Колыбельный дом. часть 3

                КОЛЫБЕЛЬНЫЙ ДОМ, ЧАСТЬ 3

                ТЕНЬ ОТ ДЫМА

План мести Семена был таков: он сделает все, чтобы опорочить, опозорить, смешать с грязью дочь  самой верной подруги Людмилы, подруги, на глазах которой, без всякого сомнения, и разворачивался параллельный роман его жены с этим Неровным, черт его дери.
Почему он выбрал дочь Раисы, нежную и  еще совсем молодую женщину Фаину, мать двоих  маленьких детей, дружно живущую со своим мужем? Они-то причем? Они ведь никак не замешаны в канве его жизни, канве, которая ему до поры до времени казалась такой гладкой и чистой.
Семен знал ответ на этот вопрос. Раз Раиса так долго и тщательно покрывала Людмилу, раз она почти тридцать лет прямо смотрела ему в глаза, зная, наверняка зная, что у его жены роман, и даже не роман, а вторая, по сути,  ее семья,  зная, что дети, его сыновья,  вовсе не его, а этого Неровного, значит необходимо и отомстить через детей, а значит,  мишенью его мести будет Фаина.
Семен часто приезжал в дом Раисы, и когда была жива Людмила, и после ее смерти. Он считался другом семьи. С ним охотно делились семейным теплом и светом. Он мог остаться ночевать. Мог пользоваться банным халатом,  специально для него  купленным еще при жизни Людмилы. Он мог свободно общаться со всеми домочадцами огромного коттеджа, в котором было место и для собаки Боба и для кошки Ляли с ее котятами, и для двух детей Раисы - трехгодовалым  сынишкой   Марком  и  двухгодовалой дочуркой Яной.
С их отцом и мужем Фаины у Семена всегда были натянутые отношения. Алексей откровенно недолюбливал Семена с самого начала, будто предчувствовал в нем собственного обидчика и врага. Он сторонился Семена, старался не вступать с ним ни в какие разговоры,  не сидеть с ним за пиршественным столом по выходным и в праздники, отговариваясь  неотложной работой или  необходимостью заниматься малолетними детьми.
И действительно, Алексей мог часами играть с сынишкой и дочуркой, развлекая их то какими-то самодельными игрушками, то увлекая их в  подвижные и шумные игры, после которых он успокаивал их рассказами о  великанах, попавших в страну маленького народца по имени мюзоны…
Семен не раз хохотал над фантазиями Алексея, который ловко вплетал в свои сказки очень верные сведения о  протонах, нейтронах  и кварках. Дети получали уроки физики, астрономии и математики в увлекательной форме и с малолетства учились мыслить  и  правильно формулировать вопросы. Ему было обидно за своих, уже взрослых сыновей, которые  выросли неучами, грубыми и необразованными работягами, способными лишь крутить баранку машины какого-нибудь начальника (и то по протекции Людмилы), или рубить мясо в гипермаркете (тоже по ее же протекции, через Госсовет).
Уже задумав свой план мести, Семен с пятницы заезжал в дом Раисы, оставался ужинать, ночевал, и в выходные дни находил повод, чтобы не покидать этот дом.
Он часто плакал, особенно по субботам, сидя  за круглым накрытым гостеприимными хозяевами столом,  попивая водку или коньяк. Он  выпытывал у Раисы детали женской жизни Людмилы. Так как и Люда и Раиса еще и работали вместе, где трудился и Неровный, то Семен задавал вопросы о взаимоотношениях в Госсовете, о флиртах и связях, романах и адюльтерах. Раиса всегда смеялась, отшучивалась, говоря, что для  полноты сведений он может обратиться в особый Комитет  Госсовета  "Информация о связях", там ему все и доложат.
Муж Раисы  Олег (грузный, быстро лысеющий и стареющий мужчина, сделавший все для счастья своей семьи - и коттедж построил, и сад посадил, и образование прекрасное дал своей дочери, и свадьбу отгрохал на весь мир, и внуков  обеспечил  на всю их оставшуюся жизнь  денежными вкладами на их имя в  надежном банке в Жабраковичах) внутренне напрягался при  таких разговорах Семена с Раисой. Он что-то бурчал себе под нос, как правило, ронял кусок мяса на пол, сразу же прибегал Боб, быстро подбирающий это неожиданное лакомство. Собака тыкалась своей  мордой хозяину в руки, преданно смотрела ему в глаза и, казалось, улыбалась Олегу…
Семену в такие минуты хотелось выть похуже собаки, выгнанной из дома. Это ведь как раз он   рассчитывал на преданность, верность, почти собачью, а Людмила ему изменяла, как кукушка подбрасывая  чужих детей в его гнездо…
Его приезды стали несколько докучать хозяевам, но они делали вид, что всегда рады частым визитам   друга. Особенно их раздражали пьяные слезы Семена, его бесконечные жалобы на одиночество и личную неустроенность, метафизическую тоску по  ушедшей навсегда Люде.
Какое-то время,  пристально изучая распорядок жизни домочадцев, Семен  старался подружиться с мужем  Фаины. Он привозил для детей популярные энциклопедические издания  с яркими иллюстрациями,  покупал для Алексея дорогие специальные наборы инструментов для  поделок, один раз  он даже привез ноутбук последней модели с играми для малышей. Никаких кнопок и мышек, просто смотришь на экран и  двигаешься перед ним - можешь играть в лапту, можешь мчаться на автомобиле или лететь на самолете, а хочешь, будь рыцарем или ведьмой. Двигайся, и все, что будет на экране, станет тебе послушным, как наяву. Дети были в восторге. Алексей так увлекся, что не давал детям насладиться  виртуальным бадминтоном и играл сам…
В этот момент  Семен позвал Фаину выйти с ним на веранду, чтобы покурить. Она охотно согласилась,  и с чашечкой кофе, закутавшись в шаль от вечерней прохлады, вышла к нему…
Молодая, красивая, с ярким румянцем от  радости за детей, счастливо смеющихся  от новой игры, она возбуждала Семена. Самим своим присутствием она  дарила ему давно позабытое ощущение счастья и легкости.
Семен протянул ей сигарету,  дал прикурить  и очень пристально заглянул в ее глаза.  Фаина смутилась, ей показалось, что Семен смотрит на нее не как давний друг  семьи, а как влюбленный в нее мужчина.
Сад был окутан вечерней прохладой. Фонарь освещал два дерева так, что тень одного падала, колеблясь, на мощный ствол другого, создавая причудливый театр теней, будто два борца приближались и отталкивались, соединяясь своими телами в странных  изгибах. Кроны деревьев о чем-то  своем шумели, звезды протягивали к их  вьющимся гривам  свои лучи, Ночная жизнь сада становилась таинственной и  неподвластной  человеческой логике. Все вокруг было напоено радостью и любовью, но еще и какой-то вселенской тревогой, предчувствием близкой осенней грозы…
- Знаешь, Фаинночка,  тень от твоего сигаретного дыма падает  на твое лицо, отчего одна половина кажется счастливой, а вторая - трагичной. Я никогда не видел такого, можно я тебя по-дружески поцелую, смахну эту вторую - трагичную тень. Она совсем тебе не к лицу.
- Можно, - смеясь, ответила женщина, и подставила ему свою щеку. Семен ощутил запах свежести. Легкий пушок кожи - как на  спелом персике - привел его в исступление. Его поцелуй был глубоким и долгим, он пил ее, как пьет внезапно выздоравливающий  от неизлечимой болезни чистую родниковую воду. Оба задохнулись от волнения. Сверкнула молния, и  громыхнули раскаты грома, верхушки деревьев склонились почти наземь от порыва ураганного ветра. Зазвенели стекла окон. Им надо было возвратиться в дом…
Дети по-прежнему играли, Алексей же был чем-то удручен. Олег сказал Семену, что Алексея  вызывают с утра пораньше на работу, Сломался какой-то агрегат на установке по разгону кварков, так что придется ехать ему за тридевять земель незнамо на какое время. Раиса разлила чай, принесла домашнюю выпечку. Фаина  отказалась от вечернего чаепития и ушла укладывать спать  детей. Вскоре ушел и Алексей.
Семен смотрел на своих друзей - Раису и Олега - и  вспоминал о прежних вечерах в этом доме еще при жизни Людмилы. Олег словно  подхватил эту тему и стал рассказывать о  вечеринке годичной давности. Он все время спрашивал:
-Семка, ты помнишь, как мы резвились? Ты помнишь, как мы смеялись, когда моя Райка и твоя Людка  поставили сушиться  туфли на угли, оставшиеся после шашлыков. Они думали, что все угли прогорели, а они возьми  и разожгись, и сгорели одна  правая туфля от Людкиной пары и левая от Раисиной. И утром им не в чем было ехать на работу. Мы хохотали, а они ревели в два ручья.
-Сем, а помнишь, как мы ездили все вместе на озеро  Чаночь вблизи Гефсимании? Помнишь, как мы потом все в храм пошли, а нас не пустили, сказали, что и мы, и наши дети, и наши женщины в непотребном виде?
-Помню, Олег, конечно помню. Наши жены до утра на берегу сидели и исповедовались  воде да небу, а дети на их руках спали, как главные свидетели их непорочности. А мы в дурака резались и смеялись тоже  как дураки…
- Хорошее было время. Мы с Людмилой потом ездили в Гефсиманию. Молились. Причащались. Было ощущение, что каменные плиты с сердца сняли. Только ни к чему все это  было.
-Почему ни к чему? Мы с Раисой тоже были потом в Гефсимании. И тоже причащались и в источнике купались. До сих пор помню блаженство от легкости внутри себя и чистоты, будто вода сняла порчу какую-то несмываемую.
-Да обман все это, Олег. Сплошной обман. Не верю я сейчас никому и ничему, - грустно сказал Семен,
В этот момент в его душе с еще большей силой разожглась месть и обида, страшная обида, непрощаемая обида за свою поруганную жизнь во лжи, за своих-несвоих сыновей, за раннюю смерть жены, за все, что с ним произошло в жизни, за то, что ближайшие друзья, оказавшиеся лицемерными ехиднами,  не раскрыли ему глаза на измену жены…
Он резко встал и сказал, что хочет спать.
В эту ночь дом скрипел, были слышны шаги и странные пугающие шорохи, казалось, что злые духи  комфортно расположились  по углам и щелям и даже возле  камина. Кошка, несмотря на сильный ливень, ушла из дома. Собака свернулась кольцом, зажав хвост между ног, и открытыми глазами, с расширенными от ужаса зрачками, не мигая, смотрела в глубину холла, на мелкие дрожащие волны, вздымающие старый и тяжелый ковер, доставшийся Олегу еще от прабабушки…
Алексей уехал в командировку. Олег и Раиса ушли  на работу. А Семен и Фаина остались,  а также    Марк и  Яночка. Детей было жаль будить,  Фаинна в связи с отсутствием часов в школе решила оставить их дома.
Фаина работала в школе.  Преподавала  русскую литературу в старших классах, хотя внешне мало чем отличалась от своих учеников. Она была легкая, веселая, дерзкая, современная, и это несмотря на пристрастие к русской классике и  литературе русского зарубежья.
У нее были природные деликатность и чувство  меры во всем: в речи, косметике, стиле поведения. Ученики относились к ней с уважением, принимали, правда, не без некоторой доли иронии,  ее критерии  и  характеристики творчества  того или иного писателя или поэта. Их поражала ее феноменальная память - она могла читать наизусть отрывки из прозы и, конечно, стихотворения, даже тех авторов,  которые  не были включены в куцую школьную программу.
Фаина пила кофе, когда на кухню вошел Семен. Он был взволнован, как-то смущен, говорил невпопад и так же невпопад смеялся, потом вдруг заплакал. Фаина в первый раз в жизни видела, как плачет взрослый мужчина,  плачет дядя Сема (как она всегда, с детства, его называла). Нескучный  сад  упал к ногам.
Плоды и листья - все смешалось.
И лишь на донышке осталась
Свирель из вишни.
Ей в уста
Нескучный сад
все дует, дует…
Ему ответствует молва -
Нескучный сад
перезимует.
Ей захотелось его успокоить, ну почти как своего ребенка. Она обняла его сзади за подрагивающие от рыданий плечи, погладила уроненную на стол  седеющую, коротко подстриженную голову.  Казалось, что он не подает признаков жизни. Она обошла вокруг стола и  приблизилась к нему сбоку.
Семен неожиданно встал и обхватил ее всю своими крепкими руками. Она затрепетала и сдалась, как после обессиливающей борьбы. Он увлек ее в  спальню, где все и случилось.
В эти минуты он, конечно, не помнил ни о какой мести, ни о своем коварном плане. Он просто обладал, с яростью проголодавшегося зверя и   страстным вожделением стареющего, но сильного мужчины, молодой, красивой и  желанной женщиной. 
Фаина, вначале смущенная, а затем разгоряченная новыми и сильными ощущениями, шептала что-то вроде:  Семочка, Семушка, Семчик, Сэм… Она целовала его мускулистое тело даже там, где никогда не целовала своего мужа. Об Алексее она даже и не вспомнила ни разу. Она как бы перешла в другую жизнь, в другое пространство - пространство страсти, нежности и яростного, ничем не утоляемого желания. Вся литература и поэзия, все правила были устранены за ненадобностью и неприменимостью, они исчезли в другом, параллельном и непересекаемом с нынешним ее бытием, пространстве.
Фаина  за какие-нибудь полчаса переродилась - от нутра до души, она стала растленна, нецеломудренная, она стала другой: женщиной с двойной жизнью…
Затопали ножки Марка, затем послышался смех Яночки, перешедший в плач. Дети хотели есть, играть, видеть маму. А мама, потная и счастливо уставшая, лежала на постели, раскинувши ноги, руки, расслабившись и отдыхая, мысленно проигрывая весь сценарий своего падения в темноту животной страсти, где не было места никому, кроме Сэма, и ничему, кроме ласк и секса.
Все вместе они уехали в городской парк. Держась за руки,  смеясь, они отправляли детей на всяческие аттракционы, карусели, а сами без конца целовались, смотря открытыми глазами внутрь друг друга, не отрываясь, будто открывали Америку, новый материк, новую жизнь…
Вечером, возбужденные и уставшие, они вернулись в дом Раисы и Олега. Те не могли нарадоваться, глядя на то, как их друг занимается с детьми, как веселая Фаина ласково разговаривает со всеми, не уходя в свою комнату, чтобы подготовиться к урокам и проверять бесконечные тетради с домашним заданием бездарных учеников.
Так продолжалась вся неделя. Семен сказал, что бесконечно рад общению, что его боль угасла, что он стал приходить в себя и что он бесконечно  благодарен  участию своих давних друзей.
Неожиданно, поздней ночью, вернулся Алексей. По законам плохих детективов, он нашел свою жену в постели Семена. Она крепко спала в его объятьях и наотрез отказалась что-либо объяснять.
К утру выяснилось, что Фаина приняла решение расстаться с Алексеем. Он ушел из дома, хлопнув дверью. Дети плакали, не понимая, почему все кричат на дядю Сему.
Олег кричал, что  Семен изверг и враг рода человеческого, что Фаина, по сути, еще ребенок, особенно для него, пятидесятилетнего  дурака, вдовца и сексуального маньяка. Олега через два часа мужской истерики  увезли в больницу с обширным инфарктом.
Раиса была вначале нема, она никак не могла взять в толк, как такое могло случиться в ее доме, на ее глазах. Она спокойно, как всем тогда казалось, разговаривала с Семеном, просила его объяснить случившееся.
- Фаина мать двоих детей. У нее семья. Зачем ты поломал ее жизнь? Ты знал ее с детства, наши дети росли вместе. По сути, ты занимался инцестом. И как она будет одна поднимать двух детей на ноги. Ее зарплаты едва хватит оплатить коммунальные услуги, кто будет всех содержать? На Олега, после инфаркта, - и еще неизвестно, останется ли он жить или нет, - надежды мало. А мне, ты же знаешь, скоро на пенсию. Что ты с нами со всеми сделал? За что ты так нас всех наказал?
-За что? - переспросил Семен.
- Ты спрашиваешь меня, за что? Ты что, сама  не знаешь, за что? За всю мою исковерканную жизнь. За то, что ты все знала о связи Людмилы и Неровного, и ни словом никогда не обмолвилась, не предупредила меня. За то, что я растил чужих детей, детей от Неровного.
-Ты сошел с ума. У них не было никакого романа. Это твои дети. Людмила любила тебя больше собственной жизни. А Неровный, да, он ухаживал за ней. Можно сказать, преследовал ее своей влюбленностью. А как было ее не любить, ты и сам знаешь, какая она, твоя, слышишь, дурак, твоя и только твоя Людмила! И, кроме всего прочего, Неровный - импотент, и он использовал на службе видимость романа с ней, чтобы сохранить статус нормального мужчины. Это у него дети  из Банка спермы, говорю это только сейчас, потому что всегда сохраняла  чужие тайны, хранила верность данному слову. Ты бы знал, как он однажды рыдал у меня на плече, признаваясь в том, что у него есть все,  кроме  возможности  быть настоящим мужем и отцом своих детей. Эх ты, Семен, что же ты наделал?! Ведь и года еще не прошло после смерти Людмилы, зачем ты так осквернил ее память, будто ты не человек, а зоор какой-то!
Раису увезли на "Скорой помощи". У нее открылось кровотечение, пришлось делать операцию, и она провалялась на больничной койке около трех недель. Ее так никто и не навестил. Олег был в больнице. Ему поставили шунты в сердце. Телефон Алексея  был недоступен, а место его пребывания было неизвестно.
Фаина  занималась домашним хозяйством и детьми. На уроки она приходила вялая и полубольная. Ее донимали головные боли и желание умереть. Ее ум  и сердце не вмещали обыкновенной и простой мысли, что Семен все это подготовил и совершил ради мести за несуществующий роман его умершей жены с неизвестным ей дядькой, который работал вместе с ее мамой и тетей Людой и был импотентом.
Она внезапно вспомнила, как она вышла на веранду покурить с Семеном, о тени от сигаретного дыма, тени, перечеркнувшей и ее лицо, и ее жизнь, о театре теней в вечернем саду. И вдруг она поняла сакральный  смысл  стихотворения Тютчева:

Как дымный столп светлеет в вышине! -
Как тень внизу скользит неуловимо!..
"Вот наша жизнь, - промолвила ты мне,-
Не светлый дым, блестящий при луне,
А эта тень, бегущая от дыма…"


С МОЦАРТОМ

Жили-были две подружки: Вета и Ирина. Обе учились в Китебске в школе  в восьмом классе. Вета писала стихи и была гуманитарием. Ирина решала задачи и играла на пианино. Вета была светленькой, Ирина темноволосой. Они были очень разные и в то же время очень похожие - по душевной организации. Обе видели иногда одинаковые сны с  одной и той же мелодией. Это была музыка Моцарта. Ирина знала, чья это была музыка - она же училась в музыкальной школе. А Вета и не могла знать, потому что  музыка была только в радиоприемнике, вся насквозь зооровская, зомбирующая мозги как взрослых, так и детей.
Классическую музыку играли только тогда, когда кто-то из окружения Всевластителя умирал и ожидались пышные государственные похороны. Если же уходил из жизни сам Всевластитель, то музыку играли целые сутки под управлением дирижера Темносланова, которого все знали как главного хормейстера  траурных церемоний. У Веты даже были стихи, которые начинались так: "Раз музыка, - так значит кто-то умер?.."
Однажды обе девочки приехали в Темные Ляды. Обе были поражены великолепием столичного города. Их восхитили фонари, яркое освещение проспекта, огни цирка,  где показывали  воздушных акробатов, дрессированных тигров и клоунов-лилипутов.
Впервые увидев маленьких людей - лилипутов, обе девочки глубоко задумались о превратностях человеческой природы. Вдобавок  утром они встретили человека с черной, как  шоколад, кожей, и белыми, как снег, зубами. Они никогда не видели таких людей, и даже не знали, что такие бывают.
Ирина должна была раньше Веты покинуть столицу. Вета осталась в Темных Лядах. Она долго ходила по книжным магазинам, где продавались книги на разных, вовсе ей незнакомых, языках, с яркими обложками и невиданными иллюстрациями. Случайно она зашла в магазин "Ноты", где можно было купить  монографии о великих композиторах, ноты, грампластинки с записями лучших исполнителей и самых знаменитых  дирижеров. Вета  купила для Иры пластинку  с симфонией Моцарта, купила чисто интуитивно, не зная, ни что это за музыка, ни почему именно Сороковая симфония была ею выбрана.
Пластинку она подарила Ире  в день ее рождения. Ире исполнилось шестнадцать лет. Она стала красавицей, с яркими  черными глазами, на дне которых играли, переливаясь, бриллианты, казалось, что своими глазами Ира может осветить всю вселенную, погружающуюся в ночную дрему. Эти бриллианты загорались особенно ярко, когда вместе с Ветой  она слушала музыку Моцарта.
Это был особый ритуал. Как правило, в субботу, когда ее родители уезжали на дачу, Ира приглашала Вету к себе, и вместо того, чтобы готовиться к выпускным экзаменам, девочки, как   завороженные, часами вслушиваясь в каждый звук,  переживали музыку Моцарта как откровение, как знаки судьбы, как пророчество и обещание будущего.
Музыка Моцарта была больше всего, что они успели узнать за свои шестнадцать лет;  она была даже больше их первых наивных влюбленностей в соседских мальчишек. По ночам они говорили о своих чувствах, о предпочтениях, и однажды поклялись, что никогда не будут замужем за человеком с пузом. Им тогда казалось, что пузатый, толстеющий и лысеющий мужчина самим своим обликом оскорбляет эстетическое чувство и даже сам факт пребывания Моцарта на земле.
Моцарт стал критерием их выбора. Моцарт стал точкой отсчета, координатами  их жизни, которая сложилась у каждой по-своему.
Однажды,  в летний день, после принятия гостей  у себя в загородном доме, Вета листала старый блокнот и натолкнулась на номер телефона своего друга еще со времен студенчества.  Она и молодой человек Саша Зинило  поступали на филологический факультет Остромысля. Саша был из Озерска, небольшого городка, где текла  величавая река Менам и где родился известный художник Изорский, создавший знаменитые полотна с изображением Мадонны, чье лицо выражало бесконечную любовь и тревогу за судьбы человечества.
Саша был ценителем прекрасного, он свободно владел несколькими языками, был от природы грамотен и талантлив. Щедрый к друзьям, он  уже тогда, в пору юности, многим  казался не от мира сего, а то и просто юродивым. В те годы студентов первых курсов в сентябре отсылали на полевые работы по уборке картофеля. Всех располагали в бараках, мало приспособленных  для  человеческого пребывания, всех кормили с котла. Если повезет, то готовили  местные стряпухи, если нет, то приготовлением пищи занимались дежурные из группы студентов.
Наша группа работала в Сечненнском районе, Сашина  была практически рядом, всего в двенадцати километрах от нашей деревни.  Там была молочная ферма, и чтобы общаться со мной, он  напросился на должность молочника. Ему дали старую и малоподвижную кобылу, на которой он преодолевал по бездорожью эти километры и успевал мне махнуть рукой, когда наш отряд стройно выдвигался к краю очередного картофельного поля.
От сырости, неустроенного быта, принципиальной  неготовности жить таким образом, чтобы с раннего утра и до позднего вечера копать, не разгибая спины,  картошку, я заболела острым бронхитом. Все меня оставили в покое, даже отменили мои дежурства на кухне. Я просто лежала на чьей-то кровати с лоскутным одеялом бабы Нюры, которая пустила меня в свой утлый домишко из жалости к тонкой, как тростинка девочке, тяжело заболевшей. О том, чтобы отправить меня в город, в больницу, не было и речи. Куратор, то есть преподаватель, мог лишиться своей зарплаты, если бы не привез  всех (по счету голов) студентов  назад с полевых работ.
Каждое утро Саша, привязав кобылу к забору, сидел  возле моей постели, выпаивая меня  молоком, которого я с тех пор не могу терпеть. Он рассказывал мне всякие забавные случаи, а потом, к обеду уезжал в свою деревню, где его уже с нетерпением ждали голодные студенты.  Все было хорошо, пока шли дожди  и было холодно. Но в пору бабьего лета, в пору, когда солнце возвращается на короткое время, чтобы еще раз оглядеть красоты и дары лета,  молоко в цистерне  на привязанной к забору кобыле стало быстро киснуть. Сашу уволили с его почетной должности  молочника и отправили на поле  убирать картофель.
Вечерами, он, пробираясь пешком то по лесу, то болотами, то открытым полем, чтобы было покороче, а значит, и быстрее, приходил ко мне и часами сидел в небольшом палисаднике на кривой скамеечке под окном, напротив которого стояла моя кровать. Мне становилось все хуже и хуже, и я не могла даже выйти к нему. Баба Нюра категорически запрещала входить всем мужчинам  в свой дом, где лежит, как она говорила  молода красна девица, лежит не шевелится.
Саша так сидел до рассвета, а потом уходил, чтобы выйти вместе со всеми копать картошку. Чем бы все это закончилось, я не знаю, но за мной приехали родственники и забрали меня на лечение.
При чем здесь Моцарт, - спросите вы. А вот причем. Саша тихонько насвистывал, помогая себе  самодельной дудочкой, мелодии из "Волшебной флейты" Моцарта. Его, иногда  фальшивое, исполнение, давало мне силы жить. Кроме того, я видела в то время волшебные сны, в которых музыкальные темы переходили в необычно красочные живописные полотна, на которых я видела лики ангелов и святых.   Засыпая под мелодии Моцарта и просыпаясь, я не замечала ни убогости обстановки, ни скудный однообразный паек, не чувствовала ни скуки, ни страха смерти.
Наши пути разошлись. Я встретила другого человека и вышла за него замуж. Я  счастлива в браке, люблю мужа и детей. Иногда, очень редко, с периодичностью один - два раза в год Саша объявлялся. Он то неожиданно вспоминал мой день рождения, то  приходил поздравить с Пасхой или Новым годом.
Немногословный, он внимательно всматривался в мое лицо, разговаривал с моим мужем, который достаточно спокойно относился к моим друзьям и знакомым, а если и ревновал, то виду не показывал и никак не обнаруживал своих истинных  чувств. Однажды Саша подарил мне икону Богоматери, сделанную им собственноручно. Это была гравюра на медной пластинке, очень тонкой и искусной работы. Еще у меня   от него сохранились сахарница, выточенная им из дерева, и, достаточно грубоватый, подсвечник, тоже из дерева.
Мы иногда общались по телефону.  Он читал свои стихи, совершенно бесхитростные, наивные, почти детские, но очень мелодичные и чистые  по тону. Иногда рассказывал о своих перипетиях. Их было множество.
Он разошелся с первой женой, родившей ему дочь, которую он тайно крестил в православие (и это при том,  что мать этой девочки была ревностной иудейкой и известным ученым-гебраистом). Второй раз он женился, крайне неудачно, выбрав женщину, с которой никак не был схож ни характером, ни темпераментом, ни стилем жизни. Она посменно работала  на мебельной фабрике, обладала отменным аппетитом, была грубовата в общении и хотела только одного - хорошо и плотно поесть и наконец-то выспаться, выспаться на всю оставшуюся жизнь. Но как раз на утро ей надо было подниматься до зари и пешком, через весь город, плестись на фабрику, где ее ждали тяжелые рулоны обивочной ткани, которые она кроила и прибивала гвоздями к фанерному остову убогих колченогих диванов и таких же убогих  кресел. Ее всегда донимала пыль и звук  режущего станка, а также привкус железа во рту. Гвозди, для удобства и быстроты работы, она держала  не в руке, а в зубах. Ей совершенно было наплевать на все духовные пики человечества, а Моцарта она не то чтобы не любила или не понимала, она его просто не знала и никогда не слышала его музыки.
Во втором браке у Саши родился сын Павел. Зинило работал преподавателем в школе. Вначале учил языку и литературе, затем стал преподавать физкультуру, затем давал уроки труда. (Наверное, икона, сахарница и подсвечник были сделаны  им на этих уроках, проходивших в полуподвальном помещении с длинными рядами давно устаревших допотопных инструментов - столярными и слесарными  станками, тисками, точилкой по металлу и тому подобное.) Конечно, он пил. И при этом играл на баяне, губной гармошке, гитаре и даже организовал кружок детского хорового духовного пения. Его хор ездил куда-то на гастроли, о чем он взволнованно мне рассказывал, опять же по телефону.
В конце концов, его выгнали за пьянство из школы. Саша пропал из моего поля зрения на несколько лет. Говорили, что он работал водителем у какого-то мафиозного босса. Потом рассказывали, что он ловит рыбу в местной речке Сволочь и продавал ее как отраву для надоевших уличных котов. Поговаривали, что он стал бомжом и вообще нигде и не живет, и не работает, а слоняется по улицам,  что-то напевая себе под нос.
Однажды поздно вечером он позвонил мне и сказал, что вернулся жить к себе на родину. Там был дом, где доживали свои дни его мать и сестра, слепая от рождения. Отец давно умер, так что мужские руки там были просто необходимы.
Саша рассказывал, что в городке много псов-убийц, охотившихся за  бомжами и запоздалыми путниками. От них нельзя  было отбиться ни  палками, ни ножами, ни камнями.  Псы-убийцы выслеживали добычу и нападали стаей. К утру не было и следов их варварского пира - все было растаскано и проглочено. Говорил также, что развелось много наркоманов, среди которых есть совсем юные, почти дети, начиная с шестилетнего возраста. Рассказывал, что он зарабатывает на жизнь тем, что водит экскурсии по местам  жизни и творчества Изорского,  и иногда, особенно приглянувшимся ему туристам,  показывает свою слепую сестру, черты лица которой до странности очень напоминают черты знаменитой Мадонны  Изорского.
Однажды он позвонил мне очень ранним утром и сообщил, что вечером упал в глубокий колодец и разбился. Ничего не поломал, но ушиб, очень тяжело ушиб, все тело. Тогда-то я и попросила дать мне номер его телефона и  записала его где-то сбоку в старом блокноте.
Шло время. Происходили какие-то события в моей семейной и деловой жизни. Я защитила диссертацию, родила двоих детей, получила квартиру, строила загородный дом. Крайне редко я вспоминала о Саше. Но вот однажды я пошла  в Театр Оперы и балета, куда меня пригласили мои друзья. Шла опера "Волшебная флейта" Моцарта. Я с тихим ужасом и горячим внутренним трепетом  слушала музыку, внимала певцам и созерцала  жизнь Саши, который первый подарил мне несколько мелодий  из "Волшебной флейты". Вечером того же дня я позвонила по найденному телефону. Его сестра сказала:
-Как, вы разве не знаете, что Саша умер? Он скончался внезапно, от разрыва сердца.
Я попросила положить на его могилу цветок от Веты. Его сестра сказала:
-Мы знаем о Вас. Саша нам много рассказывал про Вас и Вашу семью. Он до последнего дня жалел, что его жизнь не была соединена с Вашей так тесно, как этого может желать бесконечно влюбленный в женщину мужчина.
Раздались долгие гудки. Связь прервалась.
По радио в этот момент зазвучал "Реквием" Моцарта. Я не могла сдержать слез.
Некоторое время я с удивительной интенсивностью  заново проживала свою жизнь и вспоминала мельчайшие  подробности редких встреч с Зинило.
Вот я стою на платформе Китебска, выйдя из переполненного и душного общего вагона. Ко мне подбегает мой первый мальчик - Миша Хожинов, он несет в руках какой-то жалкий букетик,  широко улыбается. Мы не виделись целую неделю. Я учусь в Остромысле, он работает в моем родном городе. Я приехала, конечно, чтобы  встретиться с ним, но родители считают, что я приехала на короткую побывку, чтобы отдохнуть и взять с собой еды. Падает первый снежок, все деревья в инее. Очень красиво.
И вдруг перед собой я вижу раскрасневшееся лицо Саши, он откуда-то быстро бежал. Его лицо вплотную приближается ко мне, заслоняя горизонт, деревья в инее, букетик цветов Миши.
-Что ты тут делаешь? Как ты сюда попал, - почти кричу я. Меня злит, что кто-то помешал моей долгожданной встрече с Мишей, смял  восторг и нежность,  предназначенные не ему, не ему, не Саше!  Он, несколько опешив, и протягивая мне  пышный букет ярких долгоногих роз, оправдывается:
- Я хотел тебя порадовать, сделать сюрприз. Чтобы купить цветы, я добирался сюда, вослед тебе, на товарнике, ночь провел, стоя на креплении между вагонами. Всего затрясло, я боялся упасть и  умереть.
-Ты что,  с ума сошел:  мог совсем убиться, вдребезги! Я тебя что, звала, приглашала сюда?  Это мой город, это мой вокзал, как ты смеешь вообще здесь появляться!
Я выбрасывала слова-яд, как змея выбрасывает свой  липкий язык. Как в замедленной съемке я видела все изменения выражения Сашиного лица. Уголки его губ опустились, как на греческой маске  актера-трагика. Глаза  медленно потухали, так гаснут угли, подергиваясь пеплом. Кожа бледнела, становясь матово-серой. Я была уверена, что навсегда выгнала его из своей жизни. Но не тут-то  было. Как только мы явились с Мишей ко мне домой, мама сообщила мне шепотом, что у нас в гостях мой лучший друг из Остромысля, студент Саша Зинило. Пришлось всем вместе пить чай. Потом я обоих выставила за дверь. Много позже выяснилось, что эти мальчики дрались. Хорошо, что время дуэлей кончилось, не то поубивали бы друг друга.
Или вот другая сцена. Мы идем по осеннему городу из университета в библиотеку, идем по проспекту, нарядному и выутюженному многочисленными легковыми машинами.  Саша отметил, что и университет, и проспект, и библиотека носят имя гения-монстра, человекоубийцы и  насильника нации и истории. Я рассмеялась, мне не было никакого дела до всяких там имен и кличек. Мои мысли были заняты идеями, только что высказанными преподавателем. Лекция о Пушкине была, как всегда, тривиальной. Родился, тире, умер, женился, написал, оставил нам духовное наследие,  создал трагедию "Борис Годунов", маленькие трагедии, еще раз умер: в учебниках по литературе, критике и научных статьях.
-Как ты думаешь, -  услышав мои мысли, - спросил Саша, - Сальери действительно отравил Моцарта?
-Пушкин не ошибается, если не ядом отравил, то своим отношением к нему, гению от Бога,  своим презрением. Ты представляешь, он считал Моцарта "гулякой праздной", понимаешь, гу-ля -кой. А Моцарт работал с раннего детства, он, умирая и страдая от боли, в истоме смертного страданья, записывал  свой божественный "Реквием", но так его и  не закончил…
- Вета, я люблю Моцарта не меньше твоего, ты же знаешь. Но меня мучает и судьба Сальери. Ты, может быть, заметила,  я внешне до странности похож на него. Прошу Бога, что бы не стать похожим и  внутренне!
Я с удивлением взглянула на Сашино лицо. Да, такой же нос, и почти такие же глаза, как на  портрете Антонио Сальери. Этих портретов несколько, но он везде практически одинаковый, в отличие от  Моцарта: на каждом из портретов он разный, и только на  конфетных фантиках и шоколадках "Моцарт" он одинаковый - с накладными кудрями и глуповатыми глазами.
-Представляешь, Веточка, у Сальери была вся полнота власти над музыкальным миром Австрии, Италии и Франции, он был как Великий Инквизитор, неподвластный ничьей критике. А тут мальчишка-вундеркинд, которого возят как обезьянку, умеющую играть в карты.
Между Сальери и Моцартом огромная разница.  Ты знаешь,  кем он был? Он был всем - членом Шведской  Музыкальной академии, членом Национальных институтов  в Парижской консерватории, был Верховным Капельмейстером  австрийской  Национальной оперы,  а также Итальянской оперы. И  главное, он был придворным композитором императора Иосифа, а потом и второго императора, брата Иосифа, - Леопольда. Кроме того, он еще  был директором хорового училища Венского музыкального общества и куратором всего, понимаешь, всего музыкального обучения в  Вене. В этом прекрасном музыкальном городе, в Вене, Сальери  был первым директором  Венской консерватории и Директором оперного театра.
Куда бы не ехал Моцарт, везде был Сальери. Как неотвязная тень от  луча, как смерть подле жизни, как хмель после вина.
А какими  наградами он был награжден! Антонио Сальери  обескураживающе принижен в памяти потомков. А ведь он был Кавалером  французского  Почетного Легиона, награжден Высшей золотой  Почетной  Гражданской медалью и самим Наполеоном был назначен  Почетным иностранным членом  Французской Академии Наук.
-Саш, а откуда ты все это знаешь? Я удивлена твоими познаниями и памятью. Столько названий и должностей! И как  Антонио Сальери мог все это  держать на своих плечах? Это такой груз ответственности и   прижизненного признания.
-Да, Веточка, ты права, он все получил при жизни, а Моцарт - после смерти.
Сальери умер в палате для душевнобольных, к нему никого не пускали - ни родственников, ни посетителей. Через год после его смерти Пушкин начал работать над трагедией "Моцарт и Сальери". Заметь, что на первом месте стоит имя Моцарта. Сальери остался убийцей-отравителем, завистником и грязным человеком. Ты  же знаешь, что  корень "саль" означает грязь, нечистоты, ну вспомни хотя бы эпитет "сальный".
И его еще подозревают во множестве  других смертей. Не доказано, но как-то уж очень скоропостижно умерли его родители, и Сальери стал состоятельным, получив наследство. Умер, выпав из кареты, его приемный отец, оставив ему место придворного композитора при дворе Иосифа Второго. Все желания Сальери всегда исполнялись. Он жаждал место дирижера и директора оперного театра, и,  пожалуйста,   внезапно настигает  смерть того, на чьи должности посягал Сальери. Просто ужас какой-то.  А эта загадочная история с учителем Сальери - Глюком, признавшим авторство Сальери после нескольких лет исполнения  своей оперы "Las ;anaidas" и скончавшимся через четыре дня  после его посещения в Париже любимым ученичком.
 А тут Моцарт,  с его "Свадьбой Фигаро", "Волшебной флейтой", "Дон Жуаном". Сальери хотел освистать Моцарта, публично унизить и оскорбить его талант,  но не получилось. Зрителей не проведешь. Народ знает толк в прекрасном.  И Сальери, который, по Пушкину, сочинял музыку, "звуки умертвив",  остается не у дел, при всех своих регалиях и должностях. Как тут не захотеть отравить, убрать с пути соперника, который радуется даже фальшивому исполнению бродячим скрипачом своей  гениальной мелодии.
У Сальери ведь была своя школа! Он учил не только Моцарта, но и Бетховена (кстати, он оглох и умер, будучи   отравлен свинцом),  Шуберта, Листа, и даже   после смерти. Моцарта, представь себе,  его сына.  Непостижимо!
-Так ты на чьей стороне:  Моцарта или Сальери?
- Вет, как ты не понимаешь, и в жизни, и в искусстве  нет чисто черного и чисто белого. Я не хочу быть Сальери, но не могу быть и Моцартом. Хотя очень бы хотелось, Но это дается не от человека, а от других сил. Высших сил, неподвластных уму.
После этих слов, как сейчас помню, он неожиданно и очень сухо попрощался и ушел. Несколько  недель его не было на занятиях, не сдавал он и сессии. После я узнала, что он забросил учебу,  и его забрали в армию.
Доучивался Саша уже после того, как я родила первого сына, не уходя в  академический отпуск. Я закончила  университет раньше Саши на три года. Слышала, что он написал какую-то скандальную курсовую работу по мелодике русского стиха и  тайных причинах  силлабо-тонических и иных реформ русского  стихосложения  в XIII веке.
Собственно говоря, тот разговор о Моцарте и Сальери  так бы и остался просто разговором между первокурсницей и первокурсником, праздно шатающихся по осеннему городу,  мечтающих чего-нибудь перекусить и что-нибудь интересное почитать.
Но много позже я начала  свою научную деятельность и даже писала о Пушкине. Вышла  моя небольшая брошюра "Духовный облик Пушкина" (к двухсотлетию со дня рождения поэта), и были опубликованы несколько моих статей о  "маленьких трагедиях" и стихотворном диалоге между митрополитом всея Руси  Филаретом  и поэтом.
Только после смерти Саши  я  вспомнила этот разговор и поняла, что уже тогда я захотела во всем разобраться самостоятельно.  Подсознательными  толчками к моим  исследованиям   были и мелодии из "Волшебной флейты" в более чем бесхитростном исполнении  Саши, и  его размышления о судьбах двух композиторов.
Зинило, конечно, не стал, ни в малейшей степени, похожим на зоора Сальери. Хотя, как мне много позже стало известно, он мог получать и награды, и быть прославленным в узких кругах ученых-стиховедов. Но не захотел, совсем не захотел. И умер от разрыва сердца…
В своей давней статье, как бы подсознательно обращаясь к Саше, я утверждала, что "В «Моцарте и Сальери» приоткрываются  темные тайны человеческого сердца. Сальери  хочет быть таким, как Моцарт, и не может. Убивая его, он бунтует против не ясного для него и не принятого им божественного закона природного неравенства в талантах. 
Дар любви – дар Изоры – становится в руках Сальери даром смерти, и то, что он сам называет кубок с отравленным вином "чашой дружбы", говорит об его умоисступлении, перевернутых онтологических ценностях. 
 Его поступок внушен «шепотом искушенья», дьявольским смехом над гениальностью Моцарта и "человечностью" Сальери,  метафизическим страхом перед гением, который кардинально меняет  все представления о жизни и целях творчества. Поэтому Сальери и берет на себя «высокую» миссию остановить Моцарта, спасти от него все человечество: «...я избран, чтоб его / Остановить, – не то мы все погибли».
Красота открывается посредством гения, гений же есть дар Божественной благодати. Это понимает и Сальери, говоря о музыке Моцарта: «Как некий херувим, он несколько занес нам райских песен». Моцарт  убежден, что этот дар всегда находится в единстве с нравственными законами и человечностью: «гений и злодейство – две вещи несовместные».
Сальери же думает по-другому. Проницательная А. Тыркова-Вильямс считает, что «Сальери не завистник, устраняющий соперника. Он судия, орудие рока, этого третьего, невидимого и главного героя  драмы».
Сальери – трагический  герой не в античном, и не христианском смысле,  а в перспективе новейшей истории человечества:  он берет на себя «миссию» восстановления, как он считает,  «божественной» (на самом деле, антибожественной) справедливости для «детей праха». Вначале он посягнул на вдохновение, пытаясь заменить его трудом и алгеброй, а затем и на того, кто нес  дар божественного вдохновения, по его мнению, недостойно,  как «гуляка праздный» – Моцарта.
Сальери решил восстановить  справедливость, став судьей самому Богу: «Нет правды на земле / Но нет ее и выше». В Моцарте он видит Бога: «Ты Моцарт – бог, / И сам того не знаешь. / Я знаю, Я!» –  и  осознанно становится богоборцем и богоубийцей, увидев в убийстве свою подлинную миссию: "Я избран, чтоб его остановить".
 Начинается трагедия духа Сальери: он не  признает иной, кроме как своей, выработанной неустанным трудом,  гармонии.  Он -  человек,  ощущающий себя жрецом и служителем музыки,  с презрением и высокомерием относится к гению. Как раньше Сальери, "надменно"  отрекся от всего, что не касается собственно  музыки,  "звуки умертвив, музыку я разъял как труп", так и в Моцарте, воплощению самой музыки, он жаждет  видеть  "труп",  потому что так удобнее и понятнее, так будет справедливо по отношению ко всему цеху музыкантов-современников, которых всех может затмить один Моцарт, проживи он еще немного!
Моцарт же утверждает между собой и Сальери равенство, говоря о Бомарше: "Он же гений / Как ты да я…", и называет их  союз дружбой "двух сыновей гармонии".
Сальери рассудочен и гневен, он классификатор и труженик, но он не верит в Божье вдохновение  и он - ненавистник  Божьих детей – посланников космически гармоничной музыки, он  верный служитель "чадам праха".
Пушкин выстраивает глубинно символический текст, в котором  бунт Сальери по симметрии соответствует  прорыву в вечность Моцарта. Здесь открываются скрытые пружины постоянного соблазна  искусства, политики, социума в целом, любой личности  идти путем  без Бога -  рациональным знанием, ремесленным умением, комбинированием готовых структур, при   отрицании   божественных даров, при  невозможности самостоятельно  создавать "бессмертное",  продолжать жить  вдохновенно и свободно. В последней сцене Сальери с  ужасом открывает для себя  страшную истину: "Ты уснешь / Надолго, Моцарт! Но ужель он прав, / И я не гений?"…
Да, Сальери не гений, он чиновник от искусства, труженик во имя искусства. Его "человечность" измеряется способностью убить гения, спасти от него мир таких же, как он, обыкновенных людей. Тогда как Моцарт снисходит к Сальери-человеку, уравнивает себя с ним, понимая, что 

