Ах, гостиница моя, ты гостиница

Лес49
               
Когда-то я был в командировке на юге Китая.
Гуандун — так называется та провинция, где мы в своё время участвовали по договору содружества в строительстве  ряда электростанций.  Слово «гуан» с китайского значит «обширный», «просторный».  К  провинции   Гуандун  прилегает провинция Гуанси, и в переводе это место означает  «просторный восток» напротив «просторного запада». Иногда  эти две провинции объединяют под именем "Два Гуана". Тогда  провинция Гуандун считалась одной из самых экономически-развитых китайских провинций. Она была больше знаменита многообразием улунов, чем ассортиментом зеленых  чаев.
Улун  - это так называемый «бирюзовый чай» — полуферментированный , который по китайской классификации занимает промежуточное положение между зелёным и «красным» (то есть чёрным) и  сочетает в себе свойства как зелёного — яркий аромат, так и красного — насыщенный вкус. История этого  чая насчитывает около 300—400 лет.
С южной стороны провинция Гуандун омываема Южно-Китайским морем. Протяженность береговой линии побережья составляет 3368 км. Провинция граничит с такими районами как Гонконг, Макао, Гуанси, Фуцзянь и другими. В состав Гуандун входит также большое множество островков, как маленьких, так и крупных. По территории протекает где-то 640 рек.  Ландшафт территории разнообразен. Здесь есть всё: и возвышенности, и холмы, и равнины.  Холмы и  горы, занимают  где-то до 60 % общей территории.

Климат  этой провинции  субтропический,  влажный.  Весьма длительный  период летом сопровождается обильными дождями, а короткая зима очень теплая.  Обильная влага всегда сопровождается активным испарением. И в этом  мягком  теплом  климате  сохраняется постоянная  зеленая растительность.
Средняя годовая температура, о чем можно только мечтать в нашей среднерусской полосе, там сохраняется на уровне 21 градуса. Это и дает прекрасную возможность заниматься чаеводством практически на протяжении всего года. Чайные листья начинают собирать уже  в феврале.  И длится этот процесс до декабря. Да, мы тогда продегустировали множество видов чая, посещая чайные церемонии.

