Боязнь Астральных явлений основана на других причинах, нежели на призраках,
ибо нужно понять холод Астрала, как химическую реакцию.
Агни Йога, 352
Явление мира Астрального нередко входит в план физический.
Как нелепо встречают существа физического плана каждое явление,
не входящее в их законы! Так же будет ошеломлен каждый вошедший
в Астральный мир без осознания его.
Агни Йога, 476
1.
От первого луча Солнца вспыхнули и друг за другом окрасились в ярко-розовый цвет белоснежные вершины Кавказа. На фоне тёмно-синего безоблачного неба они казались флотилией кораблей, плывущих в океане космического безмолвия.
А внизу, в предгорье Эльбруса, ещё стелилась ночная мгла. По лабиринтам сумрачных горных ущелий кружились вихрастые сквозные ветры, отчего было сыро и холодно. Но тёплые волны солнечной ауры уже ласкали могучую грудь матери-Земли, пробуждая от ночного сна её бесчисленных обитателей.
На альпийских лугах, где шелест трав и листвы сливался с птичьими трелями и шумом водопадов, под тяжестью росы склонились к земле ветви кустарников и головки полусонных цветов.
Одна за другой гасли в небе звёзды, истекали последние мгновения ночи.
В быстро редеющей туманной пелене у юго-восточного подножия Эльбруса всё явственнее проступали очертания Терскола. Здесь, на одном из самых привлекательных для альпинизма и горнолыжного спорта курорте, в любое время года было людно. Снабжённый канатными дорогами, он привлекал множество туристов и спортсменов-профессионалов. Несколько проложенных для альпинистов горных маршрутов имели разную степень сложности, и на каждом из них подстерегала опасность. Тут часто встречаются памятники погибшим в этих местах альпинистам, но смельчаки снова и снова стремятся преодолеть трудности восхождения.
Накануне на восточную вершину Эльбруса отправилась группа из пяти человек. Прошедшей ночью она начала подъем с последней своей стоянки и к восьми часам утра достигла желанной цели. Старший тренер Сергей Шаталин по трескучей радиосвязи доложил об этом на контрольно-спасательный пункт и, достав из кармана лежащего на снегу рюкзака термос, сделал несколько глотков.
– Мы отстаём от графика, – сказал он затем, сев на рюкзак и осмотрев состояние кошек. – Время отдыха придётся немного сократить.
Шаталин преодолел этот самый сложный маршрут уже шестой раз и хорошо знал цену каждой потерянной минуте. Погода в Приэльбрусье коварна и непредсказуема, неожиданно налетающие штормовые ветра могут спутать все планы, и многим это стоило жизни.
***
Дежурный офицер поисково-спасательной службы Терскола сделал в журнале необходимую отметку о состоявшейся радиосвязи с группой Шаталина и вышел на улицу подышать свежим воздухом.
– Мамед, есть новости от Шаталина? – обратилась к нему одна из двух подошедших молодых женщин.
– Да, нормально у них всё, – сказал Мамед и, сделав несколько энергичных взмахов руками, чтобы немного размяться, добавил: – Дошли без происшествий, отдыхают.
– Спасибо, – в один голос ответили они.
Мамед лишь молча кивнул в ответ и вернулся на пост.
– Холодно как, – сказала Кира, как только за ним закрылась дверь.
– В самом деле, холодно, – ответила Диана, пойдём ко мне чай попьём, – и они направились в крохотную гостиницу, где занимали две комнаты.
После совершенно бессонной ночи даже крепкий чай не помог Кире взбодриться. Она деликатно зевнула в ладошки и потёрла глаза руками. Затем достала из кармана телефон, посмотрела на дисплей и с недовольным видом сунула его обратно.
– Такое впечатление, будто мы не в горах находимся, а на дне океана, – сказала она. – Теперь ждать от них звонка нет смысла до тех пор, пока они не достигнут «Приюта одиннадцати», можно спокойно поспать несколько часов, а после обеда подняться до Ледовой базы и встретить их там.
– Я всё равно не смогу уснуть, а ты иди, поспи, – ответила ей подруга.
Поправив перед зеркалом причёску, Кира отправилась в свой номер.
