В каждом городе, в каждом населенном пункте есть место, любимое всеми его жителями. В Киеве - это Крещатик, в Одессе – Дерибасовская, в Николаеве – Соборная, в Москве – Арбат, в Санкт-Петербурге – Невский проспект, Херсоне - улица Суворова…
Здесь люди гуляют, решают свои деловые вопросы, признаются в любви… Да мало ли что можно делать на любимой улице?..
В районных же центрах этим местом по воскресным дням, становится рынок, который являет собой не только пункт купли и продажи, но и обсуждения населением местных событий и происшествий. За неделю таковых скапливается столько, что и времени не хватает на их обсуждения.
Именно рынок и есть точка рождения невообразимых небылиц и сплетен. Здесь и казнят, и милуют, и возвеличивают, и свергают, и втаптывают в грязь… Достается всем без исключения.
Так было, и так будет. Ведь сущность людей от времени и ситуаций никогда не меняется.
Вы никогда не были на сельском рынке?
Жаль!
Будет возможность, непременно посетите. Зрелище - потрясающее. Заодно и продуктов качественных купите.
С чем бы сравнить его?
По изобилию, с раем, разумеется. А по состоянию…
Вы слышали растревоженный пчелиный улей?
Нет?
А как одновременно встречает огромная стая уток поутру свою хозяйку?
Вот это – то же самое. Только всё это усилено в десятки раз.
А запах!..
Голодный обморок получить можно.
И чего здесь только нет: мясо - всех сортов и видов, молочных продуктов – видимо-невидимо. А мед! И липовый, и гречишный, и подсолнечный, и с разнотравья…
Овощи, фрукты…
Соленья, варенья…
Дичь живая, дичь битая…
Наверное, проще перечислить, чего здесь не продается.
И все ходят от одного ряда к другому. И с каждым разом их сумки и баулы наполняются и тяжелеют. И, в конце концов, становятся неподъемными.
Но это одна сторона медали. Есть у рынка и другая… Она не видна невооруженному глазу. Цвет ее темен, вкус горек, да и вид не очень мил глазу.
Пройдемся тихонечко по рынку и послушаем, о чем говорят люди. Может, что интересное и услышим.
- Ой, Маруся, здравствуй! Ты не болела? Месяца три тебя видно не было. Может замуж вышла, да с молодым-то мужем и на Гавайи укатила, справлять медовый месяц? – захохотала подруга.
- Здравствуй Тамара. Скажешь, прямо, замуж… - тоже засмеялась Маруся, прикрыв ладонью беззубый рот, - К дочке ездила, Лене. Два с лишнем месяца у них жила.
- Так она же у тебя где-то за границей проживает. Помоталась, помоталась, да и за иностранца выскочила. Где живет-то, забыла.
- Да я тоже выговорить не могу. В каком-то Бурге. В Германии.
- Эка… - Тамарин рот повело в сторону, - И как ты туда попала? Ползком
через границу?
- Почему ползком? – обиделась Маруся, втянув губы глубоко в себя, - Поездом до Москвы, а оттуда самолетом. Там зять на машине встретил.
- Ба-а-а!.. Чудеса-то, какие… Кто бы мог подумать?.. Ленка, шалава, у немцев… И хорошо живет?
- Тебе какая разница? Черноротая ты, Томка, баба. Всех тебе надо осудить, всех с дерьмом смешать… У самой один сын вор, другой наркоман, а дочери, что нагуляла от Вальки Сидорова, уже сорок пять лет, а все на танцах мальчиков развращает…
- Тьфу, на тебя, сволочь поганая!
- И на тебя, паразитка, тьфу!
И женщины, непримиримыми врагами, расходятся в разные стороны.
- Привет, Гриша. Ты футбол смотрел вчера?
- Нет. Крышу с зятем перекрывали до позна. Устал… Даже не мылся, не ужинал. Пошел в сарай, упал в сено… и до утра.
- И правильно сделал. Такого позора я давно не видел. Страна, - по карте три дня шагать… Население, - 143 миллиона… И из этого числа не могут выбрать одиннадцать человек с прямыми ногами. Позор! За Державу обидно! Я чуть телевизор не разбил.
