Давеча спросили меня – с чего началось увлечение моё хлебопекарством. Ответ вышел столь развёрнутый и подробный, что подумалось поделиться.
Свой хлеб я начал печь в Бурятии в 2000м году. Я проходил свой первый полугодовой ретрит в буддийском монастыре. Дацан располагался в местечке Курумкан (Каменная Кровь), в пятистах километрах от Улан-Удэ на север вдоль озера Байкал. В этом месте заканчивалась асфальтовая дорога, дальше к БАМу шла грунтовка. Большинство местных женщин старшего поколения не знали русского языка (мужчины в своё время выучили в армии). Сама местность дышала незримой жизнью… Да, странная фраза, но… Понимаете, когда я слышал, что рассказываю о происходивших там событиях, то мне самому это казалось безумной выдумкой. Эти духи неупокоенных, душащие людей, дерево с кровью вместо сока, на котором повесилось около десятка людей, шаманские войны… Выдумка? Даже мне сейчас кажется, что да. Но живя там, невозможно отмахнуться от всего этого и спрятаться за щитом материалистического мировоззрения. Не выйдет! Этим пропитано всё вокруг. И не слухами или пустыми разговорами, нет – фактами. Реальными мифическими (какое интересное словосочетание!) фактами, окружающими тебя.
Потому всякое действие, тем более такое, как выпечка хлеба, обретало некое мистическое свойство и обставлялось ритуалами. Так пространство перед выпечкой очищалось дымом высокогорного можжевельника, тесто вымешивалось с определённой мантрой…
Я пёк в обычной дровяной печи. Потом, если было не холоднее 35 градусов, ходил прогуляться (мой ретрит был одиночным, но «светлым» - т.е. я мог покидать свою хижину), забирался под речной лёд (осенью на реке вставал слой льда, а зимой замерзали источники, и под коркой льда, метрах в полутора, было сухое каменное речное дно), доставал из-под полы горячий хлеб, отламывал по кусочку и слушал, как звучит окружающая тишина…
Да… Минимум в тот год было -53. Эта температура продержалась с неделю. Потом, когда за ночь потеплело до -34, все высыпали на улицу и кричали: «Весна! Весна!»…
Позже мне случалось печь хлеб многократно. В ту мою бродяжью эпоху бывали и вовсе интересные опыты. К примеру, обретаясь на Украине, я пёк в поддонах от советского холодильника Зил (это такой огромный с ручкой как у самосвала и врезным замком). Буханки выходили по четыре и более килограмма. Но самое интересное не это. Был там полуразвалившийся сарай. Разобрав одну стену, я сложил из обретённого силикатного кирпича полусферу с каменным полом (вышло что-то вроде иглу) и сверху забросал конструкцию землёю. Получилась отличная земляная печь. Протапливая оную деревянными элементами означенного сарая, я добивался нужной температуры…
Да… Мне полюбилось печь хлеб.
И хотя в большинстве практик я склонился к буддизму малой колесницы, при выпечке хлеба по доброй традиции пользуюсь заведённым в тот первый год ритуалом. Встаю в 5:30, редко в 6. Первым делом перемешиваю (опускаю) поднявшуюся за ночь опару и принимаюсь за ежедневную практику. Окончив оную, возвращаюсь к хлебу. Зажигаю тибетский санг (толчёный высокогорный можжевельник, который привожу из Непала). Призванные защитники очищают пространство. Около сорока минут уходит на то, чтоб перебрать и прокалить семечки. Потом готовлю карамель для тёмного хлеба, и начинается вымес. Вымешиваю тесто всегда под мантру Авалокитешвары… (есть мантра, с которой очищаю стол, и та, с которой развожу хлеб…)
Бросаю в духовку немного полыни, её дым дарит хлебу аромат дровяной печи…
Через пару часов свежий хлеб готов. Немного остужаю его на решётке, накрыв хлопчатыми полотенцами, потом перекладываю в холщёвый мешок и подвешиваю под потолком дозревать…
Потом раскладываю созревший со вчерашнего дня хлебушек по пакетам и отправляюсь на встречу с вами…