Сельскую жизнь посёлка Дубрежка, устоявшуюся в системе постоянного круговорота привычных тягучих трудовых будней, периодически будоражило то или иное событие. Ещё не зажившие злокачественные образования прошедшей войны, как мутные клочья пены, порой выбрасывало наружу.
Притихший, как убаюканный матерью ребёнок, посёлок ещё нежился в сладком и тревожном сне, укрытый покрывалом росистого тумана, обещавшего хорошую погоду и жаркий летний день. Сторожкая тишина зависла над посёлком. Ничто не нарушало покой. Неожиданно шальной и одинокий крик петуха разорвал её, но так же резко, испуганно захлебнувшись, оборвался. Всё опять замерло. Устоявшаяся ночная тишь не беспокоила и не вносила тревогу. Наоборот, она мягко успокаивала, врачуя и восстанавливая силы, как природы, так и человека. Тьма ночи бледнела и отступала. Вместе с ней уходила и зыбкая уже тишина. Трепетное, ещё сонное дыхание воздуха коснулось молодых осинок, легонько прошлось меж ними. От неожиданности они испуганно вздрогнули, просыпаясь. Мягкий шелест, как приветствие, пробежал по их листве. Берёзы радостно встретили свежее дыхание рассвета, артистично качнув резным станом. Статный и строгий дуб только гордо шевельнул пышной кроной и опять замер. Посветлевшая полоса неба на востоке, как набирающий силу костёр, всё смелее освещала кривые улочки и вросшие в землю, прижавшиеся друг к другу, дома жителей. Трепетную тишину, повисшую над деревней, нарушила очередная перекличка горластых деревенских петухов, смело и наперебой вещавших о наступлении нового рабочего дня.
Заполошный бабий вой:
- Где ты моя кровинушка, где ты моя кормилица! - разбудил спящий предутренним сладким сном посёлок.
Соседки сбежались к голосившей, как по покойнику, Ганне. Ситуация в утренней неразберихе прояснилась не сразу — исчезла из сарая, как растаяла, корова.
В деревне выпас коров осуществлялся в общем стаде. Пастухами были все жители, по уличной очереди друг за другом, поэтому хорошо знали животных и их повадки. Корова Ганны крупного сложения, тёмного окраса с белой звёздочкой на лбу, спокойная и не отлучающаяся из стада, нравилась всем.
- Царица Небесная, такая напасть, как растворилась во мраке! – набожные старухи, крестясь, с опаской заглядывали в пустой сарай.
Хозяйка, вспомнив родное мычание своей любимицы по утрам, которую она привыкла нежно поглаживать, а также её большие доверчивые и всегда добрые глаза, запричитала пуще - прежнего.
Женщины, сочувственно охая и вздыхая, стали давать сердобольные советы Ганне. Для каждой из них корова исстари была кормилицей и поилицей семьи, выручая даже в годы засухи и неурожая.
- Ганнушка, может ты её забыла вчера в сарай загнать?
- А может она уже на выпасе?
- Бабы, это проделки нечистой силы! Даже петух сегодня кричал в неурочное время.
От такой помощи и женской поддержки Ганне стало совсем плохо. Как прокормить ораву детей без коровы? - она себе не представляла.
Подходившие степенно мужики стали внимательно осматривать сарай и свежую, росистую после ночи, траву вокруг. По соседним деревням уже были случаи воровства – война обострила, как высокие качества человека, так и у отдельных – низменные, потребительские инстинкты. Никаких следов пропавшей коровы не было. Всё было истоптано только лаптями крестьян. В раздумьях о случившемся сочувственно обменивались мнениями, в неведении почёсывая затылки – что же делать? Постояв и выкурив по первой сладкой самокрутке, стали тихо разбредаться по своим хозяйствам – начинался трудовой день.
Деревня потихоньку, после тревожного раннего подъёма, успокаивалась, занимаясь привычными крестьянскими делами. Только Ганна всё никак не могла утихомириться, принять и осознать случившееся.
Во второй половине дня из Гомеля вернулся житель посёлка «Баштан» (простонародная кличка). Первое, во что он был посвящён — таинственное, бесследное исчезновение коровы. «Баштан», несмотря на невзрачный рост и мелкое строение тела, отличался сметливостью, пытливым складом ума, ценным качеством в не простых ситуациях находить оптимальный выход. Выкладывая из дорожной сумки закупленный в Гомеле товар, он автоматически продолжал анализировать полученную информацию. В голове «Баштана» что-то щёлкнуло и зигзагом молнии вдруг осветило изображение коровы на пароме, когда он переправлялся через реку Сож. Она была очень похожа на растаявшую в ночи. Рядом с коровой, переправлявшейся из убогих деревенских условий в городские, находился известный в округе вор из деревни Буды «Папурым» (простонародная кличка). Увидев «Баштана», он воровато отвернулся и сделал вид, что не заметил его. О нём в народе говорили: "Рыжая и хитрая, как лис, бестия. Одним словом - вор". Воровал он у своих же крестьян всё, что "плохо лежит" - от мелкого чугунка до живой скотины.
Дальнейшее расследование подтвердило факт воровства коровы «Папурымом», который долго отпирался и отнекивался, но прижатый фактами вынужден был признаться в содеянном грабеже и возместить причинённый ущерб. Выяснилось, что в ходе организации и проведения операции он проявил воровскую смекалку - прежде чем вывести корову из сарая, обул её в крестьянские лапти и прикормил хлебом.
Данная история породила возникновение и дальнейшее употребление в разговорной речи посёлка народного нарицательного выражения «обуть в лапти».