Диана осталась одна. Голова постепенно наливалась свинцовой тяжестью, и она прилегла на край кровати, как в детстве подтянув к подбородку колени. Усталость всё-таки взяла своё, и Диана уснула, не разбирая постели, но часа через три она вдруг сильно вздрогнула, будто внутри её что-то взорвалось. Вскочив, она ясно различила странный отдалённый шум. Безумно заколотилось сердце и леденящим холодом обдало предчувствие беды. Наскоро натянув кроссовки, Диана выскочила в коридор и стала барабанить в дверь Киры, разбудила её и, не дожидаясь, когда она оденется, бегом направилась на пост горно-спасательной службы. Ещё издали Диана заметила там тревожное оживление и по лицу Мамеда сразу же поняла, что что-то стряслось. На её короткий вопрос он, хмурясь, ответил, что по восточному склону Эльбруса сошла лавина. Связь с группой Шаталина прервалась.
2.
– Доброе утро, как самочувствие? – услышал Егор голос медсестры Верочки. Он уже давно проснулся, но лежал с закрытыми глазами и невесёлыми думами в голове.
– Хотелось бы лучше.
– Ну, не ворчите, Вам ли жаловаться, – подавая ему термометр, возразила она в ответ. – Вас с большим трудом с того света вытащили, теперь надо жить и радоваться.
– Спасибо, что вытащили, – сказал Егор, сунув термометр подмышку, а про себя подумал: «Только как мне теперь жить, да ещё и радоваться?»
Перед его глазами опять встали события того страшного дня. Предварительный прогноз не предвещал никакой опасности, состояние лавин по сводкам тоже было стабильным. Вся группа благополучно поднялась на восточную вершину Эльбруса и после короткого отдыха начала спуск. Но накануне температура воздуха неожиданно поднялась выше ожидаемой нормы; между «доской» – ледяной подошвой лавины и её снежной шубой – образовалась пустота, и подтаявшая отяжелевшая снежная масса, оторвавшись от своей основы, бесшумно заскользила вниз, быстро набирая невероятную скорость. У них не было никакой возможности уйти от встречи с ней. Впереди группы шёл его старый друг Сергей Шаталин, а замыкающим – он сам. Егор увидел смертельную опасность первым и закричал: – Лавина! Лавина!
Мощная воздушная волна сбила его с ног. Кувыркаясь, он покатился по склону и во время падения со страшной силой ударился о попавшийся на пути крупный камень. В позвоночнике раздался приглушённый хруст. Ослеплённый налетевшим вслед снежным вихрем, Егор потерял всех остальных из своего поля зрения. Снежная пыль, поднятая нагнавшим его многотонным чудовищем, забила дыхательные пути, не давая дышать, а мелкие льдинки проникли сквозь одежду и стальными иглами впились в тело. Началось удушье и страшное сдавливание со всех сторон, снег, как зыбучий песок, погрёб его под собой, а поверху грохотали летящие камни и вырванные с корнем деревья. «Неужели это конец?» – подумал он, теряя сознание.
Его и ещё троих членов группы спасатели обнаружили под метровым слоем снега достаточно быстро, поэтому все выжили, несмотря на множественные травмы разной степени тяжести. Только Сергея вообще не удалось найти, его поглотила лежащая на их пути огромная ледниковая трещина. Страховка не выдержала силы рывка при его падении в ледовый разлом и тяжести снежной массы, обрушившейся следом.
Травма Егора оказалась серьёзной. Шансов на то, что после полученного увечья он встанет и будет ходить, было крайне мало. «Лучше бы я тоже погиб, – с горечью подумал он уже не первый раз. – Похоже, что всё самое лучшее в моей жизни уже закончилось. Лежать бременем на плечах у Киры я не хочу. Кому и какая от этого может быть радость»?
3.
Позвонив несколько раз в звонок и, не дождавшись ответа, Кира открыла дверь квартиры, где жили Диана и Сергей, своим ключом, хранившимся у неё с давних пор. Гибель Сергея выбила у Дианы из-под ног почву, она взяла на работе дополнительный отпуск без содержания, избегала всех встреч, не отвечала на телефонные звонки. Кира старалась как можно чаще навещать её, но с каждым разом убеждалась в том, что не в силах помочь ей справиться со свалившимся на неё горем. Тело Сергея так и не смогли извлечь из ледникового плена, он навсегда остался в своей горной стихии.