Когда бы все так чувствовали силу
Гармонии! Но нет: тогда б не мог
И мир существовать: никто б не стал:
Заботиться о нуждах низкой жизни;
Все предались бы вольному искусству ….

Перепоручая музу ремеслу и алгебре, Сальери    изначально  н е   в е р и т   в Бога и его высшую Правду. Он сам устанавливает правила игры. 
Убийство как путь установления своей правоты – прельщение большинства вершителей судеб  "чад праха".
Так писала я, возможно, подсознательно слушая мнение Зинило, который страшился стать таким, как Сальери.
Сейчас я задаю себе вопрос:  если допустить, что Моцарт  предвидел, что его убьет такой, как Сальери? Как бы он  стал себя вести? В последние годы он часто говорил, что его отравили. А может быть, он знал давно, что его непременно отравят, как человека, мешающего другим  негениям творить Музыку, в которой нет и йоты от Бога?  Разве бы он стал как-то действовать, чтобы убрать со своей дороги возможных отравителей. Он тогда бы перестал быть  Моцартом.
Но сегодня его Реквием в интернете нельзя прослушать без того, чтобы не было порносайтов, назойливо возникающих то посредине файла, то по краям, где какие-то полулюди-получервяки усиленно совокупляются для достижения механического удовольствия, низменного содрогания  и конвульсий, уничтожающих их лица, еще хоть как-то похожих на лица мужчин и женщин.   
По молчаливой договоренности композиторов и исполнителей, музыка Антонио  Сальери не исполнялась с момента смерти Моцарта (1791). Однако впервые после 1778 года опера Сальери  «Обновленная Европа» была поставлена во вновь отреставрированном знаменитом театре «La Scala» 7 декабря 2004 года.
Название оперы символически указывает на новую объединенную в содружество государств Европу и новую социо-культурную парадигму, которая отдает предпочтение Сальери, сальеризму как феномену мирового порядка".
…Жить  с Моцартом или без Моцарта  - решает каждый сам. С Моцартом жить  трудно и страшно, а без него невыносимо, никак невозможно…