***************

 Меня и моего напарника поселили по приезду в отдельные номера местной гостиницы. Условия, в целом, были не плохие, но в этот раз ни  у меня, ни у моего коллеги в номерах не было  почему-то  холодильника, хотя в соответствии с контрактом нам должны были предоставить жилье уровня «три звезды», предполагающее  его наличие. Это было прямым нарушением, и мы возмутились. Хотя, чего греха таить, повседневной необходимости иметь холодильник у нас не было, т.к. условия контракта обеспечивали нам полный пансион.
Но нас уговорили смириться с этим, и мы, выждав «дипломатическую» паузу, согласились, т.к. тем более что нам предложили пользоваться холодильником в номере «люкс», расположенном в одном коридоре с нашими номерами. Нам сказали, что этот номер почти все время пустует и предназначен для большого начальства, которое приезжает не чаще чем два раза в год. Да и хранить-то в холодильнике нам было в сущности нечего. Разве только водку, припасенную на «черный день», чтобы была всегда холодная, иначе тёплую и на такой жаре пить было не приятно.  Нет, мы не злоупотребляли, держа марку советского специалиста в загранкомандировке.
Но это «черный день» всё-таки настал.
На электростанции случилась авария. В ее возникновении обвинили моего напарника.  Естественно – это была стрессовая ситуация для него, и он сильно переживал. Забегая вперёд, хочу сказать, что в дальнейшем квалифицированная комиссия сняла с него все обвинения и установила, что авария произошла из-за халатности персонала наладочной организации.  Но тогда всё его существо кипело негодованием о несправедливости, и хотя нельзя сказать, что Володька  был пьющим, но в этот день он был неугомонен. Он хотел уйти ото всего, закрыться в гостиничном номере, никого не видеть и, как он констатировал, напиться «до чёртиков»…..
Естественно, я его поддержал. Мы выпили за ужином в ресторане, но нам показалось мало, и мы решили продолжить в номере.
Придя в свои номера, я вышел в коридор и громко позвал горничную: «Сяуди!» 
 «Барышня», -  так в переводе с китайского означало это слово, не замедлила появиться, любезно улыбаясь. Мы знаками попросили ее открыть номер «люкс», чтобы взять из холодильника нашу водку. Но  она  начала быстро что-то говорить, пытаясь пояснить. Пришлось  вызвать переводчицу, проживавшую в этой же гостинице.  И та сказала, что номер внезапно занял директор гостиницы со своей «подругой».
Не знаю как у них, а у нас такое сплошь и рядом в России, и трепетного уважения к ситуации мы не испытали… Нам нужна была наша водка!  И раз уж условия контракта не соблюдены, то – "вынь, да положь"!
Китаянки это поняли, особенно переводчица, которая когда-то училась в Союзе и немного знала наши нравы.
«Сяуди» , не очень довольная,  постучалась в их номер. Ей открыла интересная китаянка в голубой накидке. После обращения горничной,  она вынесла нам нашу бутылку.
За  разговорами  об аварии на  станции, с разборкой моментов и анализом вины персонала, мы с другом просидели до 2-х часов ночи. Сегодня водка шла, как бальзам на душу, и нам захотелось еще. Я снова пошёл искать «сяуди», и она в очередной раз отважилась  посетить  «люкс». Дверь открыла совсем другая женщина в каком-то цветном пеньюаре и с короткой стрижкой. Она вынесла нам новую бутылку. Когда дверь закрылась, я взглянул на барышню с вопросом в глазах и кривой улыбкой. Та в ответ только пожала плечами, и, наклонив голову, засеменила восвояси.
За этой бутылкой мы просидели около двух часов, не допили до конца и решили остатки водки  снова положить в холодильник. Шёл пятый  час утра. Снова надо вызывать горничную  и тревожить несчастных обитателей «люкса».  В номере оставлять остатки водки в бутылке было не прилично…. Да и где-то в подсознании нашем шевелилась вредность за не предоставленные удобства нам, советским специалистам….
Я вышел в коридор и с туманной головой двинулся к «люксу», как-то и забыв позвать  «сяуди». Подойдя к двери, взялся за ручку и понял, что дверь открыта…. Я прошёл в номер. На кровати, развалившись, спал хозяин гостиницы. Дам не было.  Но холодильник был.... 
Поставив бутылку в холодильник, я пошёл к выходу, и практически в дверях столкнулся с китаянкой. Она резко и энергично распахнула перед моим носом дверь.
Увидев перед собой мужчину в трусах в 5 утра в номере рядом со своим  мужем, развалившимся  на кровати в «распахнутой» позе, она почему-то замахнулась на меня рукой, выскочила в коридор и стала звать горничную.  Та не замедлила сказаться.  Пришедшая женщина возмущенно закричала на «сяуди», энергично жестикулируя.  Девушке удавалось лишь изредка вставить полу-слово. Но та словно ничего не слышала и не хотела слышать. А я вообще ничего не понимал.  Я даже не понял как  появилась и переводчица. Картина весьма пикантная….. три женщины и я…. в трусах!  Такое ощущение, словно меня пытались обвинить в насилии. Но кого? 
Но переводчица для меня поставила всё на свои места. Она сказала, что меня обвиняют в посягательстве на мужа этой женщины – директора гостиницы. Она кричала, что ещё могла бы поверить, что муж просто гуляет, как все «порядочные мужчины»    ( я где-то так понял перевод), а он оказывается гомосексуалист! Её контрольная проверка по чьей-то наводке готова была плохо для меня кончиться.  Женщина возмущалась до визга, готовая упасть в обморок, при этом охая и вздыхая.
Переводчица спросила меня, что я тут делал и, получив ответ, всё поняла.
Пояснив ситуацию мне, она принялась за  объяснения этой  ситуации жене.  Когда та поняла, то словно счастье разлилось по её круглому и мокрому от слёз лицу. Она стала похожа на улыбающийся смайлик с уходящими вверх уголками глаз и какой-то неопределенной улыбкой.  Утихла удивительно быстро. И удалилась также быстро.
Директор гостиницы спал, невзирая ни на что и, несмотря на шум…. Видимо так сильно умаялся за ночь.   «Сяуди»  хихикала, обмениваясь с переводчицей репликами. Обе удалялись по коридору к выходу. А я стоял в трусах…. Один… и почти трезвый.
Придя в номер, я нашёл друга спящим. И был рад. Незачем ему  было наблюдать  теперь уже мой конфуз…..
Проспавшись только к обеду, я встал и подошёл к окну.  Мне открывался красивый вид. Но это была не Россия.  Тут всё было своё.  А люди, в сущности, по своим основным  жизненным поступкам,  почти одинаковые.


                5.11.17.