В Рай!

(вторая/третья часть саги «Дрянная кровь»)

 Леонардо Да Винчи, когда писал свою «Тайную вечерю» очень долго искал образы героев для картины. Однажды он пришел в церковь и увидел, как красивый светловолосый юноша ангельским голосом пел молитвы. С него Да Винчи решил написать Иисуса.
 Только вот на образ Иуды никто так и не был найден. Прошло семь лет… Да Винчи, как-то прогуливаясь по городу, увидел в канаве пьяного и грязного нищего, который сквернословил на всю улицу. Художник отвел его к себе домой, отмыл и начал разглядывать его, чтобы потом подробнее нарисовать на картине. «Что ты уставился на меня? - спросил его нищий. - Ты семь лет назад писал с меня Иисуса!». (с) притча

Часть первая
               
Глава 1
Я в Раю?

 Senti raspar fra le macerie e i brochi la derelitta
Cagna ramingando su le fosse e famelica ululando
E uscir del teschio, ove fuggia la luna,
L'upupa, e svolazzar su per le croci
Sparse per la funerea campagna e l'immonda accusar
Con luttuoso singulto i rai di che son pie le stelle
obbliate sepolture
Dei sepolcri (U. Foscolo)

Ave verum corpus natum
Esto nobis Pregustatum

A day i have make a promise to you
A promise of immortality
Other visions, another life without pain
More blood will be spill...why?
Immortality bayed with other lives
Other eyes to see, other ears to hear, what?
A dismal journey in the valley of death
A dismal journey in my mind
What's the prose of this life?
To see people die under my eyes
Brides...children...friends...

 Я очнулся в холодной, ярко освещенной электрическим светом люминесцентных ламп комнате. На мне не было ничего, даже привычных для меня татуировок. Бледная кожа моментально покрылась пупырышками от холода. Я сел на кровати, и она прогнулась под весом с противным скрипом. Я огляделся: помещение, в котором я находился, напоминало больничную палату. Такие же занавешенные стерильно-белыми занавесками окна, такие же кровати. Все, кроме той на которой я сидел, пустовали. Казалось, холод с каждой минутой становился все сильнее - мои зубы начали отстукивать барабанную дробь. Я сдернул с койки белую простыню и обмотался ей. Теплее не стало, зато хоть "одет". Я сел обратно, пытаясь вспомнить, как я сюда попал. Мысли путались, превращаясь в череду невнятных отрывистых воспоминаний, никак не связанных между собой. Подойдя к окну, я рывком распахнул длинную до пола белую штору. Солнечный свет, который обрушился на меня, был невыносим - я пошатнулся и упал без сознания...
"Эх-эх... Слабенький какой мальчик! - старческий мужской голос послышался в пустоте моего сознания. - Это тот самый?". Я лежал, боясь пошевелиться и открыть глаза. "Да!" - ответили ему. "Может мы зря его к себе..." - задумчиво проговорил первый. В этот момент к моему носу поднесли какую-то невообразимо воняющую жидкость - и я очнулся! Я снова возлежал на койке, заботливо укрытый все той же белой простыней, которая до обморока служила мне одеждой. Около кровати стояли двое мужчин, одетые как санитары, в белых халатах, они синхронно улыбнулись мне. Я на глаз не смог определить, кому какой голос принадлежал. Медицинские работники молчали. Я, сумасшедше озираясь по сторонам, тоже. Молчание затягивалось, и я задал давно мучающий меня вопрос: "Где я?". Мужчины облегченно вздохнули и засмеялись. "Ну, наконец-то!" - проговорил старческим голосом длинноволосый шатен. "Как себя чувствуешь?" - спросил его спутник-брюнет. Я ошалело глядел на этих двоих. Неужели я в больнице? Как? Я не могу быть в больнице!
 "Это не больница, мальчик! - улыбнулся шатен. - Добро пожаловать в Рай!". Упасть второй раз мужчины мне не дали, вовремя поднеся к носу склянку-вонючку. Я вдохнул зловонную жидкость, закашлялся, но сознание не потерял. "Я представлял себе рай немного по-другому..." - косясь на этот "лазарет", сказал я. Медработники переглянулись и одновременно ответили: "Это пред Рай - сюда прибывают души умерших!". "Я что, умер?" - в ужасе отпрянул я от "санитаров". Они согласно кивнули. "Но как? Как это случилось? Я же..." – я начал протестовать, вскакивая с железной кровати. Одно движение руки шатена, и я снова был на месте. "Здесь это уже не имеет никакого значения! - жестко сказал мужчина. - Все, что тебе дано знать - ты узнаешь позже!". Я обреченно кивнул. Холодность в голосе "санитара" меня испугала.
 Брюнет, до этого молчавший, вдруг улыбнулся мне и сказал: "Он у нас самый старший - поэтому такой сердитый. Да и ты, мальчик, нам проблемку подкинул не шуточную!". Медработник поймал гневный взгляд шатена и понял, что сболтнул лишнее. "Меня зовут архангел Рафаил, а это - архангел Гавриил!" – представился он. Гавриил жестом пригласил меня встать и последовать за ними к выходу из "палаты". Когда я был еще жив, не задумывался о религии, но слово "ангел" или слово "архангел" ассоциировалось у меня скорее с полуголыми купидонами на День Святого Валентина, чем с теми, кого я только что увидел. Рафаил и Гавриил обладали ужасающе добрыми лицами без тени порока на них, небесной голубизны ясные всё видящие глаза, от которых не скроешь даже самые потаенные мысли души. Я шел вслед за святыми, пытаясь понять каким волшебным образом, Я мог попасть после смерти в рай!

* текст песни группы Theatres des Vampires “Suicide Vampire”

Глава 2               
Ошибочка вышла!

 Меня подвели к дверям серого металлического лифта, такого же, как в любом среднестатистическом многоквартирном жилом доме. Но когда я вошел внутрь, мое мнение поменялось - такого великолепия, наверное, даже во дворце Королевы Елизаветы не было! Огромное зеркало в золотой раме, белые кресла с позолоченными ножками, люстра из чистейшего, как слеза младенца, хрусталя. Архангелы, видимо, часто пользовались этим средством передвижения - ни один мускул не дрогнул на их "святых" лицах. Я что тут один такой восхищающийся и удивляющийся что ли?
 Двери лифта открылись, и моему взору предстало еще более великолепное зрелище. Мы, я босыми ногами, а мои спутники - в золотых сандалиях в роде тех, что носили в Древней Греции, стояли на облаках. Когда они успели сменить свои врачебные халаты на белые туники, я не заметил! Небо, Земля... Хотя, скорее, только небо - все заволокло огромными мягкими серыми облаками. Они были как живые существа, тянули ко мне и моим спутникам свои пушистые мокрые лапки. А среди всех этих облаков возвышались исполинские Золотые ворота, сквозь которые пробивался яркий солнечный свет. Они были единственным светлым пятном в этой небесной серости. Зато каким! Врата как будто светились изнутри: золото озарялось лучами солнца, и они горели теплым согревающим огнем. У входа прохаживался из стороны в сторону человек. Увидев нас, он принял "боевую" стойку - это был ангел. Его белоснежные одежды слепили глаза. За спиной ангела парили молочно-белые прекрасные крылья. Голубые глаза и светлые кудрявые волосы украшали его улыбчивое, совсем юное лицо. Гавриил кивнул ангелу и, двери Рая для меня распахнулись! Когда яркий солнечный свет ударил в глаза, мои спутники поддержали меня под руки. "Ничего-ничего, привыкнешь!" - прошептал мне на ухо Рафаил. Архангелы вели меня по зеленой лужайке, где росли экзотические цветы и пели райские птицы, в отдалении я услышал журчание ручья. Мы приближались к громадному белокаменному, золотом отделанному замку, наверняка божественного происхождения. "Вот и настал мой час... - подумал я про себя. - Даже вампирам не избежать Суда Божьего!"
"Маркус Фауст Илке Хорке Феррейн, Добро пожаловать в Рай!" – услышал я, стоя перед белым деревянным письменным столом - такие есть в любом человеческом средней руки офисе. Столешница была завалена пергаментами и заставлена чернильницами. Принадлежности для письма меня особо не удивили, а вот канцелярский стол, парящий в полутора метрах от пола! За столом сидел парень, на вид, лет 25, русого цвета длинные волосы каскадом спадали на плечи. Очки в золотой оправе делали его немного старше своих лет. Он внимательно прочитал пергамент в своей руке и пожелал мне "Добро пожаловать!". "Меня зовут архангел Михаил!" - представился сидящей, и как по мановению волшебной палочки, ловко вылетел из-за стола, спикировав на пол рядом со мной. "По правде говоря, " - начал Михаил, а мои провожатые отдалились на почтительное расстояние, когда он приблизился. - Ваше личное дело доставило нам не мало забот! Вы вроде бы и совершили много злодеяний за свою жизнь, но к ее концу вы искренне раскаялись в содеянном. Поэтому именем Бога нашего покровителя Всевышнего объявляю Вам, Маркус Фауст Илке Хорке Феррейн, что Вы теперь...". Но святой не успел договорить - в ту же секунду в помещение, где мы находились, вошли трое мужчин в белых туниках и золотых сандалиях на босу ногу. Михаил обернулся к ним и обреченно вздохнул: "Началось!".

Ave Satani
Sanguis Bibimus
Corpus Edimus
Tolle Corpus Satani

 Двери лифта в «офис» распахнулись, и из них выплыло прекрасное до ужаса, до боли в глазах яркое, до истомы и криков сексуальное создание. Черные ниже плеч, спадающие волосы, ярко красные губы и глаза, короткая кожаная мини юбка, чулки в сетку, красная куртка, еле прикрывающая грудь, красные сапоги на заоблачных шпильках. Головку девушки украшали аккуратненькие красные рожки, а из-под крохотной юбочки эротично выглядывал алый хвостик. Она ворвалась в комнату маленьким огненным вихрем, сметая всех и вся на своем пути. Глаза девушки полыхали пламенем, волосы развивались змеями, а райская обстановка накалилась до адского жара! "Приветствуем тебя, Криста!" – в один голос выдохнули архангелы. "И вам того же!" - бросила им Сатана, ловко запрыгивая на парящий над землей стол и закричала: "Вы все тут что, с ума сошли?". Ответом ей было удрученное молчание. "Я спрашиваю, кто такой умный решил у меня клиента увести?" - снова задала вопрос криком девушка. Я смотрел на нее во все глаза - не часто выпадает человеку честь столкнуться лицом к лицу с Дьяволом. Да еще, если это ДЕВУШКА, при чем ТАКАЯ девушка! "Волдо, значит, в отъезде, а вы все решили без его ведома на свою праведную сторону явных грешников переманивать?" - Сатана полыхнула взглядом в мою сторону. Я, будучи вампиром не робкого десятка, инстинктивно поежился. "Криста, все честно!" - развел руками архангел Михаил. "Я буду говорить только с апостолом Андреем!" - надула губки «адская» девушка, выуживая из воздуха мундштук и прикуривая сигарету эффектным щелчком пальцев. Михаил скрылся за дверями лифта, и через пару минут снова оказался перед нами вместе с упомянутым апостолом
 Либо это я - дурак чего не понял, либо у них тут действительно творилось черт знает, Вместо обещанного апостола Андрея вышел какой-то Мел Гибсон в лучших традициях "Чего хотят женщины?", с похотливой улыбочкой ловеласа на лице. Сатана, продолжавшая парить в воздухе вместе со столом, довольно улыбнулась, помахав вошедшему сигаретой. "Опять пепел на личные дела стряхиваешь? - осклабился Андрей. "Я для тебя специально пепельницу поставил хрустальную!". Святой неодобрительно покачал головой. "Я ее сейчас об твою голову разобью, если ты не объяснишь, что тут у вас происходит!" - спокойно, но в тоже время, очень внушительно проговорила девушка. Благочестивый взмахнул рукой, и стол опустился на землю. Криста недовольно поморщилась, но промолчала. Апостол Андрей отодвинул себе стул и сел напротив Сатаны. Адская красотка даже не подумала слезть, а еще нахальнее уселась, кладя ногу на ногу, задирая при этом и без того короткую юбку.
"Маркус Фауст Илке Хорке Феррейн обвиняется в: вампиризме..." - прочитал вслух святой. - Но я могу его оправдать - он не один такой!". Криста кивнула, и он продолжил читать: "Маркус Фауст Илке Хорке Феррейн обвиняется в: неблагочестивости помыслов… Хм, мне кажется это уже в твоей компетенции!" - кивнул девушке Андрей. Сатана довольно ухмыльнулась, подмигнув мне, и я поежился от взгляда ее огненных глаз. "Маркус Фауст Илке Хорке Феррейн обвиняется в: убийстве сестры Каина…* - Криста, он раскаялся!" – указав на меня перстом, проговорил апостол. Сатана покачала головой, ухмыльнулась, и дерзко выкрикнула: "Нет! Хочешь, докажу?". Девушка ловко слезла со стола и, взмахнув рукой с идеальным маникюром, заставила двери лифта снова открыться. Из его недр, как по волшебству появилась сестра Кристофа Риддла, Анатоль, собственной корсетно-блондинисто-чулочной персоной. Я в ужасе отшатнулся, как будто увидел приведение. Она смотрела сквозь меня своими, но в тоже время чужими глазами. Она сильно похудела и осунулась с нашей последней встречи, корсету уже нечего было обтягивать – одни кости торчали. "Раскаялся, говоришь? - сказала, смеясь, Сатана. – А, по-моему, он думает только о своей шкуре!". С этими словами, девушка щелкнула пальцами, и моя мертвая любовь, как бездушная кукла-марионетка, развернулась и вошла обратно в лифт.

"Маркус Фауст Илке Хорке Феррейн был оправдан по причине искреннего раскаяния и помощи семье Анатоль - брату и сыну. Я думаю, это справедливо!" - сказал апостол Андрей. "Да, - согласилась с ним Сатана. - Только есть одно "но"!". Райский "Мел Гибсон" тем временем выудил из складок белой туники пачку сигарет, щелчком пальцев прикурил и сладко затянулся. "И?" - спросил он девушку. "Маркус Фауст Илке Хорке Феррейн на протяжении последних лет изо дня в день предавал своих друзей!" – победоносно заявила Сатана. Я буквально был сбит с ног ее хлесткими словами! "Ты имеешь в виду то, что потомок Каина Риддл приставил его следить за молодыми вампирами?" – переспросил благочестивый. Криста согласно кивнула. "Что ж, ты права! В таком случае, все честно, никаких претензий с нашей стороны! Можешь забирать клиента..." – согласно кивнул Андрей. "Спасибо, ты как всегда объективен!" – обворожительно улыбнувшись, поблагодарила его Сатана. Она забрала у апостола мое личное дело и поставила на нем кроваво красную печать своим поцелуем, скрепив сделку. Стуча каблуками, девушка подошла ко мне, взяла за руку, и мы направились к лифту. Здесь она обернулась к провожавшему ее взглядом апостолу и весело сказала: "Завтра жду у себя!". Криста махнула ему рукой, и Андрей улыбнулся в ответ. Двери лифта захлопнулись за нами, и мы отправились в Ад!

Phrase Translations in Alphabetical Order:
-----------
Ave Satani = Hail Satan
Ave Versus Cristus = Hail the Antichrist
Corpus Edimus = The flesh we eat
Sanguis Bibimus = The blood we drink
Satani = Satan
Tolle Corpus Satani = Raise the body of Satan

*об этом можно прочитать в первой части романа «Дрянная кровь»

Глава 3
Ацкий Ад

 И снова это яркое белое великолепие "божественного промысла"! Сатана, отвратив от меня пламенный взор, изучала свое отражение в зеркале, параллельно разговаривая по мобильному телефону. Я удивился - даже в подземном царстве есть телефонная сеть! Проехав приблизительно этажа три вниз, интерьер лифтовой кабины начал резко меняться. Белое стало красным и золото сменилось на металл. На моих глазах зеркало из круглого становилось квадратным, обрамленным стальной шипастой рамой. Хрустальная люстра превратилась в огромную чугунную орясину с резными подсвечниками горящих свечей.  Сатана отвернулась от зеркала, ее пухлые губки скривились, и она недовольно произнесла: "Не люблю я этот божественный гламур!".
 Внезапно лифт остановился, и разъехались в стороны, выпуская нас. В лицо дохнуло жаром, и запах серы повис в воздухе. Я закашлялся, кажется, в рот попал пепел. Криста пару раз хлопнула меня по спине, подталкивая к выходу. Ее тоненькая на вид ручка оказалось такой тяжелой, что я еле устоял на ногах! "Привыкай! - усмехнулась адская девушка. - Все привыкают - у нас тут хорошо!". Моему взору предстали ворота - точная копия Райских, только выполнены они были из кроваво-красного металла и стальных шипов. Перед воротами стоял страж в бронированном железом костюме. Увидев нас, он встал по стойке "смирно" и во весь свой могучий голос прокричал, выкидывая руку вперед: "Аве Сатана!". Ворота открылись, и Сатана, покачивая бедрами, прошла мимо благоговейно смотрящего на нее влюбленными глазами «железного человека» и подмигнула ему. Стражник расплылся в блаженной улыбке.
 Ворота за нами захлопнулись, и мы попали на извилистую дорожку, вымощенную красным кирпичом. В воздухе витал запах копоти, а дым слепил глаза. В конце пути виднелся замок, который внешне по всем параметрам подходил бы для места обитания небезызвестной семейки Аддамс. Молчаливым мрачным старцем-великаном возвышался Замок Сатаны над преисподней. Ото всюду, как только мы вошли, слышались крики о помощи и стоны боли. По моей спине пробежали мурашки. Но Криста, казалось, не обратила никакого внимания на мое замешательство, она пинком открыла парадную дверь своего дворца и жестом пригласила меня внутрь. Вспыхнули тысячи свеч, освещая своим огнем парадную залу замка. На стенах висели старинные картины, изображавшие все круги Ада и муки грешников: краснолицые, мерзко ухмыляющиеся черти варили в котлах плачущих нечестивцев. Над моей головой зажглась люстра - подобие той, что я видел в лифте - только во много раз больше. Справа от парадной двери была длинная винтовая лестница. Сатана уверенно повела меня к ней. Застыв перед первой ступенькой, девушка схватила меня за руку, и мы в мгновение ока телепортировались.

