Продолжение рассказа. См. "Просто жить совсем не просто. Отрывок".
— Извините, гражданка усопшая, но как я выйду из кабинета, если двери под слоем льда? – спросил Свиридов.
Серьёзный и представительный мужчина хоть и был в чине майора, весь из себя такой грозный, но и он испугался. Доказательством тому был ужасный запах в кабинете Журавлёвой, который таким приключился благодаря майору.
Свиридов почувствовал опасное соседство с существом, от которого распространялся запах серы, затем услышал:
— Вы что, гражданин, не уважаете всеми уважаемую Лидию Николаевну? Вы посмотрите на её красивые вывалившиеся глаза цвета фиалок, запах которых приятно вдыхать полной грудью в вечернее время, на её великолепный сочный, чёрный язык. Это так чудесно и так романтично созерцать даму усопшую, одна тысяча семьсот девяностого года рождения, не судимую, незамужнюю, трижды сделавшую аборт, проживающую по адресу…хотя нет, эта информация строго конфиденциальная, а вы со своими дурацкими вопросами. Вам сказали – пошёл вон, алкаш, значит нужно идти.
Свиридов прижался мягкими ягодицами ко льду, который толстым слоем покрывал дверь, и сам того не ведая, прошептал:
— Изыди, рогатый, гореть тебе в огне праведном, да развернется под тобой...нет, не так. Да снизойдёт на тебя…опять не то. Да пошёл ты в ****у, козёл!
В кабинете воцарилась тишина. Рогатый, или как его там, гражданин жалобно всхлипывал, но потом, спустя несколько минут, разрыдался в полный голос. Свиридову стало жалко рогатого гражданина, он протянул в то место, где предположительно должна была находится голова у существа, руку, но она прошла сквозь воздух, не встретив ни малейшего сопротивления.
— Ещё раз такое сотворишь, Свиридов, я тебе нос откушу. – прозвучал, словно из ниоткуда, голос мужчины, который, предположительно, имел рога. Или рог. Что было вполне возможно. Есть же в мире, в жарких странах Африки, носороги, у которых рог один.
Свиридов собрал волю в кулак, напряг ягодичные мышцы и ударил той частью тела, которая располагается ниже поясничного отдела, по двери.
То ли он силы не рассчитал, то ли лёд был некачественным и весенним, а поэтому хрупким, но Свиридов, на огромной скорости, вывалился в коридор. Он пересёк коридор, споткнувшись о труп акушерки Потаповой, ударился головой о противоположную стену коридора, всхлипнул и затих.
Выстроившиеся вдоль стеночки серьёзные и представительные, рассудив, что на их начальника совершено покушение с целью, или без таковой, приготовились к штурму кабинета заведующей родильным домом номер тринадцать, Лидии Николаевны Журавлёвой.
Но они растерялись, потому что никогда ничего не делали без указаний вышестоящего сотрудника. Второй значимый, после Свиридова, сотрудник какого-то внутреннего органа, то есть, отдела, которого все называли товарищ Антонов, взял себя в руки, принял единственное правильное решение.
Он подошёл к тёте Глаше, мёртвой уже десять минут как (острая сердечная недостаточность, акт вскрытия за номером таким-то , выданный....), заглянул в ведро. Там находилась жидкость, предположительно – вода, грязно-коричневого цвета.
Товарищ Антонов проявил смекалку и находчивость, поднял за ручку ведро и, подойдя к Свиридову, вылил содержимое ведра ему на голову. Но то, что Антонов услышал, ему не понравилось.
— Ещё раз так сделаешь, человек, я тебе нос откушу. – произнёс Свиридов совершенно не знакомы для всех товарищей голосом.
Товарищ Антонов, как и все остальные серьёзные граждане и гражданки при исполнении, начал чихать и потирать нос, который распух, из него начала выделяться буро-зелёная жидкость.
Антонов удивился этому факту, наблюдая за жидкостью на пальцах, рассматривая её на просвет. Он не хотел идти на больничный, потому что мог испортить показатели своего отдела и получить за это выговор от начальства, то есть, от Свиридова, который сейчас мирно спал у стены, свернувшись калачиком.
Антонов, вытер непонятную жидкость о халат акушерки Потаповой, и только после этого прикоснулся к спящему Свиридову. Тот открыл глаза, затем рот, из которого вырвалось облако ядовитого зелёного облака. Глаза Свиридова были красного цвета, в них горел огонь Преисподней.
По коридору разнёсся оглушительный рёв, стёкла в окнах начали жалобно дребезжать, штукатурка большими кусками начала осыпаться на пол. Она покидала потолок, пока полностью не засыпала акушерку Потапову с головой, с ногами и со всеми остальными частями мёртвого тела.
Мужчины и женщины стыдливо начали между собой переглядываться, пересматриваться, перешептываться, потому как с ними произошло то, чего не происходило с детства. Все понимали, что это неприлично и очень даже не эстетично, но ничего с собою поделать не могли. Свершилось то, что свершилось.
Рёв раненого зверя стих, в коридоре стало слышно обиженное сопение, потом – голос Свиридова:
— Ты чего, совсем охренел, Свиридов? Ты зачем меня в себя вселил? Ты что, ******, совсем *****, ты хоть понимаешь, что произошло?
