Хлопок дверью — и на меня уставились девятнадцать голов, восемнадцать из которых желали мне, как конкуренту, неминуемого провала. В нос ударил специфический запах гуаши и менее приятное амбре вспотевших от напряжения человеческих тел.
— Наташа? — скорее для меня, чем для себя спросила учитель. Наташа? Да, я Наташа. Наталья, если быть официальнее. Наталья, которая пройдёт этот чёртов конкурс и поступит в академию.
— Так точно, — вырвалась заученная фразочка от отца, что вызвало усмешки со стороны девичьего коллектива.
— Экзамен начнётся с минуты на минуту... Присаживайся. Мольберт к вашим услугам, — довольно холодно ответила мне женщина, поправляя короткие (но пышные) вишнёвого оттенка волосы.
Действительно, мольберт, как никто другой, одиноко ожидал меня. Присев на стул, стала ожидать начала. Экзамен включал в себя теорию и практику: рисование чего-то простым карандашом и знание некоторых определений вместе с историей живописи. Поэтому, как только стрелки часов показали десять, всем выдали одинаковые листы бумаги, карандаши и ластики. Ничего лишнего.
Спустя два часа кропотливой работы началось что-то вырисовываться. По крайней мере, я уже нарисовала общий фон и персонажа. Осталось пару деталей и тени. Часто бывает: дольше ищешь уникальную задумку, чем трудишься. Но стоит учесть, что в таком деле за сотни лет живописи, кажется, все идеи были испробованы.
Отключилась я надолго. В работе иногда забываю, что есть реальность, в которую неплохо бы вернуться и сдать готовый проект. Почти все ушли: помимо меня закончила работу девочка с очень светлыми волосами и мальчик, уже сдающий теоретическую часть.
Я решила пропустить светловолосую, ведь она и правда раньше закончила — имеет право. Она засеменила ножками к учительскому столу. Краешком глаза увидела, что пейзаж был довольно простой — лес. Причём в красках это выглядело бы неплохо, а чёрно-белыми пейзажи не смотрятся. Нужна красочность! Однако, учитель странно начала восхищаться, будто перед ней юный Винсент Ван Гог стоит (хотя его поначалу никто не воспринимал, и полюбили картины в основном на старости лет и после смерти).
Теоретическая часть меня убила наповал. Вернее будет сказать, не меня... Девочка не отвечала даже на самые лёгкие определения без помощи учителя. Казалось, что дорога ей закрыта, но судьба твердит иначе. Внезапно учитель ставит ей «пять с некоторыми погрешностями». Хотела бы вмешаться, но портить отношения с человеком, который выносит тебе «приговор» — глупо.
Безэмоциональная девочка ушла. Я осталась один на один. Смелость проснулась после ответа девочки. Это хорошо, что здесь мягко оценивают.
— Вот моя работа, — передаю ей лист бумаги и представляю. — На рисунке представлен образ юноши, который в одиночестве сидит на обломке дрейфующего кусочка астероида и ловит удочкой звёзды.
— Что делает, прости? — озадаченно посмотрела на меня учитель.
— Ловит звёзды... Удочкой... В космическом пространстве, — вышло менее уверенно, чем в первый раз.
— Ты хоть сама себе это представляешь? Где в твоей работе смысл?
— Человек «уходит в себя», его мысли плавно перетекают одна в другую, а рыбачество отлично в этом помогает.
— А причём тут звёзды? Причём тут космос? Почему нельзя искать прекрасное в земных пейзажах? — учитель выглядела на малолетнего ребёнка, которому объяснили, что голубым небом Вселенная не заканчивается. Или просто очень притворялась. — Ладно. В любом случае, работа не самая худшая.
Почему вообще рисунок не удовлетворил учителя? Вольная тема помогла полёту фантазии. Ещё несколько секунд она всматривалась в лист, после чего отодвинула его правее и продолжила:
— Теперь теоретическая часть. Ответишь на два вопроса — получишь оценку. Первый вопрос: что такое контраст?
— Контраст — это противопоставление чего-то чему-то, — подумав, ответила я.
— Не совсем так. Точное определение гласит, что это резкое различие, противоположность двух величин: размера, цвета, движения.
— Но я же так и сказала, только немного по-другому.
— Вот именно, что по-другому, — учитель кинула на меня недовольный взгляд. — Второй вопрос: назовите не менее пяти работ Айвазовского.
Признаться, к этому я была не готова. С творчеством этого художника я была знакома лишь поверхностно. Помню, что он жил возле Чёрного моря и поэтому много картин ему посвятил, а всё остальное мозг решил стремительно забыть.
— «Чёрное море», «Девятый вал» ... — на этом я и закончила.
— Что же... Печально, что вы поверхностно знакомы с творчеством такого замечательного пейзажиста, — «мариниста», мысленно поправила я. — Ваша оценка — три.
Это очень шокировало. И злило. Хотела сказать за предыдущую девочку, но сдержалась. Безмолвно собрала вещи и пошла домой. По дороге было много прохожих, а я ненавижу показывать эмоции на людях. Мою самооценку просто втоптали в грязь. Хотя и сама виновата, что не прошлась по творчеству художников. Обещали только определения.