ПОГОРЕЛЬЦЫ

Лето 2010 года было для Зоорландии невыносимо жарким. Жара стояла два месяца, не было ни ветерка, ни дождинка, по утрам  на траве вместо росы ложилась серая пыль,  павшая с неба. Дети  переставали есть и спать, они не играли и не пели своих чудных лепетных песенок.
Зверушки уползали в какие-то дебри леса и болот, где сохранялась хоть какая-то видимость влаги и прохлады. Росли сорняки, забивая  культурные растения, и те вяли, никли, пока совсем не исчезали с лица земли. Старики очень быстро умирали.
Не хватало моргов и холодильников. Их хоронили  сразу же, чтобы быстро разлагающееся тело не отравляло и без того умертвляюший все живое воздух. Люди среднего возраста, ранее полные сил и здоровья, переставали понимать, что происходит. Ранним утром градусник показывал плюс тридцать восемь по Цельсию. 
Мозги, в буквальном смысле, закипали. Многие галлюцинировали и мечтали о пакетике со льдом, чтобы охладить затылок и виски. Пьющие (а их в Зоорландии очень много)  продолжали употреблять горькую, теряя последнии признаки ума и здравого смысла. Сумасшедшие (их тоже много в Зоорландии)  бродили по пустым улицам и площадям и выкрикивали проклятья. Кто-то плакал у фонтана, засунув в бьющую струю с температурой кипятка  трясущуюся голову. Кто-то охлаждал покрытые струпьями ноги и руки тем, что обматывал их мокрым тряпьем, в которых кишели паразиты и ранее незнакомые и никем не виденные черви и насекомые.  Кого-то жестоко отталкивали, как когда-то расслабленного, от не приносящего прохлады ручья.
Рыба всплывала в реках и озерах, ее расклевывали невиданные ранее хищные птицы, которые нападали и на тех, кто лежал в тени деревьев, целясь в глаза или в блеснувшее стекло очков.
Появились осы-мутанты, величиной с фалангу пальца взрослого человека. Говорили, что их укус смертелен. Кое-где видели  пауков-монстров, ранее  никогда не наблюдавшихся в этих широтах.
Любые праздники - будь то свадьба или день рождение, или еще какая-нибудь памятная дата превращались в пир во время чумы. Некоторых гостей уносили  в тень, но  через несколько мгновений они были уже мертвы. Скорбь сопровождала любую радость. И радость стала неуместна. С лиц и горожан, и тех, кто обитал в деревне или на даче, исчезла улыбка. Все замерло. Все затихло. Люди прятались от солнца по домам. Наглухо задернутые шторы, мокрые простыни на теле, сон на полу, вызов "Скорой помощи", траурные процессии, проходившие в спешке и суете… Никто не знал, чем это все кончится.
И тут начались пожары. Они возникали внезапно, уголек превращался в костер, костер перерастал в пламя, которое нельзя было остановить. Оно двигалось мощным фронтом,  сметая все на своем пути - машины, дома, железобетонные стены, леса, поля… Водоемы выкипали от мощной температуры, струя воды для пламени такой силы было щелчком по носу мощного стотысячеголового зверя с неумеренным аппетитом. Пламя пожирало Зоорландию, слизывая ее огненным языком.
Возник так называемый верховой пожар. Он двигался очень быстро. О том, чтобы погасить такой огонь обычными средствами - не могло быть и речи. Сгорали даже рельсы на железнодорожных путях. Железо, и то становилось просто горсткой пепла.
Ждали дождя, но его не было. Зато стал дуть очень сильный ветер, гонящий огонь все дальше и дальше. Горели села, деревни, дачи, огонь подбирался к местам, где хранилось современное оружие, к точкам особой секретности, где велись работы  по использованию бактериологического, химического, радиоактивного оружия. При возгорании могли возникнуть нештатные ситуации - взрывы большой мощности, при которых сгоревшие места были бы еще и заражены  радиацией или микробами повышенной мутации, несовместимой с  проживанием человека…
По радио и телевидение сухо и официально говорили о числе возгораний. Возник термин "природный пожар". Что этот термин означал, никто толком не знал. Просто видели, что горит  земля, сгорает все живое, в пламени гибнет сама "природа".
Старушки, мелко крестясь, шептали, что проснулся дракон в Темных Лядах, и у того, после долгой спячки, отросло множество  голов, изрыгающих ядовитое и всепожирающее пламя.
По проселочным дорогам двигались толпы погорельцев. Несмотря на то, что  Всевластитель обещал им денежные компенсации, и в очень больших размерах, а также всенародно заявил, что каждый  сгоревший дом  будет отстроен, люди все шли и шли, чтобы уйти как можно дальше от запаха гари, пепла, пыли и однообразных картин мерзости и запустения: печная труба, на которой сидит ворон, трупы сгоревших дотла животных - и домашних и диких, и непрекращающийся вой, который сопровождал  погорельцев повсюду, куда бы они не шли. Кто так страшно выл -  ветер или какой-то зверь -  никто толком не знал.   
У этих идущий незнамо куда людей было одно общее выражение лица: усталость, отчаяние, кровавый  отблеск огня в зрачках. Многие падали от изнемождения, иные пели  песню:

Мы
сгорели,
мы сгорели
Ничего мы не успели:
Ни залить огонь водой
Ни землей засыпать…

 Наши годы - пыль и прах,
Наша жизнь - напрасна,
Бог хотел, но он не спас,
От огня все красно…

Пусть огонь очистит нас!
Может,  мы не чисты?
Пусть огнем спасется враз
Мир в лучах  игристых…


Дальше шли рыдания, стоны, всхлипы, некоторые корчились в конвульсиях, и эту дикую песню так никто до конца и не пел…
Куда идут погорельцы, никто не знал. Но очень скоро стало очевидно, что   в тех местах, где располагались погорельцы на краткий отдых, вновь начинался пожар. Он шел аркой, он был верховым, а затем одним языком слизывал все, что лежало у него на пути.
Так и шли эти огненные люди, все дальше и дальше,  ведя пламя за собой.
Были приняты экстренные меры: Всевластитель издал указ о категорическом недопущении передвижения лиц без определенного места проживания. Милиции было приказано выставить  посты. Наряду с этим были предписания сопровождать огненных людей особыми спецрейсами пожарных машин с запасом воды.  Но ничего не помогало. Огненные люди шли вглубь лесов. Те загорались. Пламя подбиралось к населенные пунктам и сжирало их. Огненных людей становилось все больше. Невыжженной земли все меньше.
Всевластитель обратился к Каблану, чтобы тот  воздействовал на погорельцев и тем самым спас бы страну от полного выгорания.
Их встреча состоялась в условиях полной секретности. Каблан, однако, будучи верен своим принципам зоора, сумел сохранить видеозапись этого исторического разговора.
- Здравствуй, друг! Я редко прибегаю к твоей помощи, но видит Бог, сейчас  без тебя стране не обойтись - все в огне. Еще несколько дней -  и сгорит вся Зоорландия. Помоги, придумай что-нибудь, ты всегда находил выход из сложнейших ситуаций!
-Здравствуйте, о, могущественнейший Всевластитель. Я счастлив, что Вы вспомнили обо мне. Но я не знаю, что нужно и что можно  сделать в этой ситуации. Ведь Вы сами выпустили дракона, а как его остановить, знаете только Вы. У нас, в Темных Лядах, все в порядке.  Мои жучки делают свое дело. Практически все  под колпаком, вернее, под жучком. Все управляемы, не то,  что ваши  дикие погорельцы. Кстати, знаете, как их называют в народе?
- Как?
- Огненные люди.
-Почему именно так?
-А потому, что куда бы они ни пришли, всюду возникает пожар, да, тот самый верховой пожар, который невозможно потушить ни  самолетами, ни встречным пламенем, ни водой.
-Значит, нужно убрать этих огненных дьяволов!
-Как убрать?
- Физически. Но я Вам этого не говорил. И Вы этого не слышали. Все должно произойти само собой. Были огненные люди и перестали быть. Вообще - перестали быть.
- Но Вы же обещали всем погорельцам денежные компенсации, новые дома и так далее.
- Вот именно, что обещал. А где я деньги возьму?  Зоорландия и так имеет внешний долг на десятки лет вперед. Казна почти пустая. Девальвация, знаете ли, ценностей. А станок печатный все время включать не будешь. И так наши деньги - пустая бумага, золота хватит только на меня и на тебя, дорогой Каблан!
Всевластитель - это видно  на записи, встал со своего кресла и, широко улыбаясь и хлопая Каблана по плечу, поцеловал его взасос и, тихонько подталкивая, выпроводил  из кабинета. Перед тем, как плотно и бесшумно закрылась дверь, он что-то сказал Каблану на ухо. Это "что-то" потом расшифровали:
- Ты не бойся, я все предусмотрю. Действуй! Не то сам станешь погорельцем. Смотри у меня, не балуй!
На мгновение, только на мгновение, Каблан почувствовал, что вместе с поцелуем Всевластителя в него вошла какая-то  жгучая субстанция, она смешалась с его слюной, и он проглотил ее. Ему было досадно, что Всевластитель использовал такой примитивный метод.
Каблан точно знал, что стал полностью подконтрольным.  Теперь все его мысли, передвижения и поступки будут отражаться на экране в Комитете  охраны.
Каблан некоторое время был сам не свой. Он никогда не был физическим убийцей, только идейным. Люди были донорами для зооров, без людей зооры были обречены на смерть. И в каком-то глубинном смысле зооры людей охраняли, поощряя их духовный рост и самоотверженность, их сексуальную и творческую энергию, научный потенциал - все это являлось источником их, зооровской, жизнедеятельности. Эта человеческая энергия  строго контролировалась  зоорами и зуарками, но это уже другая сторона медали.
Каблану не с кем было посоветоваться. Он заторопился в Жабраковичи,  решив действовать через пациентов клиники "Психологическая терапия. Пограничные состояния. Здоровье нации". Что спросишь с сумасшедших? Кто узнает тайну приказа Всевластителя?  И кто узнает постыдную тайну Каблана? Тайну  ранее свободного от контроля зоора, а теперь полностью подчиненного этому контролю, несмотря на то, что  в его руках  были нити судеб тысяч и тысяч людей, в которых жили и развивались жучки по его, каблановской, программе.
Зооры всегда совершали дурные, даже по их меркам, поступки, руками  людей, тем самым не неся никакой ответственности за совершаемое зло. Выбор Каблана пал на двух людей - давнего его личного врага Василия Ивановича, мужа Любови Андреевны Лурье, и на ставшего известным на весь мир путешественника Савелия Петровича.
- Это как раз те двое, которые мне помогут выполнить эту сложную миссию по ликвидации огненных людей. Да, необходимо связаться с Мирой Вячеславовной.,- решил Кабан.
Несмотря на то, что у Миры были отобраны ее блокноты, в которых нашлось много интересного для Беззубого и для него, Каблана, эта женщина продолжала жить и мыслить. Рецепты спасения огненных людей, и тем самым спасения земли от пожаров могут быть именно у нее. Да, у нее. Мира знает тайны традиции. А ведь сколько было в истории человечества пожаров! Всех и не счесть. И Москва в 1812 году, казалось, вся сгорела, а вот, поди,  до сего часа стоит себе  с сорока сороками куполов и колоколов, белокаменная и прекрасная. Правда, сейчас она вся в дыму и гари, задыхается  в чаду лесных и болотных пожаров, но стоит и будет еще много сотен  лет стоять нерушимо.
Чтобы набраться энергии, Каблан поспешил в свою уединенную обитель. Она была устроена сложным образом.  Символические предметы воплощали  основные субстанции для зооров - материальную, эмоциональную, разумную и духовную, сакральную. Три зеркала в разных оправах символизировали  три принципа: творение, обучение, действие. Куб, на котором располагался еще один куб поменьше, являлся подножием для особого подсвечника, который мог зажигаться от взгляда Каблана. В этой обители Каблан совершал свою зооровсккую мессу и испрашивал совета у Незримого.
Каков же был его ужас, когда он нашел  свое уединенное и тайное место разоренным. Были уничтожены подсвечник и кубы, символические предметы испорчены,  некоторые, особенно ценные для Каблана, книги  исчезли, магические зеркала разбиты. Он понял, что это знак слуг Всевластителя, чтобы он немедленно стал действовать по уничтожению огненных людей.
Каблан боялся думать, зная, что его мысли будут прочитаны и использованы против него. Но не мог заставить себя не думать о том, что  Всевластитель выпустил огненного дракона для того, чтобы обновить свои владения, убрать с лица земли старость и немощь, ветхое жилье и умирающие леса, освободить площади для пахотных земель. Да, не скоро все заново отстроится, не скоро родятся новые люди, которых надо будет вынашивать и выкармливать их матерям в тяжелейших условиях, но жизнь возьмет свое - и это знает Всевластитель - и все будет по-новому.
 Некогда Нерон сжег Рим и его житницы. Обвинил в этом христиан. Выиграл время, деньги и славу строителя Вечного Рима. Всевластитель умел использовать уроки истории. Он знал, что жизнь "по-новому" означает инновационные проекты, прилив иностранных ученых, инвестиций, обогащение наиболее перспективных и умных людей. На этом фоне всеобщего обновление и зоорам будет чем поживиться, обнадежил себя Каблан.
- Но когда все это будет? - спрашивал он сам себя.
 Пока идут пожары, от которых и сама земля становится пеплом, ни о чем другом и думать нельзя,  кроме как об огненных людях.
Кстати, подумал Каблан  и невольно поморщился от головной боли:
- Остановил ли Всевластитель  дракона, или тот  разгуливает по Зоорландии, по-прежнему изрыгая яд и огонь?  Кто будет в выигрыше  в этой большой игре власти, амбиций и чудовищного цинизма Всевластителя? 
Каблан  собрался проделать большой путь. Ему было необходимо увидеть своими глазами пепелище и огненных людей. Он ощущал давно забытые чувства: ужас от увиденного, гнев на Всевластителя и дракона, он знал, что в нем зреет бунт, замешанный на гневе (и сам испугался и бунта, и гнева), и  впал в депрессию, но, в конце концов, он собрался действовать. 
Его программа созрела внезапно: в тот момент, когда огромное дерево, еще с полузеленой кроной, но сожженными корнями, рухнуло в овраг, подняв пыльное облако, Каблан увидел, как он уничтожит и Всевластителя, и дракона. Огненных людей он решил не трогать. Они были не причиной, а следствием пожаров. А зооры всегда уничтожают причину, а следствия сами собой бесследно исчезают…


МЕМУАРЫ


Люси Никаноровна держала в руках сборник статей, посвященных памяти выдающего ученого-языковеда, которого хорошо знала и даже одно время работала вместе с ним над уникальным проектом создания особого языка для компьютеров первых поколений, которые использовали карты с перфорацией.
Сейчас это кажется примитивным, но тогда это казалось захватывающим экспериментом, дающим принципиально новые возможности.
С грустью об ушедшем из этого мира  человеке,  с мыслями о том, как все скоротечно и даже мгновенно, Люси листала сборник, пока ее взгляд не остановился на совершенно невозможном для такого вида сборников тексте. Автор был ей неизвестен. Некая С. Безобразова. И кто она такая, чтобы так писать и так мыслить? Кто ее вообще  разрешил эту публикацию в серьезном  труде о серьезном и именитом ученом?
Основному тексту этой невероятной  публикации предшествовали слова:

"- Чего бы ты хотела сейчас?
- Говорить с тобой как раньше.
- Что тебе мешает?
- Глагол  «был» и местоимения «Я»… "