- Зато, в нашем чемпионате весь мир играет. И откуда только нету… А вот отечественных-то и не видно. А мы смотрим, разинув рот... И радуемся, как ненормальные. «Спартак» победил «Торпедо»! А кто из них «Спартак», кто «Торпедо», - не ясно. Все черные! Деньги, между прочим, наши с тобой прожигают.
- И наши, недоумки, тоже жалуются, что им мало платят. Я бы за такую игру их повыгонял всех. Пусть помощниками на комбайне поработают. Сразу играть научатся!
- Помнишь раньше: Яшин, Стрельцов, Хурцилава, Метревели… А игроков киевского «Динамо» вся страна знала, даже младенцы.
- Тьфу! Не хочу и говорить про вчерашних недоразвитых. Держи, Гриша, пять… До встречи!.. Пойду я.
- Здравствуйте Елена Петровна! Видела вашего сына. В отпуск приехал? Красавец, получился, писаный. А как ему форма идет! Просто бравый офицер! Не захочешь, а влюбишься. Я на почту как раз ходила, брат с Сибири перевод прислал, а Миша в Военкомат шел отмечаться. «Здравия желаю! - говорит, - тетя Оля». Постояли с ним, поговорили. Сегодня, кстати у Лены день рождения. Приходите, пожалуйста, приглашаем вас. На девятнадцать… Будем мы с Сашей, да вы. Лена моя на шестой курс перешла. Профессию выбрала, упасть, не встать, - нейрохирург. Говорит, что нравится. А мне страшно. Не женская специальность.
- Спасибо Олечка! Миша говорил нам об этом. Обязательно придем.
- Хочу мясца хорошенького взять и пельменей налепить. В доме сейчас рук много у меня, пусть лепят. Ну, побежала я, Елена Петровна. До свидания. До вечера.
- До свидания. Олечка, может мне прийти помочь тебе?
- Спасибо. Сами справимся.
- Васек, здорово! Ты один или со своей?
- Привет! Странный вопрос, конечно со своей.
- А где она?
- За медом стоит. Я яблоки сторожу.
- О! Закуска мировая. Давай быстренько по стаканчику. У меня классный самогончик есть.
- А где стакан возьмем? Или из горла будем?
- Не гони волну! Сейчас организую на время у бабок с семечками. Запомни, семечки весь водочный дух убивают. У меня они постоянно в кармане.
- Мужчина! Это молодая картошка?
- Очень. Еще даже не целована.
- Если это шутка, то не смешная.
- А если ты умная такая, зачем молодой картофель осенью ищешь?
- Федька, правду говорят, что ты курить бросил или брешут?
- Правду, правду. На водку денег перестало хватать.
- Может и мне…
- Василий Петрович, вы слышали, что в мире делается? Я в шоке.
- Тебе делать дома нечего, вот целый день у телевизора и сидишь. Сколько тебя знаю, столько ты и в шоке. Мы не разговаривать сюда пришли, Вася, - женщина потянула мужа за рукав, - Пока скупимся, - и обедать пора. Пойдем, быстренько, узнаем, почем сливу продают. И поглядывай по сторонам, может алычу кто привез.
- Лиза, ты слышала, к нам писатель приезжал. Упасть не встать. Если не космонавт, то писатель. Все лезут из грязи в князи.
- Откуда он взялся у нас-то.
- Чай здесь родился.
- Да кто ж такой?
- Сын Зойкин. На Набережной жили. Голь перекатная была. И врач, и писатель… Хрен он моржовый, а не писатель. Улыбается, цветочки… И наши дуры поперлись на встречу с ним. Что там смотреть? Жили мы тут без писателей и жить будем. Не может у нас быть ни художников, ни писателей, ни артистов… Рылом не вышли.
- А ты читала, что хоть он пишет?
- И не собираюсь. Зрение только портить. Умного, небось, ничего не сочинил.
