Янка лежала в своей аккуратно прибранной комнате. Над головой тикали почти старинные часики, на душе было светло и грустно. Янка перечитывала Анну Каренину. Когда-то она рыдала над судьбой несчастной Анны. Но время нас меняет. Это было уже четвёртое или пятое прочтение. Приоритеты уже были расставлены иначе.
Анну Янка осуждала. Не надо было бросаться ни под какой поезд! Из всех самоубийств - это самое неэстетическое. А в гробу надо выглядеть так, чтобы даже туда, в мрачную неизвестность, за тобой готовы были броситься вдогонку. Да хоть тот же Вронский! А вообще- надо было бросить к чертям собачьим этого несносного, заносчивого Вронского. Шла бы вон за Левина. Благо, отбивать женихов у Кити, опыт у неё был. А там бы ей полный почёт и уважение. Природа и мужское благородство. Рвала бы себе ромашки, жевала овёс и гречку, сынок рядом бы бегал. Здоровая семья и полная тишь и благодать на душе.
У самой Яны сейчас была полная благодать на душе. На дворе пятница, а у неё выстраданный, заслуженный выходной. Все отчёты сданы, балансы сведены. Три выходных дня! До пяти она может валяться, читать и делать замечания Анне Карениной. В пять она заберёт своего мальчика из садика и поедет в центр города петь для почтенной публики столичного ресторана. Бабушка, конечно, бунтует и обзывается словами, но с правнуком останется. Правнук - её последняя и вполне себе сумасшедшая любовь.
Конечно, на многие жертвы приходится идти. Во - первых, Яна сдала все хвосты за первый семестр, поскольку рисковала вылететь с третьего курса, как пробка из шампанского. Во-вторых, перестала спорить с бабушкой по мелочам. Бабушка добрая, но с характером. За словом в карман не полезет: «Люди добрые! Вы думаете, что это она учится? Где вы взяли, что эта идиЁтка может учиться? Это я учусь! Это я каждый семестр харкаю кровью! Вэйзмир! Она может только петь для пьяных гоев с воткнутым в рот микрофоном! Моим врагам такая внучка и такая мать!»
Сегодня опять бабушка будет ворчать, что она уносится в ночь, в этот вертеп, в это гнездо разврата. Будет там вертеть хвостом, и всё в таком духе. Но впереди - длинный вечер с музыкой и друзьями. А суббота и воскресенье - это, конечно, семейные дни. На них Яна не посягала. Своими обязанностями не манкировала. Но вот именно сейчас, в эту минуту она была счастлива одиночеством, общением с Львом Николаевичем и воспитанием склонной к самокопанию и истерике, Анны. Назойливая трель звонка сбила её с мысли: « Хорошо бы Анну познакомить с Курагиным. И тогда…» Про «тогда» додумать не удалось. В квартиру ввалился старший брат - Яшка и начал сыпать словами с порога:
– Читаешь? Ну, ну! Тебе за это, может быть, платят? Нет? Не платят? Странно! А чего ты тогда читаешь всякую муть, да ещё бесплатно? Ты совсем у меня дура, Янка? Ну что ты по кабакам разносишь свои байки? Они потом огранённые вставляются в рассказы и целые романы, которые уже не твои. И поди - ищи ветра в поле! Уж лучше бы уже сидела и молчала. Спела и отчалила! Так нет! Зависает она там! Вращается! Клубится! Дура! Села бы, да и записала. И писать не надо! У тебя же машинка есть печатная! Тебе бы денег заплатили! А ты слепнешь над цифрами и сидишь в занюханной конторе. Что ты за человек? Не пойму я тебя!
– Ладно. Ты чего пришёл?
– Есть тема, ты в доле. Поможешь?
– Конечно, помогу! А что делать-то?
Вопрос этот Янка задавала больше для солидности потому, что в компании со своим любимым братиком она была готова на всё. Даже на преступление. Любила Яна Яшку просто до сумасшествия. Смотрела на него снизу вверх и никогда не понимала, как он умудряется жить по-королевски в советской серой действительности. Дом - Лувр в миниатюре. Жена одета с иголочки. Столы в доме закатываются барские. Одна машина сменяет другую. А там про всяческие Крымы и Сочи и говорить нечего! А Яшка продолжал:
– Завтра едем на банкет. Накрываем поляну питерским партнёрам. Ты не сестра мне, ты моя пассия. Усекла? Так что веди себя достойно. Я ревнив, как почти этот, ну как его?
– Отелло что ли?
– Ага! Ты там только слушай и занимай их умными разговорами. Поддерживай светскую беседу и покажи им своё красноречие! А потом, якобы по просьбе трудящихся, споёшь пару романсов под гитару. Так сказать для закрепления успеха. И шоб они все там от тебя припухли. Поняла? Вина много не пей!
– Не пей вина, Гертруда! – вздохнула Янка.