С каждым днём Диана всё больше и больше погружалась в состояние апатии. Приход Киры не произвёл на неё никакого впечатления, она с безучастным видом продолжала лежать в постели, с которой почти не поднималась всё последнее время.
Кира села на край кровати и тронула её за плечо. Диана, не открывая глаз, молча отвернулась к стене и зарылась влажным от слёз лицом в подушку.
– Диана, – обратилась к ней Кира, – может быть, ты хоть поздороваешься со мной?
Диана продолжала молчать. Кира поднялась и прошла на кухню. Повязав фартук, она приготовила нехитрый обед и вернулась в комнату. Диана оставалась лежать в той же позе. Кира на цыпочках приблизилась к ней и, прислушавшись к ровному дыханию, поняла, что она уснула.
Также на цыпочках Кира отошла к окну. «Невозможно больше это наблюдать, – с тоской и сердечной мукой подумала она. – Нужно принимать какие-то меры, сама Диана из этой депрессии не выберется».
В окно забарабанил дождь. Длинные кривые ручейки потекли по запылённому стеклу, размыв неясные очертания вечерней, ещё не освещённой улицы. По углам комнаты легли густые бесформенные тени. Кире отчего-то стало невыносимо жутко, она зябко поёжилась от пробежавшей по телу нервной дрожи. На улице весь день стояла жара, но на неё неведомо откуда повеяло холодом и запахом озона. Едва уловимая воздушная волна коснулась поверхности её кожи, и она остро ощутила чьё-то невидимое присутствие. Ужас приковал её к месту, она не могла найти в себе сил, чтобы оглянуться. Прошла минута, затем другая, третья… Страх уже почти прошёл, когда к её оголённому предплечью слегка прикоснулась чья-то невидимая и прохладная как луч зимнего солнца рука. Киру снова охватил ужас, между лопаток и по затылку торопливо побежали колкие, холодные мурашки.
Бросив быстрый взгляд на Диану и, убедившись, что она по-прежнему спокойно спит, Кира выскочила вон из квартиры.
Поспешно захлопнув дверь и опрометью проскочив четыре пролета лестницы, она оказалась на вечерней улице. В голове от пережитого шока была абсолютная пустота. Произошедшее не укладывалось в её сознании. Впервые Кира столкнулась с тем, чему не могла найти объяснение. Воспитанная в семье атеистов, где никогда не стоял вопрос о связи земного мира с миром духов, она была потрясена реальностью своих ощущений. Конечно, ей были знакомы мифологические сюжеты, где в иносказательной форме затрагивались вопросы потустороннего мира, но всё это казалось ей философской архаикой, которую не было смысла проецировать на реальную современную жизнь.
Кира была очень искренним, честным и отзывчивым человеком и всегда первой бросалась на помощь любому. Свалившаяся беда, страдания дорогих ей людей ещё больше выявили это качество. Вся её нервная система была напряжена, а внимание предельно сосредоточено, поэтому невидимый тонкий мир приблизился к ней и коснулся чрезвычайно обострившихся органов чувств. Неожиданно Кира вспомнила как в пятилетнем возрасте, когда она болела корью и лежала в постели с высокой температурой, к ней несколько раз приходила большая белая собака и, положив свою крупную лапу ей на грудь, внимательно смотрела в глаза. Потом она, виляя лохматым хвостом, уходила, а температура спадала. Кира просила родителей привести эту собаку назад, но они думали, что ребёнок бредит. В другой раз, когда она снова была больна – на этот раз псевдотуберкулёзом, и лежала в инфекционном отделении городской больницы, по ночам появлялась девочка лет двенадцати на вид в длинном до пола синем платье с оборками и странным пузырьком в руках. Она смачивала Кире виски и ладошки какой-то жидкостью. Появляясь из тёмного угла палаты, незнакомка там же исчезала, растворившись как дымка и не сказав ни слова. Кире было совсем не страшно, она воспринимала ночную посетительницу так же естественно, как своих родителей, брата и сестру, но, повзрослев, она забыла эти свои детские впечатления.