- Зря ты Валентина так. А мне, лично, интересно. Схожу в библиотеку, почитаю. Что ж мы тут все тупые такие и ни одного талантливого человека не может народиться? А если это той Зои сын, то он был хорошим мальчиком. Долго на флоте служил.
- Хочешь время зря убить, читай. А я не буду на всякое дерьмо зрение своё портить. Ты чего на базаре делаешь? Аль так пришла?
- Хрен надо купить, чеснок, укроп… Огурчики хочу закатать.
- А я за хлебом. Если сушки будут, - тоже возьму. Мой где-то откапал самовар, исправил его… Теперь чай по буржуйски пьем, как в старину. В сосенки за шишками ходим. Не чай – сказка. Заходи. Посидим. Заодно, потом нам, сирым, про «гения» нашего расскажешь.
- Миша, что твоя картошка? –
- В этом году совсем плохая. Ни одного дождя. В пыли растет.
- А у меня ничего. Я ее через день поливаю.
- И я бы поливал, живя рядом с водой. У меня всё посохло. Помидоры, огурцы… Не хочу и говорить. Сердце щемить начинает.
- Слава Богу, что хлебушек в этом году уродился. И свекла сахарная хороша. Не переживай, с голоду не помрем.
- Ты на рынок зачем пришел?
- Да так. На людей посмотреть, себя показать. Новости послушать. Скучно дома сидеть.
- Я тебе в этом сегодня не помощник. Хочу погреб овощами забить, пока не подорожали. Своего в этом году нет. Арбузы еще хочу засолить. Ну и остальное по мелочам.
- Давай, Миша, не буду тебя отвлекать. Если надумаешь картошку брать, я тебе по дешевке продам.
- Взял бы мешков десять.
- Будет тебе десять. В пятницу под вечер приезжай. А я к этому времени накопаю, отсортирую…
- Спасибо. До пятницы.
- Тётенька, а чем вы кормили гусей, прежде чем их забить?
- А чего это тебя так резко заинтересовало?
- Тоже, как и они, хочу похудеть.
- Записывай. Вода по стакану три раза в день. А на ночь зубчик чеснока от беременности.
- Это что-то народное? От матери перешло?
- Сорока на хвосте принесла. Иди отсюда. Продукцию загораживаешь.
- Видал, как на Артиллерийской, на дороге, земля осела? Ни проехать, ни пройти. Три месяца… И никто палец о палец… Зиму ждем!
- Говорят, денег нет.
- Откуда же им взяться, если начальство себе такую крутую машину купило. Не за свои же!
- Сажают их, снимают, а толку, как не было, так и нет. Ничего не бояться. И земля под ними не горит!
- Ты слыхала, Верка, что творится?..
- Нет, тёть Ань. А чё?
Ванька Слепцов на уборку уехал. А к его королеве Санька Симонов переехал. С этим кобелём пол поселка переспало. И она, дура, туда же.
- А чё, мужик красивый.
- И у тебя башка не на месте.
- Колька, слышал, на Марсе воду нашли.
- Ты ее пил?
- А-а-а… С тобой говорить, как со стенкой. Что не скажешь, ничему не веришь.
- Я верю в то, что можно потрогать руками. Вон у Машки за пазухой или, скажем, вот эти груши.. А остальное?..
- Иди уже, неверующий Фома.
- Сам иди. А воды достанешь марсианской, приноси. Попьём вместе.
- Дураком был, дураком и останешься.
- Тетя Люба, правда, что ли у Спиридоновых бычка украли.
- Не бычка, а телочку. Уже нашли, кто это сделал. Витька… Фамилию забыла. Да знаешь ты его. Недалеко от заправки живет. Три дня как из тюрьмы вышел. И снова туда. Чё им спокойно не живется? Дураки, честное слово.
- Лена, ты где такую большую морковь брала?
- С машины. У весовой стоит. У них там всё есть. Да не спеши ты. Им торговать и торговать. Купишь еще.
- Нет, побегу. У меня дел сегодня, выше крыши. И обед приготовить надо, и стирку затеяла, и в доме прибраться хочу. Ребята сегодня из лагеря приезжают. Извините. В следующий раз поговорим.
