Мать и заключённый
Со скрежетом отворилась дверь камеры, вошёл надзиратель. Внимательно осматривает четырёх стен, нет ли ничего лишнего, этот заключённый не простой, на многое способен. Успокоившись, что ничего такого нет, выразительно смотрел на заключённого (вдруг что – нибудь написано на его лице) и вышел. Сторож закрыл дверь, эхо от звуки его шагов долго отдавалось в ушах заключённого.
Заключённый сел, встал, опять сел. Исподтышка смотрел на дверь, знал, что из глазок за ним наблюдают. Усмехнулся и растянулся на постель. Большие, чёрные глаза и брови, белая кожа, длинный рост, худое тело, большие руки и ноги выдавали в нём горца. Мужчина имел гибкое тело. Видно, что работяга, а некоторое время занимался спортом. Седина начала появляться в бороде и волосы, ему примерно сорок – сорок два года. С первого взгляда глаза мужчины покажутся невыразительными, но в них было скрыто печаль, которого не каждый может обнаружить. Зек повернулся на другой бок, тяжёлый вздох вырвался из его груди. Вот уже два дня, как его перевели в эту камеру, три койки были свободными, усмешка появилась на лице мужчины: «гостиница пустая, для «дорогих гостей» три места люкса готовы…Звуки шагов прервал нитку думы зека или как его прозвали среди зеков – «Упрямого». Открылся дверь, вошли трое и сторож с ним, мгновение взгляды задержались друг на друга. Сторож вышел. «Да, вот этот знакомый, зовут его Шер»
- Эх, кого вижу, ассалому алайкум, Упрямый!
- Салом, Шер! Хорошо что украсили моё одиночество, а – ну давайте, проходите, «дорогие гости», пожалуйте, от ожидания чуть не помер, как говорится, милости просим, простите меня, атласных курпачи и подушки у меня нет, я бедный человек, уж не взыщите с меня, пройдите, поделимся, чем Бог послал..
- Хватит, Упрямый, наговорился, за приглашение спасибо.
- Хорошо, хорошо, шаханшах, извините раба Божьего, покаюсь…
- Прибереги своих ироний для тёщи, нам они не нужны.
- Ладно, притормозим. А эти с какого стая?
- Это «Чучело», - пальцем показал худого и длинного мужчину Шер, - а другой «Кувшина» - смотрел на короткого и толстого мужика Шер.
- Первый отсидит два года за воровство, второй ножом ранил человека, получил три года. Каждый из них дважды были «гостьями» этой беспалатной «гостиницы», ну, «заслуженные» люди. Ну, ребята, вы наверное, знаете этого человека, наслышаны о нём. Вот это человек известный «во всём мире» Упрямый. Я и Упрямый дружим с детство. Пахан в этой «гостинице». Первый раз «отдыхал» десять лет за убийство в этом «дом отдыха». За правдивость, справедливость, смелость среди братвы имеет огромный авторитет. Захочет, извлекает из глаза слепого слёзу. После десять лет это место превратился для него в родной дом. Вышел в 1992 году, но здешный хлеб показался ему вкусным, опять сидел, короче, «стаж» у него более двадцати лет, давненько защитил свою «докторскую диссертацию». Имеет пять или шесть ходков. Так ли, Упрямый?
- От тебя ничего не скроешь, Шер. Где ещё найдёшь такого красноречивого! Жаль, наука и образование страны потеряли в твоём лице гению. Была бы воля в моих руках, я бы назначил тебя профессором одного из престижных вузов. Мастер, конечно, мастер. Одну книгу перескажешь двумя – тремя предложениями, не шутка, одну предложению перескажешь в книгу. Будь здоров,брат!
- Спасибо за заботу, но для учительство в вузе времени нет. Дай сперва закончит этого «университета», потом…Все четверо долго смеялись…
- Упрямый, выйди, мать твоя пришла! «Пахан» лениво поднялся, настроение было паршивое. Зашагал. Видная старуха примерно семьдесять или семьдесять с чем – то лет ждала его на скамейке свиданий. Зек поздоровался:
- Салом, мама!