Затем шел  текст, который поставил Люси в тупик, вызвал чувство раздражения и недоумения.
"Приходит час Суда и мемуаров. Еще неизвестно, кто кого  помнит в час Суда. Человеческая память изветлива и лукава, более того, она лжива. «Есть Божий суд…» (Лермонтов и его создание: Демон с Тамарой.)
-Я дорожу слезой, прожигающей камень, и не ценю водицу девиц, не познавших Любовь!
- Ты так говоришь, Карпов, что мне страшно.
Когда смотрят в тебя глаза ОТТУДА, по-за смертью, а ты живешь своей маленькой и никчемной жизнью, не очень-то и хочется откликнуться, сказать (пусть как волшебное эхо):
- Привет! Как я рада, что ты со мной.
Я здесь, ты - там. Там  - тамаринные, лилейные, асфоделивые  луга…
Здесь - асфальт, сквозь который весной  иногда прорастает жалкая травка…
Ты ненавидел Смерть и делал все для Жизни, занося ее в карточки. Каталоги заполняли шкафы, шкафы превращались в компьютеры-динозавры, пленозавры  становились  архиваторами. Архиваторы превращались во  властителей информации, которая исчислялась терабайтами (10 в 12 степени). Ты, в общем-то, был близок к статусу властелина мира, ибо ты знал ЯЗЫК, а ЯЗЫК знал тебя, у вас было общее ИМЯ, которое скрыто, как и имя Бога. Знание ИМЕНИ  отличает смертного от бессмертного. Тобой интересовались службы, органы, тайные организации…
Ты странен, беден, гениален, безумен, бездомен, одинок, косноязычен… 
-Как может быть косноязычным  Поэт, знающий правильные Имена, владеющий  глаголами  Божественной ономастики?
- Очень даже может. Знающий То, чего не знает практически никто из живущих здесь, не может с к а з а ть о своем знании.
 Ты был обречен на наказание и непонимание. Кассандра -  твоя сестра. 
Терра - твоя земля - твоя дача- твой карандаш, твое знание  -  Тебе жестоко отомстили.
Когда-то, так давно, что уже не помнится, Ты  смотрел в окно старого филфака (там сейчас исторический факультет) и говорил:
- Пишущий стихи останется навсегда. Пусть только одной строкой. Этого достаточно. Одной. Вначале рисуешь оранжевым - даже траву. Потом зеленым -даже асфальт. Чем ближе к концу, тем востребованней черный. Я ненавижу черный. Я люблю белый. В нем все краски. Но им ничего не нарисуешь. Жизнь как карандаш… 
-Ты не знал, думаю, что параллельно Тебе  эту метафору жизни-карандаша изъял из вечности Набоков, изымая из вечности  такого же, как и Ты, узника Слова, своего Цинцинната…
Ты любишь бег в большом - очень большом пространстве - пространстве смыслов. Японский, английский, русский, тюрский, угро-финский языки - типы БЕГА, или  движения детского язычка  (с придыханием и слюной - к соску матери-богини)  дешифруются Тобой как символ - слово - движение - бег - к ЖИЗНИ И ЛЮБВИ, - - как священное «М».
Я тебя не понимаю, мне скучно, у каждого свой, извини, язык, и свое «М». Так и коровы мычат. Ты называешь меня полной дурой. Я смеюсь. До полноты мне далеко, еще дорасти надо. Состояние почти невесомости. Особенно, когда на санках, разумеется тех, что стоят в подъезде,  на втором этаже, где мы спорим до одури. Господи, о чем? Тебе лекцию по языкознанию читать в восемь пятнадцать, а мне ее слушать и экзамен сдавать.
Я экзамен не сдала, и уже не сдам никогда. Может быть, Там…в тамаринных садах.
Я только сейчас  поняла, что мы почти ровесники в земном времени. Разница в десять лет не в счет. Но ты уходишь старцем, седым, прославленным, авторитетным, степенным. А меня ты за несколько дней до своей смерти  назвал «козой». Я впервые тебя поцеловала тогда, в момент «влёта» в филфаковские двери, напротив которых ты стоял в окружении студентов, сотрудников, почитателей Твоего таланта. Как я счастлива, что сказала:  «Любила, Люблю и буду Любить всегда».
Я солгала. Тебя любить нельзя, ты отмеченный. Тебя может любит только Лиля. А мы с моим мужем отвезли Яну - Вашему сыну - его первые пинеточки, которые я сама связала. Ян, я видела его у гроба отца, очень высокий, красивый и благородный. Владимир Александрович лежал в гробу в странном  спокойствии, в ожидании свой Терры, своего Огня.
Мне не плакалось, но слезы текли сами собой. Какая-то женщина поцеловала его прямо в губы и отошла. Мой муж дважды отстоял почетный караул. Он уважал Владимира Александровича, ему было так жутко, что Его нет среди живущих. В это невозможно поверить до сих пор.
Меня утешает мысль, что и небесное воинство нуждается в пополнении, Карпов - настоящий воин, но в Бога он не верил, его богом был Язык. Приходит сравнение  с Адамом, которому  Бог дал задание всему дать имена. Адам - Карпов  всё и всех назвал,  имена систематизировал, но забыл, кто его надоумил это сделать.
Такая забывчивость свойственна земным гениям: они усваивают универсальный семантический код как собственный.
- Карпов, каково Тебе Там, в Тамаринных садах, и помнишь ли Ты о земных семах?
Думаю, нет. Потому что семантика зависит от перспективы, от времени разлуки Слова  и Сущности, с которой Слово обречено быть неразлучным…
Теперь, собственно, надо говорить о Твоем Слове, которое Ты подарил мне ко дню моей свадьбы. Я его до сих пор не понимаю. И это меня радует. Будет о чем поспорить в Тамариных садах. На санках. В беге. На втором этаже седьмых Небес. Если Он соизволит.
В стихотворении с посвящением  «С. Безобразовой»  дважды цитируется «Раз музыка, так значит кто-то умер?». 
Это  строка из моего, к счастью навсегда утраченного, раннего стихотворения декаденствующей будущей Кузьминой, тогда страстно увлеченной Скрябиным, поэзией Серебряного века, особенно О. Мандельштамом и А. Ахматовой.
На письменном столе до сих пор стоит - боже мой, чего это стоило это тогда, не знаю! - доска с портретом молодого Мандельштама - сделанного при помощи солнечного луча. Не знаю, сам ли Карпов, или кто-то иной ловил солнечный луч через лупу, и где  - в 1970 году можно было достать этот образ моего любимого поэта?
Я не оценила, взяла, как  берут  срезанные цветы  в весенний - общий для всех - праздник. Мандельштам определил всю мою научную жизнь. Я только теперь поняла, что Карпов меня сопровождал в Екатеринбург, тогда еще Свердловск, где я защищала кандидатскую диссертацию «О.Мандельштам и русская художественная традиция», конечно же, зимой. Такой зимой, что выйдя из самолета-санок, я упала от ветра и заряда снега.
Он был рядом - но я не знала этого, - когда мы с мужем - тогда еще в Свердловске, не Екатеринбурге - ранним зимним утром 1991 года подходили к свежекрашеному белому кресту на месте расстрела семьи Романовых. К полудню крест уносила милиция, а люди уходили в храм с проваленным куполом и молча стояли, не произнося ни слова. Назавтра крест появлялся, и все повторялось.
«Снег на лице. Нет, / рано! Сбросьте крышку!/ Заколотите память!» («Амальгама», С. 99).
Ты  был рядом, когда звонили колокола на Конюшенном переулке  Санкт-Петербурга, и крутая лестница вела в просторный зал православного храма, где на месте  иконы висела картина с изображением горстки верных у гроба Пушкина.
«Ртуть снова закипит в густой крови, / чтобы навек затверженным уроком/ себя запомнить, не перекроив» («Амальгама», С. 98). Как Карпов мог предугадать мою преданность и верность пушкинскому Слову, его  «густой» горячей крови?..
Он был рядом, когда в далеком Тайланде крокодил, раскормленный «почетной костью» тороватых туристов, огромных, почти невероятных размеров, нацелил на меня сквозь рябь тины  свои глаза, когда мои ноги чуть не соскользнули на почти прогнившей доске, проложенной вовсе не для туристов через узкий канал, соединявший меня, добровольно заблудившуюся, с большой Террой.
Ты и теперь рядом. Но я не понимаю, почему мое замужество было воспринято Тобой как  предательство Слову?
Да, «Волчонок, так отзывчивый  к словам» превратился-таки  в «сторожа лживого добра» («Амальгма», с. 100). Я люблю всякие кофточки, юбочки, всякую дрянь, скрывающую уродство старости, убогость жизни, безобразие бессмыслия. Мировая  бессмысленность достала-таки  «зверенка», который «лапу поднимал на пьедестал».(Амальгама», С. 100).
Ты отказал мне даже в человеческом образе. Но протестовал против приручения.
Ты просил: «Хотя б солги, что ты еще жива» («Амальгама», с. 100).
- Я лгу. Я еще жива.
***
 Стихотворение   мною датируется до точности месяца и года  - январь 1972 год. Я выходила замуж, будучи 19 лет, студенткой третьего курса филфака, участницей КВН, помощницей в выпуске филфаковской стенной газеты, пользующейся огромной популярностью, где иногда  помещались и мои стихи. Доцент В. А. К. И профессор Б. Ю.Н. и  студенты, выпуская газету, что-то клеили, выдумавали шутки (например, «этикетка» - это маленькая воспитанная девочка. Кажется, автором был Б.Ю.Н.), вместе ели хлеб с колбасой, пили чай.
Мой избранник был 20 лет, очень красивый,  с увлечением занимался  физикой, рассказывал мне про каллапсы, черные дыры, устройство Вселенной, законы  оптики. Я была влюблена в него до одури, до потери  пульса, как и сейчас, тридцать пять лет спустя…Он дружил с К., спорил с ним об  изоморфизме, законах физики и  филологии как точно-неточной науки.
К. думал, что после замужества я стану другой, чужой в  вольнице  споров, веселья, простодушия и бескорыстия друзей-соратников. Последним  экзаменом в этой сессии третьего курса русского отделения был экзамен по логике. Это было ужасно:  какая логика перед свадьбой через несколько дней?! После ответа  я помчалась в ГУМ, где купила маленькую фату. Она была Поэтом  «прочитана» как саван. Вечная метафора свадьбы - смерти. Конечно, всем героям русских романов приходилось либо умереть, либо жениться, либо исчезнуть в музыке и метели…
Зима была снежной, но теплой. Сквозь лампы фонарей снег летел как театральный, почти сплошной занавеской. Я была сама не своя. Все казалось чудесным, сказочным, многообещающим. Внутри звучала мелодия, она то сладостно замирала, то взрывалась «Поэмой огня» Скрябина. Не обладая музыкальным слухом, я  никогда не пела вслух, но внутренне  могла «проигрывать»  многие классические произведения Моцарта, Дебюсси. Карпов, зная эту мою способность, говорил, что я как собака, слышу, но спеть не могу.
У поэта всегда особое отношение к Музыке, может быть, поэтому  так царапнула слух К.   моя  строка «Раз музыка, - так,  значит, кто-то умер?». Она возникла, когда среди зимнего молчаливо-сонного погружения природы в саван снега вдруг грянул похоронный марш. От неожиданности я вздрогнула, подумалось - скоро на моей свадьбе  прозвучит марш Мендельсона. Вспомнились и  строки из «Поэмы без героя» А. Ахматовой: «А так как мне бумаги не хватило / Я на твоем пишу черновике… И темные ресницы Антиноя /  Вдруг поднялись - и там зеленый дым, / И ветерком повеяло родным…/  Не море ли…? / Нет, это только хвоя / Могильная, и в накипанье пен / Все ближе, ближе…/ Marche fun;bre …/ Шопен». Траурный марш Шопена и  марш Мендельсона окаймляют скобками человеческую жизнь…
Позже К. скажет: Безобразова, угораздило же тебя  сформулировать  закон: как только по радио и телевидению звучит хорошая классическая музыка, значит в стране траур.
Книга «Амальгама» сохранила живой человеческий голос В. А.. Я его слышу, как и интонацию, совершенно особенную, неповторимую. Вообще, при  всей эмоциональности, в нем всегда сказывалась дисциплина ума,  строгая культура мышления, трезвенность духа. Но в этом - небольшом  стихотворении  -  20 восклицательных знака, 10 вопросительных, одно стяжение трех вопросительных знаков, два соединения вопросительного и восклицательного, три многоточия. Сама возможность такой температуры  кипения страстей и чувств мной  никогда  не предполагалась.  Карпов был другом-учителем, строгим, иногда резким критиком моих дурацких стихов, великим «ожидателем», что из меня получится.
Музыкальная тема стихотворения распадается на две части:   В одной звучит свадебный марш, оркестр не унимается, он ликует, скрипки почти визжат. Во второй звучит похоронный марш.  И ту, и другую музыкальную тему надо остановить чтобы  спасти ее, глупого звереныша, дикого волчонка, с природно-естественной интуицией, грацией и свободой. 
Она  инфернальна, она может неожиданно исчезнуть, не вернуться к назначенному сроку. Ее инфернальность оборачивается мыслями-нетопырями того, кто ее ждет. Белый цвет превращается в глагол «была», снег напоминает о холоде смерти и забвения. Поэтому оркестровый рояль с его приподнятой крышкой является и образом гроба. Сбросить крышку рояля  - значит прекратить звучание музыки, крышку гроба - окончательно  проститься, забыть. Музыка в стихотворении явлена в двух ипостасях - холодная и «теплая». Когда звучит холодная, смертная - все стоят «без шляпок», когда «теплая» к ней  движешься раскованно  - «скачешь». 
Но смерть отрицается самой Музыкой, «маэстро - воскреситель с молотком» - гениальный образ  музыкального торга  бессмертной души.
Герой стихотворения не верит, что звучит похоронная музыка. Она  умерла, ее нет. Вторгается диссонанс, являющийся контаминацией пушкинского стихотворения «Бесы». «Замуж ведьму выдают…», вой вместо Музыки, ветер, шум… Кто-то  «считывает  пьесу по ролям», «сводит счеты»… Разыгрывается мировая мистерия  Добра и Зла, Музыки жизни и бесовского шума Зла… Зло побеждает:  дикий волчонок натаскивается Хозяином и превращается в ручного сторожевого  пса, которого запирают в спальне, чтобы тот сторожил хозяйское добро. «Кто так больно шутит?».
Напомню, что Пушкин свое стихотворение   «Бесы» назвал шуткой.
Поэт еще раз цитирует «Раз музыка, - так, значит, кто-то умер?» и просит, чтобы его  уверили, что  побеждает жизнь. Да, конечно, Жизнь, с ее вечной, непрерывающейся Музыкой Любви, Поэзии, Добра, Памяти…
По мнению моего мужа, ныне члена-корреспондента  Международной Академии организационных и управленческих наук, доктора  физико-математических наук, специалиста в области лазерной оптики, разработчика и создателя   самого большого в бывшем Советском Союзе лазера на неодимовом стекле, автора более ста научных работ по оптике и квантовой физике,  специалиста, имеющего международные сертификаты  по менеджменту  высоких технологий, теоретические изыскания В.А. К.  заложили основы архивирования  информации   с целью повышения скорости передачи информации в мировых информационных сетях. 
Тем самым, поэзия  как сгусток смысла, физика как наука об объективных законах Вселенной, филология  как наука о Языке, сливаются в метанауку, метаискусство. Филология,  по мысли К., может влиять на скорость передачи информации, которая  является объектом технологии двойного применения и имеет прикладное значение в области высоких технологий.
Амальгама - смесь серебра и ртути, основа зеркала, в ней фокусируется  оптика зрения и жар души, в ней же отражается эпоха, люди, друзья и враги, но, главное, - живое сердце Автора, живущего в его учениках, до конца преданных Слову".
…Люси с непрерываемым удивлением до конца прочитала эту статью. Она знала, что "Амальгама"- это сборник стихотворений, изданных  автором за свой счет. Она открыла этот сборник, который ей когда подарил сам  В.А.К. и прочла стихотворение, на которое ссылалась Безобразова. Ей мало что стало понятным. И она еще раз внимательно перечла и стихотворение, и  мемуары Безобразовой.Ей стало обидно, что ее собственная жизнь проходит как-то очень быстро и тускло, без эмоциональных потрясений и гениальных прорывов в бесконечное информационное поле.  А ведь и ей были даны дары, огромные дары  вдохновения и радости, восторга и свободы, любви и  творчества.
-И что я со всеми этими дарами сделала?  Во что я их превратила? Ужас какой-то. Просто тень от дыма, просто тень… как жалко-то, как жалко… - подумала она.
Люси рыдала, ее слезы, казалось, прожигали шелк  подушки, она плакала от обиды на саму себя. Только на саму себя… И ее слезам и обиде не было, казалось, конца…
- Куда исчезла моя влюбленность в мир и людей. Я ведь стала всех и сразу просто ненавидеть!
- Где мой восторг перед, музыкой, энергией мысли? Куда исчезли мои друзья? И неужели прав Пушкин, сказав: "Кто долго жил и мыслил / Тот  не может  не презирать людей"?
Люси было горько, страшно, обидно. Она чувствовала, что давно умерла, хотя ее сердце еще билось, а мозг пытался реагировать на простейшие ситуации и посылал ей роскошные цветные сны для того, чтобы она проснулась…
И еще она поняла, что страшно завидует Безобразовой. Не зная, что в ней ее так раздражает, она позвонила Мире и, ничего не объясняя, резко сказала:
- Я не думала, что в нашей  Зоорландии еще остались такие ископаемые, как Безобразова! И как еще ее Земля на себе носит?!
На что Мира спокойно ответила:
- Не волнуйся так, пожалуйста. Она давно умерла. Ее больше нет во всей Вселенной. Нет даже имени ее на  кладбищенском памятнике. Она ушла и все. Ее больше никто и никогда не видел и не увидит.
-Но почему? - воскликнула Люси.
- Потому, что всем людям нужна любовь окружающих. Человек уходит за грань даже тени от  дыма, если его никто не любит и, значит, не понимает. И поэтому успокойся и не раздражайся. Безобразова всех  злила своей моцартовской легкостью. Вот ее и задавили колеса жизненной телеги…
-От нее хоть что-нибудь осталось? - рыдая, спросила Люси.
-Ты задаешь иногда очень странные вопросы. Что остается от человеческой жизни - не нам решать. У меня вот есть картина Леонида Ивановича Мельника. Так, одна маленькая акварель, на которой изображен кусочек радуги среди грозового неба. Женя спросил у Мельника, почему он выбрал такой редкий сюжет, И тот ему ответил:
-А ты посмотри на обратную сторону картины. Там написаны моей рукой стихи Безобразовой. Они меня и подвигли, так сказать, на этот сюжет.
-И что же это за стихи такие?
-Самые просты строки, которые только возможны. Послушай.

Так вот ты где,
Возьми меня с собой,
Мне не страшна теперь потеря дома…
Терновник цвел средь прежнего разлома,
И радуга вставала над землей!