- Нина! Нинка, иди быстрее сюда.
- Некогда, тетя Лена, пока дети спят, решила за молочком сбегать.
- Не скиснет твое молоко. Ты послушай, что я тебе сейчас скажу.
- Времени нет, тетя Лена. Дети проснуться, плакать начнут.
- Ничего с ними не случится. Побольше поплачут, поменьше пописают. Ты мне лучше скажи, где твой сегодня ночью был?
- Дома спал. Со мною рядом.
- Врешь!
- Вот вам крест, - перекрестилась Нина.
- А кто же к вам сегодня ранним утром через забор лез? И пиджак Лешкин…
- Это, брат, Коля. Рыбу принес.
- А я думала, твой загулял. Издали они похожи, как две капли воды.
- А вы тетя Лена когда-нибудь ложитесь спать? У вас все, кто ходит ночью, - гулящие, либо воруют, или еще чем-то непотребным занимаются.
- Иди уже за своим молоком. И никак тебе не угодишь. Вечно тебе всё не нравится. А вот Лешка возьмёт, да и загуляет.
- Я сама с этим как-нибудь разберусь. Без вас.
- Гляди, девка… Не ошибись.
- Не ошибусь, тетя Лена. Не волнуйтесь.
- Сыночек, гречка твоя почем? – старушка подслеповато потрогала руками крупу.
- Дорого, бабушка.
- И сколько дорого?
- Лучше манку купите. Я скажу, а вас «кондратий» хватит. Отвечай потом за вас.
- Генка, сволочь, я час тебя по рынку ищу.
- А чё меня искать? Вот он - я!
- Я тебя, где поставила? Сказала, чтоб ждал. А ты куда поперся? Водку с друзьями жрать?
- Ну, выпил бокальчик пива. Нельзя?
- Всем можно, а тебе нельзя. Вон рожа какая красная, хоть прикуривай! От пива такой не бывает, – женщина с размаху бьет его кулаком в лицо. У мужчины из носа начинает бежать кровь.
- Ах ты тварь! Позорить меня перед людьми! Получай, сука! – и он тоже со всего маху бьет ее в грудь. Та, со стоном, падает навзничь. Сумки разлетаются в разные стороны
Пошарив среди покупок, Геннадий находит кошелек, забирает его и скрывается в толпе.
Женщина пытается встать, но грузное тело постоянно заваливается на бок. Изрыгая грязные слова, она, наконец, собирает поклажу и, рыдая, идет домой. Теперь ждать мужа ей придется очень и очень долго. Пока не нагуляется, не придет.
- Ты слышала, Валька Панина третий раз замуж вышла.
- Брось ты… За кого?
- Илью Спиридонова.
- Так ему под семьдесят.
- Зато дом больше ста квадратных метров, огород двадцать соток, машина… И помимо того… Всю жизнь в торговле проработал. А ей троих деток поднимать. Я бы с этого Илюши сама каждый час пылинки сдувала…
- И не красивая совсем, а повезло…
- Что ищем, молодой человек?
- Разводной ключ.
- Только что, вон тот мужик забрал. Разводиться пошел. Есть ключ, открывающий любые женские сердца. Не дорого. Бери.
- Нет. Стена упала.
- Повезло стене. Тогда возьму ключ на двенадцать.
- Молодец! Жизнь надо начинать именно с этого ключа!
- Свиридовы старую машину еще не продали, а новую уже купили. Откуда деньги у людей?
- А чему тут удивляться? Весь лес в его руках.
- А ты, гляжу, юбку новую себе пошила.
- Галька привезла целый ворох вещей. Носить не носит, а выкинуть жалко. Вот и донашиваю.
Рынок…
Его богатство и колорит ни с чем нельзя сравнить. Именно на ярмарках Гоголь находил свои персонажи.
Именно рынок и есть точка рождения невообразимых небылиц и сплетен. Здесь и казнят, и милуют, и возвеличивают, и свергают, и втаптывают в грязь… Достается всем без исключения.
Так было, и так будет. Ведь сущность людей от времени и ситуаций никогда не меняется.