И вот теперь, когда её организм и вся нервная система снова оказались в состоянии длительного и сильного напряжения, надземный мир напомнил ей о себе, но Кира не в силах была его принять. Она испугалась так же, как пугается спящий человек, если его неожиданно разбудить. Но случайно приоткрывшаяся перед Кирой дверь в этот забытый ею мир уже не могла для неё закрыться. Детская память проснулась и тревожила её душу всплывшими воспоминаниями. За короткий промежуток времени, в течение которого она пережила сильное психическое потрясение, мировоззрение Киры, ограниченное физической материей, существенно преобразилось, но это было лишь началом духовного кризиса.
Совершенно бесцельно проблуждав под дождём по улицам Пятигорска часа два и немного успокоившись, Кира, наконец, добрела до своего дома…
…Открыв ключом дверь квартиры, она отшатнулась: в ярком свете перед ней стоял Сергей. Кира застыла, не решаясь войти.
– Ну что же ты, – протягивая ей руку, сказал он, – заходи, я не хотел тебя напугать ни у Дианы, ни здесь, прости.
Голос, глаза, улыбка – всё говорило о том, что она видит именно Сергея. Кира перешагнула через порог. Он взял из её рук мокрый от дождя зонт, раскрыл его, щёлкнув кнопкой, и поставил в угол прихожей сушиться.
– Ты неважно выглядишь, – сказал он, повернувшись к ней и вглядываясь в её лицо. – Переживаешь? – Кира не в силах была что-либо сказать. – Знаю, что переживаешь… Да что мы тут стоим, давай я чай заварю… или кофе?
– Кофе, – ответила Кира, пройдя в гостиную. Она устало опустилась на диван, возле которого стоял журнальный столик.
Сергей погремел на кухне посудой и появился в комнате с подносом в руках. Поставив перед Кирой чашку с кофе, он сел в кресло напротив. Кира взяла свою чашку и прислонилась к спинке дивана. Сергей молча наблюдал за ней.
– Кира, – начал он, наконец, – у меня есть к тебе просьба.
Кира подняла на него глаза. Сергей смотрел на неё в упор. Сделав глоток, он поставил свою чашку обратно на столик и сказал:
– Кроме тебя мне больше не к кому обратиться. Помочь нам с Дианой можешь только ты, я могу на тебя рассчитывать?
– Конечно, – ответила Кира. – Только я не очень понимаю, что от меня требуется?
– Совсем немного, – ответил Сергей. – Просто расскажи ей об этой нашей встрече. Я очень рад, что ты справилась со своим страхом, предоставив мне возможность с тобой пообщаться.
Наклонив голову и слегка прикусив нижнюю губу, она искоса бросила на Сергея смущённый взгляд. Он улыбнулся одними уголками рта и, поднявшись, прошёлся по комнате. На нём была безупречно чистая и тщательно выглаженная белая рубашка, одетая навыпуск, лёгкие песочного цвета брюки и такого же цвета туфли. Сделав туда и обратно несколько шагов, он остановился напротив Киры, засунув по свойственной ему привычке большие пальцы рук в карманы. У Киры больше не было никаких сомнений, перед ней стоял друг их семьи Сергей Шаталин. Те же светло-русые, густые и слегка вьющиеся волосы, тот же глубокий взгляд серых глаз. Широкие скулы и подбородок с небольшой ямочкой посередине. И как прежде, на его губах играла полуулыбка, от которой становилось легко и спокойно. Кира невольно улыбнулась ему в ответ.
– Кира, я очень тебе благодарен, что ты поддерживаешь Диану, – продолжил Сергей. – Мне бы тоже хотелось побыть с ней наедине, но она находится в таком ужасном психическом состоянии, что приблизиться к ней без вреда для неё невозможно.
Сергей опять сел в кресло. Кира вопросительно смотрела на него, ожидая продолжения.