 Кабинет Сатаны был выдержан в красных тонах, как и все в геенне огненной. На полу рубинами была выложена гигантская пентаграмма, поверх которой лежала шкура черного медведя. Исполинский шкаф в готическом стиле с кривым зеркалом возвышался над остальными предметами интерьера. Рядом со шкафом стройным рядом стояли сапоги для стриптиза разнообразных расцветок и фасонов. В зале был деревянный обеденный стол на множество персон высившийся на длинных винтовых ножках и резной деревянный трон с высокой кожаной спинкой в лучших традициях графа Дракулы. На этом столе были небрежно навалены журналы Vogue. В углу около окна помещался ярко красный кожаный диван, по форме напоминавший женские губ. Сатана уселась на стол: "Ну что ж, Феррейн... – задумчиво, начала девушка, складывая ногу на ногу и доставая мундштук с сигаретой. - Назначаю тебе исправительные работы в Кочегарке! Мы оружие выплавляем…". Она не смотрела на меня, но задумчиво рассматривала ногти на своих руках.
 В этот момент двери лифта, внезапно появившегося из неоткуда в стене справа от Сатаны, открылись, и оттуда вышло шесть человек бравых парней в немецкой нацистской форме во главе с... Адольфом Гитлером, собственным трупом! Шестеро выстроились в шеренгу и, вскинув правые руки вверх, дружным басом ухнули: "Аве Сатана!". Адская девушка, довольно вяло вскинула правую руку в ответ. Гитлер строевым шагом подошел к Сатане и отрапортовал: "Прибыли по указанию, Королева!". Я ошарашено смотрел на все это действо, незаметно щипая себя за руку - а вдруг все-таки сон? Тут по левую руку Сатаны появился другой лифт, точная копия первого, и выпустил еще одну группу из шести человек. Парни, одетые все, как один, в футболки с красной пентаграммой и разноцветными волосами, с пирсингом во всех возможных и невозможных местах так же выстроились в шеренгу, вскинули правые руки и хором сказали: "Аве Сатана!". Сатана обратила на них свой красноглазый томный взор и согласно кивнула: "Аве мне!". Потом девушка повернула свою хорошенькую головку к Гитлеру и приказала, указав сигаретой на меня: "Этого в Кочегарку - он новенький!". Немец согласно кивнул, с интересом разглядывая меня. Криста взяла со стола первый попавшийся журнал и уткнулась в него.
 Гитлер подхватил меня под руку и вместе со своими бравыми солдатами ввел в лифт. Я заметил, как ребята из второй шеренги обступили Сатану и начали что-то активно обсуждать. "Привет, новоприбывший! Меня зовут..." - начал немец, но замолчал, понимая, что я узнал его.  Я улыбнулся ему: "Меня зовут Маркус!". "Я о тебе слышал! – с непонятым мне восхищением в голосе, затараторил мужчина. - Говорят, тебя в Рай отправили сначала?". Его "солдаты" стояли мрачными молчаливыми изваяниями второй мировой, пропуская мимо ушей нашу беседу. "Ну да…" - пожал плечами я. "Не, к богу Рай, у нас круче!" - убежденно заявил Гитлер и засмеялся. Лифт остановился, когда привез нас на самый нижний этаж Ада.

 Сквозь открывающиеся перед нами двери просачивался жар. Казалось, что кожа на моем теле плавится под напором этого горячего воздуха. Я даже, в тайне содрогаясь от ужаса, взглянул на свои руки, опасаясь увидеть обугленные костяшки, но они были по-прежнему белее белого. Гитлер ободряюще улыбнулся: "Привыкнешь!". "А что такое эта кочегарка?" - спросил я у Адольфа. "Надо же нам, грешникам, где-то работать - вот Сатана и придумала Кочегарку, чтобы оружие производить!" - пояснил немец, пока мы шли мимо кузнец. Я видел, как в них работали полуголые мужчины и женщины, раскрасневшиеся от нестерпимого адского жара и мокрые от пота. Грязные, усталые, они трудились на оружейной фабрике, не покладая рук, и, не имея никакого права отказаться от своей участи. Клубы черного дыма окутывали нас, идущих в самое пекло, где мне предстояло провести остаток вечности. При этой мысли я испуганно поежился.
 "А вы что с кем-то воюете?" - удивился я на слова моего провожатого. Гитлер засмеялся - двое рабочих повернули к нему головы, и тут же получили по лицам железными дубинками молчаливой нац-группы, которая шла за нами след в след. Я отвернулся от жесткого зрелища. "Мальчики Третьего Рейха! - не без гордости сказал Гитлер. - Наши местные знаменитости...". "И все-таки, зачем оружие?" - интересовался я. "Мы его контрабандой на Землю поставляем." - ответил немец. Я удивленно вскинул бровь, и Гитлер снова улыбнулся и пояснил: "Люди бы сами до такого не додумались...". Я был с ним согласен, мне всегда казалось, что войны – происки Дьявола. Мы шли дальше, все глубже окунаясь в адский жар, который обволакивал нас плотной пеленой. Под ногами хлюпала расплавленная лава, а я все еще был в золотых райских сандалиях.

 "Мне придется здесь работать?" – задал я немцу вопрос. "Приказы не обсуждаются!" - покачал головой он, понимая, к чему я клоню. Гитлер помолчал, но потом вдруг добавил: "Хотя, Криста может передумать, и ты отправишься в Банк или в Бар...". "Куда?" - удивленно спросил я. "В нашем Адском "государстве" есть три отрасли деятельности: Кочегарка - самая низшая. Тут работают в основном убийцы, которые ничем особым за свою земную жизнь не отличились." – рассказал Адольф. Я скептически ухмыльнулся, понимая, что Сатана была обо мне не самого лучшего мнения. Немец продолжил: "В Кочегарке, как я уже сказал, мы производим оружие и поставляем его через милого дипломата Харона на Землю. Вторая отрасль - это Банк. В Банке работают воры, грабители и фальшивомонетчики - они печатают деньги, которые заведомо не принесут своим обладателям ничего хорошего! Украсть они ничего не могут, да и не хотят – в Аду нет экономики.". "Так что же, деньги тоже ваше изобретение?" - ошарашено уставился я на Гитлера. Он согласно кивнул. "Вот черт! - ругнулся я про себя, но продолжал внимательно слушать идейного немца. "Третье подразделение - это Бар, то есть, Индустрия развлечений: стриптиз, наркотики, выпивка, секс и прочее..." – поведал мне мой провожатый. Этому я не удивился – где, как не в Аду должны быть все эти «увеселительные» мероприятия. "В Бар попадают рок-музыканты, деятели искусства и наркоманы.» "А ты в какую входишь?" - спросил я Гитлера. "Ни в какую из этих. Я – телохранитель Ее Высочества! - гордо заявил Адольф. - Я состою в почетном карауле Сатаны - в свою свиту Она берет только самых лучших! Ну, вот мы и пришли!". Гитлер внезапно остановился перед огромной дверью, как будто нарочно высеченной в стене пещеры.
 За разговором я не заметил, как ужасный жар литейных мастерских и кузнец сменился приятным холодом подземелья. "Здесь тебе выдадут обмундирование и инвентарь! - показывая рукой на дверь, сказал Адольф. - Удачи, Маркус! Может, еще встретимся!". Немец махнул мне на прощание рукой, и вместе со своей свитой растворился в тумане. Я остался один. Впереди меня ожидала вечность в труде и жутких мучениях в катакомбах адской оружейной мастерской. С тяжелым сердцем, я потянул на себя ручку двери и вошел внутрь. Мысленно, я проклял все на свете, включая и тот день, когда я родился, а также все мои последующие прегрешения. Не то, чтобы я боялся тяжелой работы, или самой преисподней - я просто боялся безысходности и отсутствия будущего. Я не верил в ободряющие слова Гитлера о том, что Сатана может передумать и сменить поле моей деятельности.



Часть вторая               

Глава 4            
Кочегарка

"Маркус Фауст Илке Хорке Феррейн?" - из-за письменного стола вышел мне на встречу пузатый человечек. На его потной лысине плясали отблески кроваво-красных свечей, развешанных по стенам комнаты, перемежаясь с разными видами холодного и огнестрельного оружия: ножи, луки со стрелами, клинки, катаны, "маузеры", револьверы и прочее. Я кивнул ему. Толстяк пристально посмотрел мне в глаза, потом удовлетворенно кивнул: "Отрасль - Кочегарка. Отряд - 6. Место - 112. Личный номер -5678903..." - скороговоркой произнес Толстяк. Он проводил меня к маленькой, еле заметной дверце в углу, где располагалась грязная душевая кабина. В ней наличествовала исключительно холодная вода - это я проверил на личном опыте. Так же там стоял старый железный стул, на котором аккуратной стопочкой была сложена форменная одежда - стандартный набор работника Кочегарки. Черные брюки – 1 штука, серая рубашка в красную клетку – 1 штука, подтяжки кожаные – 1 штука. Обувь мне, как видно, не полагалась. Я снял свои райские сандалии, переоделся в адскую робу и вышел из комнаты. Толстяк попросил меня расписаться в засаленной тетрадке и отправил трудиться. Мой первый рабочий день в Кочегарке начался!
"Раз, Два, Три... Давай шевелись быстрее, новенький! Всю работу нам тормозишь!" - орал на меня "бригадир" Антуан де Сентюссон. Его красное взмокшее от пота лицо, которое абсолютно не гармонировало с пшеничного цвета ангельскими кудряшками, повернулось в немом укоре ко мне. Мы крутили вручную огромное деревянное колесо, которое приводило в движение гигантскую ступку, которая, в свою очередь, мешала в кадке раскаленное олово, не давая ему застыть. Я выбился из сил, мне хотелось спать, пить, есть, но я понимал, что если я упаду от усталости - пощады мне не будет! Я видел страшные, пустые белые глаза охранников, которые в отдалении прогуливались мимо наших бригад. В руках у них были железные дубинки, которые я уже не однократно видел в действии.

 Как мне сказал в пятиминутном перерыве мальчик по имени Джон Смит, который будучи 14-летним подростком, зарезал ножницами свою мать за то, что она не хотела купить ему новую книгу о "Гарри Поттере", а потом и сам выбросился из окна: "Сатана сюда не спускается - ей в принципе нет дела до того, как мы тут работаем, но Им есть дело!". Ребенок, пугливо озираясь по сторонам, кивнул на нацистов. Я поинтересовался у Джона Смита, были ли на его памяти случаи, чтобы кто-то переходил отсюда в другие подразделения. Он в ответ удивленно уставился на меня и спросил, что это за «другие подразделения». Я рассказал ему все, что услышал от Гитлера. В этот день я первый раз получил наказание от охранников. Наверное, мне не следовало говорить ребенку о том, что в Аду кроме Кочегарки есть еще Банк и Бар, но я был уверен, что это всем известно! А наш бригадир Антуан де Сентюссон, кажется, точно знал о других отраслях деятельности, выслуживаясь перед Сатаной!
 Ночью, когда я с разбитым лицом и окровавленными губами лежал в нашем бараке на земляном полу, ко мне тихо подполз Джон Смит и сказал, что видел как-то, как одного парня уводили из бараков. Но на его памяти такой случай был только однажды! "Не очень-то веселенькая перспектива!" - мрачно подумал я, пытаясь мысленно прогнать сильную боль по всему своему опухшему от ударов телу. Будучи вампиром четыре столетия, я напрочь отвык от физических чувств. А сейчас я был будто новорожденный, с нуля познающий пугающий его мир! Мои красные волосы спутались от пота и крови. Единственное, что хотелось мне в этот момент - сходить в душ. Нет, не в такой, как в нашей халупе - одинокий, без шторки, зато с полнейшим отсутствием горячей воды. А в такой, где пар был на всю ванну. Чтобы горячие струи били по моему израненному телу, расслабляя его и наполняя сонной тяжестью. Под эти приятные мысли в моем абсолютно плачевном положении, я уснул.
 Следующим утром я проснулся в синяках, но чувствовал себя гораздо лучше. Я отчистил форму от крови, вымылся холодной водой и приступил к работе. И каждое новое утро было похоже на другие, каждый мой день был судным, и каждое сказанное или подуманное мной слово было ни чем иным, как дежавю. "Вот что такое Ад! - рассуждал я про себя. - Не трудные, практически невыполнимые для человека задания, а всего лишь монотонно-убийственная работа. Здесь, как в тюрьме, человек сходит с ума от размеренности и однообразия своего существования. Если бы у меня была возможность когда-нибудь вернуться на Землю - я бы не жалея сил кричал на каждом шагу всем и каждому совершать благие поступки, и рассказывал бы о том, какие ужасы ждут человека в противном случае!". Но голос здравомыслия в моей голове только посмеивался: "Никто бы тебя не слушал! Потому как все дерьмо ситуации можно прочувствовать, только оказавшись в ней!". И он был чертовски прав!

 А я медленно и верно превращался в растение, в овощ. Я пытался держаться на плаву благодаря скудным воспоминаниям о прошлой жизни, о старых друзьях. Чаще всего вспоминал Кристофа, вину перед которым мне не удалось искупить даже ценой собственной жизни. Несмотря на то, что сам вампир простил меня, я был виноват в первую очередь перед самим собой и своей совестью! Иногда я вспоминал священника Энтони, который, наверное, обрадовался бы теперь разительным переменам в моем мировоззрении. Я скучал по ним и искренне желал, чтобы у них там, на Земле, все было в порядке, чтобы они никогда не узнали, как это - быть в преисподней! Шрамы на моей спине от железных прутьев постепенно затягивались, но я знал, что моя радость ненадолго. Один неверный шаг, одна маленькая провинность, и я опять буду окровавленный валяться мешком в свое бараке, а мальчик Джон Смит мокрой грязной тряпкой будет стирать с моего, похожего на фарш лица, запекшуюся кровь.
 Сегодня был ровно сотый день моего пребывания в Кочегарке. Знал я об этом потому, что по совершенно безумной затее осколком красного кирпича делал на стене над своей лежанкой метки. Я видел раньше, что таким образом заключенные в тюрьмах отсчитывали свой срок, но они-то еще имели возможность выйти на волю, а я "сидел" на более чем пожизненном! Я был заключен в геенне огненной на ВЕЧНОСТЬ! Сотый день моего пребывания в кузницах был такой же, как и 99, и 78 и даже 5 и 6. Все те же литейные мастерские, все тот же Антуан де Сентюссон со своим поросячьим красным лицом, все тот же напарник Джон Смит с яркими зелеными глазами и мальчишескими пухлыми губами. В этот день была наша очередь разливать олово по формам для клинков. Это была хорошая работа, почти что халява, по сравнению с кручением колеса, конечно. Я и Смит наклоняли огромную кастрюлю и через воронку аккуратно наливали горячее варево в форму. Мы разлили уже штук 200, когда в нашу кузнецу стройным бравым шагом вошел Гитлер и его нац-мальчики. Я чуть было не выронил кастрюлю из рук, но Джон поставил ее на стол и удивленно уставился на вошедших.

 "Аве Сатана!"- улыбнулся мне старший немец, вскидывая вперед правую руку. "Аве Сатана!" - в тон ему ответил я, шуточно вскидывая свою. "Именем Сатаны, Антикристы Анны фон Люцифер, ты, Маркус Фауст Илке Хорке Феррейн в награду за отличную службу Аду переводишься из Кочегарки в Банк! Возрадуемся и возблагодарим Ее Высочество за оказанную милость!" - развернув свиток, зачитал Адольф. Я пошатнулся, но устоял на ногах. Гитлер подхватил меня под локоть и вывел из кузницы под громкие аплодисменты Джона Смита. Теперь на его веку перевод из одной отрасли в другую случился во второй раз!
 "Неважно выглядишь! – обеспокоенно покачал головой Гитлер и участливо спросил. - Совсем хреново?". Мы шли в обратном направлении - мимо литейного цеха к лифту. "Терпимо…" – устало протянул я, ощупывая разбитую вчера губу. "В Банке будет лучше - работа тяжелая, пыльная, но без увечий!" - подбодрил меня немец. Я благодарно улыбнулся и поинтересовался: "Почему Сатана поменяла свое решение?". "Понятия не имею! - пожав плечами, ответил Гитлер. - Она не имеет привычки обсуждать со мной свои действия!". Вдруг немец задумчиво спросил: "Ты в шахматы играть умеешь?". В удивленно воззрился на Гитлера. "Понимаешь, у Сатаны есть одна страсть - ну, кроме музыки, конечно!" - улыбнулся Гитлер. Меня поразило его снисходительно-любовное отношение к своей хозяйке. Скорее всего, для Сатаны Гитлер был своеобразным шутом гороховым, которому, одному из немногих, разрешалось говорить Ее Величеству правду. "Эта страсть – шахматы! - продолжил немец. - Так ты умеешь играть?»

Глава 5               
Банк

 «Именем Сатаны Антикристы Анны фон Люцифер, Маркус Фауст Илке Хорке Феррейн в награду за отличную службу Аду переводится из Кочегарки в Банк... Возрадуемся и возблагодарим Ее Величество за оказанную милость!»  - провозгласил заученную уже фразу Гитлер, представляя меня моей новой «команде» грешников в Банке. Здесь было намного уютнее и чище, чем в предыдущем подразделении. Работники были одеты в форменные комбинезоны цвета хаки, волосы убраны под кепку, на ноги полагались добротные кожаные ботинки на высокой шнуровке. Лица нечестивцев здесь казались намного светлее, чище и радостнее, насколько можно быть радостным, будучи уже безвозвратно мертвым, разумеется!
 Банк же представлял собой высокое, этажей примерно в тридцать здание с люминесцентными лампами и скрипучими бронированными серыми лифтами внутри. Множество коридоров и дверей находилось на каждом этаже, но я не знал, что скрывается за ними. После того, как Гитлер привел меня в эту отрасль и познакомил с коллективом, он моментально растаял в воздухе, оставив меня наедине с первым рабочим днем в Банке. Надо сказать, после Кочегарки работа тут была просто маленьким островком Рая в Аду. Я и два других работника носили по лестницам мешки с деньгами на первый этаж, где мы оставляли их перед дверью служебного входа. Мои товарищи по несчастью почему-то сторонились меня, а некоторые даже с неприязнью косились. Хотя, тут мы все были «в одной лодке», особой сплоченности коллектива я не наблюдал. Работали все вместе, но чувствовалась, что каждый был себе на уме и делал все ради своей, одному ему ведомой, выгоды.
 В Банке тоже чувствовался этот убийственный для меня, монотонный распорядок жизни, который, казалось, размерен и распланирован на многие миллионы лет вперед. Хотя, что я собственно удивляюсь? Мы же в преисподней, а грешники есть всегда, и их поток, к сожалению, никогда не иссякнет. «Каким же сильным характером надо обладать, чтобы построить такую огромную империю всеподчинения! - одновременно удивлялся и восхищался я, вспоминая хрупкую девушку, именуемую Сатаной. - Неужели все это создала Она?».