Связь прервалась. И сколько Люси не набирала  номер Миры, телефон молчал.
- Молчание, вот что самое страшное, решила Люси. - Даже не одиночество, а именно молчание. Хочешь перекинуться несколькими словами, а все вокруг молчит, молчит и у тебя в груди, и этому молчанию не дано даже эха…

БОЛЬШАЯ  ИГРА

Каблан  всю ночь думал о своей  большой игре, которая бы сделала его самого Всевластителем, дала бы ему власть над драконом и лишила бы навсегда жизни нынешнего жестокого и несправедливого к нему Всевластителя.
Его план был изощренным и очень умным. В игру были втянуты практически все жители Темных  Ляд. При  помощи манипуляций с имплантированными жучками их сознание было подвластно его желаниям.  Каблан также мог через Бюро по трудоустройстрву в Жабраковичах привлечь на свою сторону многочисленных эмигрантов и гасторбайтеров, которые за умеренную плату сделают все, что им будет приказано.
Но умнейший и самый удачливый из всех мировых тиранов Всевластитель  неожиданно предложил  провести народный референдум, всенародное собрание лучших передовиков темнолядовского и зоорладского производства, всемировой форум ученых, с приглашением лучших кулинаров мира (что не могло не повлиять на  решение приехать в Темные Ляды  ученых-гурманов, которые, как правило, ели фасфуд и пили дешевый кофе  из автоматов в своих штатных лабораториях), а также  дал ход самым демократичным в мире выборам нового Всевластителя.
Народ был поражен размахом предстоящих событий. На  собрание выдвигались делегаты, на референдуме каждый мог написать свое пожелание Всевластителю  на огромных электронных скрижалях, выставленных в центре города, а также поставить галочку напротив его фамилии на выдвижение в кандидаты нового Всевластителя. 
Параллельно были реформированы Жабраковичи. Эмигранты были объявлены полновластными гражданами Зоорландии, и Бюро было полностью расформировано, так что Каблан остался без всех своих полномочий. Бывшим вольнонаемным  были выданы не только жетоны, подтверждающие их гражданство, но и единовременные пособия на  строительство жилья. Детям, рожденным после объявления проведения всенародного форума ученых, были вручены  сертификаты на бесплатное обучение в лучших учебных заведениях Остромысля.
 Все  были довольны, всех обуяла жажда к переменам. Началось невиданное  возбуждение  народных масс, или, говоря  бюрократическим языком, их самодеятельность. Конечно, эта "самодеятельность" строго контролировалась Всевластителем, что привело к еще большему разрастанию контролирующих и репрессивных органов власти, которые были буквально завалены работой по усовершенствованию контроля за  самосознанием толпы.
Всевластитель огласил свое  принципиальное согласие на выдвижение в кандидаты нового Всевластителя любого из граждан его страны. Все были поражены столь радикальным переменам. Некоторые пенсионеры, сторожи, доярки и даже умники из числа бизнесменов и бывших деятелей по усовершенствованию народного самосознания подались в кандидаты.
Особенно впечатлил кандидат от союза творцов письменных изделий некий Даклюев, который объявил Всевластителя старой собакой, которую нельзя научить новым трюкам. Это было особенно смешно, так как самому Даклюеву было на несколько лет больше, чем Всевластителю. Тем более смешно, что этот кандидат использовал в своей тактике и стратегии именно те старые трюки, к которым некогда прибегнул юный Всевластитель для своего прихода к власти.
Даклюев предлагал "жить без страха".
- Как это возможно, - спрашивали люди друг у друга?
Даклюев предлагал жить в стране, окруженной друзьями, а не врагами.
- Это что, нам надо будет уехать отсюда?  Враги, они ведь были, есть и будут и останутся врагами. Как они могут в одночасье превратиться в друзей? - так переговаривались люди в толкучке на автобусных и трамвайных остановках, на рынках и возле касс супермаркетов.
Даклюев утверждал, что чиновники, после того, как он станет  новым Всевластителем, будут говорить с людьми на "Вы".
- И зачем нам это "Вы". Пусть хоть горшком назовут, лишь бы в печь не ставили. Тюрьмы вон переполнены,  колонии для несовершеннолетних не вмещают всех отморозков-малолеток,  а с нами на "Вы". На хрен нам это "Вы" надо!
И потом,  всех смущал поэтический дар Даклюева. Кто-то из  местных старообрядцев-философов вспомнил, что Платон предлагал изгонять из государства, ради его же собственной стабильности, поэтов. (Он забыл добавить, что и философов тоже.)
В общем, жизнь преображалась.
 Мешали только вечные сумерки, солнце не показывалось из-за низких снеговых туч уже второй месяц, а также перевод времени всего на один час.  Но этот час очень многое значил. Люди, невыспавшиеся в своих холодных квартирах (были изменены климатические нормы, и отопление практически не работало), уставшие от споров, дискуссий и явных нестыковок  в заявлениях ученых, обещавших то вечное лето, то вечную мерзлоту  в Зоорландии, то очень большие зарплаты в Темных Лядах,  а также от бесконечных  чудес небожественного происхождения в Гефсимании, работали до изнемождения в своих офисах, на фабриках и заводах, в учебных корпусах и начинали под вечер (а в действительности, уже поздней ночью) почти бредить.
Студентам было запрещено конспектировать лекции, которые им читали маститые ученые из всего мира. Боялись, что зафиксированный бред и особые формы галлюцинаций  могут   дискредитировать  всю важность переломного момента  страны.
Детям  разрешено было не спать, пока они сами от усталости не угомонятся. Они засыпали в самых невероятных позах - на четвереньках, стоя на цыпочках у стены, свернувшись кольцом на кресле.
По вечерам над городами и весями Зоорландии сверкали фейерверки, гремели фанфары и марши, люди то смеялись истерично и безудержно, то плакали навзрыд.
Был открыт заново отреставрированный цирк с невиданным доселе зрелищем: диковинные звери под гипнозом разговаривали и обжигали горшки, а также плели косы из темнолядовского камыша.
Частицы этих кос раздавались зрителям  как целительные сувениры. Некоторые прямо в зале дрались из-за них. Победители выходили на арену и продолжали борьбу с невиданным усердием и азартом с борцами-профессионалами. Некоторые из зрителей  выходили на арену для борьбы с дикими львами и тиграми. Звери, пятясь, скрывались за красного цвета шторой и по тоннелю,  с диким воем,  удалялись в свои клетки.
Даклюев выдвинул новый тезис, поразивший воображение электората: "Стабильность - это изменения, которым можно доверять".
Явный оксюморон был подхвачен вожатыми, надсмотрщиками, старостами и полицией.
Страна замерла в ожидании "стабильности".
В это время газеты, журналы, телевидение и радио шли на всевозможные  ухищрения и расхваливали достижения Всевластителя. Публикаций-апологий и гимнографии было такое множество, что люди спрашивали: Уж не Бог ли он? И если Бог, то зачем его переизбирать, ведь жизнь так хороша, весела и обильна, благодаря его стараниям и неутомимому усердию для пользы всех трудящихся и обремененных?
Смущали   простой люд нескромные и беспрецедентные  обещания такого кандидата на пост Всевластителя,  как Лыжников.   Сам он был из безработных, состоял  в списке на рабочее место биржи труда в Жабраковичах многие годы, но Каблан дал указание  не удовлетворять  его просьбы.  Причиной  было недееспособное мышление Лыжникова, что не помешало ему выдвинуть свою кандидатуру и найти несколько сот тысяч сторонников.
В его программе   было обещание перенести центр политической жизни с кухонь (где, как известно, люди за едой  обсуждают новости и сплетни) на Центральную площадь (где, как известно, под клич каких-нибудь самозванцев собирается толпа, которой обещают, что она будет контролировать все действия власти).
Его жена была родом из Темных Ляд, ее в народе так и звали - Лядовка. Она отличалась буйным нравом. Не раз била своего мужа на глазах международных журналистов за то, что он, якобы, воровал у нее тексты и публиковал их за рубежом под своим именем. Лядовка была остра на язык и обладала сногсшибательным чутьем на власть и деньги. Ей всегда удавалось первой опубликовать  хвалебную статью  о том, кого  потом похвалит сам Всевластитель, и  фельетон, исполненный желчи и яда, о  его будущем враге.
Разумеется, ее гонорары были высокими, а двери в различные издания и студии  были перед ней открыты всегда. Но в эти дни всеобщей разгульной демократии что-то треснуло в голове Лядовки и какие-то центры сознания поменялись местами. Из-за чего она вдруг, ни с того, ни с сего, публично стала хаять самого Всевластителя.  В виду буйного помешательства ей было отказано в госпитализации в известную психиатрическую больницу, потому что там  находятся на излечении люди тихие и всеми уважаемые, а безумие такого рода, как у Лядовки, заразительно и чрезвычайно опасно.
Видимо, это безумие такого рода и стало причиной массовых психических отравлений, выражавшихся в том, что люди собирались в толпы и бродили по городу с флагами и криками, смысл которых заключался в необходимости соблюдать правила движения и ужесточении техосмотра машин. Они призывали менять лысую резину на свежую, а также угрожали невидимому врагу воплями-заклятиями: "Уходи!".
 Особенно  поразил и так возбужденное воображение  жителей Зоорландии некто Шествующийрим. Да,  вот такая была фамилия еще одного кандидата.  Лицом он был похож на ангела в человеческом облике - светловолосый, голубоглазый, с прямым и честным  взглядом, который, казалось, испытывает на прочность  само сердце и спрашивает:
-  Честен ли ты перед Богом,  не предал ли ты Его Заповеди?
И действительно, Шествующийрим  принадлежал к партии людей, которые, как они сами утверждали, не воровали, не врали и не боялись. И чего, спрашивается, бояться, если ты не воруешь и не врешь.
Также эта партия призывала уважать старших,  проводить демаркационную линию между собственным имуществом и  богатством других людей и не переходить ее ни при каких обстоятельствах и, кроме того, признавать право на жизнь всех иных  существ. Все эти постулаты легли в основу программы  христианской демократии, или демократического христианства.
Люди видели, как Шествующийрим, прикладывая руку к груди и, как бы поддерживая свое сердце, разрывающееся от любви к человечеству, призывал  всех вступать в ряды христианских демократов или демократических  христиан, чтобы, наконец-то, построить  теократическое  государство, утвердив навечно вечные ценности.
По прошествии некоторого времени, уже после самих выборов Всевластителя на роль Всевластителя, после того, как многие из кандидатов на роль и должность Всевластителя были посажены куда надо, где, собственно, как раз  и было то самое  место, как выразился Всевластитель, которое им,  экскандидатам, самим Богом данное, как их земной  удел,  - как-то все сразу вспомнили про Шествующийрим.
Кинулись искать. Перерыли все закоулки Зоорландии, осветили темные места Темных Ляд, даже просмотрели все явочные квартиры  законных эмигрантов, а также списки пациентов доктора Николая Урбанского-Езерицкого, но нигде, совершенно нигде  этот светловолосый и голубоглазый ангел во плоти человека не объявился. И люди решили, что это был сон. Обычный навязчивый сон, общее место которого - ожидание  некоего мессии, спасителя, реформирующего в самом начале  старые заветы, а затем и основы самой жизни во имя самых светлых и самых чистых идеалов будущего.
Известный скульптор Фларускевич  отлил в бронзе скульптуру героя. Шествующийрим был изображен во весь рост. В мощной, несколько карикатурно мощной, я бы отметила,   руке он держал  расцветающий  четырьмя подсолнухами посох. Плащ взвивался от порывов вьюги так, что другой рукой герою приходилось его удерживать, чтобы он не закрывал его прекрасного лица,  и одновременно указывал всему будущему человечеству демографический, демократический и, конечно же, в первую очередь, христианский путь. Для ясности своей художественной мысли Фларускевич  на постаменте скульптуры  написал по мокрому асфальтобетону 2 % с восклицательным знаком.
 Все понимали, о чем идет речь, что символизирует эта загадочная деталь скульптуры Фларускевича, скульптуры,  ничем не уступающей по силе воплощения  неудержимой мощи гения  знаменитому памятнику Петру I , то есть самому Фальконе. Там - змея, здесь - 2 %.  О, эти 2 % Фларускевича стоили  всему  гремучему яду змеи под копытом вставшего на дыбы коня Фальконе.
Эти 2 %: - два процента, или  кредитная ставка Национального банка (против ныне существующих 17) означали для всей Зоорландии  процветание и совершенно безбедное существование - это была фантастически низкая процентная кредитная ставка Главного банка Нации.   Можно было строить и развивать бизнес (помня о демаркационной черте между своим богатством и чужим имуществом - так ведь завещал великий  Шествующийрим!), можно учить детей в  элитных вузах, ездить на отдых, путешествовать и даже встречать в Остромысле самого Далай Ламу!  Можно было всё, в том числе строить замки, новые города и храмы различных вероисповеданий! Вот что значили эти  2 % для Зоорландии.
Синхронно происходили самые разные загадочные события. В почтовые ящики  огромного населения страны  кто-то опускал подметные письма совершенно незаконного содержания. В них рассказывалось, что Всевластитель является незаконным сыном беглого каторжанина-венгра, который  неизвестным образом украл законного сына  предыдущего Властителя и подменил его своим сыном-ублюдком, родившемся от соития  волка с милым, но совершенно  падшим созданием,  ни во что не верующей женщиной-гадалкой, ведуньей и колдуньей, которую как суку изгнали из самого темного и заброшенного уголка Темных Ляд.
В этих письмах сухо  излагалась история прихода к власти Всевластителя, который, якобы, изнасиловал девственницу-весталку, служащую Дракону, и подсыпал ему в его ежевечернее вино  каберне-совиньон  сильно действующее снадобье, после которого Дракон уснул на несколько десятилетий, чем и воспользовался Всевластитель, чтобы занять  престол.
Ребенок, родившийся от весталки, был усыновлен Всевластителем и всему миру предъявлен  в знак совершенства власти и ее законного преемства. Этому ребенку поклонился даже сам Папа, приняв из его рук какую-то книгу, где были начертаны   давно утраченные  символы  Сокола-Рюрика и князя Остромысла.
В подметных письмах делались всякого рода предупреждения. После детального анализа положения дел писался знак с титлом  ;. Этот знак указывал, что слово пишется с сокращением. Так, слово "лохотрон" писалось: " Л;Н ", слово "фальсификатор" писалось " Ф;Р"  и, разумеется слово "провокатор" кратко обозначалось П;Р" ".
В утро выборов - в темное декабрьское утро накануне  полного лунного затмения в день  весеннего солнцестояния  в конце первого десятилетия третьего тысячелетия  практически все  граждане Зоорландии получили краткую телеграмму: "В;Ль - Ф;Р и П;Р! Вас имеет Л;Н ".
Никто, разумеется, и подумать не мог, что это он сам прочитал собственными глазами. Были тотчас же организованы поместным начальством костры. На которых торжественно, но очень спешно сжигались бумажки с этими невнятными знаками.
Почему-то в это же самое утро жители увидели страшную картину: на дорогах лежало множество умерших птиц, в основном это были черные дрозды, которые в этих краях считались большой редкостью и почитались как священные птицы.
Были вызваны лучшие токсикологи, которые не смогли сказать, почему птицы в таких больших количествах погибли прямо на лету.
Дружинники из числа бомжей и вновь прибывших эмигрантов в Жабраковичи, не успевших получить вид на гражданство, в масках из тыквы и перчатках из свиной кожи, убирали птиц в большие черные мешки, которые увозили машины, выкрашенные в оранжевый цвет. На боку виднелась надпись "В;Ль - Ф;Р и П;Р! Вас имеет Л;Н ", которую, как убедительно свидетельствовали пятна сверху и внизу, безуспешно пытались залить белой краской.
Выборы, как сообщало местное телевидение и радио, проходили радостно и с всеобщим национальным воодушевлением.
Вечером, еще до оглашения приговора экс-кандидатам  на престол Всевластителя, народ, в состоянии какой-то гражданской эйфории и безалкогольного опьянения от неожиданной свободы, реющей где-то и по-над городом Темные Ляды, стал собираться на площадях и Главном проспекте, ведущем, как луч прожектора, к Дому Собрания Главенствующих Лиц.
Им никто не препятствовал.  Люди звонили по мобильным телефонам своим близким и знакомым и приглашали их на встречу, как приглашают на увлекательную прогулку. Собрались тысячи и тысячи горожан. Послышались песни. Рукоплесканиями народ встретил кандидата на роль Всевластителя некоего Лыжникова, который  палками для лыж указывал путь - куда-то на Запад и  высоко вверх.
Но вдруг все резко изменилось:  послышался звук разбиваемого стекла. Это кто-то из толпы бросил камень в окно Дома Собрания Главенствующих Лиц. Какие-то люди одновременно были остриями лопат  и заточками из арматурных прутьев двери Дома, причем  ломились в Центральные двери, которые за все существование Зоорландии  открывались всего один-единственный раз, когда почил в Бозе  всеми любимый предводитель партизан, победитель в международной  борьбе против коричневорубашечников и фашистов-извергов человеческого рода. Его гроб стоял в  беломраморном зале Дома Собрания Главенствующих Лиц. Люди входили в Центральные двери, обходили гроб по кругу и удались, сдерживая свои настоящие, а не поддельные рыдания. Но это событие было  в столь отдаленные времена, что про него почти никто  и не помнил.
Кто-то из свиты кандидатов на престол Всевластителя закричал:
-Это провокаторы!
Но народ, одержимый сладкой иллюзией беспрепятственной и ничем не сдерживаемой свободы, ринулся и в это окно, и в эту дверь. Некий  Хребткевич, также  экс-кандидат на трон  Всевластителя, кричал:
- Наддай, наддай!  Поддай, поддай. А ну жарче, а ну еще наддай!..  Он кричал это в громкоговоритель, который в народе называют матюгальником. Пена летела из углов его красного и змеящегося рта. Странная бледность покрывала его лоб и щеки. Со стороны шеи шел пар, будто он и впрямь был в русской бане и просил банщика добавить  жару. Кто-то из смельчаков стал окончательно крушить лопатами и чем-то наподобие кирки  двери и окна.
И тут началось!.. Вначале  это стихийное движение к дверям Дома Собрания Главенствующих Лиц напомнило Ходынку. Но тогда, во время торжеств по поводу царского восхождения на престол, народу были обещаны подарки: сайка, кусок колбасы, пряник и кружка, а сейчас не было и не могло быть никаких подарков.
Мятущийся народ, мигом превратившийся в бесчинствующую толпу мятежников и бунтовщиков,   встретили многочисленные вооруженные люди, выходящие из Дома. Они становились угрюмой плотной стеной,  угрожающе стучали  резиновыми дубинками по щитам и одновременно  издавали какие-то нечленораздельные, но угрожающие звуки. Наступило секундное оцепенение. Никто не знал, что можно ожидать и от толпы, и от милиционеров (если, конечно, эти вооруженные и хорошо защищенные воины были именно так называемой "народной милицией", призванной беречь каждого из граждан).
В этот миг откуда-то  подъехало несколько незнакомого вида  машин, напоминающих огромные металлические фуры, из чрева которых, по желанию, мог выехать и танк, или что-то наподобие танка. Из нутра этих фур раздался металлический голос, мало чем напоминающий по тембру человеческий, который предупреждал, что будут применены спецсредства, если люди не разойдутся.
В толпу, объятую цепенящим  ужасом, с улюлюканьем и свистом врезались вооруженные молодчики в  черных масках и, ловко орудуя щитами и дубинками, стали теснить людей на улицы и улочки, смежные с площадью…
Хребткевич продолжал кричать  в рупор и упрашивал  народ не расходиться. Кто-то из пожилых людей, как его позже назвали - фигурант,  сквозь сплеванную кровавую слюну пробурчал ему в лицо: "Всё ваши абяцанки на цирлах! *  Куда ведете? и кого? и зачем? Морду  мне вот разбили, а за что?  И не кричи тут, Хребткевич! Уже  так звали: "На площчу, на площчу !!!" И что тут на гэтай площчы  рабиць? Морду другим биць, як мне разбили? Эх, куды звали? зачем звали?"
Толпа рассеялась. Люди брели по ночному городу, утирая кровь, и слезы  с лиц. Вдруг пошел какой-то мелкий и гнусный дождь, с неприятным запахом гнили и желудочной кислоты. На одежде появлялись пятна, по которым позже людей опознавали как зачинщиков беспорядков и активных участников  противоправительственного бунта, и арестовывали. В городе установился тот страшный и напоминающий смерть покой, от которого хотелось куда-нибудь бежать или выть.
Всевластитель победил окончательно и бесповоротно.
Каблан сидел в тюрьме. Напротив его одиночной  камеры была камера, где  "гостил" Даклюев. Оттуда иногда были слышны рыдания, а иногда казалось, что кто-то очень быстро и несвязно, в полубреду, читает стихи…