– Какая, блин, Гертруда! Не смей никого за собой тащить!
– Да пошутила я! Да и не поехала бы Гертруда ни на какие ваши посиделки! Хотя: кто поручится? – Янка тяжело вздохнула.
– А то ждут её там сильно! Знаю я твоих шалашовок!
– Не! Гертруда - она королева датская! Точно в ваш вертеп бы не поехала.
– Короче, хорош мне парить мозги! Королева! Из Дании! Проститутка что ли?
– Ну это, Яша, как посмотреть! Сын её так полагал. А вот: прав ли он? Кто знает?
– Допрыгалась! Собственный сын! Собственный сын так о матери! Это же кому рассказать? Вот будешь по кабакам своим с песнЯми таскаться - та же участь тебя ждёт!
Яна благоразумно промолчала. Яшка книг не читал принципиально. Это не оплачивалось. А задаром? Нехай их дураки читают! Яна даже представить себе не могла своего брата с томиком того же Шекспира в руках. Не компоновались они. Яша и книга. Яша и Шекспир. Но умён и изворотлив был Яша до гениальности! Он всё про всё и всех знал. Не только, что, где и почём? Как достать? Кому продать? Он был незаменим в любом бизнесе. Море обаяния, насквозь пронизан юмором, хитёр и ловок, как чёрт. А улыбнётся, и ты пропал. Такая искренняя неподкупная улыбка. И никто не догадается, что счётчик уже за эту улыбку включён.
Сейчас Яша как раз занимался книгоиздательским бизнесом. И, конечно, хотел, чтобы Янка писала. Она бы заработала какую - никакую копейку и без него, если бы не была такой пустоголовой. Ну а с ним ей все двери открыты! Это же какой надо быть дурой! Так бы и дал по роже этой смазливой! Блаженная, как есть блаженная. Выгоды своей не знает.
Короче, когда задание в пустую башку сестры было вложено, внушения и предупреждения повторены сто раз, осталось решить вопрос, как объяснить бабушке субботнюю отлучку. Потому - суббота – это святое. Пироги, обед, походы с сыном в кино. Эта суббота может крепко ударить по репутации сестры. Этого нам не надо! Было решено пригласить бабушку с правнуком к Яшке на обед с ночёвкой. Оба будут рады. У Яшки сын на год младше Янкиного, хлебосольная и гостеприимная жена. Всё складывалось отлично.
От такого предложения общительная и любящая хорошее угощение ,бабушка, никогда не откажется. Да и сынок рад будет в гости к любимой тёте Наташе и братику пойти.
Всё складывалось удачно. Вечер в компании питерских гостей мог бы считаться упоительным, если бы не неуёмная тяга Яшки к блондинкам. Его глаз зацепил среди гостей просто сногсшибательную блондинку, и братик на минуточку забыл, что он пришёл сюда с дамой сердца. С Янкой, то есть. Оставленная без прикрытия, Янка попала в лапы ленинградского гостя. Он кружил её в страстном танце и нашёптывал такие сальности, что Янку так и подмывало съездить выходцу из колыбели революции по уху.
Наконец, в курительной комнате удалось поймать любимого брата. Янка грозила карами небесными и полным разоблачением. Яшка неожиданно скоро согласился с её доводами и вернулся в её объятья. Все документы были подписаны, стол опустошён, можно было собираться домой.
Уходили с банкета сильно недовольные друг другом. Яшка совершенно выпустил из вида длинноногую блондинку, пока то да сё, её уже ангажировал питерский босс. Там уже для Яшки был полный непроходняк. Могли возникнуть никому не нужные осложнения. И Яшка сразу же, моментально вошёл в роль верного мужа и строгого брата.
– Расселась тут! Вино трескает! Поехали домой!
Сели в машину. Яшка сопел. Злой значит. И началось:
– Вот не понимаю я тебя, малая! Это же скока раз можно выходить замуж и, главное, всё неудачней и неудачней! Где ты их находишь, придурков таких? Специально ищешь что ли? Тебе нужен нормальный, положительный обеспеченный мужик. Сколько можно в страстях колотиться – то? У тебя же за душой ни копейки! С хлеба на квас перебиваешься!
– Зато у тебя всё схвачено, за всё заплачено! – Янка накипала. Она чувствовала себя обесчещенной и униженной. И всё это благодаря этому бабнику – Яшке! И он же сейчас ведёт среди неё воспитательную работу.
– Оглянись вокруг! На дворе конец двадцатого века. Прогресс! Новые технологии! Интернет! Хочешь я комп тебе куплю? Будешь щёлкать пальчиками, рассказы писать! Ну не хочешь рассказы, балансы там свои будешь сводить, сидя дома. А, вообще, давай я тебя выдам замуж за хорошего мужика. При деньгах, на него сейчас спрос дикий! Он в солидной фирме этим, ну как его? Мастурбатором, что ли состоит. НАРАСХВАТ!