 Атмосфера этого места уничтожала меня с каждым днем. Попав на необитаемый остров, человек вскоре забудет речь, а потом забудет, как его самого зовут. Я ни с кем не разговаривал, и никто не разговаривал со мной. Шушукающиеся группы за спиной вскоре перестали меня задевать. Не то чтобы моя жизнь потеряла смысл, жизни-то и не было вовсе, просто я перестал общаться с помощью слов, заменяя иные реплики обычными жестами. Казалось, я вернулся в ту эпоху, когда речь еще не изобрели, и люди между собой общались с помощью знаков и наскальных рисунков. Я работал, не покладая рук и не жалея себя! Мысли о никчемном мирском существовании порабощали меня с каждым днем, и я работал для того, чтобы выбить их из головы вон. Я не спал - впервые за 400 лет я узнал, что такое бессонница. Поверьте мне на слово - это ужасно! Асомния - это самое страшное, после атомной войны, что есть на свете! Я понял, что потерял сон из-за нехватки общения. Ночами я в пол голоса разговаривал сам с собой, чтобы окончательно не свихнутся. Я лежал на холодном кафельном полу, подложив под голову не донесенный до места назначения мешок с деньгами, в темноте смотря в потолок, размышлял вслух о своей прошлой жизни. Я анализировал события сто, двухсот летней давности. Хотелось кричать от абсолютной невозможности повернуть время вспять! Хотелось скрести ногтями стену и кусать собственные локти желая исправить фатальные ошибки! Даже в этом Райском уголке Ада, в Банке, мне было чертовски хреново! А дни, тем временем, шли своим чередом, сменяясь один другим, и не давая мне ни малейшей перспективы на дальнейшее будущее.

 «Знаете, дети, каким кропотливым трудом достаются деньги?» - спрашивала учительница своих подопечных. «Знаю! - ответил бы я ей. - Теперь знаю!». Они достаются дурной, монотонной работой, бессонницей и молчанием. Молчание мое превратилось в итоге в золото - я был единственным Банковским работником, которого пока ни разу не наказали охранники. Я старался, как можно меньше отдыхать, и как можно больше работать, потому, как отдых для меня ровнялся асомние. Я не знал сколько смогу еще продержаться в таком ритме! Хотя я и был мертв, но чувствовал, что в Аду душа тоже может не выдержать нагрузки и просто исчезнуть… Зеленые люди, зеленые стены, люминесцентные лампы бетонного мертвого здания Банка действовали угнетающе. Все передвигались как в полусне – медленно и тяжело. Огромное количество людей работало на Банковскую систему. И все они, как зомби, делали свою нудную, однообразную работу изо дня в день. «Жестокая, жестокая Сатана! - удрученно думал я одной из ночей и смотрел, не мигая в потолок. - Она нашла-таки единственно уязвимое место человеческой души. Душа творческая, душа порывистая, а ее рука судьбы, тоненькая и с идеальным красным маникюром, засовывает наши в рамки однообразия и обыденности - это убьет любую натуру, даже самую яркую и непримиримую!»

 В один из дней, я уже не знал, какой он был по счету - я сбился уже на двухсотом. После я решил и не считать - чудес не бывает, и второй раз мне уже не выбраться из моей текуче-безысходной бытности в преисподней. Мне вдруг дали новую работу! Теперь я, на самом высоком этаже нашего небоскреба штамповал деньги, поверял каждую купюру на наличие водяных знаков и запаковывал их в мешки. Мешки эти, кстати, напомнили мне земные мешки для мусора. Очень смешно было наблюдать, как бывшие воры нежно любуются каждой банкнотой, чуть ли не целуя ее. Или пытаются украсть хотя бы одну - дураки! Зачем в Аду деньги? Для меня деньги уже давно, еще при жизни, превратились в обычные бумажки. «Нет в них ценности! - считал я. - Нет в них пользы - только вред, ведь в основе своей все убийства и кражи затеваются с целью получить их!». Эти мысли все чаще приходили мне в голову во время работы. На верхних этажах я познакомился с бывшим гангстером – итальянцем Хорхе Кортесом, который посмеивался над моими «христианскими мыслями».
 Я наконец-то стал разговаривать. Это было божественно! Я смог снова делиться своими мыслями с другим человеком. Кортес слушал меня с удовольствием, называл меня интересным собеседником. А я ликовал, найдя в итальянце внимательного слушателя. Ко мне снова вернулся сон, наверное, из-за моего новообретенного «друга», а может из-за того, что на верхних этажах Банка «персоналу» полагались больничного типа кровати-кушетки. «Скрипучие и ужасно неудобные!» - ворчливо сказал бы пару лет назад Маркус, вампир из знатного рода Феррейнов. А теперь же эти кровати стали для меня просто «манной небесной»! Хорхе Кортес, когда узнал, что в прошлом я был вампиром, сперва не поверил мне, а потом начал все больше удивляться и посмеиваться над моим «резко изменившимся сознанием» на почве длительного пребывания в Аду. Он был категорически прав, надо сказать, потому что я сам себя периодически ловил себя на мысли, что говорю истины в стиле святого отца Антония.
 Не скажу, что я уверовал в Бога, но я ВИДЕЛ СОБСТВЕННЫМИ ГЛАЗАМИ всех этих библейских ангелов-архангелов - как уж после такого не поверить хотя бы в существование вышеупомянутого? А еще Сатана, эта невозможная, не поддающаяся описанию девушка! Ее поступки самоисключительны, самозаменительны, и, что самое страшное, самоистребительны! Но, тем не менее, вся преисподняя держится не на могучих плечах греческих атлантов, а всего лишь на ее женских хрупких плечиках. Наверное, если бы не ее какая-то харизма или, может быть, сила характера, тогда я еще не слишком осознал, что есть Сатана, то такие аутентичные деятели как Гитлер давно уже бы совершили в Аду чудовищный по масштабам и кровопролитности переворот и свергли бы Ее! Но эта девушка продолжает править преисподней, а Адольф Гитлер ВСЕГО ЛИШЬ ее личная охрана.

 Я рассказывал Кортесу истории из своей долгой 400 летней жизни на Земле, рассуждал про Рай и преисподнюю. На верхних этажах охраны было мало, она часто отлучалась, поэтому можно было болтать о том о сем, особо не скрываясь. Дней минуло много после моего перевода в «денежные войска», а Гитлер и его нац-мальчики больше не появлялись. «А жаль! - размышлял я про себя. - Хороший он мужик, хоть и «враг народа».». А время в Банке текло своим чередом, совершенно не обращая внимания на наши «греховные» мысли и желания. Однажды мой «сокамерник» Кортес мечтательно сказал: «Хотел бы я увидеть Бога!». Мы как раз перекладывали в этот момент уже проверенные на наличие водяных знаков доллары в полиэтиленовые черные пакеты. Я чуть было не выронил пакет на пол. «Ты не видел его что ли?» - спросил я итальянца. «Нет! - печально ответил Хорхе. - А ведь мать говорила мне: «Живи по Библии, тогда после смерти встретишь Его! А я не жил, и поэтому я здесь.»
 Значит, Бога можно увидеть только когда попадаешь в Рай? Все те знамения, про которые написано в Библии, ни что иное, как фальсификация? Даже я, будучи без пяти минут райским существом, и то Бога не увидел, а что уж говорить о бандите Хорхе Кортесе…

 В тот день, ложась спать на тесной и скрипучей казарменной кровати Банка, я впервые задумался о Всевышнем. Хотел бы я увидеть Его? Хотел бы я попасть снова на небеса? Эти вопросы тревожили меня всю ночь. Кто-то скажет, что разговоры об этом в моей ситуации есть ни что иное как бессмысленное сотрясание воздуха, но вот если бы я смог хоть на йоту изменить свою жизнь! Нет, не теперешнее мое «существование» от подъема до отбоя, а тогда, когда один из знатных родов немецких вампиров Феррейн в одночасье постигла радостная новость - у Илке Феррейна родился наследник. «Вся моя жизнь с самого рождения была чудовищной ошибкой!» - вот к какому выводу пришел я уже под утро, когда в Банке с нижних этажей начиная, потихоньку начали загораться отвратительно зеленые лампы. Почему ошибкой? Да потому что с того самого дня, как я родился, я только и делал, что приносил людям неприятности! После своего отца Илке Феррейна, я стал последним из рода.

 Через пару лет после моего рождения, мой отец пропал при неизвестных обстоятельствах, а мать моя умерла при родах. Бабушка с дедом были уже преклонного возраста, поэтому воспитывался я сам по себе, учась жизни на своих собственных ошибках. «Научился! - мрачно подумал я, переворачиваясь на другой бок и накрывая ноющую от бесконечного потока мыслей, голову. - Ни себя не уберег от проступков, ни других!». Но я, черт возьми, смог осознать всю трагедию своего существования и уйти достойно! Тем более, я можно сказать, спас жизнь Вольдемара*. Наши вампирские законы жестоки и бесчеловечны, скажу я вам! Если двое человек из двух знатных семей становятся последними из рода - они обязаны совершить дуэль! И остаться должен ТОЛЬКО ОДИН! Я же, убив сам себя, автоматически избавил молодого вампира от гнета этого идиотского кодекса. В моей семье остался я один - перед смертью я получил письмо от бабушки, которая сообщила о похоронах моего деда. Я слишком много знал и слишком много умел. Знаете, кажется это было горе от ума! Сейчас, лежа на спине на скрипучей койке в Аду, я бы отдал все свои мозги взамен одной единственной вещи – быть живым! Не «мотания срока» здесь в геенне огненной, а НАСТОЯЩЕЙ ЖИЗНИ, с ее радостями и горестями! Мне тогда казалось, что я бы даже мог прийти в церковь и покреститься, но, к сожалению, а может и к счастью, ЖИЗНЬ мне снова никто не даровал. А в переселение душ я не верил…

 По утру меня разбудил сильный удар в бок, как оказалось, когда я открыл глаза, железным носком военного сапога. Я чуть было не заорал от избытка чувств - передо мной стоял Адольф Гитлер, собственным трупом, как всегда в молчаливом окружении своих верных солдат. «Аве!» - выкинул он вперед правую руку. «Сатана!» - подскочил я на кушетке, вторя немцу. Адольф улыбнулся и пожал мне руку. Рука военного была сильной и холодной. Он достал из внутреннего кармана форменной куртки бумажный свиток, развернул его, и зачитал: «Именем Сатаны - Антикристы Анны фон Люцифер, Маркус Фауст Илке Хорке Феррейн в награду за отличную службу Аду переводится из Банка в Бар. Возрадуемся и возблагодарим Ее Высочество за оказанную милость!». Я уставился на немца с открытым ртом. Я уже не надеялся на какую-либо еще милость с ее стороны! Похоже, Гитлер сам был доволен, он улыбался и хлопал меня по плечу, подгоняя скорее собираться. Я быстро оделся и последовал за Адольфом к ближайшему лифту, который отвез нас в мое новое место обитания - Бар. Я чувствовал себя футбольным мячом, который волею судьбы пинается от одних ворот к другим.

*подробно этот герой описывается в книге «Сказка с вампиром» 



Часть третья
               
 They said that Hell’s not hot © Marilyn Manson
               
Глава 6          
Бар

 "Слишком ты какой-то светленький, Феррейн, пробы негде ставить! Копаешься в себе, раскаиваешься… Неужели я в тебе ошибалась? - задумчиво проговорила Сатана, гордо восседая на своей черном готическом троне. - Ну что ж, самое место тебе в Баре – тут тебя быстро испортят!". Криста с уставилась своими ярко-красными зрачками мне прямо в глаза. Пустые, холодные глаза без какого-то определенного выражения, правильные черты лица, которое обрамляли черные волосы... Она девушка! Девушка, которая вершит чужие судьбы по щелчку пальцев, прикуривая очередную сигарету. Девушка, которая одним своим взглядом может смести целые города на карте мира; которая своим смехом может довести до смертельного приступа самого отъявленного преступника - Сатана! Если бы я был на Земле - я бы влюбился, но не теперь! Не здесь…
 Мои мысли не были для нее секретом, она только печально усмехнулась и сказала: "Да будет так, именем моего Демонического Величества приказываю тебе служить мне верой и правдой в Баре!". По ее усталому тону, я подумал, в конце она добавит что-то вроде "и бла-бла-бла." Затем Криста прикрыла глаза, надвинув на них фуражку, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся ничем иным, как одним из атрибутов немецкой формы второй мировой. "Жди Адольфа!" - пронесся в моей голове вихрь ее голоса. Время вяло текло даже тут, рядом с, пожалуй, самой горячей женщиной в мире. Казалось, что Сатана сама, так же, как и мы, грешники, отбывает в Аду свое наказание. Усталость, вялость и явная неохота к активным действиям чувствовалась в каждом ее слове, взгляде и жесте. Криста напоминала мне Царевну Несмеяну из русской сказки. Безразличие чувствовалось во всем. Пожалуй, только во внешнем виде девушки был полный порядок и идиллия - и то, скорее всего из-за наличия в преисподней ее личного стилиста. А что? Все может быть в этой империи Адского "гламура"!
 Внезапно приехал лифт, и в апартаменты Сатаны ввалились шумной толпой 12 апостолов Рая. "Криста, ну мы пришли!" - хором заговорили "святоши". Сатана моментально очнулась от своего оцепенения и улыбнулась им. Перед ее столом в мгновение ока материализовались 12 стульев. Апостолы со смехом, шумом, гамом начали занимать места. Тут же перед каждым из них появились деревянные шахматные доски. Фигуры на них были черные и красные. Сатана повернулась ко мне и предложила, кивнув на шахматы: "Присоединишься к игре?". "Нет, спасибо, я не играю в азартные игры!" - отказался я. Девушка пожала плечами. "А на что Вы играете?" – вдруг поинтересовался я, когда игроки собрались начать бой. "На вечность!" - ответил один из Апостолов, прикуривая сигарету и отпивая глоток виски из хрустального бокала рядом с ним. "На вечность?" - переспросил я, удивляясь. "Да! - ответила Сатана. - Кто проиграл - прощается с жизнью...". Было совершенно не понятно, шутит она или говорит серьезно. "И кто обычно выигрывает?" - ужасаясь, спросил я. "Обычно ничья, но... Изначально Апостолов было 13!" - пояснила Сатана, и все игроки дружно засмеялись...
 Бар - место вечной ночи, место нескончаемой вечеринки, полной алкоголя и веселья, где все мечты и желания сбываются! Бар – место полное фальши, дешевых блесток и потерянных душ, которые стремятся хоть на один вечер перестать быть одинокими. Я видел прекрасных девушек, танцующих на сцене стриптиз. Я видел прекрасных юношей с голыми накаченными торсами разносящих гостям горячительные напитки. Я видел ЕЕ, сидящую на троне в «вип-зоне» этого праздника. Она как обычно скучала, не проявляя особого интереса к окружающей обстановке. Я украдкой смотрел на Сатану. Она сидела около сцены, попивая разноцветные коктейли. Девушка выглядела, как завсегдатай этого заведения - никто не обращал на нее особого внимания, и она отвечала им взаимностью. «Криста!» - окликнул я ее, и она обернулась. В глазах зажегся, и тут же погас красный огонек. «Феррейн? – Сатана воззрилась на меня и спросила. - Что-то хотел?». Я присел за столик рядом с ней. «Можно вопрос?» - начал я. Адская девушка с интересом взглянула на меня и молча кивнула. «Почему я?» - задал я ей давно интересующий меня вопрос. Я в баре, а значит, на это есть причины. «Почему ты из Кочегарки попал в Бар?» - переспросила Сатана, и я согласно кивнул. «Скажем так, моя прямая обязанность в должности Дьявола – делать белое черным! - усмехнулась девушка. – Мне просто интересно, когда ты наконец сдашься, бросишь свои самокопания и влюбишься в это место, как все остальные!». Получается, что мои метания от света к тени и обратно спасли меня от прозябания в Кочегарке и Банке. Видно, про «горе от ума» я погорячился!
 «Ты номер свой видел?» - спросила Сатана. «Какой?» - не понял я, машинально опуская глаза на свою руку, где значился в виде тюремной татуировки мой порядковый номер. «В отеле. Все, кто тусуется в Баре, живут в отеле!» - пояснила моя собеседница. Я усмехнулся, представив себе что-то наподобие Chelsea* в мире живых, и, на самом деле, не был слишком далек от истины. Черное снаружи и ярко-красное внутри, здание всем своим видом показывало, что в нем собраны все пороки и вся грязь нашего общества. Кроваво-красные стены, черные кожаные диваны и кресла, фотографии умерших знаменитостей в черных рамках. Экзотические растения красного цвета в черных эмалированных цветочных горшках дополняли интерьер гостиницы. А мне так бы хотелось среди этого всего черно-красного увидеть хоть какой-то островок жизни, например, зеленый кактус в горшке! Видит Бог, я никогда не интересовался флорой, но в этом мертвом и разлагающемся месте мне не хватало этого яркого существования людей Земли. Но все, что попадало в мое поле зрения, стены в холле, диваны с креслами, фотокарточки покоилось с миром. А Сатана, эта одинокая девушка, пытается сделать преисподнюю хоть как-то пригодным для существования местом, отдаленно похожим человеческий мир!