Эта власть - без огня, она - тень от дыма,
За которой маячат цепные волки.
Наш чумн;й Председатель стал примой-балериной,
Танцующей "Болеро" на цветных осколках
Нашей снежной-нежной 
Цветной революции,
Попранной по всем правилам
Красной Конституции.

И когда придут рассветы,
И власть окончательно затопчет  костер декабря,
Не говорите - "зря",
 не говорите  "зря",
не говорите "зря",
Потому что цепные волки
Поранили все же лапы
На осколках, нежных,
 цветных осколках
20 декабря.
И наш чумн;й Председатель
не увидит  всего света,
Потому что его власть - без огня,
Она тень от дыма.
Она - не для людей,
и потому
Не
Богохранима…

- Тоже мне, Пестель с Рылеевым и с Кюхельбеккером в знаменателе нашелся.  Декабрист, понимаешь, нового тысячелетия. Раньше надо было  думать о цепных волках, что ж сейчас слезы ронять и власть проклинать. Власть она и есть власть, чтобы все и всех держать в кулаке. А что Евросоюз не даст ему и его волкам выездной визы, так им на это чихать. Им и не надо всего света видеть, они и без света, в одной тьме жить могут, - тихо пробурчал Каблан.
Он хотел уснуть, но в мозжечке кто-то включил дрель, которая с шумом и болью вспарывала его старый и больной мозг…

---------------------
* Диалектное.  Ироничное. Перевод:  Всё ваши  обещания на цыпочках. То есть пустые, вымышленные, вздорные, вводящие в обман и искушение обещания.


ЗИМНИЙ ДОЖДЬ

Нет ничего унылее зимнего дождя. Он покрывает снег налетом грязи и тоски, предметы начинают двоиться в сумраке так и не начавшегося дня, улицы превращаются в сплошные перекрестки, а люди  теряют остатки здравого смысла и начинают видеть своих страшных двойников  - полупризраков, полумертвецов,  полукукол.
Живое и механическое под навязчивый такт зимнего дождя смешивается  в карикатуре на живую жизнь. Машины кажутся более  трезвыми, чем движущиеся  в полутьме люди, качающиеся в такт своим забытым мыслям и невыветревшегося  из легких алкоголя.
Новости были как хорошими, так и плохими. Если слушать зоорландское радио - то все обстояло просто великолепно. Дорожные службы  начинают капитальный ремонт асфальтового покрытия магистралей. Наблюдается рост деторождения. Процент жирности молока и мяса у местного поголовья скота вырос белее, чем в два раза.  Медики страны нашли формулу бессмертия, которой первый воспользуется Всевластитель.  Из далекой страны Венесуэлы к нам движется состав с подарками для детей и  нефтью, необходимой для роста экономики Темных Ляд и Зоорландии в целом.
Если же смотреть телепрограммы  Евроньюс, то казалось, что  с миром творится что-то неладное. Австралию смывают внутриконтинентальное цунами. Германия  утопает в воде разлившихся рек. Позже пришло страшное сообщение о теракте в московском аэропорту "Домодедово". Больше тридцати человек погибло, более ста раненых.
       - Как жить дальше, что делать, чему учить детей?  - так спрашивали сами себя многие жители  Темных Ляд и всей Зоорландии.
В воздухе витали страх,  уныние и безысходность. Люди чувствовали себя поруганными, обманутыми, несправедливо обиженными в своих лучших чаяниях и надеждах.

Гуманитарный долг

А в это время ведущим ученым-гуманитариям Всевластитель дал приказ переписать историю. Не то чтобы полностью переписать, начиная от Адама и Евы. Нет, такого в приказе не было. Нужно было сделать так красиво, чтобы бурно  начавшаяся  евростения по поводу нелегитимности выборов Всевластителя и несоразмерности его жестокости по отношению к собственному  горячо им любимому народу, пусть даже и малой его части, группе отщепенцев и непопутчиков,   закончилась жалкой истерикой какой-нибудь комиссии по правам человека, истерикой так называемых  экспертов, сломленных неопровержимыми научными  доводами  выдающихся и признанных во всем  мире  и  всем научным сообществом зоорландских ученых-гуманитариев.
Ему  было оказано огромное доверие. Причем во второй раз. Это было исключительно, и  неопровержимо свидетельствовало  об огромной, всечеловеческой любви Всевластителя именно к нему, Тэсцуте.
Тэсцута, по обыкновению, медитировал в ванне, когда в дом вошли три человека в тигровых масках, усы на которых были взаправдашные, тигриные, и очень больно щекотали, особенно когда они прижимались к  области  сердца. Казалось, что они проникали до миокарда, отчего эта, и так уставшая за жизнь мышца, отчаянно  вибрировала, издавая даже клекот, похожий на  последние звуки раненой  в горло косули.
  В стотысячный раз он медитировал по поводу собственного пупка, вокруг которого в ванне-джакузи всякий раз образовывалась тонкая воронка, крутящаяся в обратную, по магнитуде Земли, сторону. 
Пупок, - думал Тэсцута, пупок. Начало всякой жизни. Только у зоора не бывает пупка, а еще и у проститутки, если она, конечно, хорошая проститутка. Но не всякий покажет тебе свой пупок. Пупок - это паспорт, это виза на вход в  жизнь и бессмертие. Надо лелеять свой пупок. А я, что делаю я со своим пупком?  Я его так часто и беспощадно напрягаю,  беру на свой пуп просто невероятно огромные обязательства - перед народом, перед Всевластителем, перед  классической русской литературой. А ведь он слабый. Вон какой бледный, до синюшности. Надо оздоравливаться.  Надо приникать к Источнику Жизни.
Во мгновение ока  Тэсцута увидел себя, сидящем на огромном листе королевского лотоса в позе лотоса, причем вместо пупка у него цвел, с каким-то одуряющим запахом свежеванной конины, белый лотос, а его желтая тычинка упиралась ему в нос, что отнюдь не мешало ему плавно качаться на листе лотоса, который поддерживался огромной и сильной струей со дна озера, по краю которого ходили розовые фламинго, иногда громко и неделикатно щелкая клювом с  уже пойманной влажной и огромной жабой, издававшей утробное "ква-ква"..
- В моей медитации слишком много деталей и звуков. Надо упростить картинку. Пупок. Только пупок. Мой возлюбленный и единственный пупок..!
На краю горизонта, мягко освещенном солнцем, сияющим из-за спины Тэсцуты, показались перистые облака. Вглядываясь в них, Тэсцута явно различил текст, написанный  с необыкновенным  мастерством  искусного  калиграфа. Он, пристально вглядываясь, сумел  понять, что речь идет о великих предателях в  истории  человечества. Первым был   Сатана, Люцифер, любимый ученик Создателя и Творца всего видимого и невидимого, затем, вроде бы, шел Иуда, потом Брут,  затем… почему-то Сальери и Ким ин Чир…
Тут  дверь ванной комнаты открылась и  на медитирующего  Тэсцуту уставились  дула тигриных усов, проникающих в самое сердце…
Он потерял сознание и   вскоре обнаружил себя на тюремной койке, с привинченными к полу ножками и отбитой опорой для подушки. Ужасно ныло сердце и очень болел живот, особенно там, где был пупок.
       Он опять потерял сознание и очнулся уже сидя в кабинете  следователя. Он видел себя как бы со стороны,  слышал как тот, кто называл себя Тэсцутой и который и впрямь был совсем как он, признавался в страшных преступлениях против  Всевластителя и своего нового Хозяина, Даклюева.
Тэсцута был огорчен таким поведением своего двойника, но ничего поделать не мог. Тот, первый (или второй?) все говорил и говорил. А он, подлинный и очень умный, серьезный, деликатный и  сверхинтеллектуальный Тэсцута, филолог и историк, политолог и кардинал политического андеграунда Зоорландии,  молчал, заламывая руки и вытягивая шею вперед, словно гусыня, ищущая своих пропавших без вести детей.
Он вспомнил, как его учил Каблан:
- У нас тому, кто выиграет, песни и пляски и мед в хрустале, да шампанское из туфельки первой красавицы-девственицы, а кто проиграет, тому клеть да плеть,  тому сидеть-не пересидеть,  тому собачья смерть!
Каблан знал, что говорил. Каблан умный. А вот я, как мог я так оплошать. Ведь все было рассчитано и расписано, как по нотам. Новому Хозяину такие шишки  Европы патронировали, такие деньги давали, насильно всучивали  счета и гранты. Как было не взять?
И что, собственно, плохого и ужасного он, Тэсцута, сделал. Ну, разработал стратегию  развенчания  местного царька, так он ведь и не был венчан на царство. Ну, пустит гулять по интернету, а значит и по всему миру,  несколько  очень правдоподобных сплетен. Так ведь и не он один передавал из уст в уста слух о многомиллионном богатстве Всевласителя, о   бизнесе семьи, которая держит под контролем всю Зоорландию.  Пусть проверяют, пусть ищут истину. Он и сам готов им - этим желтолицым тиграм - помочь найти истину. И что есть она, та самая истина, историческая истина, и когда и кем она была воплощена  в жизнь или хотя бы обозначена на человеческом - пусть низком и коварном, но зато понятном всем без исключения, - языке?
Вот и его любимый Коба был информатором тайной царской Охранки, и Гитлер знал, наверняка знал, что и в его жилах течет еврейская кровь. И Великий Мао, когда ласкал свою  тысячную девственницу, наверное,  не вспоминал о святых и аскетических идеях революции! Так что запретного или подлого сделал он, мягкий и нервный, любящий сладкое с самого утра и медитацию в ванне, он, нежный и пухлый, так и оставшийся ребенком, пытливо разглядывающим незнакомые и непонятные картинки Камасутры.
- Да, я хотел применить методы  Наполеона и Сталина в пиар-кампании выборов. И что вы мне  за это сделаете? Весь мир до сих пор  млеет от счастья, что на Земле был такой человек  как Наполеон.  Дмитрий Сергеевич Мережковский его так и называл - солнечный Бог. Да, Наполеон прекрасно умел использовать слабости, невинные человеческие слабости, умел манипулировать государствами и нациями. Играть религиями и даже хотел сам "сочинить" религию, которой бы все поклонялись с его именем на устах. Ему же это никто в вину не ставит. Да, он знал цену таким,  как я "историкам". Он самого Тацита разоблачил, сказав, что  тот был несправедливым хулителем человечества, потому что в самых обыденных поступках   видел преступные мотивы. Тацит, и я вполне согласен с Наполеоном,  всех императоров (представляете, императоров!) превратил в отчаянных негодяев.
- И знаете, почему?
- Я вам отвечу. Чтобы заставить всех восхищаться не их гением, гением императоров, подлинных и единственных творцов истории, а им, Тацитом, его проницательностью, его силою мысли, постигшей их заурядную непреодолимую любовь к власти!
Но я выше Тацита, мне сам Всевластитель доверил написать  его биографию. Он сам даже правки делал. У меня есть доказательства, у меня под ванной корректура хранится - в полиэтиленовом пакете, с правками его рукой! Это я его научил старой и прописной  истине, которой не пренебрегал и сам Коба: не важно, кто как голосует, важно, кто и как считает!
Тэсцута все говорил и говорил. Он часто упоминал  своего любимого Кобу, которого больше всего ценил за стойкость и силу  его властной натуры, за тактику беспощадного уничтожения всех излишних и ненужных, слабых и инфантильных разумом, или слишком упертых и потому опасных, О, если бы он мог так уничтожать своих обидчиков! Они бы все сейчас сидели на этих откидывающихся деревянных креслах, с вбитыми в них гвоздями острием вверх. Все бы сидели!
Но он и Кобу критиковал! Еще как критиковал, негодуя и досадуя, что Коба не любил роскоши, настоящей азиатской роскоши, той упоительной и насладительной роскоши, о которой он, Тэсцута, тосковал всю свою сознательную и бессознательную жизнь. Ведь если бы Коба любил роскошь, а не этот стиль военного коммунизма - с портянками и драными карманами, агрессией и вечной собранностью всех мышц "в кулак", если бы не его шинель и трубка, - а другой стиль, стиль настоящего Властителя судеб человечества, стиль азиатского деспота, - о, какой бы прекрасной и многоцветной была бы сейчас жизнь! Какой сказочной и сочной, с какими возможностями разврата и  утоления всех алчных демонов-грехов,  всех радостей похоти и торжества ничем не ограниченной плоти!!! А так… серость, нужда и  бесчинства  дубиноносной милиции…
И чем больше он упивался картинками своей исторической проницательности и исторического могущества,  тем явственнее была видна струйка слюны ядовито-желтого цвета, змейкой сбегающей по его двойному подбородку малоподвижного и страдающего от  лишнего веса человека.  Тем  тише становилось в кабинете следователя, тем глубже в плечи вбирал голову давно облысевший адвокат, тем  жалобней стучали клавиши  уже давно не работающей пишущей машинки "Ундервуд".
Тэсцута окончательно проснулся и вновь обрел себя на тюремной кровати. Вокруг никого и ничего не было. Он впервые в жизни испугался тем метафизическим и последним страхом, после которого наступает апоплексический удар.
- Но ведь дыма без огня не бывает? Дыма - без огня! Вы понимаете меня, мои уважаемые оппоненты, ведь не бывает, никогда не бывает!
Но никто ему не ответил. Не было даже жуткого и  глуховатого тюремного эха. Все было объято смертным сном…
И тогда он вспомнил, что в одной из своих статей он писал, что  даже просто общение с мнимым или явным противником  своего Государя  означает как государственную, так и личную измену…
- Неужели я предатель? -  спрашивал сам себя Тэсцута.
И отвечал тоже сам себе:
- Ну, уж если и предатель, то самой высокой марки, самой, так сказать, золотой пробы! Вот за что меня избрали переписать историю!
Я вслух и публично назвал своего нового Хозяина алкоголиком, которым легко манипулировать, чтобы создать у него манию мессианства и незаменимости. Это же чистая правда! Я лучший из всех предателей в истории человечества.
- Так вот за что избрали… !? - с удивлением и ужасом  переспросил сам себя Тэсцута, почувствовав, что из-под двери тянет каким-то сладковатым дымком, напомнившем ему время студенческих посиделок в общаге и тайное курение, до одури, еще  никому не известной  в Зоорландии  травки…
Ему привиделся ряд разнообразных зеркал, с амальгамы которых стекали  социальные маски  Нерона, Калигулы, Малюты Скуратова, что было похоже на ожившую картину Сальвадора Дали, где часы плавно сочились  с вертикали на горизонталь беспомощного человеческого сознания.
-Но все-таки, - упорно думал  философ и гуманитарий, историк и  филолог, - надо, необходимо,  нужно во что бы то ни стало выполнить свой долг перед Зоорландией, перед человечеством, долг гуманизма, гуманитарный долг! Надо переписать историю человечества с истинной глубиной, раскрытием истинных действующих  сил - нет, не бесов Достоевского - они просто дети, так, бесенята. Но ведь так страшно в себе самом узнать  действие духов злобы поднебесной!..