– Что? Кем?- Яна опешила.
– Яшка, ты сам-то понял, что сказал? Чем он занимается?
– Ну, реклама там, связи с общественностью, всякая фигня. Сидит за компом, находит поставщиков, заказчиков. Мозги у мужика просто золотые. Самый популярный сейчас у нас в городе мастур…
– Яша! Ты этого слова при людЯх не говори! Оно ругательное. А то, что ты думаешь, называется дистрибьютор! Я прошу тебя, запомни: ДИСТРИБЬЮТОР!
– А этот тогда, кто? Мастур…
– Яша! Тот, про которого ты говоришь - это онанист. Я надеюсь, ты ещё не сверкнул эрудицией в высших сферах? Ну что за привычка, употреблять слова, значения которых ты не знаешь?
Яшка притих. Если малая говорит, что дистрибьютор, значит так оно и есть! Умная всё- таки она девка. Непутёвая, но - мозги! Яшка скосил глаза на сестру. Янка сидела прямая и грустная.
– Слушай, Янчик, а зачем я тебя повезу домой, потом утром бабку с малым? Давай, к нам. Коньячку шандарахнем, посидим. А завтра я вас и домой доставлю.
– Не-не-не, пить я с тобой не буду! Ты заводной! Потом носись за тобой по городу дня три. Мне Наташка твоя голову оторвёт. Сиди уже в завязке и не начинай даже!
«Да! С бабьём этим каши не сваришь. Ладно! Ужо погодите у меня! Дайте только закончить срочные дела! Устрою я вам вырванные годы. Дистрибьюторы- мастурбаторы, блин!»
И Яшка со свистом подлетел к подъезду. Мол, выметайся! Янка вымелась, взлетела на свой третий этаж, открыла дверь родного дома и поняла, что ночевать без сыночка не хочет. Вызвала такси и поехала за бабулей и сыночком, опять же , к Яшке. Там наслушалась про свою узколобую рожу. Яшка здОрово психанул:
– Сумасшедшая баба! Я же тебя звал поужинать, переночевать! Нет! Домой! Домой! Домой! И через двадцать минут примчалась на такси! Двенадцатый час ночи! Дети спят! Я устал, как собака! И вези прЫнцессу эту обратно! Взад! Едрёна кочерыжка!
Но пришлось везти «прынцессу обратно, взад». Уложили счастливого, сонного мальчика в свежую постельку. Он откроет завтра глаза, а мама - вот она! Рядом! Чудеса, да и только!
Потом Яна с бабушкой долго пили чай на кухне. Смеялись и плакали. Плакали и смеялись. Этот вечер живёт в душе у Яны уже много лет. Наверное, один из самых счастливых вечеров в жизни. Жаль, что тогда она этого не понимала.
Как-то незаметно река счастья, пусть даже и трудного, начала извиваться, вилять, течение реки стало агрессивным и упругим. Непредсказуемо жестоким. Река наполнилась колдовскими водоворотами, в которых пропадали любимые и родные.
Первой ушла бабушка. Дом осиротел. Янка срочно выскочила замуж, как оказалось, надолго, прочно, читай: НАВСЕГДА! По одному уходили друзья брата. Их забирала эмиграция. Покидали родину, на чужбине, почти молниеносно, обретали имя, славу, деньги. Брат строил карьеру в новой маленькой стране. В стране свободной от социализма и от самых интересных и любимых друзей.
За бабушкой неожиданно ушла мама. Год в год, день в день за ней ушёл Яша. Сын вырос, получил хорошее образование, остался в России. Там, где учился. Пошли уже внуки. Заболел муж. И эта дубина стоеросовая, эта мишигене, как называла её бабушка, вдруг взялась за перо!
Почему сейчас, когда ни поддержки, ни знакомств? Когда людям до балды все эти страсти- мордасти! Как говорится: «Не до жиру, быть бы живу». На этот вопрос даже себе самой Яна ответить не могла. Просто проснулось в душе что-то, чего не было раньше. Вернее, оно было!(видели же другие!). Но в самой Янке оно спало. И вот: « Здрасти вам! Проснувши оне! Когда все места уже заняты и извольте болтаться в хвосте!»
Но Яну это мало расстраивало. Душа просила - она писала. А там уж, как пойдёт. Иногда от усталости наваливалась тоска. Янка ложилась на диван под плед, под тиканье почти старинных часиков, брала книгу и уносилась с ней в чужие жизни и судьбы. Иногда под руку подворачивалась злосчастная Анна Каренина. Янка опять учила жить порывистую Анну. Но чему может научить женщина, которая вся опутана ошибками, как беседка плющом?
А может эти ошибки неспроста? Может быть молодость дана для того, чтобы узнать сначала, какая это опасная река - Жизнь?
Ну и опасная… Ну и что? Бурли, бросай в водовороты. Не иссякай только. Пожалуйста, не иссякай!
Декабрь. 2017.