* отель Chelsea в Нью-Йорке. Этот отель замечательно показан в художественном фильме «Сид и Нэнси»

                Глава 7         
В Аду, да не в обиде

 Мои философские размышления прервал настойчивый стук в дверь. «Эй, Маркус!» - я услышал голос Гитлера из-за двери. Я открыл ему и пропустил в комнату. «Ты так рано ушел из Бара, почему меня не дождался?» - расстроенно поинтересовался гость. «Я немного не в себе, если честно!» - ответил я, будучи в поисках мини бара. Адольф молча указал в угол комнаты. Я достал из маленького черного шкафчика бутылку виски. «Лучше б водки!» - вздохнул немец, но от виски тоже не отказался. «В полночь каждый вечер мы выступаем в Баре! - рассказал мне Гитлер. - Иногда Сатана сама что-то поет или танцует.» «А чем Вы вообще тут занимаетесь?» - поинтересовался я. После моих мытарств в Кочегарке и Банке я просто не мог поверить, что в Баре меня не заставят трудиться в поте лица. «Да, ничем! - отмахнулся гость. - Пьем, веселимся!». «Мне сегодня показалось, что Криста была грустная!» - я сменил тему разговора. «В последнее время она всегда такая!» - печально покачал головой гость. В этот момент в комнате вдруг сам собой зажегся камин, запахло смолой. Я посмотрел на огонь - вот оно живое, что я так давно хотел увидеть! Я наблюдал за тем, как пламя тихонько облизывает своими языками еловые ветки.
 «После того, как Люций ушел от нас, в Аду все стало по-другому!» - заговорил немец, прерывая воцарившуюся было тишину. «Кто ушел?» - переспросил я. «Отец Сатаны. Тогда я служил в его охране, и, как обычно, утром пришел к нему на доклад. Но кабинет был пуст! Мы искали его две недели по всему Аду, но так и не нашли. За это время нам пришлось подавлять то и дело возникающие бунты и восстания. В начале третьей недели, когда справляться с бесчинствами и недовольствами грешников стало невозможно, мы послали гонца в Рай с вестью о том, что Люция больше нет с нами.» - поведал мне гость, глядя на пламя в камине. Его тихий, но вкрадчивый голос обволакивал меня. «Ты наверняка помнишь эти истории про чертей и грешников на сковородках?» - спросил меня Гитлер. Я согласно кивнул - каждый земной человек представляет себе геенну огненную именно так. «Так оно и было при Люцие!» - сказал мне Адольф. «Шутишь?» - переспросил его я, чуть было не поперхнувшись своим горячительным напитком. «Отнюдь! Но чертей не было – толь сковородки и масло…» - ответил немец. Да уж, повезло мне умереть позже - хоть на сковородку не отправили, и на том спасибо!

 «Даже Апостол Андрей явился к нам помогать в поисках, но тщетно! А потом пришла Она, как гром среди ясного неба, когда мы уже не надеялись, что кто-то сможет нам помочь, в тронный зал вошла Сатана. Вся такая хрупкая, маленькая, и мы не знали кто Она и зачем Она здесь. Антикриста бесцеремонно уселась на трон, скрестив свои царственные ноги и прикурила тонкую сигарету. И тогда я понял, что это Сатана! В ее ярко-красных глазах, в ее манере говорить, в ее движениях - все было от Люция. Мы поняли это и преклонились! А Она доказала нам, что не зря! С тех пор Ад такой, каким ты его видишь…» - закончил свой рассказ Адольф и, наскоро попрощавшись, покинул мой новый дом. А я молча смотрел ему вслед, переваривая услышанное.
 Следующим утром, хотя, в Аду не так-то просто было понять какое время суток - солнца тут не было, а небо было извечно красное, еле проглядывающее сквозь черный едкий дым, поднимающийся из Кочегарки никто не пришел меня будить и никаких конвоиров я около себя не обнаружил. Разумно решив, что пока эти антропогенные факторы вокруг меня не появились, имело смысл осмотреться в новом для меня мире. Работа в Кочегарке и Банке мало способствовала прогулкам и ознакомлению с достопримечательностями этого странного места. Только сейчас я понял, что достаточно мало знаю о преисподней. И даже после вчерашнего разговора с Адольфом, во мне все еще жили суеверные представления о рогатых краснотелых фавнах и ведьминских с человеческий рост котлах. Каждый человек, не смотря на то, хороший он или плохой, бедный или богатый, мечтает попасть в Рай и страшится Ада. Я же большую часть своей жизни думал, что бессмертен. Еще бы, прожить почти 500 лет! Меня это даже иногда угнетало. Будучи из породы существ, которые стремятся все испробовать, я не мог «попробовать» смерть! Осознание этого прискорбного факта меня расстраивало. Теперь же, я совсем мертв и в преисподней! За что боролся, как говорится. Вы думаете, я рад? Уж лучше бы я жил вечно… Хотя, надо признать, я находился в менее плачевной ситуации, чем те грешники из низших отраслей.

 Снова волна жара накрыла меня, когда я выходил из дверей гостиницы. Сколько я уже в Аду? Дни, месяцы, годы? А все никак не могу привыкнуть к колоссальной температуре. Здесь даже солнце было бы лишним - итак жарко. Все вокруг красное и черное, и если красное - это самый красный цвет, который я когда-либо видел в своей жизни. Краснее, чем кровь… Кровь! Моментально выделилась слюна, и во рту на миг появился этот «божественный» железный и терпкий вкус. Как давно я уже не пил крови! И я забыл, как это. Клыков у меня больше не было - они пропали вместе с татуировками еще в Раю. Мне дали еще один шанс начать свою «жизнь» с чистого листа, без опоры на бурное прошлое. Тогда почему при мне осталась моя память? Наверное, чтобы помнил о своих грехах - Memento more*! Самое прекрасное, что могло бы со случиться сейчас - чтобы моя память исчезла. Однажды «утром» я бы проснулся и НИЧЕГО не помнил. Вообще ничего: ни лиц людей, окружавших меня до этого, ни их имен, ни событий, имевших место в моей прошлой жизни. Один мой знакомый вампир как-то сказал, что самое прекрасное состояние, когда ты ничего не чувствуешь, ничего не помнишь, а значит никому ничего не должен. Сейчас я действительно понял, что же он имел в виду. Все-таки Кристоф был умным парнем, хоть и бесцельным. Хотя, почему «был», скорее уж я для него «был»! Такие, как он никогда не попали бы в такое идиотское положение. В одном только церковь попала в точку – суицидники попадают в Ад. А Риддл небось сидит сейчас в каком-нибудь Баре, пьет темное пиво и рассказывает кому-нибудь, что «был у него когда-то друг Маркус», и ключевое слово тут «БЫЛ»…

* помни о смерти (лат.)

Глава 8               
Папина дочка

 На улице около гостиницы было полно людей. Они праздно прогуливались и глазели по сторонам. У меня было ощущение, что я попал на одну из самых оживленных улиц, к примеру, Нью-Йорка. Люди, машины, магазины, бары, клубы - только в Нью-Йорке таких улиц было много, а в Аду - одна. Создавалось впечатление замкнутого круга: люди со счастливыми лицами переходили из одного бутика в другой, а когда магазины заканчивались, шли снова в первый. «Бар» напоминал маленький городок развлечений для избранных. «Как роботы! - подумал я про себя. «Зато счастливые!» - со смехом сказал кто-то рядом. Я повернулся, и увидел позади Гитлера, на удивление – в полном одиночестве. «Нашлась свободная минутка, решил тебя проведать! - пояснил немец. Куда пойдем?». «Мне бы хотелось осмотреться!» - предложил я. «Нельзя покидать пределы этой улицы!» - строго сказал мой спутник. Я сник. «Уж лучше обратно в Кочегарку!» - прокралась в мой мозг неожиданная мысль. «Не лучше! – мрачно отрезал Адольф. - Здесь все свои, а там - каждый за себя!». «Свои?» - переспросил я, не понимая. «Здесь все друг другу помогают, все довольные и радостные. У нас тут нет проблем!» - пояснил Гитлер. Говоря это, он почему-то старался избегать смотреть мне в глаза.
 «А в Раю тогда что?» - поинтересовался я. Мы сидели за столиком одного из летних кафе. «В Рай пускают сплошных идиотов и блаженных! - скривился немец. - Чтобы попасть туда не надо делать ничего, а чтобы попасть к нам, надо что-то СОВЕРШИТЬ! Чувствуешь разницу?».  «Интересная трактовка!» - хмыкнул я. Наш разговор мне почему-то напомнил двух футбольных фанатов, например, Манчестера и Ливерпуля. Один говорит: «Ливерпуль - самая отвратительная команда. Игроки-бездари. Болельщики – идиоты!». А хулиган Ливерпуля говорит тоже самое о Манчестере. В Раю мне бы тоже сказали, что в преисподней одни уроды и извращенцы. И это не так уж далеко от истины, раз уж я здесь! На улице чаевничать было достаточно неудобно - смог, поднимающийся с нижних уровней Ада мешал дышать, и тогда мы зашли в бар.
 «Можно задать тебе один вопрос?» - начал я. Гитлер удивленно вздернул бровь и поинтересовался: «Да? И о чем же?». «О Наполеоне! - ответил я. – Он тоже в Аду?». «Ну что ты, нет конечно! – засмеялся мой собеседник, и указывав пальцем наверх, продолжил. – Он там!». Я изумленно воззрился на немца. «Апостол Андрей его великомучеником выставил! – пояснил Адольф. - Вы с ним похожи, только у него наоборот: сначала отправили к нам, а потом забрали в Рай!». «Неужели?» - давался диву я, значит мой случай не исключение. «Исключение, ты - второй такой случай за все время моей службы!» - усмехнулся Гитлер. И тут тоже самое, для этого парня мои мысли не были тайной - как и в мире живых, среди вампиров. «У нас тут чуть война не началась, когда Люций пропал, не мудрено, что произошла путаница с документами!» - пояснил немец. «У Вас сейчас тоже кто-то пропал?» - поинтересовался я. «Сатана упаси! - в ужасе замахал на меня руками Адольф. - Мы больше не вынесем такого кошмара! Теперь святоши отдуваются - Волдо нет уже с полгода. Он отправился в человеческий мир по делам и не вернулся!». «Волдо? Кто это?» - полюбопытствовал я. Уже не первый раз мне доводилось слышать это имя. «Волдо это Волдо. Извини, мне пора!» - на скорую руку попрощался со мной Гитлер и стремительно исчез. Я остался в баре один, предоставленный сам себе.
 
 «И ты тут, Феррейн! Преисподняя огромна, но нас с тобой постоянно заносит в одни и те же места…» - услышал я за спиной тихий женский голос. Криста-Сатана, собственной персоной, улыбалась мне, подсаживаясь ко мне за столик. «Могу ли угостить самую прекрасную девушку Ада?» - галантно предложил я. Все-таки хоть что-то из прошлой жизни осталось со мной - моя вечная педантичность и галантность. «Водку двойную и лимон!» - бросила девушка официанту, тот кивнул и отправился выполнять заказ. «Водку по утрам пьют только алкоголики!» - хмыкнул я, изумляясь ее выбору. «И конченые извращенцы! – смеясь, закончила за меня она. - Как ты думаешь, кто я?». Но вдруг Криста снова стала серьезной и мрачно поведала тихим шепотом, приблизившись ко мне: «Здесь больше нечего делать, Феррейн, кроме как пить водку!». Я оказался в неудобном положении - ее обтянутая красным латексом грудь была прямо перед моими глазами. «В Аду скучно! Моя жизнь здесь статична и неразнообразна - изо дня в день, из года в год одно и тоже… Я устала!» - замогильным голосом жаловалась Криста. Ей как раз принесли водку, и девушка залпом выпила две рюмки и закусила лимоном. Меня аж передернуло - не любил водку никогда, только текилу. «Если сама Сатана ропщет на свою работу, то, что же тогда делать Богу?» - пришла мне в голову неожиданная мысль. «А его нет!» - просто ответила моя собеседница, закуривая тонкую ментоловую сигарету. «НЕТ?» - спросил я, недоверчиво покосившись на девушку, и не веря ушам своим. Как это НЕТ? Я был в Раю, я видел ангелов, архангелов, апостолов! Разве это были мои галлюцинации?
 «Вот так вот, «абонент вне зоны действия»…» - как-то грустно хмыкнула Сатана, кладя мне руку на плечо. Официант подошел к нашему столику. «Запиши на мой счет, малыш!» - бросила ему девушка, и тот мгновенно исчез. Я был настолько увлечен странным разговором с Кристой, что совершенно не замечал происходящего вокруг. А с других столиков на нашу парочку то и дело косились другие посетители. Они перешептывались меду собой с благоговением созерцая Сатану. А ей было на все наплевать! «Я слишком долго живу, чтобы обращать на такие мелочи внимание…» - ответила она на мой немой вопрос. Она поднялась, и я, как джентльмен, последовал ее примеру. Криста взяла меня за руку, и мы было направились к выходу, но в этот же момент моментально оказались у нее в покоях. «Ты без охраны? - запоздало удивился я. - Как это Адольф умудрился отпустить тебя одну?». «У них сегодня важный концерт - репетируют мальчики!» - пояснила Сатана, усаживаясь в свое любимое кожаное кресло-трон и кивком предлагая мне присесть напротив за стол. «На самом деле, это мне в пору Гитлера охранять! От его же собственных страхов и фобий…» - по-доброму улыбнулась Сатана. В разговоре она старалась избегать взгляда собеседника, поэтому либо смотрела ему через плечо, либо в лоб. В первом случае было ощущение, что ты не существуешь, и девушка разговаривает с кем-то третьим. Во втором - что она дрелью пытается проделать тебе сквозную дырку в черепе. Но когда я изредка ловил ее взгляд, он был холодным и каким-то заторможенным. Как будто душой она была не с нами: телесная оболочка на месте – мрачным идолом возвышающаяся на троне, а мыслями она была далеко-далеко, может даже не в этой вселенной! Но заговорив об Адольфе, взгляд ее сразу потеплел, синие льдинки глаз оттаяли. «Ваша поговорка «У страха глаза велики» как раз про него. Герой, он и есть! »- сказала адская девушка. Разговор оборвался так же резко, как погас свет в зале, и зажглись свечи.

 Сатана спрыгнула с трона, вальяжной сексуальной походкой подошла к столу, и эротично изогнувшись, прилегла прямо передо мной, обнажив моему взору все свои прелести. Я отчаянно пытался спрятать от нее глаза. Вместо моих татуировок лучше бы забрали физические потребности - было бы намного лучше! «Я устала, Маркус! Жизни нет - рядом со мной одни покойники! - быстро проговорила адская девушка, поглаживая меня по руке. - Отец пропал, и я осталась здесь одна!». Истерически слезливые нотки послышались в ее до этого ровном, грубоватом голосе. «Если бы тебе это не нравилось, ты б так не жила!» - жестко сказал я, а Сатана тяжелым рукопожатием стиснула мою руку и впилась в запястье длинными алыми ногтями. Рывком она села и притянула меня к себе: «Ты мой, слышишь? Я из-за тебя с апостолами разругалась и Андрея подставила, отбила тебя у них. Я ждала тебя, Маркус!» - жарко шептала мне на ухо, пожалуй, самая горячая девушка во Вселенной. «Я должен был быть на небесах?» - в полной тишине спросил я. «Чем тебе здесь не Рай?» - вопросом на вопрос ответила Сатана. Моя проблема всегда состояла в том, что слишком часто в моей жизни все происходит внезапно и на эмоциях. А потом я долго и мучительно расплачиваюсь за мимолетную слабость. Я ударил ее, ударил Сатану по лицу наотмашь! И даже если эта странная девушка умела читать мысли, то ЭТОГО точно в моих плана не было.
 Криста приложила свою аккуратную ладошку к щеке. Я стоял в метре от нее в полном шоке и оцепенении. Вдруг послышался звон битого стекла, и через секунду чугунная черная люстра с подсвечниками, висящая аккурат над моей бестолковой головой с грохотом опрокинулась на пол. Я чудом успел отскочить в сторону! А Королева Тьмы стояла на своем дубовом столе и кричала во все горло, орала, что есть мочи, переходя в ультразвуковую тональность. Я видел, как огонь из камина плавно заполнял комнату, как тяжелые кроваво-красные бархатные портьеры зачинались алым пламенем; как окна лопались под напором пульсирующих звуковых волн… Но внезапно в зале материализовался лифт, и вбежал Гитлер и его «команда». Он тут же снял Сатану со стола, обнимал ее, стараясь успокоить. Мальчики Третьего Рейха обступили меня, не давая мне приблизиться к их хозяйке. Сатана резко замолкла, только изредка всхлипывала на плече у немца. «Да, Феррейн, наворотил ты тут дел!» - разочарованно покачал головой Адольф. Та моментально отпрянула от него. Никаких слез, никакой истерики - холодная решимость и трезвый расчет. «Пошел вон! - ледяным до костей, если бы они у меня были, пробирающим голосом сказала Сатана. - Все пошли вон!»

