Башкирия, буровой посёлок на реке Белой, раннее утро. Хозяйка намазывает аппетитные бутерброды: хлебушек, маслице, селёдочка. Потом всё это нарезается маленькими квадратиками и отправляется ко мне на съедение. Я пристроена в этот дом на время командировки моих родителей на далёкий Север, завтрак кажется мне чудесным, да и всё вокруг мне очень нравится. Хозяйский сын, мой ровесник, тоже собирается в детский сад. Оказалось, что мы оба любим завтрак чужих мам, по этой причине мудрая хозяйка уже сварила кашу и отнесла её соседке, так что Олег пойдёт завтракать к ней, в полной уверенности, что её каша намного вкуснее маминой. Вот такие мы засранцы.
Я считала себя послушным ребёнком, но, похоже, родители только что на стенку не лезли из-за моего плохого аппетита. Как-то в обед навалили мне супа, ну жди скандала, сейчас батя отберёт суп, поставит хлеб и воду и будет пугать голодом. Пришла мне в голову светлая мысль, говорю: "Выйдите из кухни, я всё спокойно съем." Кастрюля с ненавистным супом стоит на плите, ох, высоко, ну ладно, дотянулась как-то, вылила туда из тарелки и села довольная, хлеб жую. Счастье моё продлилось очень недолго - в кастрюле-то кисель был...
Из той командировки мать вернулась одна - отец остался на заработках на Севере, какое-то время присылал деньги - а потом перестал и мать поехала его искать, потому что другие тоже исчезали на заработках и про них потом говорили, что "они там бичуют". Что означало это странное слово, я тогда не знала, но позднее, попав в папину экспедицию, случилось мне ночевать в нетопленном балке, так вот чтобы не замёрзнуть ночью, возле койки стояла кружка спирта, а на самой койке полагалось спать в тулупе, унтах и в обнимку с огромной собакой - тогда точно тепло и не околеешь во сне. Примерно так "бичевали". Сначала я думала, что всем так положено жить в экстремальных условиях, легла спать без ропота, тем более собаку мне положили очень смирную, а к собакам северный человечек с детства привязывается - тогда у всех они были. Переночевав, отправились мы в гости к начальнику экспедиции, так вот оказалось, что он-то не "бичует": печка натоплена, ещё и железным листом обшита, жена чистоту наводит - новыми белыми кисетами, такими маленькими х.б мешочками под образцы пород выдаваемыми - она как ветошью пользуется, протрёт да и выкинет.
Итак, мать вернувшись без отца, стала собираться к переезду на Север. Я впала в жуткую панику, просилась остаться, да и бабушка приехала просить за меня - чтобы не брали кроху на проклятые Севера.
"Дочка, поехали, если тебе не понравится, сразу вернёмся!"- уговаривала меня мать. Поверила! Был последний день марта, цвела сирень и тюльпаны - всё как на открытке - поднималась я, семилетняя, на борт самолёта, одетая не по погоде - в зимнем пальто и сапожках, потому что через два-три часа перелёта ждал нас незнакомый злой Север, отнимающий у меня сирень, тюльпаны, компоты из вишен, мальчика, который ест соседскую кашу, одноклассниц и просто лучший кусочек детства. Помня мамино обещание про "Не понравится....", выйдя на трап приземлившего самолёта, я орала истошным голосом "Не понравилось, не понравилось!", в полной уверенности, что и мать, увидев бескрайние снега, тут же вернётся в самолёт и полетим мы обратно. Ветер пытался сорвать нас с трапа, трепал моё совсем и незимнее пальто, подпевал мне суровым басом "Не понравится тебе, ох не понравится..."