Пабло и Марселита родились в одно и той же малюсенькой старой деревушке на самой вершине скалы, коих многое-множество в Средиземном море. Деревушка-то, хоть и маленькая, но была полностью обеспечена: под морской водой шли электрические кабели, стояли вышки сотовых телефонов и кабельных телевизоров и пр. Была там даже малюсенькая церквушка, чтобы людям было где поговорить с богом. Была даже маленькая школа. Немало там было и увеселительных заведений, но там кипела жизнь почти до самого рассвета. Оглушительная испано-латиноамериканская музыка, сальса, румба и пр., увлекала, возбуждала, будоражила… А промочить горлышко – это святое. Джин, ром, пиво лились рекой. Когда уж тут было готовиться к работе.
А работа тут была у всех одна и та же – уходить за рыбой на раннем-раннем рассвете, чтобы к вечеру прийти к родной скале с уловом, шевелящимся, перекатывающемся и шуршащим на дне лодки. Ах, какая красота, какая прелесть встретить рассвет в море, когда золотистые перья облаков сперва только слегка освещают верхушки лесистых гор, а потом небо становится из розового ярко-желтым, и именно в этот момент, если повезет, в небо взлетает ярко-зеленый луч, а многие ли из вас его видели? Я-то видел и не раз, живу-то я, слава Богу, уже 50-й год, многое повидал.
В один прекрасный солнечный день – а день был, и правда, на славу, решили достопочтенные родители Пабло, Паблито, и Марселиты,покрестить вместе своих детей, а, поскольку они все были друзьями, то и проводили время в основном вместе, то мужчины ныряют за устрицами, то женщины пекут пышные пироги, - эспанадо, с вишнями и греческими орехами, то с абрикосами и дольками яблок, с ванилью и корицей, то со спелыми сливами и миндалем, а то и с курицей или с рыбой с яйцами и луком.
Паблито рос крепеньким кудрявым ребенком. Он был очень смешлив, отовсюду слышался его звонкий раскатистый смех. Да и силен он был не по годам. Марселита тоже была хороша собой, тёмные пряди выбивались из-под ее цветастого платка, а легкая юбка, завивалась ветром вокруг стройных ног. Блузку носила она малиновую, с большим открытым воротом, а на шее сияли крупные красные бусы. Всё это ей досталось от матери, достопочтенной донны Азариты, которая, не без гордости, подарила всё это дочери на конфирмацию.
Марселита не была так смешлива, как Паблито, но всегда таинственно улыбалась, как будто перламутрово-розовая улыбка всегда жила в уголках ее губ. Так и получалось, что и родители, и дети почти всегда были вместе. Хуану и Доре, родителям Паблито, Бог дал только 1 сына, то и назвали его Малыш, Маленький, Паблито. Однако Пабло рос очень шустрым мальчуганом. Энергия, казалось, так валом и валила из него. И в работе он был мастак – все починки и домашние постройки были на нём, а то и с отцом в море выходил на промысел. Марселита же, напротив, была очень скромной и послушной девочкой – и уборка, и готовка, и магазин, и огород, и – вот время идет! –еще трое ее младших братьев. Но она, как ни странно, все успевала, и только улыбалась, заправляя прядь волос за ухо.
Время бежало неумолимо. Паблито превратился уже во взрослого 19 – летнего мужчину. Марселита же округлилась, в ней возникла неуловимая женственность, изящество, а в глазах, подобным зрелым миндалинам, появилась яркая лукавинка, и только скромная улыбка в уголках губ напоминала о прежне Марселите.
Время мчалось, как стадо ягнят. И во однажды, конечно же, случилось неизбежное. Однажды вечером, у околицы, когда Марселита вместе с другими девушками щёлкала семечки или орешки, обнажая белоснежные зубы, к ней подошел Пабло, по случаю праздника, одевший клетчатую хлопковую рубашку, обнял ее за хрупкую талию и повел вдоль, к танцплощадке. Туда, где гремел оркестр. Марселита очень любила танцевать и разошлась не на шутку. Да вот только Пабло танцевать не очень хотелось, да и планы в его кудрявой голове были совсем другие. Пабло предложил посмотреть Марселите на звезды, особенно крупные и сочные в этих краях. Марселита давно любила Пабло, только не признавалась ему, но согласилась с радостью, думала, чо он сделает ей предложении. А что, думаете, так не бывает? У меня невестка родила первого в 17 лет, а сыну моему в ту пору было 19. Какое уж там венчание. Но Марселита совсем потеряла рассудок от счастья, весело сбегая по каменистой тропе.
Пабло уже ждал ее за ближайшим кустом. Грубо повалил ее на камни, задрал юбку….
какая уж тут свадьба, какое уж тут венчание.Да и не любил он ее никогда... Просто хотел попользоваться, как портовой девкой, да и выбросить на помойку! Нет, не такие они, корсиканки!Нет, не бывать этому никогда! Чтобы воспользовался, надсмеялся и выбросил - НИ ЗА ЧТО! Пока Пабло был охвачен вожделением, Марселита подняла повыше булыжник побольше и стукнула как можно сильнее того, кого любила без памяти. Чайки взвились над морем. Но... дело было сделано. Все давно разошлись спать. Марселита давно приметила большую просмоленную бочку для рыбы. Но всё-таки бочка была маловата для крупного Паблито. Начал накрапывать дождь. Это было на руку Марселите. Она совершено спокойно отрезала ножом, который всегда носила с собой за поясом, сперва кудрявую смуглую голову Паблито, потом руки и ноги, затолкала всё это в бочку, а, поскольку недалеко стояли ведра с варом – собирались у ягнятника перекрывать крышу, то она затолкала в бочку соломы, камешков и залила все варом.
Тропинка была узкая, но крутая, а бочка очень прочная. Без труда Марселита подтолкнула бочку к обрыву, та и скатилась, как пустая фисташка, и рухнула вниз. Начался шторм. Скоро он разыгрался не на шутку, и в пенных волнах исчезла не только бочка, но и бесславная Паблитина жизнь.
Утром Марселита, как всегда, с улыбкой в уголках рта, принялась за повседневную работу. Шторм смел и смыл все следы, помните, был такой старый немецкий фильм? А я помню. Я вообще очень многое помню. Ну сейчас не об этом.
Никто не узнал о том, что случилось. Да только по той тропинке теперь почему-то люди остерегаются ходить.