Глава 10               
Романтики со Свалки

 «Маркус, у тебя вообще-то мозги есть?» - спрашивал меня Гитлер, будучи вместе со мной а. столиком в баре. «Вообще-то есть, но где они были тогда, я сам не знаю!» - устал оправдываться за свою провинность я. Я знал, что действительно был крайне не прав. И я был виноват в первую очередь даже не перед ней, а перед собой. Я пошел наперекор своим принципам и на поводу у женской истерики. Точь-в-точь как тогда, в тот злосчастный вечер с Анатоль… Да, жизнь меня ничему так и не научила! «Мне очень жаль, что так вышло!» - посетовал я, не глядя немцу в глаза. «Тебе очень повезло, что она тебя не убила… Снова! – устало покачал головой Адольф. - Вот что она в тебе такого нашла?». Я заметил нотками ревности в голосе моего собеседника. Мы снова стояли с Гитлером на «улице баров». Вечно куда-то спешащие нечестивцы, дорогие машины, завлекательные неоновые вывески. Пожалуй, мой друг Кристоф Риддл и смог бы здесь разгуляться, но не я. Все это «великолепие» в моей душе все светлое, что там оставалось. «Не знал, Феррейн, что ты так не любишь отдыхать! - удивился Гитлер. - Мне казалось, что в Кочегарке тебе не очень понравилось!». «Здесь тоже не очень…» - честно признался я. «Не давай мне повод, друг мой, думать, что ты панк!» - зло проговорил Адольф. «Кто?» - захохотал я, понимая, что слишком далек от музыки «Секс Пистолс». «Так у нас называют тех, кто живет на Свалке!» - неохотно пояснил немец. «Но первый блин всегда комом! - продолжил он, сменив тему. - Пошли, может быть, сегодня ты изменишь свое мнение!».
 Сегодня в баре было очень оживленно. Люди толпились перед сценой и перед барной стойкой. На сцене так же сновали какие-то грешники, устраивая оборудование, настраивая звук. «Сегодня большой концерт!» – возбужденно заговорил Гитлер. Сцена представляла круг, возвышающийся над толпой. Рядом со сценой были два круга поменьше. На них были установлены шесты для стриптиза. Я взял себе и Гитлеру пиво в пластиковых стаканах у бармена, и мы направились ближе к сцене. Как раз вовремя, неожиданно свет в зале погас, и грянула музыка. На сцене появилась Сатана в окружении безмолвных нац-мальчиков, которые обычно сопровождали моего спутника. Они все были облачены в СС-форму: фуражки, кители, огромные ботинки на платформах. «Это наши звезды! - сказал мне на ухо Адольф. - Мертвые звезды…». Солист, высокий брюнет с бледным лицом и подведенными черным глазами, в фуражке и с плеткой в руках, подошел к микрофону и запел. Сатана молча уселась на свой черный трон, внезапно материализовавшийся на сцене. Группа заиграла свою первую песню…

I play Hell, you play Heaven
I am Death’s own little Star
Can you trace the sins that haunt you,
And play the Devil's cards as I do

I am all that you see,
I am all that you want me to be!

I am God and so the Antichrist
I am blessed, yet damned
I am fallen, yet resurrected
I am all of nothing!

I play death you play life

Triple sixes to rise
Can you see the visions I brought you,
And the devilish games that I taught you?

I am all that you see,
I am all that you want me to be!

I am God and so the Antichrist
I am blessed, yet damned
I am fallen, yet resurrected
I am all of nothing!*

 Я смотрел на Кристу - ее лицо, впервые на моей памяти, озаряло какое-то подобие радости. Как в кривом зеркале, радость не в высшем своем проявлении, а всего лишь отпечаток ее. «Людовик - солист группы ее любовник!» - пояснил мне шепотом Гитлер. Мне так и показалось. Между ними как будто полыхали искры этого чувства. «Чувств нет, она просто спит с ним!» - усмехнулся Адольф, а я снова ошибся. Не быть мне гениальным психоаналитиком. В этот момент я понял, что же меня настораживало в адской девушке - ее абсолютная неискренность. Ни разу я не видел ее настоящей, ее душа была настолько пуста и черна, что правды в ней и в помине не было. А что я хотел от Сатаны, дочери Дьявола, или как его здесь называют, Люция! Мне стало противно, честное слово, первый раз в преисподней не по себе. Все «люди» вокруг наконец-то показали свое истинное лицо - погрязшие в своих черных мыслях и делах нечестивцы: маньяки, убийцы, насильники, извращенцы и… рок-музыканты?
 «Привет, Маркус! Какими судьбами здесь? Или этот остолоп Кристоф Риддл снова что-то перепутал? Я же ему на хорошем английском объяснил, куда надо ехать и что там искать…» - услышал я за спиной знакомый мужской баритон. На плечо мне опустилась чья-то ледяная тяжелая ладонь. Я обернулся и не смог поверить своим глазам - передо мной стоял Джимми Паника собственной «персоной», и даже живее, чем при нашей последней встрече на кладбище. «Паника?» - переспросил я, смотря на гитариста в упор. Хотя, собственно, чему я удивляюсь? С его-то образом жизни в Рай попасть было бы достаточно сложно… А может быть, слишком банально! «Ужас!» - передразнил меня мертвец. Кристоф предупреждал меня о его потрясающем чувстве юмора.  «Это долгая история…» - взяв себя в руки, ответил я Джимми. «Расскажешь по дороге!» -  кинул мне рокер, выводя меня панибратски под руку из Бара. «На окраине нашего «милого городка» есть одно замечательное место, называется оно «Свалка». Не в прямом смысле этого слова, хотя действительно раньше там выбрасывали старые, вышедшие из употребления автомобили. Теперь это «клуб по интересам» для тех, кто устал тусить и пытается хоть чем-то заниматься по жизни.» - рассказывал Паника. Он шел быстрыми шагами в своих черных кожаных ковбойских ботинках мимо отелей, магазинов, клубов. «А что, здесь есть и такие?» - недоверчиво поинтересовался я. «За то время, что мы здесь находимся, и будем находиться, есть целая куча возможностей, чтобы переосмыслить свою жизнь и начать ее заново!» - пояснил рокер. «А почему ты считаешь, что я этого хочу?» - задал вопрос я. «Если бы не хотел, то остался бы с Гитлером!» - усмехнулся мой провожатый.

 Мы отошли от бара довольно далеко. Фешенебельная атмосфера праздника сменилась деревенским духом уныния. А ровная дорога мегаполиса превратилась в кирпичный с выбоинами сельский тракт. «До сюда Сатана и ее приспешники еще не добрались!» - бросил мне Джимми Паника. «Но ты же сам любитель тусовок?» - спросил его я, не особо веря в то, что человек может измениться. «Мне надоело!» -  вздохнул рокер. И я почему-то ему поверил! «Вот и клуб «Свалка»!» - указал рукой вперед мой провожатый, когда мы подошли к небольшому домику с яркой вывеской. «Добро пожаловать!» - улыбнулся Паника. «Домой!» - радостно подумал про себя я, и сердце чуть было не выпрыгнуло из моей груди. «Свалка» была почти точной копией печально известного бара «Sunrise».**

* Deathstars_ Synthetic generation
** Бар “Sunrise” хорошо описан в книге «Дрянная кровь. Часть первая» и «Сказка с вампиром».

Глава 11               
Неумирающие звезды

 Я рассказал Джимми Панике все, что со мной произошло со дня нашей последней встречи. Он оказался очень хорошим собеседником - больше слушал, чем говорил. «Я никогда не ошибаюсь в людях!» - с улыбкой сказал рокер, когда мы вдвоем сидели за столиком и пили дешевое пиво. Все в этом, с позволения сказать «баре», было дешевым: и пиво, и интерьер, и даже официантки выглядели как дешевые… в общем, не важно! По моим внутренним биологическим часам было где-то полдвенадцатого вечера. Народ еще только собирался, а мы двое уже заняли самый приличный стол в углу. «А ты? Почему же ты не попал в Рай? Сатана сказала, что даже Наполеона мучеником выставили!» - все удивлялся я. «Я - суицидник, друг мой! - усмехнулся рокер. - На меня разнарядки не было. Даже апостол Андрей разбираться не стал…» - махнув рукой, посетовал Джимми Паника. Мы помолчали, погруженные каждый в свои мысли. Я смотрел перед собой, как по залу пробегали девушки с подносами, как бармен готовил коктейль, как то и дело открывалась деревянная дверь, впуская вновь прибывших. Я решился задать главный вопрос сегодняшнего вечера: «Тут тусуются те, кому не нравится Ад?». В уголках губ Джимми Паники закралась улыбка: «Ну, я бы так не сказал, но мысль верная! Здесь собираются грешники, не очень довольные преисподней, а точнее - ее главой! - туманно ответил Джимми. - Сатана она ничего так, сама по себе, но она еще девчонка! Вот Люций - да, он правитель, с большой буквы «П». А Криста, черт ее знает, может через тысячу лет мы в ней души чаять не будем… Но до тех пор я все же лучше поживу на «Свалке»!». Рокер невесело усмехнулся.
 В эту минуту за окном что-то ярко полыхнуло красным и тут же погасло, и в дверь вошел промокший насквозь парень в черном кожаном плаще. Гости бара резко обернулись и уставились на вошедшего, но он в спешке зашагал к нашему столику, не обращая ни на кого внимания. Постепенно, люди возобновили на время прерванные внезапным вторжением дела, изредка косясь в нашу сторону. По мере приближения лицо парня мне все больше казалось знакомым. «Эта чертова истеричка, представь себе, телепортировала меня в Кочегарку!» - отряхиваясь, и вытирая тыльной стороной ладони мокрый лоб, сказал парень. У него были черные волнистые волосы до плеч, зеленые глаза и азиатского типа лицо… Это же «любовь всех готочек», печально известный актер Брэндон Ли!* «Не ори ты, сядь, успокойся!» - вполголоса сказал Паника, отодвигая для него стул. «Самовлюбленная девчонка!» - покачал головой «Ворон». Но тут вдруг он заметил меня, и его лицо удивленно вытянулось. Парень с немым вопросом уставился на Панику. «Это Маркус, мой старый знакомый! Его из Рая в наше болото отправили…» - представил меня рокер. Брэндон с интересом уставился на меня: «Ну, welcome, тогда! Будь как дома!». Парню как раз принесли кружку светлого пива, и он сделал большой глоток. «Ему можно доверять?» - поинтересовался Ли, даже не понизив голос. «Ручаюсь!» - подмигнул мне Паника. «Ворон» удовлетворенно кивнул. «Так почему Она тебя в Кочегарку телепортировала?» - понизив голос, спросил Паника. Я инстинктивно подвинулся поближе к ним. «Криста хочет из нашей «Свалки» сделать Голливуд какой-то, блин! - зло сказал Брэндон. - Не наигралась еще! А все Харон, чертов обманщик, прилип к ней, как клещ, и поет про «красивую жизнь»!» - продолжал кипеть «кумир всех готочек».

 Здесь в Аду не перестаешь удивляться происходящему - то Сатана женского пола, то Гитлер охраняет «Ее темнейшество», то Джимми Паника тусуется на «Свалке», то Брэндон Ли! «Он-то почему в Аду, если он не самоубийца?» - подумал я про себя. «Ты что ему ничего не рассказал еще?» - спросил у Джимми Ворон, будто прочитав мои мысли. Тот отрицательно покачал головой: «Немного не успел!».
 Брэндон вздохнул – похоже Джимми Паника часто страдает необязательностью. «Я был в таком же удивительном положении, как и ты! В Раю потерялись какие-то документы, и пока их искали, пропало мое личное дело и волшебным образом попало в Ад. А Андрей даже разбираться не стал, сказал, каждому по способностям!» - усмехнувшись, рассказал Ли. «Ну, ты же всегда был «любимчиком» Андрея?» - засмеялся Паника. Они понимающе переглянулись. «Брэндон у нас тут главный!» - довел до моего сведения рокер. «Ему первому пришло в голову отделиться от толпы и основать свой альтернативный клуб. Сначала народу было очень мало: я, Брэди и еще парочка бывших вампиров. Зато теперь у нас тут целый город свой!» - не без гордости сообщил Паника. «Город панков?» - переспросил я, цитируя Гитлера. «Уж лучше быть панком, чем следовать указам глупой девчонки!» - зло сказал Ворон. Всем людям, занимающим главенствующие должности свойственно частенько выходить из себя. «Ты же ведь тоже осуждаешь политику Сатаны?» - спросил он меня жестко. «Политика «мне-все-пофигу»? - уточнил я. - Не то чтобы против, но я не вижу никакого практического смысла такого поведения!». «Хорошо определил, в точку! Иногда я думаю, что уж лучше бы нас черти на кострах жарили!» - подал голос Джимми. Брэндон улыбнулся и сказал: «Ага, больше б пользы было! И вообще, зачем нам такой Ад, где даже раскаяться невозможно?». Я удивленно уставился на него. Вот тебе и «горбатого могила исправит!». Раскаяться?

 Я задумался - ведь парень был чертовски прав! Если рассматривать это с точки зрения «каждому по поступкам», то и получается, что Рай дается в благодарность за добро, а Ад – в наказание за зло. Отсюда получается, что Ад и должен быть местом вечного раскаянья грешников. А тут что? Сплошное болото тоски! Последнюю мысль я озвучил своим собеседникам, и они согласились со мной. «Криста хочет из нашей «Свалки» сделать жалкое подобие Нью-Йорка! - вскипел Ли. - Я пытался отговорить ее, но только разозлил!». «А как ты выбрался из Кочегарки?» - спросил я, понимая, что это практически невозможно. «Там разборки какие-то были у охраны, вот я и сбежал!» - туманно пояснил Брэндон. Разборки в Кочегарке – обычное дело, самые низшие – самые неспокойные. «Маркус, ты теперь с нами?» - голосом строго папочки спросил Паника. «Есть время подумать?» - спросил я, понимая, что такие важные решения наспех не принимаются. От моего вердикта зависела моя будущая вечность, и мне все же хотелось разобраться, почему Сатана из Кочегарки переселила меня в Бар. «Один день! – жестко сказал Брэдон Ли, поднимаясь со своего места. - Надеюсь, ты примешь верное решение!». Ворон покинул бар, и мы остались с Паникой наедине. Рокер тоже засобирался уходить, и скомкано попрощавшись, он пропал из виду.
 Решив вернуться в отель и все хорошенько обдумать, я тоже ретировался. На улице было темно, как ночью. Может быть, уже и была ночь? Какие-то люди толпились недалеко от питейного заведения, жгли костры, жарили на них хлеб и сосиски, грели замерзшие руки об огонь. Никогда бы не подумал, что в Аду кто-то может замерзать! Странное все-таки было это место - «Свалка». Оно напомнило мне американский гетто, где свои законы и правила, установленные уличной жизнью. Ребята пошли против системы, и теперь пожинают неутешительные плоды своего бунтарства. Я покинул этот «район» и очутился в самом начале улицы, которая вела в Бар. «Маркус, ты меня расстраиваешь!» - услышал я немецкий акцент рядом с собой. Я повернул голову и узрел Гитлера. Немец стоял около одного из жилых домов, вальяжно привалившись к стене. «Ну что ты так смотришь на меня?» - растерянно спросил я. Глаза военного были полны укора. «Ты же ничего не знаешь о них!» - печально покачал головой мой «Адский наставник». «Ну, так просвети меня, а то, кажется, я один тут не в курсе!» - не выдержал я. Гитлер хмыкнул. Обычно спокойный я в Аду вел себя совершенно не стрессоустойчиво. Наверное, это температура на меня так влияет! Как только я вышел из зоны «Свалки», воздух нагрелся до своего обычного состояния – «адского жара».
 «Мне казалось, ты умный парень, сам догадаешься, где тебе лучше!» - чуть зло, но все-таки по-дружески говорил Адольф. Он не смотрел на меня, смотрел куда-то мимо. И было видно, что ему действительно НЕ ВСЕ РАВНО на мой выбор. «Я пока не решил!» - попытался ответить я. ««…И его каждый ход она знает наперед!»» - пропел Гитлер неизвестную мне песню. «Сатане не все равно на нас, пойми ты это наконец!» - вдруг закричал Адольф. Листья на близлежащем красном дереве осыпались на дорогу. «Криста просто хочет нас всех перевоспитать и отправить в Рай! И сама бы туда отправилась… Я не удивлюсь, если она и с Богом в шахматы играет!» - с этими словами немец исчез. Он моментально испарился не сходя с места, а я остался один посреди одной из самых людных улиц преисподней, обдумывая услышанное.

*актер, сыгравший главную роль в фильме «Ворон». Погиб на съемках при невыясненных обстоятельствах.

Глава 12               
Призраки прошлого

 Утро, то есть, тот замечательный момент, когда я просыпаюсь, обычно я называю «утро».  Здесь в Аду фазы дня совсем не имеют смысла, потеряв тем самым даже свою лексическую значимость. Здесь просто-напросто нет таких слов. Есть темнота. Постоянная, статичная темнота, разбавленная лишь светом прожекторов, вывесок и фонарей на улицах. Я решил пойти в клуб – надеялся встретить там Адольфа и поговорить с ним. К сожалению, его там не было! Зато я встретил кое-кого похуже… «Скажи мне, Феррейн, тебе, что совсем заняться нечем?» - услышал я позади себя надменно-насмешливый голос. Голос этот походил на что-то среднее между пением Криса Ри и Леонарда Коена. Я незамедлительно обернулся, желая увидеть воочию обладателя такого редкого тембра. А увидев его, я понял, что тембр этот совсем не редкий. Есть еще как минимум один человек, обладающий таким же подавляющим волю голосом - Кристоф Риддл. Но передо мной стоял не он! В черной поношенной кожаной куртке, в дырявых на коленях голубых джинсах с огромным кухонным тесаком за поясом передо мной стоял седовласый Марвелло Риддл – дед вышеупомянутого Кристофа. Честно говоря, в тот момент, меня чуть было не хватил инфаркт, но мне повезло – я уже был мертв, и умереть повторно не мог!