Свиридов ответил Свиридову:
— Сам захотел этого, козёл рогатый! Ты мне тысячу лет не нужен, понял? Я – майор, на хорошем счету у начальства, пользуюсь заслуженным авторитетом у своих подчинённых, к своим обязанностям отношусь очень серьёзно, выполняю все поставленные передо мной задачи...я всё правильно сказал, товарищи?
— Так точно, товарищ майор! – ответили серьёзные люди с подмоченной репутацией. Но нашёлся один смельчак, который крикнул:
— Бежим! Это нечистая сила!
Но ответом тому товарищу была тишина – кто из серьёзных и представительных мог себе позволить такое – признаться в существование потусторонних существ. Это грозило...это грозило, ибо.
По лицу Свиридова прошла рябь, теперь все граждане и гражданки увидели вместо носа, на лице Свиридова пятачок, как у свиньи, чуть выше лба – два замечательных и красивых рога, от которых в стороны расходился красный и тревожный, как свет на светофоре,… ммммм.... свет. Штаны лопнули, разошлись по шву и теперь хвост, с метёлкой на конце, начал жить своей жизнью. Он раскачивался из стороны в сторону, хлестал по лицу то ли Свиридова, то ли то существо, которое в него вселилось.
— Тебя разве просили, Свиридов, протягивать свою клешню ко мне, когда я был в расстроенных чувствах? – спросило существо.
— Мне тебя жалко стало, рогатый! – ответил Свиридов голосом Свиридова.
— Ты понимаешь, идиот, что мне нужно тело здорового и сильного мужчины? Чтобы он соточку пробегал не больше, чем за шесть секунд, чтобы он мог "подъём–переворот" сделать, или "заклёпочку", на худой конец! Что мне с твоим жирным телом делать? На диету садиться? Но ладно – диета, у тебя печень и почки посажены! И на левый глаз у тебя ноль шесть, и жена твоя тебе изменяет с соседом–сантехником! Да ты в туалет три раза ночью ходишь!
Создание завыло так жалобно, что все серьёзные товарищи прослезились. Они рыдали от души и честно, не симулируя и не обманывая. Они были честными и не умели обманывать ни себя, ни стоящих рядом товарищей.
Существо высморкалось в рубашку Свиридова, произнесло:
— А что собственно говоря, товарищи, здесь происходит? Почему не работаем? Или вас всех наказать? Так я это сделаю с удовольствием! У меня было воздержание не только с женщинами одна тысяча двенадцать лет, но и по отношению к жирной и свежей человечины у меня было табу! Свиридов , закрой глаза и уши!
Когда существо насытилось всеми серьёзными товарищами, в количестве шести штук, оно смачно отрыгнуло, направилось в сторону выхода. Окинув взглядом красивое здание с великолепной лепниной на потолке, открыло дверь из роддома номер тринадцать.
Существо, выйдя на улицу, оглохло от шума и оторопело от увиденного: мимо него по дороге разъезжали красивые повозки, но почему-то без запряженных в них лошадей. Из окон повозок доносилась громкая музыка, лица людей были хмурыми и равнодушными.
Вокруг стояли многоэтажные дома, в небе кружила огромная стальная стрекоза, которая нервировала существо. Хвост начертил в воздухе, непонятные простому обывателю, кабалистические знаки, огромная стрекоза отчаянно задымила, начала падать на землю.
Существо в облике Свиридова, ринулось к дороге, по которой, соблюдая правила ПДД, шла светловолосая девушка, которая постоянно улыбалась и смотрела на мир широко открытыми синими глазами.
Нога у Милы, а это была именно она, подвернулась, каблук туфли, правой, тридцать восьмого размера, приказал долго жить. Но Мила шла по жизни широко улыбаясь. Она радовалась новому дню, ласковому Солнцу, ярко-зелёной траве на газонах и лужам, которые оставил после себя, прошедший ночью дождь-проказник.
Мила, как современный человек, произнесла всем известное слово "чёрт", скинула второй туфель с левой ноги, продолжила движение через дорогу. Существо улыбнулось, услышав, ласкающее, среднее ухо, слово.
Оно бросилось с распростертыми руками к милой Миле, но неожиданно вылетевшая на огромной скорости машина ВАЗ–21093, управляемая гражданином Варожняном, одна тысяча семьдесят пятого года рождения, сбила существо.
Наступила мгновенная смерть из-за сильной открытой ЧМТ. Проще говоря, мозги мужчины плотного телосложения оказались разбросанными по дороге. Над умершим товарищем Свиридовым поднялось облако зелёного цвета, которое вдохнула в себя Мила.
Она произнесла ещё раз слово "чёрт" и сама себе ответила:
— Да здесь, я здесь! Вот одно плохо – теперь я в теле женщины. Так и жди теперь какой-нибудь гадости со стороны мужчин, в том числе и сексуальных домогательств. А ведь хотелось просто пожить, что оказалось не просто! Не везёт мне в последнее время!
ДТП произошло тринадцатого июля две тысячи семнадцатого года. В ту же секунду, только в одна тысяча девятьсот тридцать первом году, в доме с красной черепичной крышей, творилось чёрт знает что........