Подарок для моей возлюбленной Бонни Роттен
Усы и спорт - как бакенбарды с молоком, но небо цвета мойвы таит намёк на корабли, гигантским хером Бэйли Джей уже готовые спуститься и превзойти, и высрать эту сраную страну из общих дел, из оборота и тарифа, из жизни, отовсюду. Мудацкий цадик учит жить, с опухшим рылом Матвиенка руководит процессом бытия, указ давая сдобной Меркель, как ей внедрить в " ИГ Фарбениндустри " новейший метод пить вино, Пушков ответствует сурово, что тут не там, шалишь, наживы мир, Клинцевич жид, Проханов, Путин, Сурков, Кадыров, е...ся в сраку, это зоопарк ! Гудит, шумит, домкрат летит, фырчит щеками губернатор, козлиный мент и Познер, ублюдских гадов суета, все лезут, поучают, гневно, пузом, суя башку в розетку, сп...ив космодром, топя котят, икая бужениной, о дедушка Щедрин, воскресни, бородатый, и опиши весь ахуй этой пое...ни. Моих талантов скромных явно недостача, я глух и нем, я ем, я сру, пержу, чихаю, смотрю с закрытыми глазами, ушастых перепонок звон, я дрыгаю ногой, сверкаю блеском стали, охреневая и смеясь. П...дец, п...дец, п...дец в прическах, п...дец под ними, надо мной, тотальный, галактический п...дец, маразма дичь, прилив идиотизма, такая хренова ху...я, что мне не описать. Поэтому : харэ расистского стиха и во имя Надьки, готовящейся к Рождеству, надо подогнать историю. Что ж, надо так надо.
- Баушк, курва старая, - орала Красная Шапочка, прошибая дверь бабушки ломом, - чё затихарилась, б...дь старая ?
- Ты кто ? - спросила бабушка, с трудом поднимая гудящую голову с пола, где она отдыхала с устатку. Она очень устала, она три часа смотрела телевизор, переживая за судьбы мира, там, вообще - то, кердык уже давно наступил и доллару, и коварству Европы, которой уже нет, а Америки и не было, точнее, она была, но на другом глобусе, тайном, спрятанном Песковым от Государя, дабы тот окончательно не свихнулся. Ведь если мудак на семнадцатом году правления обнаруживает, что в его стране нет дорог, а через год убеждается в необходимости материнского материального капиталу, то взглянув на глобус, он, мудак этот, спрыгнет с разума конкретно. Хер его знает, может воевать Рязань попрет ? С такого станется.
- Внучка твоя, - пиная бабушку под ребро, протяжно ответила Шапочка, закуривая " Бонд " и снимая ботинки.
- Брагу будешь ? - поинтересовалась бабушка, почленно вздымаясь с пола. Возвысилась косматой головой до притолоки погреба - она в погребе жила с сорок второго, как бомбить начали, так до сих пор и воюет - и подбоченилась одной рукой. Вторую конечность ей отвинтил политрук в семнадцатом, она тогда на паровозе работала, форсункой. Сидела в уголке тендера и пыхтела, ускоряя ускорение и делая экономику экономной, ей еще квартиру обещали дать по указу к тридцатому веку, но обманули, сменили жилплощадь на две автомашины марки " Волга ", а потом оказалось, что стратегия двадцать двадцать приказала долго жить, но погреб - то остался ! Остался, е...й в рот ! Он с шестнадцатого века существовал в пространстве, его дальний предок бабушки Опонька вырыл в аккурат перед Троицей и Борисом Годуновым, вырыл, освятил и ушел в запой. Да так и не вернулся.
- Давай, старая, лучше курнем, - предложила внучка, вынимая здоровенный косяк. Взорвала и вдула бабушке три паровоза подряд, у той аж зенки выкатились и повисли в районе подбородка. Озлилась бабушка, подобрала глаза газеткой и выкинула на х...й.
- Ты чо ? - удивилась Красная Шапочка, зная о любви бабушки к Коле Баскову и Маше Шараповой, а без глаз как их узреешь - то в телевизоре ? Готфрик, опять же. Хотя, она не в телевизоре, но это однох...ая лажа, что тиви, что интернеты сраные, без разницы, продукт фуфловый и стремный.
- Да ни х...я, - отмахнулась бабушка, наощупь пробираясь к персональному компьютеру. - Щас помолюсь Чаку Шульдинеру и пойду к Милле Йовович в " Инстаграм ", пальцами ощупаю рожу ейную и возрадуюсь.
- Чему возрадуешься - то ? - приставала Шапочка, добив косяк.
- Всему, - ответила бабушка, стекая со стула пузырчатой биомассой.
Шапочка закурила сигарету вдогон и ушла, затворив дверь погреба коловоротом. Через год она трахалась со мной, рассказала эту байду, прошло еще пятнадцать лет, я вспомнил и поведал тебе, милая Бонни. Это такая правдивая история из жизни русского народа. Ты ее отдай перевести какому профессору, опубликуйте в " Нью - Йорк Таймс " и поймите наконец, что русские - ни хера не люди, а если и люди, то весьма своеобычные, две ноги - два уха, если, конечно, это не Сильвер. Но Сильвер - англичанин, пират, Копченый. Поэтому песней будет " Джефферсон эйрплан ".