 «Удивлен?» - кривой улыбкой-оскалом одарил меня покойный Риддл. Я пялился на этого «живого мертвеца», судорожно вцепившись в стойку бара. «Пошли, Маркус! Есть разговор…» - он махнул мне рукой и стал пробираться сквозь толпу танцующих в клубе людей. Я, как магнитом притянутый к этой «исторической фигуре», следовал за ним. Его почти субтильное телосложение тем не менее производило на окружающих какой-то гипнотический эффект – они моментально уступали дорогу этому высокому, немного сутулому пожилому господину. Мы пришли ко мне в номер, и Марвелло первым делом полез в мой мини бар и достал оттуда коньяк и в тишине разлил его по рюмкам. В молчании, мы, чокнувшись, выпили. «Не ходи больше на Свалку, Маркус!» - без предисловий потребовал мой гость. Его ярко-зеленые глаза, не переставая, следили за всеми моими телодвижениями. В его взгляде было что-то жуткое, потустороннее, страшное где-то на уровне древней вампирской магии. Он сидел в моем кожаном черном кресле, примостив одну ногу на другую и держа в руках пустую рюмку. Его волнистые каштановые раньше, а сейчас уже совсем седые волосы прядями спадали на плечи, а вся его фигура внушала неподдельный суеверный ужас. Но только не мне! Мне 500 лет было бы, если бы я так глупо не помер в таком молодом, по сути, еще возрасте. «Где ж ты был-то со своими советами, когда я был жив?» - состроил кривую ухмылку я ему в ответ, инстинктивно посмотрев на свою левую руку. Она поразила меня своей неестественной белизной. При жизни в моменты душевных терзаний, я смотрел на свою левую руку и знал, что у меня всегда есть выход. На моем запястье красовалась черная готическим шрифтом надпись-татуировка «Slit here»*, но теперь она пропала. А суицида мне хватило на всю оставшуюся вечность!
 «Ты прав, мои советы теперь уже тебе не к чему. Но это не совет! Это приказ!» - Марвелло всего лишь на один тон повысил голос, а коньяк в моей рюмке покрылся ледяной коркой. Я потряс ее, и корка пошла трещинами и осела в янтарной жидкости. «Благодаря твоим и Эткина указам я здесь!» - парировал я его выпад. «Оставим прошлое в прошлом!» - смягчился покойный Риддл. В комнате снова стало «адски жарко». «Для твоего же блага, Маркус, тебе нечего там делать! Посмотри - вокруг тебя Ад! Целый Ад! Мог ли ты мечтать об этом, будучи на Земле?» - говорил Марвелло. Я усмехнулся: «Если бы я знал, что все будет ТАК, я б десять раз подумал насчет самоубийства!». «Все так печально?» - удивился мой гость. «Никак!» - слово, сказанное бездумно и по инерции и есть верное. «Неблагодарный ты, потомок Каина!» - покачал головой покойный Риддл. Было видно, что он не рассчитывал, что разговор пойдет в таком ключе. «Марвелло, я прошу тебя, давай не будем трогать бородатую древность… Пусть прошлое останется в прошлом!» - пресек я дальнейшие увещевания «исторической фигуры». «Сатана тебя из Кочегарки вытащила, сюда перевела, а ты все чем-то недоволен…» - кряхтя, покачал головой гость, продолжая гнуть свою линию. «Скажи еще, что я тебе за это спасибо должен сказать?» - фыркнул я. «А если и так?» - встал из-за стола пожилой мужчина. Я тоже поднялся, давая ему тем самым понять, что здесь в геенне огненной разница в возрасте и в статусах совершенно не имеет никакого значения, по крайней мере, для меня. «Ни тебе, ни Ей я ничем не обязан!» - отрезал я, указывая ему рукой на дверь. Этот разговор совершенно не имел смысла. «Вампиры свободны!» - черта-с два мы свободны! Мы даже после смерти, о да, мы еще и смертны, как выяснилось, не можем найти упокоение…

 «В начале был только Каин.
Каин, который в ярости убил Авеля.
Каин, который был изгнан.
Каин, который навечно проклят, быть бессмертным.
Каин, который проклят Вечной Жаждой крови.
Мы все произошли от Каина.
От повелителя наших повелителей…» - начал наизусть цитировать Марвелло. «Пошел к черту!» - рявкнул я. Чего я больше всего терпеть не мог, так это упоминания наших пра-пра-пра предков в контексте современности. Наверное, только после смерти понимаешь, что социальный статус, положение в обществе, уважение людей не столь значимы в соотношении один к одному к жизни. Мог ли я представить пару сотен лет назад, что я когда-нибудь пошлю МАРВЕЛЛО РИДДЛА, одного из самых уважаемых представителей самого древнего вампирского рода к черту? А теперь, будучи в абсолютно плачевной ситуации, мне это обстоятельство уже не казалось таким особенным. «ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?» - взорвался старый вампир. Температура в комнате снизилась еще на пару десяткой градусов в минус. Наверное, в этот момент Сатана в своем замке набросила на плечи куртку и подложила побольше дров в камин или чем она там его топит, человеческими костями? «Ты еще об этом пожалеешь! - сквозь зубы прошипел покойный Риддл, и уже на выходе вдруг сказал. - Напрасно Гитлер с тобой возиться, на его месте я б давно уже на тебя плюнул!»
 За моим гостем захлопнулась дверь, и я остался в одиночестве. Моя голова была полна совершенно безрадостных мыслей, и я решил снова пойти в бар. Поскольку «истина в себе» не находилась, я решил поискать ее в вине! «Все-таки вернулся?» - ко мне весело подошел Гитлер. Я неопределенно покачал головой, заказывая бармену два темных пива. «Сегодня у нас стрип шоу… Очень советую! Девчонки класс! Иди, расслабься!» - подбадривал меня немец, подталкивая к танцполу. То, что девчонки «класс», я понял, когда увидел первую вышедшую на сцену. Это была младшая сестра Кристофа Риддла, Анатоль. Черт возьми, она тоже меня увидела! Мне показалось, что она готова была сломя голову на своих огромных шпильках туфлей для стриптиза нестись, куда подальше, но взяв себя в руки, она начала выступление. Я смотрел на нее и с каждой минутой во мне что-то умирало! Эти худенькие ручки с тонкими пальчиками, копна светлых волос, эти стройные до худобы ноги в чулках в сетку… Во мне умирали чувства, эмоции, мысли, казалось, даже биение моего мнимого сердца и то постепенно останавливалось. Я одними губами шептал что-то вроде «люблю тебя, девочка моя милая», и, кажется, я видел, как губы ее твердили в ответ: «И я тебя…»! А потом все смолкло, и свет погас. И снова я потерялся в буре эмоций, голосов, океане людей, их рук, глаз, голов, ног…

 Я так и стоял посреди толпы, уставившись в одну точку – в то, уже минут 5 пустое место, где у шеста танцевала Анатоль. У меня было не так много времени на раздумья, и я метнулся к служебным выходам. Существовала только единственная возможность поговорить с Анатоль, и я не намерен был ее упускать! Заметив, как ее худенькая фигурка быстро удаляется, я поспешил за ней. Девушка часто оглядывалась, бегом пересекая улицу баров. Я, стараясь быть как можно менее заметным, прячась за домами и машинами, двигался за ней вслед. Девушка все дальше удалялась от центра «города», и я с удивлением осознал, что она торопилась по направлению к Свалке. Это открытие меня поразило. Мне всегда казалось, что такие существа, как Анатоль будут всегда и везде «в шоколаде». Ад, по моим понятиям, был сделан совершенно точно для нее: тачки, деньги, мальчики и красивая жизнь. А оказалось, что я не так-то хорошо ее знал! Хотя, все наши пьяные посиделки и сводились к тому, что я пытался узнать ее лучше! Видимо, плохо у меня это вышло…

* «резать здесь»

Глава 13               
Чем дальше в Ад, тем жутче черти

 Анатоль распахнула дверь клуба «Свалка» и быстро скрылась за ней. Я вошел следом - снова мне показалось, что я, как в старые добрые времена, тусуюсь с вампирами в Sunrise. Я огляделся в поисках интересующей меня персоны. За тем же самым столиком, за которым мы день назад сидели с Джимми Паникой и Брэндоном Ли, сидели вышеупомянутые и плюс Анатоль. Сестра Кристофа куталась в кожаную мужскую куртку и зябко жалась к «готик-идолу» Ли. Заметив ее, я прямиком направился к их столику. «Всем доброй ночи!» - поздоровался я, в упор, смотря на Анатоль. Она слабо улыбнулась, давая мне понять, что скандалов и истерик не будет. В ее улыбке, как я успел заметить, отсутствовала одна характерная для этой девушки деталь – клыки. Впрочем, как и у меня… Ад меняет! «Доброй ночи, Маркус! Ты все-таки решил стать одним из нас?» - спросил меня Ворон. Паника же молча курил сигарету, пуская сизые дымные колечки в почерневший от времени потолок клуба. «Он за мной пришел…» - слабо, почти бесцветно, проговорила-прошелестела Анатоль. Она сидела, тесно прижавшись и вцепившись в руку Ли. Ее колотило в ознобе, и что-то в лице «готик-идола» моментально изменилось. Он обнял ее, прошептав что-то на ухо. На ее щеках появился румянец, она больше не дула на руки, чтобы согреться. Подошел официант, поставил перед ней большую дымящуюся чашку с кофе. Она улыбнулась, обхватывая ее тонкими пальчиками, греясь об нее. «Я пришел к Анатоль! Мне необходимо поговорить с ней!» - объяснил я Брэндону. Девушка подняла на меня глаза, и я явственно увидел в них ужас. Ли поднялся из-за стола. Его длинный, до пола кожаный плащ угрожающе зашелестел. Но Риддл вцепилась в его руку. Он посмотрел на девушку, и вернулся на место. «Маркус, посмотри на нее, она не может говорить с тобой…» - устало пояснил Ворон. Я взглянул на мертвую сестру Кристофа - она медленно водила ногтем с красным маникюром по краю кружки, что-то в в пол голоса шепча себе под нос. Брэндон держал ее за руку. Он что-то тихо напевал, а она улыбалась краешком губ, слушая его голос…

 «Хватит, насмотрелся!» - вдруг позади я услышал раздраженный голос Паники, и он резко схватил меня под руку и вывел из клуба. «У тебя голова на плечах есть или как?» - зло спросил меня Паника. Он, сам того не зная, точь-в-точь повторил недавние слова Гитлера мне. Оппозиция оппозицией, а мыслят все равно одинаково. И фраза еще такая, с неприятным подтекстом! Что-то все подряд в последнее время сомневаются в моих умственных способностях. Прямо даже обидно как-то, на себя бы лучше посмотрели, все такие важные да таинственные, а на деле их «оппозиция» еще на воде вилами написана. «Мне нужно поговорить с Анатоль!» - я продолжал стоять на своем. И хоть сегодняшнее поведение девушки меня поразило, но я все равно не был до конца уверен, что она не притворяется. С нее бы сталось! Все-таки она же Риддл… «Да ты ж убьешь девчонку совсем! - зло выругался «живой мертвец». - А вместе с ней и Брэди заодно подставишь!». «Да что у вас тут происходит вообще? - вскипел я. - Может объяснишь по дружбе, а?». «Ли девчонку эту из Кочегарки вытащил полумертвую, а ты добить ее хочешь своими разговорами!» - гневно упрекал меня рокер. Но я не слушал, молча развернулся и пошел в противоположном от Свалки направлении. Голова была абсолютна пуста, а тело, точнее дух, чувствовал непреодолимую усталость! Я шел, сбивая подошвами кожаных рокерских ботинок камни и песок под ногами. Из холода Свалки вышел в жар «города». Натыкаясь на прохожих, перебегая дорогу, я постоянно ощущал в сердце, в этой зияющей дыре ревность. Жгучую, тупую, страшную ревность. Господи, уж лучше бы я попал в Нирвану, нежели в эту эмоционально-чувственную преисподнюю. Я ненавидел себя, ненавидел Брэндона, ненавидел Анатоль!

 «Есть хоть какая-то возможность отсюда выбраться?» - в лоб задал я вопрос Гитлеру, обнаружив немца в баре. Он все так же сидел там и пил пиво, скорее всего, германского производства. «Тебе совсем у нас плохо, как я понял?» - то ли с грустью в голосе, то ли с жалостью спросил меня военный. Я неопределенно покачал головой. Гитлер кивнул и загадочно произнес: «Теоретически, есть возможность одна на миллион!». Я присел рядом за столик и весь обратился в слух. Ад меняет! Есть такие существа, как Кристоф Риддл, которые прекрасно чувствуют себя в одиночестве. Которым, по сути, кроме них самих больше вообще никто не нужен. Сам сказал, сам сделал, сам посмеялся потом. Я не был таким, к сожалению, а может быть, к счастью. Это даже не потому, что вампиры по сути своей клановые существа, просто мне постоянно необходимо было находиться в обществе. В активном и развивающемся обществе, а не в таком, какое окружало меня в этой геенне огненной. «Хочешь снова попасть в Рай?» - с ухмылкой спросил меня Адольф. У меня не было точного ответа на этот вопрос. Мне просто было все равно куда, только лишь бы не оставаться здесь, в этом гиблом месте. «Ты должен замолить все свои грехи!» - пояснил Гитлер, сурово глядя мне в глаза. «И что потом?» - с нажимом спросил я. «Тебя ждет Чистилище. Если там ты предстанешь в хорошем свете, то дорога обратно в Рай тебе обеспечена!» - без особой радости в голосе, рассказал немец. Я благодарно коснулся плеча Адольфа и выбежал на улицу. Мне необходимо было все обдумать, хотя свое решение я уже принял.

Глава 14               
В погоне за Счастьем

 Утром я собрал вещи и отправился прямиком на Свалку. Надо сказать, что одежда в моем шкафу появлялась сама собой по мере необходимости. Точно так же, как и другие нужные мне вещи. Мне казалось, что в Аду трудятся маленькие невидимые эльфы, как у Санта Клауса. Только вот в это место явно попадали представители не самого примерного поведения, и вместо Санты им досталась Сатана. По мере того, как я подходил к зоне Свалки небо позади меня хмурилось и краснело. Я подумал, что это Темная Королева так выражает свое недовольство моим отступническим поведением. Я почти на сто процентов был уверен, что Она следит за всеми нами, ведь как еще тогда возможно управлять такими огромными владениями! «Камерная система Большого Брата» как я это назвал потом, когда начал писать этот роман. «Вижу, ты решился переехать к нам насовсем!» - похвалил меня Джимми Паника, но все-таки в его голосе чувствовались нотки неприязни – отголоски нашего с ним вчерашнего разговора. «Да, теперь и я в вашей «Зоне Х»!» - пошутил я, хлопая его по плечу. Мне выделили маленькую комнатушку над клубом, в которой из мебели была только железная неудобная кровать и старый деревянный шкаф с покосившимися дверцами. Если в преисподней есть тараканы, то именно в таких комнатушках они имеют тенденцию заводиться вместе с клопами. Это не те роскошные хоромы гостиницы, из которой я только что самовольно съехал. Никакого контроля, по крайней мере, видимого, за мной в отеле не было, даже на «ресепшне» и то было пусто, хотя это самое людное место в любых гостиницах после ресторана.

 Почему я все-таки решил переехать на Свалку? Потому что мне было жизненно необходимо поговорить с Анатоль. Я знал, что она, как никто другой, сможет мне помочь. А Брэндон как будто чувствовал это и не отходил от Анатоль ни на шаг. Я мотался по всем «кругам» Ада как неприкаянная душа, и так и не смог найти места по себе, поэтому я и пришел сюда. Это было место таких же отщепенцев, которые не смогли смириться с теми порядками, которые установила в геенне огненной диктатор Сатана. Здесь было холодно. Намного холоднее, чем в центральном Аду. Каждый вечер, примерно в 7-8 часов по Земному времени мы жгли книги, дрова, мебель, чтобы хоть как-то обогреть помещение клуба. За его зданием на равнине перед лесом стояли трейлеры, в которых жили некоторые из отступников. Но нехватка тепла с лихвой компенсировалась ощущением большой коммуны. На Свалке было то самое ЖИВОЕ общение, которого мне так не хватало все это время! Незнакомый человек мог проходя мимо дружески хлопнуть по плечу или предложить сигарету. Очень странно было наблюдать это так называемое ЖИВОЕ общение среди давно уже умерших людей.
 Я поселился в каморке над клубом, а Ворон и Анатоль жили в одном из трейлеров за ним. Я постоянно видел их вместе, и каждый их поцелуй, каждые объятия отдавались во мне какой-то застарелой тупой болью. Я снова сам создавал себе проблемы из воздуха, ведь я пришел на Свалку не для того, чтобы отбить Анатоль у «готик-идола», а всего лишь для того, чтобы поговорить с ней. «Ревность плохое чувство!» - я знал это совершенно точно, но продолжал монотонно завидовать. На Свалке я уже стал почти своим, со мной здоровались, бармен наливал мне пиво, а Джимми Паника перешел в разряд моих хороших друзей. Время шло, и наша община пополнялась новыми людьми, Ли продолжал «воевать» с Сатаной за право автономности Свалки от всего остального Ада, а я искал возможности остаться с Анатоль наедине. «Она еще не готова!» - говорил мне Паника. Я сам видел ее слабые жесты, слышал ее тихий, шелестящий как бумага голос. Что же могло случиться с этой яркой и полной жизни вампиршей в Аду ТАКОГО, что она вдруг стала почти прозрачной и невесомой? Я постоянно задавал себе этот вопрос и совершенно не находил на него ответ.

 В один прекрасный или не очень день я наконец-то осознал, что все в этой жизни циклично. Я понял, почему меня все это время терзала ревность. Ведь на земле я долгое время созерцал точно такие же отношения Йорке и Анатоль. В жизни, и даже в смерти ничего не меняется. Все вертится по кругу, а от этого даже скучно. Когда я это осознал, мне сразу стало все равно. Месяцами мучавшая меня зависть мгновенно отступила, а точнее, ее как будто вырвали с корнем из моей души и моего сердца. «Ты застрелился, Маркус, из-за точно такой же идиотской ревности!» - напомнило мое подсознание. И оно было абсолютно право! Из сложившейся ситуации мне ясно был виден только один выход – смерть, но, черт возьми, я не смог бы умереть дважды! Поэтому я в раз перестал ревновать, моя жизнь или смерть стали сугубо моим делом, а ее жизнь и смерть лично ее делом. Я перестал появляться там, где была эта парочка, стараясь искать уединения даже на Свалке. «Вот что же я за вампир такой?» - спрашивал я себя. Я даже в стане панков и то чувствовал себя «белой вороной», а точнее «черным вороном». Я бродил по зоне Свалки, пытаясь хоть как-то отвлечься от терзающих меня грустных мыслей. Я снова стал молчаливым и замкнутым. Все в жизни и в смерти одинаково циклично…

 «… Джимми, может лучше ты? Мое терпение лопнет, и я ее убью!» - проходя мимо столика, за которым сидели «главы» нашего общества, я случайно услышал разговор Брэндона Ли и Джимми Паники. «Нет, Брэди, это проблема исключительно для твоих широких мужских плеч!» - усмехнулся рокер. Я подошел поближе - что-то в этих бессмысленных для постороннего человека фразах меня насторожило. Позади говорящих стояла разлапистая деревянная вешалка для верхней одежды, за которой я благополучно спрятался, дабы услышать продолжение этого занимательного разговора. «Главы» сидели вдвоем, склонившись над своими пивными кружками. «Она снова меня спустит в Кочегарку!» - вяло отнекивался Ли. «А со мной она разговаривать вообще не захочет… - с нажимом отвечал ему на это рокер. – Я же не Сид Вишез! А у тебя к ней особенный подход…». В последнее время я вел достаточно скрытный образ жизни, и это было мне крайне на руку – я узнавал все новости и сплетни с большой легкостью, потому как меня не замечали, а я замечал все и всех. Эти разговорчики помогли мне понять суть услышанного мной в баре. Сатана снова вызывала «готик-идола» на совещание по поводу «переоформления» Свалки во что-то более стоящее. 
 Я решил наведаться в «город», и там невыносимая жара и шум центра Ада выбили меня из колеи. Мои ощущения были сродни состоянию человека, который долгое время прожил в деревне, а потом поехал покорять мегаполис. Шатался по городу я вообще-то бесцельно, заходил в магазины, где никогда не бывает очереди и всегда есть в наличии твой размер одежды, пил кофе в кафешках, где все бесплатно и нет нужды оставлять официанту «на чай». Но, даже не смотря на эту внешнюю свободу, контроль в преисподней был жесткий. То там, то тут в толпе грешников мелькала черная форма нац-мальчиков. Я на сто процентов был уверен, что Сатана и ее приспешники уже в курсе, что я нахожусь на их территории. Но мне, честно говоря, было наплевать! Это не мои игры, и быть частью их я уж точно не собирался! Не давала покоя мне одна мысль, что все здесь в Аду фальшивка, все не настоящее. Я хотел проверить, как-то убедиться в правильности или ложности своих выводов. Каким-то шестым чувством* я ощущал, что сегодня мне должны открыться какие-то истины, мне должны дать ответы на интересующие меня вопросы. И эти ответы не заставили себя ждать! А пока, я просто бесцельно бродил по «Городу грехов» и смотрел по сторонам, удивляясь, как все-таки эта хрупкая молоденькая девчонка Криста-Сатана умудряется управлять такой огромной автономной местностью.
 