- Ваалайкум, сынок! Будь проклять этот мир, поседел ты, сынок! Да, тьюрма не курорт, а то какое дело молодой мужчине сорока двух лет до седины..- мать замолчала. Смотрела на лицо, стан и тело дитя родного. Взглядом, польным любви из – за стелянной стены ласкала, целовала…как она соскучилась по заблудшему сыну. О, она так и не смогла полюбоваться единственным сыном. Видимо, насмотреться на сына остаётся для неё недосягаемой мечтой, сведёт в могилу тоску и страдание этого старого мира. Жаль, что он один – одинешенек останется. Пусть врагу не достанется, то, что пришлось на нгашу долю, сынок. Если бы тогда не было того горемыка…
- Мамочка, почему ты молчишь, - дрогнул голос заключённого. Он по взгляду матери понял, что она хочет ему говорить, но замолчал.
- Эх, сынок, сынок! Ты же меня понимаешь без слов, что мне ещё сказать? Видишь ли, я стою о краю могилы. Солнце моей жизни клонится к закату, душа моя! Если бы я не состарилась, дожила бы до сто лет, но скитания по жизни сломали мой хребет, ветер судбы унёс мои надежды…
-Не говори так, мама!
- Я – то не хочу, но серце подсказал…Не было бы беспокойство и волнения по тебе… Эх, я мечтала как другие матери привести невестку в дом, нарадоваться вами, стала бы пыль у ваших ног, как я лелеяла бы своих внучков. Покойный твой отец умер молодым. Не пережил он этих волнений. Эх, тяжка наша с тобой доля…
- Мама, я же был не виновен, из – за тебя…
- Да, в первый раз не было твоей вины, но ты опять и опять оказался здесь. Это уже твоя вина.
- Мама, в этих местах свои законы. Сколько раз тебе повторять? Здесь государство в государстве. Тот, кто попадёт сюда, должен сам за себя постоять, иначе не выйдет живым, а если и выйдет, то живой хуже мёртвеца…Лучше ему не жить…
- Нет, сынок! Человек везде человек и должен оставаться человеком. Такие законы создали такие люди, как ты, человек, если у него есть капельки совести, опять остаётся человеком…
- Время истекло! – сообщил сторож
- На, вот сынок, немного, хлеб, еда и тёплые носки. Поделись с сокамерниками. Слушай мои последние слова! Как только выйдешь отсюда, измени свою жизнь! Будь сторожем на улице, работай с тачкой на базаре, будь работягой, только сверни с этой дороги!. А если не послушаешься, знай, что я тебя прокляну, не успокоюсь в могиле. Тогда ты не видишь ничего хорошего ни здесь ни в другом мире…
- Мама, мама, мамочка, - Упрямый, который не раз моргнул перед лезвием ножа и ни разу не дрожал перед кулаками, зарыдал как ребёнок. Он почувствовал, что больше не увидит свою маму. Она его единственная надежда, она самый дорогой для него человек. Он знал, что это был последнее свидание, он больше не увидит её. Ночью, как ни постарался, не спалось. Тяжёлые думы не покидали его…Эх, мамочка, разве я хотел погрузиться в это болото? Я тоже хотел найти своё счастье и построить дом. Отец поспешно покинул нас. Остались мы. Хвала советскому строю, что заботился о сиротах, да, жилось нам хорошо, но кто знал…может, участь наша была такова, что стали игрушкой в руках судьбы…Да, говорят, что сироту на верблюде укусала собака… Пока отец был жив, дом был полон гостей, все любили меня, никто не осмелился говорит что – то дурное. Были у меня многочисленные дяди, они были себя кулаками в грудь и с пеной в ртах говорили, что никому ни дадут меня в обиду, а если понадобится, хватают звёзд с небо для меня. Так подхалимствовали, что я сам краснел до волос.