– Понимаешь, люди притягиваются друг к другу по принципу подобного к подобному, иными словами, на основе общих психических характеристик, которые представляют собой энергетические излучения, то есть вибрации определённой частоты. В настоящий момент Диана погрузилась в состояние, которое раньше ей было не свойственно, её энергетическое поле вибрирует на частоте, исключающей магнитное притяжение между нами, а если точнее – создающей условия взаимного отталкивания. У меня осталось чрезвычайно мало времени, поэтому я прошу тебя объяснить Диане: вспоминая всё хорошее, что нас связывает, она может предоставить нам возможность встретиться ещё раз прежде, чем я уйду навсегда. А чтобы Диана поверила тебе, скажи ей про пещерную жемчужину в форме сердца. Мы нашли её вместе под водопадом Девичьи Косы, но никто кроме нас с ней не знает об этом.
Сергей снова поднялся. Встала и Кира. Он обошёл вокруг столика, положил ей руки на плечи и сказал:
– Прощай, Кира. Берегите с Егором друг друга и сына, не забывайте Диану.
Кира тоже хотела что-то сказать ему на прощанье, но Сергей отстранился от неё со словами "мне пора" – и исчез.
…Кира в одежде лежала на диване и широко открытыми глазами смотрела перед собой. Уже светало. С вечера у неё не хватило сил дойти до спальни, уставшая морально и физически, она легла в гостиной отдохнуть и, по всей видимости, заснула. Но спала ли она? Видение, которое только что прошло перед её глазами, настолько ярко запечатлелось в сознании, что не уступало реальности. Нечаянно её взгляд упал на зонтик, который по-прежнему стоял там, где его поставил сушиться Сергей. Чуть-чуть привстав, она посмотрела на журнальный столик, – там, в сумерках раннего утра, белели две пустые чашки. Конечно, всё это можно было объяснить другими причинами: позавчера вечером к ней заходила соседка и они тоже пили кофе, а посуда осталась неубранной; зонтик она сама поставила в угол прихожей. Но совпадения этих незначительных событий в реальной жизни и в видении ей уже не казались случайными, напротив, в них прослеживалась отчётливая связь двух чем-то похожих друг на друга миров.
«Но говорить ли об этом сейчас Егору?» – подумала она. Поразмыслив, Кира решила, что пока не стоит его тревожить, потому что совершенно неизвестно, как он относится к подобным вещам.
4.
Наступила ночь. В гулком коридоре больницы погасили свет. Наступила особая тревожная тишина, в которой трудно было заснуть без снотворного. Петрович, – сосед Егора по койке, – уже давно громко и раскатисто храпел, источая отвратительный запах никотина, которым пропитались все его внутренности. Егора, знающего вкус чистого горного воздуха, от этого тошнило, сон не шёл, а в голове роились тяжкие мысли.
Днём приходила Кира. Она немного похудела за последнее время, но никогда не показывала своей усталости, ни на что не жаловалась и, казалось, полностью забыла о себе, изо всех сил стараясь выходить его и поддержать Диану.
Его жена, всегда спокойная и уверенная в себе, сегодня казалась ему чем-то встревоженной или взволнованной. Она сидела на краешке стула рядом с его кроватью, но, в задумчивости лишь молча гладила его руку – мысли её были далеко.
Каштановые, с медным оттенком густые и обычно распущенные волосы в этот раз были уложены на затылке, открыв округлый овал лица. Правильной формы нос и мягкая линия слегка полноватых губ придавали её профилю черты, сходные с изображениями женских лиц на древних греческих амфорах. Но самое большое впечатление производили её серо-зелёные глаза, меняющие свой оттенок в зависимости от количества и качества освещения. Они имели редкую миндалевидную форму, окаймлённые густыми, длинными ресницами, каждый взмах которых напоминал лёгкое движение крыльев бабочки.
Стройная, всегда аккуратно и со вкусом одетая, Кира не оставалась незамеченной ни в каком обществе. Но эта её красота, яркая и притягательная прежде, последнее время мучила его. Он видел, как смотрели на неё соседи по палате. Особо развязные из них пытались даже с ней флиртовать, и хотя Кира всегда тактично ставила их на место, Егор раздражался из-за того, что не мог сам по-мужски с ними разобраться. Это очень угнетало его самолюбие и вызывало чувство вины перед Кирой.