 *Делаю в этом месте не большое отступление, потому как, читатель мой, я полагаю, немного устал от однообразного описания Ада и его размеренной жизни. В данной части текста я считаю уместным вставить небольшую ремарку по поводу моего языка повествования. Я имею в виду фразу из текста: «Каким-то шестым чувством я ощущал…». Мой коллега, друг и просто хороший, в сущности, парень Кристоф Риддл, конечно же, написал бы ее немного по-другому, к примеру: «Я задом чувствовал…» или «У моей пятой точки с утра на душе было неспокойно…». Но, поскольку, автором сего произведения являюсь я, Маркус Феррейн, язык мой на протяжении всего повествования меняться не будет. Да простят меня читатели за мою педантичность! (Хотя, именно в этом конкретном случае в моем рассказе можно было бы употребить любую из предложенных моим другом-вампиром фраз).
 Сага «Дрянная кровь» состоит из частичек одного и того же романа о вампирах, которые взаимно дополняют и поясняют друг друга. Каждая часть целого этого романа являет собой не что иное, как повествование от чьего-либо лица. Первая часть, собственно «Дрянная кровь, написана Кристофом Риддлом на основе его личных мыслей, личного опыта и личного отношения к тем или иным ситуациям. Вторая часть «Сказка с Вампиром» написана хорошей подругой Вольдемара Вульфа Второго – Виленой Сейнт, которая опять-таки со своей собственной позиции, со своим собственным отношением и манерой письма излагает произошедшие с ней события.
 Сугубо мое отношения к романам серии «Дрянная кровь» очень конкретное. Для меня это своеобразная «Библия вампиров», но только на современный лад. А поскольку обычная Библия (имею в виду Ветхий завет, Новый завет) излагалась от лица какого-либо святого, то и НАШЕ «священное писание» должно быть в том же ключе. Пусть «Дрянная кровь. Часть первая» будет Библией от Матфея (все-знают-как Кристоф Риддл) и третья часть «В Рай!» будет Библией от Луки, то есть от меня – Маркуса Феррейна, вашего покорного слуги и рассказчика…

Глава 15               
Все точки над I

 «Дело пытаешь или от дела летаешь?» - услышал я за спиной насмешливый мужской голос - это был мой «адский наставник» Адольф Гитлер. «Это поговорка такая?» - переспросил я. «Ага, русская-народная… Врага надо знать в лицо!» - пошутил мой немецкий «друг». Хотя, если вспомнить 41-45*, то шуткой тут и не пахло. «Сатана вызвала сегодня нашего главного на разговор!» - заговорщическим шепотом поведал я Адольфу. Он промолчал, но на лбу у него пролегла длинная морщина. «Знаю!» - спустя минуту ответил военный. «Может, объяснишь, в чем все-таки дело?» - попросил я. Гитлер неопределенно пожал плечами. Сегодня, как и всегда, он был в своей униформе. Но только вот что-то в его внешнем виде невольно бросалось в глаза. Вроде бы все как обычно, но вот что-то мешало мне сказать, что это так. Усы на месте, косая челка на бок тоже, ботинки начищены, но верхняя пуговица рубашки была расстегнута! Я уставился на эту деталь настолько пристально, что мой собеседник это не только заметил, но и поспешил устранить эту малоприятную деталь. «Денек сегодня не из легких! - вздохнул немец. - Ваши восстания готовят, ты же знаешь…».
 По его тону Адольфа я понял, что ему крайне неприятно причислять мою персону к панковскому движению повстанцев. А еще я вдруг осознал, что каким бы хорошим не было его отношение ко мне, если Сатана прикажет меня убить, то он, не моргнув глазом и не дрогнув рукой, исполнит ее волю! И от этой мысли мне стало не по себе. «Она этого не сделает!» - хмыкнул Гитлер, дав мне понять, что мои мысли для него, как открытая книга. Немец махнул мне рукой следовать за ним. Давно пора, а то стоим посреди самой людной улицы Ада и болтаем о «делах государственных»! Не смотря на мой уединенный образ жизни, про восстание я знал, и не мало. Возможно, именно по этому поводу Сатана и вызвала Брэндона Ли. Хотя, на ее месте я бы уж точно не назвал это «совещанием» или «разговором», потому как слово «восстание» или «бунт» в моем больном воображении ассоциируется с жесткой и кровопролитной войной. Может быть, Ад не так страшен, как его малюют? Может быть, здесь в шахматы играют, а не воюют? Одни вопросы, и никаких ответов. Хотя нет, ответы все-таки есть. Хотя бы на вопрос о контроле над «жителями» Города грехов. О восстании еще только ходят слухи, а «администрации президента» уже все известно!
 «Считаешь их святыми? Думаешь, что все те песни, которые тебе пел Ли – правда?» - вдруг, остановившись, как вкопанный посреди проезжей части заорал на меня Гитлер. В гневе этот человек был страшен. На минуту я перестал видеть в нем своего «друга», а увидел того самого тирана из учебников истории. Сумасшедшие глаза, горящие адским пламенем, рот брызжет слюной, оскалившись по-волчьи. «Пошли тогда! Я покажу тебе, что все эти словечки его «устал от тусовок», «переосмыслить жизнь», «надо выбирать жить «под колпаком» или «свободно» яйца выеденного не стоят!» - уже спокойнее продолжил военный, быстрыми шагами двигаясь вперед, к одному только ему известной цели. Мне же оставалось только недоуменно следовать за ним. Со стороны мы производили впечатления конвоируемого и конвоира, потому как нечестивцы, только завидев униформу немца и мою поникшую фигуру, стремились как можно быстрее освободить дорогу и скрыться с нашего пути. «И пусть Криста к чертовой матери спустит меня в Кочегарку оружие плавить в липком поту, я покажу тебе все это!» - зло процедил сквозь зубы Адольф. Кажется, я сильно его обидел, подумав про себя, что он маму родную продаст, ради улыбки на лице у Сатаны.
 Немец привел меня в баре. Народу было, как всегда, полно: на танцполе одни отплясывали лихие танцы под заводную музыку; около барной стойки толпились завсегдатаи, чтобы заказать себе выпить; за столиками в уединении сидели другие, отдыхая от толпы. «Смотри, вот они!» - махнул рукой Гитлер в сторону одного из самых неприметных столиков. Я даже не сразу заметил эту довольно колоритную парочку. Маленькая, но вызывающе одетая Криста и неброско одетый, но высокий Ворон сидели в темном углу и о чем-то шептались, низко склонив друг к другу головы. Я заметил потом неподалеку от них трое охранников. Но со мной был Гитлер – глава этой «охраны», поэтому подойти поближе и подслушать их разговор возможность была не маленькая. Адольф жестами объяснился с одним из своих людей, и тот ретировался со своего поста, уводя за собой остальных. «Теперь дело за тобой!» - проговорил немец, спеша скрыться в толпе.

 Сегодня у меня был день «Джеймса Бонда». Подхватив по дороге под руку какую-то девушку, я закружил ее в зажигательном танце, танцуя ее все ближе и ближе к столику двух нужных мне личностей. «Жадность сгубила лысого», «любопытство убило кошку» - богат и могуч русскоязычный фольклор. Какой все-таки молодец Гитлер, что изучает его! Мне тоже не помешало бы выучить хоть парочку «простых истин» этой направленности, особенно последнюю про кошку. Чем больше я приближался к столику этой парочки, тем меньше мне казалась эта встреча деловой. А точнее, такой она мне больше совершенно не казалась! Эти двое скорее походили на влюбленную парочку, нежели на двух врагов в состоянии холодной войны. Брэндон нежно обнимал свою собеседницу за плечо и держал за руку, а Сатана не менее нежно ему улыбалась. Бедная девушка, которой не повезло было подвернуться мне на пути, пока я искал пару для танца! Не то чтобы я плохо танцую - даже очень хорошо, мы, старые вампиры, по этикету этому обучены. «Кто хорошо пьет кровь должен уметь хорошо танцевать!» - мой вольный перевод с французского одной из вампирский заповедей. А девушка бедной была только потому, что я чуть было не уронил ее на пол, когда улицезрел долгий и страстный поцелуй «двух врагов». Тут мне даже подслушивать было не надо - все итак сразу стало ясно! Вот тебе и «в Кочегарку спустила»…

 «А я тебе говорил!» - ворчал Гитлер сидя у меня в гостях с рюмкой ледяной водки «Столичная». Как ни странно, но мой гостиничный номер так никто после и не занял. Я пришел, а там все точно так же, как и было при мне, и даже моя магнитная карточка и та подошла к замку. «И давно это происходит?» - поинтересовался я. Но немец неопределенно пожал плечами: «Я знаю только то, что этому проходимцу очень не хочется отдавать Свалку под очередной каприз Кристы, а она очень любит смазливых мальчиков…». «А на Свалке знают об этом?» - спросил я. «Если знают, то крепко молчат, потому как многих болтунов отлавливали и насильно спускали в Кочегарку. Я самолично пару раз возглавлял эти рейды.» - поведал мне военный и отвел глаза. Я понял, что это было далеко не «пару раз». Все-таки в чем-то насчет него я был прав, ведь «горбатого только гора исправит!»*. «Ты же сам понимаешь, лить оружие не всякий захочет!» - усмехнулся Гитлер. Я-то уж точно понимал это, как никто другой! «Это здесь, в Городе хорошо рассуждать о свободе, равенстве, братстве, а там, где охранники железным прутом по спинам бьют особо и рассуждать-то некогда…» - вздохнул мой гость. Я был с ним полностью согласен! И как я мог так ошибаться!
 «А Джимми Паника? - спросил я. - Что ты о нем скажешь?». «Паника? Хороший мужик, вот кто на самом деле устал от нас всех…» - ответил с усмешкой Гитлер. Услышать от него «хороший мужик» было очень странно, и поэтому в моих глазах это подняло авторитет рокера до необозримых высот. «Ли мне рассказывал, что у него потерялись документы в Раю, это правда?» - спросил я у немца. Он в ответ захохотал. «У Андрея все по жизни теряется - потому что любит очень медовуху с Ее Темнейшеством распивать…» - буркнул Адольф, но внезапно он понял, что сболтнул лишнего и моментально стал серьезным. «Ничего у него не терялось, впрочем, как и у тебя! Никакого Рая, пока Волдо здесь нет, тебе не светило. А Сатана и тебя и Ли за красивые глаза сюда забрала…»

* 1941-1945 годы Вторая мировая война с Фашистской Германией
**за основу взята русская пословица «Горбатого только могила исправит!». «Могила» исправлена на «гору», по мотивам фильма Энга Ли «Горбатая гора». Это типичная шутка Кристофа Ридддла.

Глава 16               
Параллелепипеды Ада

 Когда я вернулся в зону Свалки там творилось нечто невообразимое. Все жители собирались в группы, вооружаясь, чем попало, кто вилами, кто топором, а некоторые, самые счастливые – ружьями. «Что происходит, черт возьми?» - спросил я у Джимми Паники. На его невозмутимом лице трудно было заметить хоть малейшее изменения в связи с ситуацией, многие же другие грешники были напуганы. «Восстание!» - ответил мне рокер. В толпе я увидел Брэндона Ли, который пытался вырвать свою руку из цепких ручек Анатоль. Он кричал на нее, а она на него, периодически вытирая тыльной стороной ладони слезы. «Предатель! - сквозь зубы зло прошептал я. – Надо прекратить восстание! Это ловушка! Он всех нас сдаст Сатане!». Рокер недоуменно воззрился на меня. Я в бессилии махнул рукой и прямиком направился к Анатоль. Ревность это была или просто мое врожденное чувство справедливости, но когда Ворон получил кулаком в челюсть, мне стало чертовски приятно на душе. «Ублюдок!» - выругался я, хватая под руку младшую сестру Кристофа и оттаскивая ее подальше от парня. Девушка вырывалась, не понимая моей внезапной ненависти к Ли, но я неумолимо тащил ее за собой в бар. Пришло время нам серьезно поговорить!

 «Пиво и…» - заказал я подбежавшему официанту. «Кофе…» - слабым голосом сказала моя спутница. Наконец-то мы наедине! Я был почему-то на сто процентов уверен, что «готик-идол» не последует за нами и никак не помешает нашему разговору. «Маркус, зачем это все?» - спрашивала меня Анатоль. Я и сам не знал зачем, мне просто слишком сильно хотелось поговорить с ней один на один, посмотреть в ее красивые глаза, дотронуться до ледяной руки. «Холодно тебе?» - с давно позабытой нежностью в голосе спросил я, и девушка в ответ кивнула. Я скинул с плеч кожаный френч и набросил на ее худенькие плечи. Анатоль благодарно улыбнулась, и ее на щеках слабо заиграл румянец. Сестра Кристофа была единственной женщиной, с которой мне хотелось быть джентльменом. Мне казалось, что она была создана именно для меня, ведь я такой и есть на самом деле – педант с манерами английского лорда. А она почему-то постоянно искала себе каких-то проходимцев безродных, которые ни одного ногтя ее маникюра не стояли. Возможно, причина ее поведения была в том, что это уже стало традицией - девушек из благородных семей тянет на всякий сброд. «Маркус, я знаю про Брэндона и Кристу! Все нормально!» - сухо сказала Анатоль. Я рассматривал ее, был занят своими мыслями, поэтому до меня не сразу дошел смысл ее слов.
 «Что?» - в шоке переспросил я, перекрывая голосом шум бара. Здесь все еще были люди, даже во время стихийного бунта по воле этого недоделанного Ворона - Ли. «Кажется, я все-таки сделал правильный выбор!» - усмехнулся я про себя. «Я знаю про Брэндона и Сатану!» - вновь повторила моя спутница. Я недоуменно посмотрел в ее глаза. «Правда?» - недоверчиво переспросил я. Она согласно кивнула. «И ты никак на это не реагируешь?» - с нажимом спросил я. Анатоль отрицательно помотала головой. Честно говоря, я был поражен. Та Анатоль, на Земле своей сопернице не оставила бы ни малейшего шанса не то, что с ее любимым, но и вообще – остаться в живых! Поэтому, соперниц у Анатоль не было вообще, точно так же, как и соперников…

 «Ад меняет…» - проговорила Анатоль, дуя на черную поверхность кофе в чашке, чтобы он быстрее остыл. «Святая Анатоль?» - саркастически усмехнувшись поинтересовался я. «Нет, я же в Аду!» - пожала плечами Анатоль, слизывая с чайной ложечки остатки горячего напитка. Уж очень как-то по-свойски, по родному девушка ответила мне, что я решился задать ей давно созревший в моей голове вопрос: «Ты не пьешь больше?». «Давно нет… - грустно прошелестел голос моей спутницы. - Мне это ни к чему теперь! Я пила, потому что у меня не было цели, меня никто не любил. А теперь, у меня есть Брэндон, который меня по-настоящему любит…». Когда девушка заговорила о Ли, я снова невольно позавидовал парню -  в ее глазах зажглись искорки, а в уголках губ закралась улыбка. «А что же тогда у них с Сатаной?» - переспросил я. «Пойми ты, мы тут все уже черти знает сколько кантуемся!» - зло буркнула сестра Кристофа. Кажется, я все-таки задел ее за живое! В «пай-девочке» начали просыпаться частички прежней Анатоль. «Ты же не знаешь ничего. Для Ли наша «Свалка» это все, что у него есть! Все! Ему-то Гитлер советов по жизни не давал…» - с укором говорила бывшая вампирша. С каждым ее словом, я все больше понимал, что она права.

 Их личная жизнь с Ли не мое дело, а на Свалке я действительно лишний, и вполне возможно, что для Ли это место на самом деле значит намного больше, чем для меня! «Я рада, Маркус, что хоть на пятисотом году жизни ты начал меня слышать!» - уголками губ, немного по-детски, улыбнулась моя бывшая подруга. «Того, что есть сейчас между мной и Брэндоном, никогда не было у нас с тобой… Мы любим друг друга, поэтому мы доверяем друг другу и прощаем друг друга. Ты пока прощать не научился, а вот я с лихвой. Поэтому то, что было между нами происходило на Земле пусть останется там же. Давай оставим прошлое в прошлом, то есть там, куда мы с тобой никогда больше не вернемся! Я прощаю тебя, Маркус! И ты прости меня тоже!» - слишком мудро для девушки, которую я знал, выдала Анатоль. И внезапно подскочила ко мне и поцеловала в губы. На мгновение мои горячие и ее ледяные губы соприкоснулись в настоящем поцелую. По коже прошел озноб, и мое тело обдало жарким холодом. А потом я провалился в черную бездну!