Дома никого не было. Сняв рюкзак, рухнула на кровать. Всё... С тройкой меня точно не возьмут в академию. Теперь придётся, как говорил папа, идти на юриста. Изучать Конституцию, все законы, работать с людьми, защищать виновных, клеветать невиновных...
Хотелось утопиться в своих чёрных волосах. Воздух в комнате пропитался завистью к той проклятой блондинке. Можно было кому-то пожаловаться. Потребовать пересдать экзамен при более компетентном учителе, но вряд ли бы кто-то на это пошёл. Это не моя школа — там меня никто не знал.
Спрятавшись за толстенной стеной раздумий, я совсем не заметила силуэт в дверном проёме, который неизвестно сколько стоял там. Сложно было определить, кому принадлежал человек, но контур виднелся и был он, к счастью, человеческим.
— Папа? — спросила я, после чего дротик больно уколол нижнюю часть бедра.
Мир поплыл, как астероид в космическом бесконечном пространстве, только без юноши, удочки и звёзд.
***
Ой, как же сильно гудит голова. Обычно я не жалуюсь на боль, но сейчас череп просто треснет, и оттуда польётся всё содержимое вместе с пеной, потому что тряска давно там всё перемешала и вспенила. Стоп. Я в машине. Нет, не так. Меня везут куда-то в машине. Но даже резкий страх и волнение не смогли заставить тело шевелиться. Завязанные глаза никак не придавали уверенности и понимания происходящего. На улице было и так ужасно жарко, а в салоне так вообще под сорок градусов.
Затем машина остановилась и, на удивление, аккуратно, некто положил меня на землю. Гудение мотора постепенно отдалялось. Двигаться всё ещё было невозможно. Это пугало. Где я? Что со мной? Я читала о таких парализующих ядах, которыми индейцы поражали своих неприятелей. Правда, я пока что не задохнулась. Значит, это слабый яд и действие пройдёт без осложнений. Правда спустя два-три часа, но я же не знаю, сколько меня везли.
За десять минут я и забыла, что человек может совершать направленные изменения положения частей тел — двигаться. Выстроила несколько догадок, ориентируясь по запаху и звукам. Карканье ворон, шум листьев и какой-то металлический скрип являлись подсказкой. Лес? А почему в лесу что-то скрипит? Хорошо, допустим какой-то жилой район.
Сильно зачесался нос. Рука так и потянулась, чтобы удовлетворить просто человеческое желание. И только после мозг осознал, что я потихоньку могу двигаться. Сразу сорвала повязку. Лес... Через несколько минут тело приняло вертикальное положение. Ужасный скрип заставил обернуться и открыть рот.
«Кладбище мёртвых талантов» — надпись сверху на калитке. Так, звери, птицы и иные формы жизни, заткните все слуховые проходы, потому что сейчас наступает время сапожнической брани. Что это за шутки такие?
Я слишком по-злому посмотрела на учителя и «вырыла себе могилу»? От своих мыслей даже нервно посмеялась. Чувство юмора не потеряно — значит всё хорошо.
Тёмные двери поскрипывали на ветру, будто открываясь и приглашая меня. Любопытством с рождения меня не обделили, но это попахивало чем-то мистическим.
«На вид — простое кладбище», — думала я несколько секунд до того, как из могилы не выплыл призрак. Самый настоящий. Или не самый. Полупрозрачный с голубоватым оттенком, как в мультфильмах. Я вообще плохо разбираюсь в «правильности» призраков. Более того, какие НА ХРЕН призраки?
— Привет, — мило улыбнулась девушка-призрак примерно моего возраста и поправила прядь голубоватых волос.
— П-привет, — от нехватки воздуха задохнулась я и тут же проветрила лёгкие несколькими глубокими вдохами и выдохами.
— Новенькая?
— В смысле? — кинула вопросительный взгляд на незнакомку.
— Ну, тебя только что привезли на Кладбище. Значит, новенькая. Или... — она резко остановилась, и улыбка сползла с лица.
— Что «или»?
— Посмотри, только медленно... — указала она пальцем на мои руки.
По лицу девушки можно было сделать очень удручающие выводы. Это закон противодействия: говорят «не смотри» — хочется посмотреть, и наоборот.
Отлично. Теперь я призрак... Нужно будет обрадовать родителей: «Хэй, мам, пап, как вы относитесь к моим голубым волосам? Что, сделать чаю? Конечно... Ой, извините, я забыла, что все предметы проходят сквозь меня...».
— А я ведь и не заметила... Не знаю, как реагировать.
— И даже не заметила, что не идёшь, а паришь? — она опять поправила прядь.
Что я говорила про закон противодействия. Порой он не работает совсем. Мигом посмотрела на землю. После голубовато-прозрачных рук какой-то там полёт в нескольких десятках сантиметров от земли не удивлял вообще.
— Меня зовут Анжела, — выпалила девушка-призрак и протянула ладонь.
— Наташа... — Мы пожали руку, и девушка в энный раз поправила волосы.
— Ты всегда поправляешь свою прядь?
— Всегда.
***
Черноволосая девушка мирно посапывала на кровати, обнимая подушку. Она проспит до завтрашнего утра, потому что ей снится очень длинный сон, который к тому времени почти полностью забудется, а к середине дня и вовсе испарится.