Устав от этих тяжёлых мыслей, он не заметил как, наконец, уснул.
Иная, потусторонняя реальность раскрылась перед ним так, словно он лишь на мгновенье покинул её и теперь вновь вернулся, легко перешагнув невидимую грань.
Жизнь, в которой рядом с ним была Кира, тело терзала боль, а сердце – тоска по погибшему другу куда-то скрылась, а другая стала реальностью с такой же лёгкостью, как сворачивается и закрывается на мониторе компьютера одно окно и открывается другое. Но прежняя жизнь не исчезла совсем, она была внедрена в глубинную память и хранилась там подобно тому, как хранятся на жёстком диске файлы.
Бытие другого измерения самопроизвольно отразилось на его внутреннем экране. Здесь у него тоже текла полная разных событий жизнь, но где-то на периферии сознания, будто он созерцал её боковым зрением, возникали неясные формы и образы земной жизни, к которым, – он знал и помнил это, – ему придётся вернуться. Егор почувствовал себя кем-то вроде гроссмейстера, играющего разные шахматные партии на двух досках одновременно, поочерёдно переходя от одной к другой.
В то же время он ясно осознавал, что существует ещё некто, кто наблюдает со стороны за тем, что происходит в этих двух реальностях одновременно. Чувства его стали путаться: он то ощущал себя одним целым со своим третьим «я», то отдельно от него. Интуитивно Егор угадывал в этой игре чувств что-то чрезвычайно важное, к чему стремился его ум, но неуловимое нечто от него ускользало…
Анализируя свои внутренние ощущения, Егор не выпускал из внимания и внешнюю сторону событий, происходящих в этой его другой жизни. Некоторые из них были отголосками событий предыдущих. В памяти с лёгкостью вставала вся их предыстория, поэтому он отдавал себе полный отчёт в своих действиях и мотивах, продолжая начатые раньше беседы и завершая незаконченные дела. Он переносился с места на место силой мысли, сажал деревья, купался в озере с кристально чистой водой, запускал с детьми воздушного змея. И все эти события как разноцветные нити переплетались между собой, создавая полотно его второй полноценной, насыщенной жизни. Душа, отягощенная переживанием и страданием на Земле, здесь наслаждалась свободой. Восприятие окружающего мира было светлым и радостным не только от его собственного внутреннего состояния, но и от того, что воздушная среда здесь была лучистой, она светилась сама по себе, отчего ночь как явление в земном её значении не наступала, а физическая усталость не одолевала.
Но в какой-то момент он ощутил магнитное притяжение к одной определённой точке пространства. Это чувство было ему уже знакомо, ощутив его снова, он повиновался ему и мгновенно оказался лицом к лицу с тем, о ком тосковало его сердце.
– Сергей, ты?!
– Я, Егор, – улыбаясь ответил Сергей, тепло обнимая своего друга. – Узнаёшь? – спросил он, сделав широкий жест.
Егор осмотрелся.
Перед ними простиралась великолепная горная панорама. Огромное, невероятных размеров Солнце было так близко, что казалось до него можно дотянуться. Оно потрясло его воображение: исходящий от него свет пронзал их тела и все предметы насквозь и они не отбрасывали тень. Один выше другого горные пики уходили своими остриями в невообразимую небесную глубину, и там время от времени озарялись яркими вспышками. Световые волны, набегая друг на друга и смешиваясь с солнечным излучением, создавали такие цветовые гаммы плавно колышущейся эфирной материи, каких до сих пор не знал земной человеческий разум. Внизу, где, казалось, должны были быть облака, эта материя уплотнялась, краски густели, и казалось, что у ног плещется невообразимое по красоте море.
– Узнаю, – ответил Егор. – Я уже был тут.
– Конечно, – поддержал его Сергей. – Мы с тобой здесь не в первый раз.
– Выходит, в самом деле, существует жизнь после смерти? – спросил его Егор.
– Как видишь, – ответил Сергей, жестом предлагая ему идти за ним следом. – То, что принято считать смертью, в реальности есть лишь смена одного плана бытия на другой, – продолжал он, поднимаясь в гору по едва заметной тропинке. – Совершив переход, или попросту говоря, переместив своё сознание, человек может вести осознанную жизнь в разных мирах.
