Разве не стоит жить, чтобы однажды обнять женщину, которая тебе очень дорога, которую любишь, касаясь губами уха, прошептать заветные слова:
- Я тебя очень люблю, Машенька!
Кирилл произнёс последнюю фразу вслух, от которой проснулся. В комнате темно и тепло. Сон был таким ощутимым, что у него сердце истошно заныло, но это был лишь всего на всего сон, на который не было ни ответа, ни разгадки… В душе пустота и тревожная отрешённость равнодушной жизни. А может, надо находить новую мечту, зовущую, и снова влюбиться?
Но, нет огня, нет желания, нет стремления, нет страсти. Всё ушло, разлетелось на мельчайшие кусочки, развеялось, и он устал в том, прошлом пути…Он хочет его забыть, но не может, потому как любовь, его единственная, греющая далёким светом, приходит очень часто к нему во сне и будоражит душу и плоть.
За окном слышен доносившийся из леса шум потрескивающих от сильного ветра и мороза деревьев. Он так ещё молод, но почему-то не хватает сил подняться, и вдохнуть свежий, волнующий порыв ветра внезапно нахлынувший, будоража мечту. Нет! Он уже не сможет ещё раз влюбиться никогда!
Начинается одинокий, грустный, неприкаянный день, такой же, как он сам...
Маленькая комнатка на втором этаже большого двух уровней дома утопает в уютном полумраке. К зеркалу трёх дверного шкафа медленно подходит очень симпатичный парень лет двадцати двух – это Кирилл, он выглядит уставшим и подавленным. Долго смотрит на своё отражение в зеркале, а затем, резко повернувшись, отходит.
Садится за стол и смотрит на стоящую там фотографию тёмноволосой молодой девушки, за спиной которой облака целуют море. Берёт фотографию в руки. На обороте надпись: «Евпатория две тысячи девятый год». Кирилл бережно ставит фотографию на место и берет в руки бумажные листки, исписанные витиеватым почерком. Прочитав, кладет их на место. Включает компьютер, открывает ворд, и начинает писать:
«Дорогая Машенька. Знаю, что любишь меня, моя милая, в чём убеждался не раз, но наши необдуманные поступки, иногда удивляют подчас……… »
Пауза…….. Он задумывается о чем-то важном, смотря перед собой вперёд.
Всё вытирает и пишет по-новому:
«Дорогая Машенька, здравствуй, милая. Вот уже несколько минут сижу возле монитора и думаю, имею ли право тебе писать? Ищу слова, ищу предложения, пытаюсь сформулировать в надежде, что получится самое красивое письмо, которое когда-либо я тебе писал…
Я всегда считал, что письма – это частица нашего сердца и души с тобой. Наши письма – это мы, ведь в них наши мысли и наши мечты, наша доброта и наши чувства, в наших письмах – мы и наша жизнь…
Я бы хотел найти одно слово, которое бы означало то, что я испытываю и чувствую к тебе. Но такого слова нет. Если скажу только то, что я тебя очень люблю, наверное, этого будет мало.
Прошло много дней с тех пор, как ты находишься вдалеке от меня, но я не могу найти себе место, мне без тебя трудно и невыносимо одиноко. Ты же знаешь, что я тебя очень люблю и всегда говорю об этом. Особенно много слов хочется сказать сейчас, когда мы в разлуке. Видимо, расстояние, что сейчас между нами, это и высота, с которой все видно по-другому. В таких случаях по-иному чувствуешь, по-другому ценишь, мыслишь…..
Мне всегда хотелось сделать тебя счастливой в этой обыденной жизни, но одного желания мало. Я слаб, я раб своих похотливых желаний.
Машенька, если бы ты знала, как я тебя сильно и страстно люблю, то ты бы простила мне моё греховное падение. Я знаю, что заслуживаю наказание, но не такое жестокое. Милая, любимая, я люблю тебя и хочу твоего счастья, и все годы, живя в плену, думал только о тебе и малыше. Не могу без тебя и без малыша
Я жду вас во сне и наяву. Я жду вас, и по вас скучаю. Я жду вас и прочь гоню тоску, и на троих завариваю чай ».
Долго думал: отправлять или не отправлять письмо? Но, потом всё-таки, решил отправить, но на ответ от Маши не надеялся.
Сегодня третий день весны по календарю, месяц март. Во дворе его дома ручейки, вбирая силу от таявшего снега, полноводно разливаясь, на солнышке искрятся. С шумом съехала снежная лавина с крыши дома на землю. Звон капели под окошком кухни проточил в сугробе ямки, и сугроб, надрывно ухнув, сел под тяжестью верхушки. По ночам еще морозно, льдом заковывает дневное таяние снега, и хрустит под сапогами, но недолго уж осталось. С каждым днем все выше солнце. Вот уж верба нарядила ветки в пухлые сережки, почки на ветвях взбухли, скоро выглянут листочки. В этом году весна везде ранняя.
Продолжение следует