История моя нисколько не фантастическая. А вразрез тому, что может поначалу показаться, очень даже обычная. Сколько я ни пробовал - ничем не могу научный вымысел из головы вытянуть. Такой, чтобы интерес в нем был. Чтобы и рассказать не стыдно, и почитать не жалко.
Зато посмотри по сторонам внимательнее: ну такие чудеса, что сколько ни думай, а такого и не придумаешь. Ни в сказке сказать, ни пером описать, а только чистый Курт Воннегут.
Вот, например, случилось мне в прошлом году расписывать хохломской рябиной да ягодой московскую ярмарку. Потому я есть художник и страсть как люблю выписывать затейливые орнаменты. А ярмарку с деревенскими ряженками, пряниками да яблоками украсить иначе - чем? Уж не модные же фотографические карточки по стенам расклеивать. Вот и идут на поклон к такому ярмарочному художнику вроде меня: уважь, мол, дорогой друг! Распиши, мол, стены нам под золотой орех.
Ну а мне - что? А ничего. Художник ведь он каков: знай пишет свои картинки, да по ярмаркам для удовольствия публики вешает. Кому - за деньги, а кому и за яблочки. А как же? Это у вас в офисах да в башнях компьютерные валпейперы на экранах мигают. А народному человеку напиши яблочко или там чудесный цветок какой, навроде твоей чайной розы - так он и доволен. Вы-то, уважаемый, дни напролёт на стульях сидите. Все в разговорах, да в запонках. А как проголодаетесь, так запонки не жрете. К народному человеку идёте за хлебушком, да за зеленцой, да за квасом. Потому - каждая божья скотина поесть любит. Так что, коли ярмарка пестра - то будет и торг. А коли уныла, так и дыму от самовара не продашь.
И вот зовут, значит, меня. Так и так, рисуй свои орнаменты. Да покраснее рисуй, да позатейливее. А я и рисую. Только, говорю, вначале дай мне помощника. Воды принести, кисти помыть, доски почистить. Без помощника никак. Кому рисовать, а кому за водой бегать. Райдер, говорю, у меня таков. И все тут. Не буду без помощника.
И вот, друг ты мой, дают мне однажды помощника. Зови его Сашка, говорят. По-нашему ни петь, ни танцевать не может. Но исполнительный. Смотрю: пришёл этот самый Сашка. Годков уже много ему, рожа чёрная, ноги кривые, руки ухватистые.
- Тебя как звать по-вашему? - спрашиваю.
- Жегельме-бегельме, - говорит не разберёшь чего. Не то имя говорит, не то спросонок зеват, не то от насморка чихат.
- Ладно, говорю, бес с тобой. Сашка - так Сашка. Бери ведро, неси воды. Рябину писать будем. Такую мы с тобой сейчас рябину напишем...
Уж и написали, мил друг. Уж так написали! Эх, ярмарки краски, мил друг! Разноцветные, душа моя, пляски! Сашка оказался и правда малым исполнительным. Скачет на стены по лестницам что козел. А когда не надо - за спиной стоит, сопит. Смотрит, значит, что я тут изображаю. И молчит во весь рот. Ну просто ни гу-гу. К вечеру на коврик - бух! - и давай лопотать. А потом снова как ни в чем не бывало - то скачет, то стоит.
Ты, уважаемый, скажешь "Таких Сашек с полроссии, так что же?". А то, что ты не понял ещё ничего. Давай, дальше слушай, вот что.
Прошёл год. Зовут снова на ту ярмарку. У кого молоко скисло, кто из мяса колбасы накрутил. Время-то идёт, мил друг. Не молодеем. Надо кое-где и картинки мои подшаманить. Приезжаю, берусь за дело. "Сашка тут ли?", спрашиваю. Кому, говорю, по стенам скакать да воду носить?
И смотрю я, друг ты мой, что улыбаются ярмарошники все как один. Тут, говорят. Только, говорят, заматерел он за год-то. Смотрю - и точно. Идёт по проходу этот мой кривоногий Сашка. Да чёрной рожей своей улыбается. Вокруг шеи красный шарф намотал. И по кубански так с волжским говорком спрашивает, шокая да хэкая:
- Шо, тоби воду надо? Хде воду надо?
Ах ты, думаю, какое представление! То слова сказать не мог, а то шокает да хэкает. Точно заматерел. Ай да Сашка.
Быстро нашёл он мне помощника. Кривого. А сам руки в боки и пошёл по рядам ходить. Ну а мне что? Ходит себе и ходит. Я кривому говорю: "Бери ведро, неси воды. А дальше все по райдеру". Кривой воды принёс, по стенам поскакал. А потом давай рассказывать.
Сашку этого приголубила одна кубанская тётка Рая с этой самой ярмарки. Рая бойкая тётка да весёлая, торговала на ярмарке всяким салом. Приметила она как Сашка суетится. Да глаз на него и положила. Дело ведь ясное - раз он с ковриком молится, значит сало воровать не будет. Вот теперь ты сюда иди, Сашка, теперь туда иди. Один ящик неси, другой не трожь. Теперь снова иди туда-сюда. Забрала она его у ярмарочного начальства. Может купила, может переманила.
А того переманивать немного заботы. Всего скарба у Сашки - полосатый пакетик "Билайн" размером с ладошку, а в нем одеколон и зубная щётка. Вот и вся его домашняя мебель. Куда Сашка пакетик принесёт - там и дом его. То угол в каморке плотника, то закрытый до утра контейнер с полотенцами.
Посмотрела Рая на Сашкино движимое имущество, накормила его жареной курицей с водкой, по-бабьи поплакала. Да и взяла его с собой за товаром на Кубань. Приглянулся он ей по-мужски. Может за руки ухватистые, может за ноги крепкие, а может за рожу - не знаю.
Там дорога длинная, разговоры разные. Вернулся Сашка уже не просто, а с шарфом. Модный такой шарф. Красный. Вроде как Рая ему тот шарф купила. Бабе ведь как? Одно дело, если ты мужика водкой напоила. И совсем другой коленкор, если ты ему красные шарфы покупаешь. Значит, признаёшь его по-своему. Уважаешь. Заботишься, чтобы он не простудился. Даром что июль. Вот она любовь какая.
Ходить Сашка стал гоголем по ярмарке. Стал руки класть тетке на плечи и на другие места. А та рдеет. А потом и жить вместе стали. Она пыль из его коврика выбивает. А он ей сало караулит. Сошлись, значит, интересами. У каждого нашлось чего другому не хватает. А поскольку тётка шибко говорливая, то и Сашка стал хошь - не хошь, а бекать да мэкать. Вот так за год и научился. Историю какую не расскажет. А найти кривого за ведром - найдёт. Ходи, право-лево, стой, быстрей, давай - нужные слова все знает.
Ну и ясное дело говорок кубанский перенял. "Шо" да "хде".
Так это я об чем, мил человек? Ты вот год назад чем занимался, чем зарабатывал? Наверняка тем же самым, что и теперь. И я тоже. И он. А вот Сашка, смотри-ка, какой профессиональный путь прошёл. Карьеру человек сделал головокружительную. Был никем, Сашкой был. А стал - в шарфе, руки в боки, ноги кривые, рожа чёрная улыбается.
А мы с тобой так и остались. Я чего думаю - а у нас с тобой этот переломный год уже прошел? Заметили мы его? Сашка точно заметил. А как его зовут так никто и не знает. Сашка и всё.