– И где же в таком случае наш настоящий дом? – спросил его Егор.
Но ответ он уже не успел услышать: в палате вспыхнуло искусственное освещение, а волшебный свет надземного мира погас...
– Доброе утро, кому нужно измерить температуру? – спросила медсестра Верочка, переходя от койки к койке и подавая желающим термометры. Выглядела она свежей и бодрой, наверное, прошедшая ночь была тихой и спокойной, и ей удалось поспать в комнате для персонала.
Егор отказался от градусника. Сегодня эта утренняя процедура вызвала у него чувство глубокой досады. Ему хотелось накрыться одеялом с головой и побыстрее уснуть снова, чтобы продолжить незаконченный разговор с другом.
5.
Прошла неделя с тех пор, как Кира рассказала Диане о своём сновидении. Она жадно выслушала подругу и в её василькового цвета глазах мгновенно зажёгся живой синий огонёк.
Она решительно поднялась с постели, засунула босые ноги в тапочки и, наспех накинув домашний халат, заметалась по квартире.
– Кира, я очень тебе благодарна, но я тебя прошу, оставь меня сейчас одну.
Кира не стала ей перечить и поспешила уйти. Провожая её до двери, Диана обняла её и сказала:
– Пожалуйста, не обижайся на меня сейчас и не тревожься обо мне больше, самое главное ты для меня уже сделала. Я позвоню тебе через некоторое время. И пока не приходи ко мне, занимайся мужем, ему твоя забота сейчас нужнее.
Как только за Кирой закрылась дверь, Диана взялась за генеральную уборку квартиры, на которую у неё ушло два дня. Всё это время она прислушивалась к каждому шороху, обращала внимание на каждую тень и постоянно держала в памяти образ Сергея. Помня его неподражаемую улыбку, она стала улыбаться сама. Когда с уборкой было покончено, Диана надела самое лучшее платье, отправилась в салон красоты и привела в порядок свою причёску и руки. Красиво уложенные роскошные пшеничного цвета локоны рассыпались по ее плечам, на щеках заиграл румянец, а несколько поблекшая за последнее время кожа лица вновь обрела матовый оттенок. Каждое мгновение она ожидала заветного свидания и хотела предстать перед Сергеем в том виде, в каком он её знал и любил.
Они познакомились случайно на улице и вскоре поженились. Пять лет совместной счастливой жизни пролетели как пять дней. Единственная их взаимная печаль была связана с тем, что им очень хотелось иметь детей, а их всё не было и не было. Сыну Егора и Киры уже шёл четвёртый год, и Диана видела, с каким азартом с ним возился Сергей, когда ему предоставлялась такая возможность. Из него получился бы прекрасный отец.
В этом году друзья впервые решили провести отпуск вместе. Маленького Богдана на это время забрали к себе родители Киры. После недолгих сборов они отправились в путешествие по Кавказу и через некоторое время добрались до Терскола.
За день до намеченного похода на Эльбрус, прихватив фотоаппарат, палатку, спальные мешки, термос и бутерброды, Шаталины из шумного посёлка сбежали вдвоём к водопаду Девичьи Косы. Там было прохладно и малолюдно, лишь по тракторной дороге изредка проезжали автомобили. Выбрав место подальше от тропинки, по которой туристы по одиночке и группами изредка пробирались к этому памятнику природы, они поставили палатку так, чтобы её не было видно постороннему глазу.
В таком укромном и безумно красивом уголке дикой природы они провели вдвоём весь день, фотографируясь на фоне снежных вершин и у воды. Холодные упругие струи, берущие своё начала из ледника Кара-Баши, падали с тридцатиметровой высоты и в самом деле напоминали распущенные девичьи косы. Под водопадом они обнаружили небольшую пещеру и, оставив снаружи обувь и фотоаппарат, забрались туда из любопытства. Внутри было темно и сыро, изредка капало с потолка, и по стенам тоже кое-где сочилась влага.
