоги.

- Уже близка красная армия! Нам бы только день простоять, да ночь продержаться! - выпалила Тамара.

Мы, с некоторым удивлением, посмотрели на неё. Но то, что сказал после этого Никита, меня просто поразило.

- И что ж нам, мальчишам, теперь сидеть, дожидаться пока придут проклятые буржуины, да заберут нас в своё буржуинство?!

- Не дождёмся. Самим идти надо... - неуверенно резюмировала Тома.

Вот это да! От нынешних подростков я такого никак не ожидал.

- В знаниях Тамары, я не сомневаюсь. Но ты, Никита, как в своей голове нарыл эту коммунистическую агитку для детей советской эпохи? Ты ведь книг не читаешь. Засвети источник информации.

- А я в интернете надыбал эту крутую хохму.

Крутую хохму. Хорошо сказал! Только бы он не заразился этими агитками для детей...

- Никита, ты хотя бы книжку какую прочитал. Хотя бы одну из моих... Хотя бы хохмы ради.

- А из пистолета дашь пострелять?

- Всё, мой юный друг, вопросов больше не имею. Тебя учить - только портить, - закрыл я тему.

Мы ещё немного побалагурили, но действительность никуда не ушла, и надо было что-то решать.

- Может звякнем твоим? - спросил я у Алисы.

- Мишину?

- Почему Мишину? Есть ещё прокурор Федосов. Он мне показался толковым мужиком.

- А ты уверен?

- Нет.

- То-то и оно. К тому же здесь нужен орган с большими полномочиями и оперативной реакцией.

- Служба Безопасности?

- Именно! Тем более, у тебя там высокопоставленные знакомые.

- У меня в последнее время такое ощущение, что один из них - не с нами.

- Кто именно? - встревожилась Алиса.

- В том-то и проблема, что я не могу этого понять. Только чувствую, что кто-то враг...

- Опять у тебя писательская фантазия разыгралась.

- Алиса, не греши. Когда я предчувствовал беду, ты тоже сказала, что это писательская фантазия. А беда пришла, да не одна.

- Хорошо, а кому ты больше всех веришь?

- Пожалуй, что генералу Макову, - не очень уверенно ответил я.

- Ну и вот и звони ему. Отдашь диск и попросишь охрану. Сколько копий у тебя есть?

- Вообще больше нет. Никита сделал три копии. Все они остались у этих бесноватых патриотов. Неплохо бы сейчас штампануть парочку, но где здесь взять компьютер, да и по времени - мы в цейтноте. В любой момент нас могут найти.

- Надо звонить, Марк, - твёрдо сказала Алиса.

- Надо звонить, Маркиз, - поддержал Алису Меченый.

- Надо звонить, Юрьич, - встрял Никита.

Тамара тоже хотела что-то сказать, но я её опередил:

- Хоть ты на меня не дави.

- Я просто хотела сказать, дядя Марк, что вам видней.

- Спасибо, Тома. Ты мой самый лучший друг.

Да, делать нечего - что-то надо делать. Каламбур. Как бы с госбезопасностью не накаламбурить. Кто знает, что у них там на уме. Захотят убрать нас, как ненужных свидетелей... Бред! Меньше надо детективы читать. Стоп. Я же совершенно не читаю детективы. В самом деле не читаю. Как-то об этом и не задумывался. Впрочем, нет ничего удивительного - от своих уже тошнит, а читать ещё и чужие... А как поступают в моих детективах? Да, в моих книжонках все и всех "убирают", особенно свидетелей. Отсюда и взялась моя паранойя. Надо звонить.

- Как дела, Юрий Семёнович? - спросил я генерала бодрым голосом, когда услышал в телефонной трубке его голос. - Настало время "Ч".

- Что вы имеете ввиду?

- Вы же мне сказали, что если я найду диск, то могу позвонить вам, и вы мне окажете всемерное содействие, охрану и так далее.

- Вы нашли диск? Отлично. Где вы находитесь?

- Между кладбищем и парком...

Маков предложил встретиться в начале парка, описал точное место, и я, пообещав там быть через полчаса, закончил разговор.

- Что-то он не очень обрадовался. Да и не удивился... Странно всё это...

- Марк, у тебя мания подозрительности, - сказала Алиса.

- Всё может быть... Думаю, что мне лучше одному...

- Я с тобой, - твёрдо заявил Меченый.

- И я! - сказали все остальные хором.

Что тут будешь делать?

- Как у нас с боеприпасами? - поинтересовался я.

- Гранат нет. На пистолеты по обойме ещё найдётся. Три магазина к автомату, - сообщил Меченый.

- Не густо, - сказал я. - Да и холявы с газом больше не будет...

- И броник посеяли, когда дёру давали, - виновато добавил Никита.

- Что вы опять к бою готовитесь? Скоро всё закончится, - отозвалась Алиса.

- Если хочешь мира - готовься к войне, - возразила эрудированная Тома.

Мы отправились искать место встречи. Уже понемногу вечерело. Скоро начнёт темнеть. Хорошо бы всё до ночи успеть закончить. В темноте все страхи усиливаются, в душу начинает проникать чувство безысходности, приходит ощущение фатальности и бессмысленности всего происходящего. А от этого, моральный дух нашей боевой пятёрки, может сильно упасть.

Ну ничего, сейчас все наши проблемы переложим на плечи Государственной Безопасности, тогда немного передохнём. А с утра, всё уже будет видеться в новом, возможно, солнечном свете. Страхи отступят, растают как снег на солнце, и можно будет жить дальше... У меня столько планов на будущее появилось! Пора нам с Алисой уже определяться в дальнейшем развитии наших отношений.

Когда мне женщины намекали, что неплохо бы официально оформить наши отношения, я неизменно отвечал, что не надо втягивать государство в свою личную жизнь. У государства и без нас проблем - непочатый край. Но теперь, я, кажется, окончательно дозрел до того, чтобы вступить с государством в правовые отношения и в своей личной жизни, дабы создать нормальную семью - крепкую ячейку современного общества...

Выбранное место встречи мне не понравилось. Мрачное, пустынное, и совершенно непригодное для ведения боевых действий, кои, хочется надеяться, нам не понадобятся.

С одной стороны был парк, а с другой, чуть поодаль, кладбище. Сзади, в ста метрах, находились развалины небольших построек, в которых мы решили устроить нашу штаб-квартиру. За постройками протекала небольшая речушка.

- Неудобная диспозиция, - сказал Меченый.

- Место встречи изменить нельзя... Как, впрочем, и время, - ответил я без особого энтузиазма.

- Я залягу за этими камнями, - продолжал Меченый. - Ты только не закрывай собой сектор обстрела.

- Лады. Прицельную планку поставь на прямой выстрел, а предохранитель на одиночную стрельбу, - сказал я и осёкся. - Боже мой, кого я учу...