***
I love him so much it just turns to hate
I fake it so real I am beyond fake
And someday you will ache like I ache
Someday you will ache like I ache ©

 "Единственное зеркало в Аду, которое меня отражает..." - подумала Сатана, рассматривая себя в куске стекла. Комната освещалась тусклым светом свечей, который только еще больше сгущал полумрак вокруг девушки. Из туманных глубин зазеркалья на Кристу внимательно смотрело ее отражение. Копна черных кудрявых волос, ярко красные глаза, обрамленные длинными бархатными ресницами, тонкая осиная талия, грудь, туго обтянутая лаковым красным корсетом. Девушка расстегнула молнию на корсете, скинула на пол юбку, и носком сапога отшвырнула ее в угол. Антикриста внимательно себя рассматривала: идеальное тело, красивые формы, в пупке блестит переливающаяся ртутью сережка, грудь... Послышался звон разбитого стекла - это зеркало сначала в мгновение ока пошло трещинами, а потом со звоном осыпалось на пол. В ту же секунду посреди зала материализовался ничего не понимающий и ошеломленно озирающийся по сторонам я.
 Сатана стояла ко мне спиной. Но сексуальные изгибы ее голой задней части меня совершенно не волновали. "А, Феррейн... - будничным тоном произнесла Криста. - Быстро ты как!". С этими словами адская девушка в пол-оборота повернулась ко мне. В тусклом свете свечей, она предстала передо мной только лишь в высоких ботфортах на шпильке и черных чулках в сетку. "Ты искупил свою вину перед Анатоль, теперь ты сможешь вернуться обратно в Рай! – продолжила Сатана, подходя все ближе и ближе ко мне. - Но сначала... Может, сыграем в шахматы?". Девушка улыбнулась мне, но получилось слишком неискренне, на мой вкус, ее улыбка напоминала оскал. "Нет, спасибо, ты слишком опасный противник!" - улыбнулся я ей в ответ. Пламя свечей осветило обнаженное тело девушки, и я с суеверным ужасом заметил, что у нее нет груди! То есть не совсем нет, она есть, но в виде красных железных имплантатов. Таких же, как ее рога и хвост. Она поймала мой взгляд и скривилась, как от боли. "Дерьмово это!" - я кивнул. Сатана отвернулась к разбитому зеркалу и монотонно проговорила: "Прямо отсюда на лифте попадешь в Чистилище - там тебя будет ждать один человек, от него и зависит вернешься ли ты в Рай!".

 "Никогда бы не подумал, что Сатана - девушка, да еще с импами вместо груди… - в пустоту сказал я. - Это поэтому ты вешаешься на всех подряд?". Она развернулась на каблуках, и глаза ее полыхнули адским огнем. В зале моментально стало невыносимо жарко. Мне показалось, что кожа начала плавиться и чернеть. Хрустальные шахматы на столе брызнули осколками и оплавились. В нос мне ударил едкий запах паленого. Я не заметил, как она подняла руку и ударила меня по лицу, но ощущение было такое, что по меня ударили раскаленной сковородкой. Я, не удержавшись на ногах, упал на колени перед ней. А потом все кончилось! Девушка улыбнулась, смотря на меня сверху вниз, и властно сказала: "Тут тебе самое место, Феррейн - у моих ног!". Потом я в мгновение ока оказался в лифте. Пытаясь унять биение сердца, я прислушивался к ощущением своего тела, стараясь понять, куда же едет лифт вверх или вниз. Слава Богу, вверх! Но это меня не успокоило, а наоборот - насторожило. Сатана так просто меня отпустила?
 
Глава 17               
Тринадцатый Апостол

 Внезапно лифт остановился, и его створки шумно разъехались в стороны. Темнота потоком хлынула в кабину – я как будто ослеп. На ощупь, цепляясь за двери, я ступил в эту тьму, и она полностью поглотила мою грешную душу! Сейчас мои первые впечатления от путешествия в Чистилище напоминают начало книги «Алиса в стране чудес» Льюиса Кэррола. Алиса упала в кроличью нору и летела «три дня и три ночи», наблюдая разнообразные видения летающих чашек и прочих столовых приборов. Мое падение из кабины лифта в темноту было примерно таким же, только без видений, кроликов, и вообще, без чего бы то ни было. Но только внезапно я вдруг прозрел и увидел в двух метрах подо мной серую водную гладь, а потом я с криком, шумом и плеском упал в ледяную воду!
 Трудно описать те ощущения, которые наполнили всего меня, когда я падал с высоты в это море. Это был и страх, наполняющий разом все тело и заставляющий тебя тихо шептать молитвы всем известным богам; это был и озноб, пронзающий тебя изнутри и плавно переходящий в мертвенный холод окружающей тебя ледяной воды. И какое же это было ни с чем не сравнимое счастье и благодарность, когда чьи-то сильные, но бесконечно добрые руки вытащили меня из этой несущей смерть бездны! Апостол Андрей вытащил меня из воды, подал руку и аккуратно поставил на ноги. Я огляделся по сторонам. Везде, куда мог упасть мой взор, была сплошная водная гладь. Ни тебе островков суши, ни тебе кораблей, ни тебе солнце – бесконечное море, а над головой серое, затянутое мрачными облаками пасмурное небо.

 Тринадцатый апостол Священного канона спокойно прогуливался по этой воде в своих золотых кожаных сандалиях и ждал, пока я оправлюсь после недавнего шока. «Как ты это делаешь?» - был мой первый вопрос, после того, как я прокашлялся, выплевывая из легких ледяную жидкость. «Это магия! - с улыбкой ответил мне божественный двойник Мэла Гибсона. – Шучу! Ты тоже так умеешь…». Я посмотрел под ноги и увидел, что я тоже спокойно стою на зеркальной поверхности. У меня моментально закружилась голова, но Андрей снова пришел мне на помощь, поддержав меня под руки. «Не бойся, здесь это так же легко, как прикуривать сигарету в твоем мире!» - подбодрил меня святой. Мне понравилась его метафора. Я еще не забыл, как меня поразило то, что некоторые ангелы тоже имеют такую привычку. «Ты придаешь слишком большое значение мелочам, Маркус, в этом твоя ошибка!» - улыбнулся апостол, наблюдая, как я, стараясь не смотреть себе под ноги, делаю первые неуверенные шаги.
 «Ты счастливчик, из Рая в Ад, а потом снова в Рай…» - задумчиво проговорил Андрей, смотря куда-то вдаль. Потом он усмехнулся сам себе и спросил: Не понравилось в Аду?». Я не нашелся, что ответить. Тогда святой продолжил: «Там вроде не плохо, Криста хороший человек…». «Есть много недовольных ее правлением!» - неуверенно пожал плечами я. Святой удивленно вскинул бровь: «Правда? Я думал у них там все гладко!». Я снова промолчал, слушая шум плещущихся волн. Поверхность воды была совершенно гладкая, а шум волн я все равно слышал. Было такое ощущение, что я в кинотеатре - волны только на экране, а звук совсем рядом. «Такова вся наша жизнь!» - нарушил молчание апостол. Я удивленно посмотрел на него, о чем это он? «О кинотеатре…» - улыбнувшись, ответил святой. И снова мои мысли не оказались для собеседника секретом! «Вся жизнь построена по принципу фильма. Есть у человека любовь настоящая, а потом появляется привычка, и он начинает жить «счастливым прошлым», слыша его отголоски в поступках своей пары, а ведь это уже не любовь! По крайней мере, не то чувство, которое было изначально.» - задумчиво проговорил мой собеседник. Я согласно кивнул. «Люди обмельчали, поэтому и жизнь стала строится по принципу фильма. Им больше не нужно настоящее море, солнце – можно это все заменить суррогатом. Море – бассейном, Солнце – солярием. Поэтому в Раю намного меньше душ, чем в преисподней! Самый большой грех для человека не то, что он убил, украл или выпил лишнего, а то, что он потерял душу! Или не потерял, но усыпил…» - удрученно говорил святой.
 
 «И много таких?» - поинтересовался я. «Достаточно, чтобы Ад был переполнен!» - печально вздохнул Андрей. «В Аду есть группа людей, которые недовольны местными порядками и правлением Сатаны. Они хотят что-то изменить к лучшему, они изменились сами и хотят вымолить себе прощение…» - выпалил я. «Все может быть, и, возможно, все не так плохо, как я предполагаю! - помолчав, ответил апостол.  - Мы, святые, склонны преувеличивать…». Честное слово, это было сказано с неприкрытым сарказмом! Я украдкой рассматривал своего спасителя: черные короткие волосы, высокий лоб с глубокой прорезавшей давным-давно его морщиной от «великих дум», зеленые глаза, в которых можно было бы увидеть все пороки человеческие, но в то же время и все добродетели. «Я падший ангел! - усмехнулся Андрей. – «Не надо меня идеализировать!». «История с шахматами?» - спросил я, вспомнив разговор с Кристой-Сатаной. Апостол засмеялся и ответил: «И это тоже! Я проиграл Антикристе вечность, но не проиграл душу. Поэтому я до сих пор Святой. А ведь Волдо предупреждал меня о пагубности азартных игр, а я, дурак, не послушал. Хотя, не удивлюсь, если он и сам с Сатаной периодически в шахматы поигрывает - с него станется! Теперь я навечно привязан к этому безрадостному серому месту. А все потому что Наполеон отказался, он, видите ли, питает патологический страх перед уединенными островами!».

 «Но когда мы первый раз с тобой встретились, ты же был в Раю?» - переспросил я. Я и не знал, что все так страшно. «Ну, Приемная – это еще не Рай! - печально ответил мой собеседник и покачал головой. - Я и в Аду бываю периодически! Почти вечность прошла, а я так и не избавился от этой пагубной привычки играть в шахматы. Но каждый раз я должен возвращаться в это место, чтобы продолжать нести свой крест, а точнее – шахматный долг!». И действительно, Чистилище вызывало собой мало приятных эмоций. А точнее, вообще никаких! Оно было, как правильно выразился апостол Андрей, «серым». Что-то среднее между Адом и Раем – НИКАКОЕ. Вот говорят же, что самый страшный и пропащий человек – СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Тот человек, в котором и добра, и зла поровну, и он не видит грани между тем и другим. Добро и зло в нем смешиваются, образовывая в его душе грязно серую массу, которая обволакивает душу, не давая ей тянуться к свету, или же падать во мрак. Таких людей, к сожалению, сейчас слишком много. Вот и Апостол Андрей, каждый раз сталкиваясь с таким «уникумом», думает, куда бы его определить: в Рай или в Ад! «А ты вообще, ничего себе, молодец!» – снова засмеялся святой. Я вздрогнул, оторванный от своих «мыслей о вечном».
 «Ты сказал Сатане, что у нее нет груди, и ни один парень не сможет ее полюбить? И после этого ты еще жив? - продолжал хохотать Андрей. - Ладно, иди уж в Рай, я после такого даже задерживать тебя права не имею! Сразу видно, что ни одна из существующих ныне религий твоей душе не близка, но за то, ты смог искупить свои грехи, и это похвально! А религии – это не важно! В Раю нет религий…». «Да? А что же там?» - удивленно спросил я. «Не знаю! Я там не был… - пожал плечами Апостол. - Волдо научил меня ходить по воде, а вот как в Рай попасть не научил!»- то ли сокрушенно, то ли скептически проговорил мой собеседник. «Волдо?» - спросил я. «Да, Волдо, Иисус, Иешуа, Господь Бог, «О,Госпаде», как хочешь так и называй!» - усмехнулся мой спаситель. «Ну, с Богом!» - важно проговорил мой собеседник, когда пред нами внезапно предстали двери лифта. Они просто появились посреди нашего «островка надежды» и повисли в воздухе. «Ну, или с Сатаной!» - улыбнулся Андрей, когда двери лифта открылись, и на пороге появилась Криста.


Эпилог

…Я со спокойной душой и чистой совестью подошел к лифту и нажал на кнопку. Двери распахнулись и... На пороге стояла Криста-Сатана, собственной рогатой персоной! Она как всегда была прекрасна - короткое латексное ярко красное платье-корсет и высокие красные сапоги. Но я отшатнулся от нее, как от прокаженной. Апостол Андрей, все еще стоявший позади меня, громко хмыкнул. Сатана ухмыльнулась: "Не бойся, Феррейн, не по твою душу!" – захохотала она. Я поежился, а Апостол Андрей исчез. "Поехали, Маркус. Прокачу до Рая!" - она поманила меня наманикюренным пальчиком, и я, повинуясь, прошел в кабину. На уровне Чистилища внутреннее убранство кабины было гротескно размытым. Хрустальная "божественная" люстра здесь сочеталась с шипастым ужасающим "адским зеркалом". "Загляни в это зеркало, и ты поймешь, что все в этом мире разделено на две половинки! - прочитала мои мысли Сатана. - В Чистилище ты остаешься наедине со своими двумя половинками и ждешь, какая же из них одержит верх!".
 Девушка говорила это, а у меня на глазах в интерьере белый цвет постепенно совсем вытеснил красный. "Приехали!" - провозгласила Антикриств, пропуская меня вперед. На этот раз не было никаких ворот, мы сразу попали в офисного вида кабинет с письменным столом и кадками райских цветов. За столом по-прежнему сидел архангел Михаил. "А, Феррейн! Не понравилось в аду?" - хмыкнул святой. Но, заметив мою спутницу, моментально спрятал улыбку, и вежливо поздоровался: "Здравствуй, Криста!". "И тебе того же!" – вальяжно бросила адская девушка. "Сам знаешь, зачем я пришла или напомнить?" - спросила холодным голосом Антикриста у архангела. И не дождавшись ответа, снова нервно спросила: "Он вернулся?". Властный голос девушки, казалось, заполнил собой все помещение. "Да…" - согласно выдохнул Михаил, и в ту же секунду напряжение спало. А потом вновь появилось с новой удвоенной, если не утроенной силой. У меня моментально заложило уши и стало тяжело дышать. За спиной Михаила появилась золотая дверь. Она гулко отворилась и...
 Это был Бог. Мне не нужны были ничьи объяснения - это сразу стало понятно! Небесное безумно красивое существо, мужчина лет тридцати, с яркими, как море, голубыми всевидящими глазами; со светлыми, цвета золота короткими волосами, с греческим неземным профилем и фигурой Аполлона Бельведерского. "Криста!" - улыбнулся вошедший, точнее - вплывший. "Волдо!" - радостно воскликнула Сатана, подходя к нему и беря его за руку. Две пары глаз, ярко-красные и небесно-голубые, наконец-то встретились. В помещении стало сначала замогильно холодно, а потом убийственно жарко. Я боялся пошевелиться - мне казалось, что электричество, наполнившее воздух просто-напросто убьет меня. Минута, Две, Три, Пять...

Jesus Christ
Jesus Christ
Who are you? What have you sacrificed?
Jesus Christ
Superstar
Do you think you're what they say you are? (с) Laibach _ J.Ch.S.


 Все вернулось на круги своя так же внезапно, как и началось. "Волдо, они тут без тебя..." - капризным голосом залепетала Сатана, продолжая держать Бога за руку. "Пойдем, Криста, нам есть, о чем поговорить!" - сказал "копия Бреда Пита в божественном обличии", и, приобняв свою ПОТЕНЦИАЛЬНУЮ ВРАГИНЮ за талию, они удалился сквозь золотую дверь.
"Что это было?" - ошарашено спросил я у Михаила. Архангел хитро улыбнулся: "Это любовь! А тебе, Феррейн, направо по коридору до комнаты "Рай"!"

They call me white Devil, black Jesus

Ego's trippin', scripts keep flippin'
Bloods keep bloodin', Crips keep crippin'
Time keeps slippin' and I keep fallin'
I can't see but I hear them callin', ballers ballin'
Players playin', haters fightin', righteous prayin'
Don't forget Manhattan keep makin', Brooklyn keep takin'
Shook ones keep shakin', no time for fakin'
Know what I mean, I ain't choppin' no bars just risin' like cream
If you diggin' the scene, you feelin' the vibe
Throw your hands in the air, scream are you alive
Singin' na, na, na, na, na, na

They call me black Jesus, white Moses

B-Boy posin', punk rock chicks, kids are alright but I need my fix
If you diggin' the mix, feelin' the drugs, if you keepin' it real
If you livin' like thugs, I spit kisses and hugs like forty five slugs
Come back on the run and kiss my love gun
Got a look that'll kill, voice that'll carry
Half a dozen women that think I want a marry
I got trouble on my mind, I'm refusin' to lose
But still I got a find someone to abuse, I'm gonna run spread the news
Help say the word, jump the fuck back and just act like you heard

***

"Твой ход, Несравненная!" - Волдо сидел в гостиной своего замка вместе с Сатаной за маленьким золотым кофейным столиком, на котором были разложены шахматы. "Дай подумать! А если конем?" - хитро прищурилась адская девушка. "И будет шах и мат, дорогая!" - белозубо улыбнулся Бог, целуя ей руку. На протяжении всей партии руку ее он не выпускал. "Волдо, ты поддаешься!" - обиженно надула губки Сатана. "Ты тоже!" -ответил на это блондин. И они засмеялись! Чистый, звонкий, как арфа смех райского существа, и как боль пульсирующий раскатами ультразвука хохот создания преисподней слились в одно целое. А на Земле разразилась гроза: гром и молнии озаряли ночной небосклон. Дождь хлестал по крышам домов, бился в окна, отбирал зонтики у запоздалых прохожих...
 А я нашел-таки после долгих блужданий комнату с надписью «Рай» и благополучно вошел туда. Дверь за мной захлопнулась, табличка с надписью «Рай» со стуком отвалилась, открывая другую, с надписью «Жизнь»! Надо ли говорить о том, как мне было не по себе очнуться абсолютно голым посреди одной из самых людных улиц Нью-Йорка?

They call me white Devil, black Jesus

Black Jesus, white Moses

Singin' na, na, na, na, na, na

They call me white sinner, black martyr, live wire
Fire starter, jungle brother, red neck cracker, freak of nature
New world slacker, sex junkie lookin' for a dealer
You can play the leper girl and I can play the healer
Shit is only gettin' realer, baby haven't you heard
That the bird, bird, bird, yes the bird is the word
It go one for the trebble, two for the times, and three for my homies and four for the dimes
Singin' lemons to the limes to the break of dawn
Excuse me (six minutes) Everlast you on
And it go on and on like a rolling stone, baby, anywhere I lay my hat is my home