– Серёжа, я вся мокрая и хочу есть! – как могла громко сказала Диана, пытаясь перекричать шум падающей и разбивающейся вдребезги воды. Сергей, нагнувшись, что-то поднял с земли, взял её за руку и, прыгая по камням, они выбрались обратно, а потом, посмотрев друг на друга и громко расхохотавшись, не сговариваясь, бегом направились к палатке.
Пока Сергей разливал чай и готовил закуску, Диана, завернувшись в полотенце, развесила одежду на просушку. Вокруг не было ни одной живой души, только в небе кружила какая-то большая птица, зорко высматривая добычу. Диана встала спиной к солнцу и потрясла головой, пытаясь побыстрее высушить мокрые волосы. Потом её позвал Сергей, она юркнула в палатку и оказалась в его тёплых и крепких объятьях.
Свежий воздух, монотонный шум водопада, солнце, дурманящий запах хвойных растений, трав и цветов, покрытые снегом древние вершины, – всё это великолепие вызывало в их душах невообразимый восторг, ощущение счастья. А когда человек счастлив, он любит с удвоенной силой, целиком растворяясь в том, кого любит. Каждая клетка тела, каждая молекула, каждый атом стремятся к слиянию тем сильнее, чем больше к этому стремится душа, и тогда простое объятие – это головокружительное взаимопроникновение.
Они смотрели друг другу в глаза, и не могли оторваться, осыпали друг друга поцелуями и не могли остановиться, их руки крепко сплетались и не могли разъединиться… Высшее Начало Природы говорило языком двух влюблённых, нашёптывая нежные слова, любуясь красотой обнажённого тела и пылая огнём беззаветной любви.
Таким был последний день их совместной жизни.
Снова и снова, шаг за шагом Диана перебирала в своей памяти все подробности этого дня, вслушиваясь в воображаемый голос Сергея, всматриваясь в его глаза. Из найденного им пещерного жемчуга ювелир изготовил ей небольшой кулон, и, повесив его на цепочку, она с ним всё последнее время не расставалась.
Было уже далеко за полночь. Затих за окном городской шум, через настежь открытое окно долетали порывы свежего горного ветра. Абсолютно чёрное южное небо, усыпанное крупными звёздами, словно волшебным сверкающим куполом накрыло засыпающий город. Диана давно погасила в комнате свет и легла в постель. Космическая бездна смотрела на неё через окно тысячами беспристрастных глаз, и она с изумлением отметила, как умиротворённое спокойствие стало вливаться в её израненную душу. Мгновенно всё изменилось: разомкнулись невидимые границы, и внутри себя самой она обнаружила другой мир и другую себя.
Она очень спешила туда, где Он давно ждал Её и уже шёл Ей навстречу. Они бросились друг к другу в объятья и тут же были охвачены с ног до головы пламенем, которое не обжигало. Но, от его воздействия их тела стали невероятно пластичными. Они оба почувствовали, как элементы одного из них соединяются с элементами другого, создавая новый тип единого для них тела, подобно тому, как в плавильной печи из двух разных металлов создаётся новый сплав, а затем из него отливается новая форма.
О, какое это чудо и какое блаженство – единство слившихся в одно целое Двух противоположных Начал!
Каждый из них продолжал оставаться самим собою, ощущая другого так же ясно, как самого себя, и в этом была скрыта тайна полноты Бытия и гармонии человеческой души.
Диана очнулась в состоянии безмятежного покоя. Пережитое таинство было настолько реальным и глубоким, что её недавнее горе навсегда утратило свою значимость и власть над ней. Она знала, что в её сокровенном внутреннем мире всё иначе.
6.
Егор медленно выздоравливал. После первого курса реабилитации результаты были очень обнадёживающие, – он уже передвигался без посторонней помощи. Высокий и широкоплечий, он не щадил себя, заставляя своё тело работать. Внешне Егор почти не изменился, только поседели виски, да в карих глазах затаилась грусть.
Кира пошла на курсы медсестёр, чтобы самой оказывать ему необходимую помощь, и уже подумывала о смене профессии.
Маленький Богдан за лето подрос, донимал родителей каверзными детскими вопросами и шалостями.
В жизни Дианы тоже произошли радостные перемены. В начале весны у неё родилась дочь. Малышка появилась на свет в день рождения её отца. Она дала ей имя Любовь.