После смерти отца не остались родственники ни по отцовской, ни по материнской линии. Никто не появился на пороге нашего дома. Все вдруг стали чужими. Позже узнал, что они не были друзьми и родственниками отца, а друзьями и родственниками его стула должности. О Боже, в них не было любви и вера к живому человеку, он полюбили неживого предмета – стула. Да, в наше время стула предпочитают живому человека. Куда ты докатился, человек! Эти люди - племя из другого теста. Я – то преступник, меня наказали за содеянное, двадцать лет своей жизни провёл в тьюрмах. Но они преступники хуже меня, потому что в них нет человечности. Во мне наряду со всеми грехами есть ещё частица совести, я ещё не потерял своего человеческого облика. Из – за нечеловечности таких людей я головой окунулся в этот омут…
Всё началось с той злосчастный день. Мама была ещё молодая, красивая, её стройный стан сжигал огонь в сердцах мужчин. Она после отца не захотела выйти замуж. Прогоняла всех сватов с ворот. По соседству с нами жил один мужик. Богат. Был он в числах друзей отца, как умер отец, он тоже перестал наведываться. Но по – тихому иногда приходил и приставал к маме. Мама была смелая женщина, быстренько охладила его пыль. Но не тут – то было. Он время от времени приходил. Так продолжался год два или три. Маму надоели до смерти его похождения, но кто выступить за вдову. Никто не хотел подтягаться с эти самодовольным ослом, потому что был мстительным. Я всё видел, знал, покусывал губы, во мне бурлил вулкан гнева, но из – за матери я вынужден был терпеть.
Я – то был молодым, знал этих вещей, ни много, ни мало, двадцатилетный парень кое – что да значит. Работал, чтобы таскать жизненную ношу наравне с мамой. Однажды я не смог поехать на работу, проливной дождь сметал забора. Пришлось отремонтировать.
По воле случая, это чучело высокомерности, думая, что мама одна, зашёл к нам. Он был так в себе уверен, что меня не заметил. Ну, посмотрим, что делает на этот раз. Он прямо пошёл на кухню, где мама готовила мне завтрак. Я взвился как змея, но терпел. Начали кричать. Смотрю, рукам начал давать волю. Дальше кровь ударила мне в голову и я не помню, что натворил. Душераздирающий крик привёл меня в чувство. Обагрённная кровью лопата была у меня в руках, а сосед лежал с проломлённой головой на земле…
Закон… Закон всегда защищает сильных. Был бы закон, разве я попал бы в тьюрме. Это же не грех защитить честь мамы, был бы закон, за «аффектное состояние» не посадили бы. Ну, так началось, завертелось колесо…
Тьюрма тебе не дом тётки, где тебе дадут лакомые кусочки. Здесь каждый человек должен доказать, что он человек, не разевай рот, а то…В тьюрме железные законы, здесь другое государство, другой правитель…
Упрямый покачал головой, как будто отодвинул от себя эти навязчивые мысли. Не-ет, с него хватит, он не намерен дольше мучить маму. Жизнь прошла однообразно, без смысла. Но что делать? На этот раз одно «дело» у него на шее висит, не сделаешь, убьют. Как попадёшь в этот круг, не вывернёшься, только смерт спасает. Братва сделают всё, чтобы он сегодня – завтра вышел отсюда. Надо со своими перенести «груз» на этот берег, доставить до пункт назначения. Хоть он знает, что назад пути нет, ради мамы, даже если это стоит ему жизнью, он свернёт с этой дороги навсегда…
Упрямый с лёгкой сердце и весёлой улыбкой торопился домой, к маме. В этот момент он хотел только одного: увидеть маму. Больше ничего и никого не видел и не слышал. У ворот стоял сосед. С удивлением посмотрел на него:
- Салом, сосед!
- Салом!
- Мама дома?
-Мм, - сосед прикусил язык, мамы нет, она скончалась два дня назад.
- Что?! Нет!!! – в ногах сил не осталось, он упал на землю. Пальцами рыл землю и рыдал беззвучно. Немного позже пришёл в себя. Встал и шатаясь, двигался в сторону кладбища. Сосед держа его за руку, навзрыд плакал. Спустя час дошли они до место. Сосед привёл его к новой могиле. Упрямый с великим трудом приволокивал за собой ноги, что – то оборвалось в груди, он упал на могилу, обнял её и сказал:
- Мамочка, я вот пришёл…
Сосед подтолкнул его, тело остался неподвижным…