                ИНАЯ ЖИЗНЬ И БЕРЕГ ДАЛЬНИЙ

В самом начале своего существования мне пришлось родиться в пещере. По древнему  рецепту, после первого глотка молока из материнской груди мне дали каплю красного вина, смешанного с медом и полынью.  Со второго глотка моя  утроба знала, что есть самое ценное, самое сладкое и самое горькое. А глаза мои  с первых минут жизни  видели яркую звезду, плавно  сияющую в самое отверстие пещеры.
Я воевал с турками, когда они брали Византий,  потом я опять воевал, но уже с немцами, когда они стояли студеной зимой под Москвой, потом я воевал  с палестинцами, арабами, чеченцами…
Нет числа тем войнам, в которых меня убивали, казнили, сжигали, предавали и награждали медалями "За отвагу", "За воинскую честь", "За служение Отчизне". У меня целый музей орденов, медалей, крестов, подвязок и цепей с бриллиантами…
Их ценность знают только историки, но я не историк, я простой житель и странник, полный впечатлений, ран, обид, счастья и горя, надежд и отчаяния, любви и ненависти, всего того, что так отличает жителя Земли от иных обитателей разумной Вселенной …
Та, которую я люблю всеми фибрами моего израненного существа, однажды ранним утром привела меня, буквально за руку, в Самшитовую рощу и сказала, чтобы я жил там так, как того хочу, без всяких правил и условностей. Еще она сказала, что я  заслужил жизнь по собственной воле и что это тоже испытание и даже искушение.
Она одела на мою уже лысеющую голову венок из самшитовых ветвей,  пьяных от звездной пыли и запаха полыни. Что-то в моей утробе отозвалось -  немым жестом несделанного объятия, объятия, от которого могут хрустнуть ребра…
Я вспомнил, как  Ангел Мщения прислал меня в Равенсбрюк, чтобы я спас Мать Марию.  Но я не успел. Она уже приняла решение войти в газовую камеру вместо женщины, у которой были маленькие дети. Она так решила,  и это решение не мог отменить никто.  Я с ней беседовал, что она  отобразила в своей мистерии "Солдаты". Один из них - это я.
Когда я читал строки Матери Марии, мои слезы сжигали бумагу, а ее слова взлетали бисером в небо и слагались в гимн Жизни. Мойры выстроились  в два ряда и натянули небесные струны. Музыка сфер с той минуты стала иной.
Есть Вечный Жид, я - Вечный Солдат.  Войны - постоянные спутники этой дефективной человеческой истории.  Люди любят убивать друг друга, это их отличие от иных  обитателей разумной Вселенной. Я научился умирать, но я хочу не этого… Я стремлюсь к нежности, чистой человеческой нежности к живому…
Я не могу открыть людям бесконечный, неисчерпаемый  источник  ничем не ограниченной энергии, от ничтожно малой  капли которого зачалась Солнечная Система. Люди не готовы прикоснуться к этому  роднику. Их душевная, духовная и телесная нечистоплотность  не имеет аналогов в разумной Вселенной, которая  все же относится с должным уважением к  исключительным прорывам некоторых из людей к  святости, бессмертию и духовной  кристальной чистоте. Вселенная  благодарна - через своего солдата -  за эти беспримерные подвиги человечности.. 
В Самшитовой роще я подолгу гуляю вдоль берега реки, воды которой полны и спокойны. Река движется как время, нигде не задерживаясь, ни для кого не делая  уступок.  Ее воды всегда прохладны, они дарят избавление от боли, исцеляют раны, притупляют боль, выравнивают шрамы на сердце, на лице и даже на душе.
В полдень я всегда жду ее, свою любимую. Она приходит, как лань, легкой походкой, от которой даже на полуденной траве остаются серебристые следы. Она, не говоря ни слова, долгим поцелуем проникает в  сердцевину моего существа и всегда знает, какое у меня настроение, здоровье, самоощущение.
Я готов ее любить - любить, как может это делать грубый и неотесанный солдат в промежутках между взрывами, пулями, пожарами, наступлениями  и отступлениями… 
Но она не позволяет мне этого. Она, о божественная, О Н А сама  обвивает мою шею руками, сама осыпает мою грудь поцелуями, сама склоняется  к моему естеству, чтобы насладить его редкостным и благостным ощущением бесконечного блаженства в  невесомости  и парении в голубизне кристального воздуха высокогорья…
Однажды я прочитал ей строки, которые увиделись мне в легкой ряби  реки, текущей в Самшитовой роще:

Я ушел из войны, как уходят из жизни,
Навсегда закрывая и окна, и дверь.
Я забыл имена, я забыл про Отчизну,
Я забыл, кто я есть, - человек или зверь.
Мне теперь все равно, пораженье - победа,
Мне теперь все равно - возьмут ли редут…
Тот, кто умер, не ждет батальон - подкрепленье,
Тот, кто умер, не ждет, что другие умрут.
Но я позван опять идти в наступленье
За Отечество, веру и душу свою,
За любовь и за нежность, за счастье сраженья
Честным воином в схватке  …

Она меня прервала долгим поцелуем, сказав:
- Солдат, забудь про войны, живи, просто живи. И не читай больше стихов на ряби Самшитовой реки. Эти строки опасны, они тебя заколдуют и вновь уведут в страшный и кровавый мир войн. Гуляй в других местах.  Если хочешь, я отвезу тебя в Гефсиманию, там ты отдохнешь своей израненной душой.
- Хочешь в Гефсиманию?
Я не знаю, что такое Гефсимания. Я очень хочу быть с тобой, моя Она!
Я всею силою своей бренной плоти желаю тебя! Я хочу умереть с поцелуем в твои уста.
- Мой милый и драгоценный! Прости за банальность! Мой  родной, я тоже хочу быть с тобой, но  пойми, война, как и жизнь, не прекращаются ни на мгновение. Просто перестань быть солдатом, перестань быть солдатом, и тогда я буду с тобой. Хоть до последней минуты, до Страшного Суда.
Я должен был обдумать это предложение. Я ведь всегда - при  всех моих рождениях и воплощениях - был только солдатом и никем другим. Как же  я могу стать кем-то иным, Не солдатом? Это поставило меня в тупик. Я сказал:
- Приди завтра. Я должен подумать. Я сейчас не готов к ответу. Я тебя очень люблю, но не могу сейчас, в сию минуту, сказать тебе,  со всей ответственностью солдата, каков будет мой ответ. По сути (боюсь, что Она это не поняла до конца, до конца конечных смыслов разумной Вселенной), что я должен  сделать выбор между моей сутью солдата  и моей любовью  к Ней.
Я в первый  раз в ЖИЗНИ чувствовал бесконечную и ничем не утоляемую НЕЖНОСТЬ. Эта НЕЖНОСТЬ таяла полетом одуванчикого зонтика в бескрайние межгалактические  пространства,  эта НЕЖНОСТЬ была соразмерна с маленькой икринкой лягушки, которой предстояли бесконечные превращения  из  головастика  в подобие прекрасной  Царевны-Лягушки…
Эта НЕЖНОСТЬ  была как искрящаяся  маленькая выдувке из печной трубы в Рождественскую ночь, когда лишь двое, сидя  за очень скромным столом,  абсолютно счастливы, потому что ОНА ждет от него ребенка! И что я мог ей сказать. Ведь ОНА  не могла и не может знать, что  для того, чтобы все это было -  и одуванчик, и лягушка, и ребенок -  вообще - ЖИЗНЬ, - должен  быть солдат. Солдат, который все это, всю ЖИЗНЬ в целом, сохранит и  защитит, ценой собственной, малозначимой  и малоценной жизни.
В задумчивости я бродил по Самшитовой роще. Многие места я хорошо знал, особенно тропинки вдоль русла реки. Но так как Она запретила мне считывать строки с ее вод, я углубился  в рощу и нашел еле протоптанную дорожку среди малознакомых мне растений, которые напоминали ивы, олеандры и кипарисы.
Неожиданно  я вышел на светлую поляну, всю залитую полуденным солнцем. Летали стрекозы и бабочки. В небе чертили свои круги ласточки, все, казалось, было окутано легкой дремой  и безмятежным покоем. Вдали виднелся возвышающийся над всеми растениями Самшитовой рощи темно-зеленый шатер большого, я бы сказал, огромного дерева. Это была старая, видавшая виды лиственница, раскинувшая свои мощные ветви, свою сильную крону и над Самшитовой рощей, и над этой чудной поляной.
У меня возникло желание дотронуться до этого дерева. Приближаясь к нему, я увидел двух людей, мирно сидящих под кроной лиственницы и о чем-то беседующих. До моего слуха долетел густой, до бархатного с голубиным рокотом, женский голос и очень сухой и почти невыразительный голос мужской, в котором, однако, чувствовалась дисциплина мысли и благородство. Я различил слова Бог, Свет, Смерть как инициация… Это поразило меня. Я хорошо был знаком со смертью. Она была решающим условием моего существования и смыслом: я воевал с ней и за нее, за смерть моих врагов, но в сущности, таких же как и я солдат, и принимал ее как должное. Но смерть как  инициация, как посвящение и  приобщение к высшему иному? Это никогда не приходило мне в голову
Со мной в этот момент произошло нечто странное. Я, как и прежде, ощущал себя и понимал себя, я помнил себя от рождения до нынешнего мига, но одновременно я совершенно забыл, кто я, потому что все мое существо поглотил ни с чем не сравнимый большой, но не слепящий, а мягко принимающий, как  материнские руки, Свет.
 Он сделал меня невесомым, я чувствовал свою полную и нераздельную слиянность со Светом, который бережно и чутко нес меня к  иной жизни, на дальний берег Иного мира.
Это Иное  было иным во всем - я сам сделался иным, пронизанным Светом настолько, насколько это было возможным. Мое тело и мое  сознание - а  я видел себя как бы со стороны - было  сияющим Светом, и этот свет был моим  орудием познания всей безграничности  многих  Вселенных и всей безмерности  возможностей творящего Света. 
Он  обладал  силами сил, был и формой и бесформенным,  звучал тысячеголосым органом и был беззвученным, погруженным в бескрайнюю стихию мыслящего молчания. Свет лился с неизмеримой высоты и поднимался  откуда-то снизу. Он падал струящимися потоками и застывал в кристаллах невиданной красоты, преломляясь в них новыми струями. Этот Свет был схож с играющим ребенком, он  возникал из самого себя  и преломлялся в  алмазных гранях, становясь новым и  магически прекрасным,  по-новому пульсирующим Светом.
Я был лишь одним из миллиардов миллиард в энной степени  частицей этого Света, и в то же время я был и всем Светом сразу, и мог творить новый Свет из  себя самого.
Не было ни помех, ни препятствий для Света, не было и не могло быть, потому что, как я этот понял собственным, исходящим из моего сердца, светом, все  было Светом и только Светом, и ничем иным не могло быть по самой   природе ежемгновенно образующейся и преобразующейся Вселенной Вселенных. 
Вселенных было множество множеств, и все они были соединены особыми, наподобие пуповины,  крутящимися и раскручивающимися  светами разных оттенков белого света, как бы с примесями водных, металлических, земляных и древесных тонов. Некоторые Вселенные были и впрямь схожи с эмбрионами, растущими в чреве Матери-Света, некоторые смотрели на собственное отражение  в океане Света огромными  мудрыми глазами, свечение которых  было похоже на Северное сияние.
Но я обнаружил и скрытую борьбу между старыми и новыми Вселенными. Старые, по мере своего взросления, теряли частицы творящего и познающего Света. Некоторые Вселенные как бы слепли и больше не могли пить Свет из Океана. Их сияние мутнело и становилось каким-то невыразительным, тусклым. Старые вселенные тянули  руки-пуповины (наполовину пустые из-за отсутствия в них энергии сильного и молодого Света)  к юным Вселенным, к Вселенным-эмбрионам и пытались их поглотить,  забрать их Свет.
Я с удивлением и даже обидой наблюдал эту  войну за Свет, не зная, как  я сам смог бы обустроить все эти миры миров, где я бы взял столько Света и Любви, чтобы хватило и хватало - до бесконечности - всем… 
Я вспомнил  свою жизнь солдата, жизнь, наполненную чужими приказами, чужими смертями, кровью и болью. Мой свет стал постепенно угасать, как угасает жизнь тяжелораненого. Я решил больше не вспоминать свою жизнь. Но какой-то голос приказал мне вспомнить все. Он сказал, чтобы я по ступенькам-воспоминаниям, раскручивая свои жизни как свиток, вернулся к началу Света, к началу начал, к мере мер,  к  точке мира, к центру жизни, к Солнцу Света, к Творцу Света и Жизни.
Не смея ослушаться приказа, ведь я был солдат, я отчетливо вспомнил самый ужасный день в моей жизни.
…Солнце должно было уже  садиться за горизонт, но почему-то оно застыло в одной точке и испустило особенно острый и кроваво-красный луч, который отразился в зрачке стервятника, лениво кружившемся над виселицами Голгофы.
Этот луч, отразившись от черного и потому казавшегося мертвым зрачка стервятника, упал мне на переносицу и затем сместился на кончик носа,  упрямо впиваясь раздвоенным жалом в мои глаза и одновременно в сердце, которое  стучало каким-то колоколом без языка в абсолютной пустоте. Левой рукой (в правой было копье) я дотронулся до того места, где всегда, сколько я себя помнил, было мое сердце, но там его не обнаружил. Там звучала гулкая и страшная пустота, бьющая в мозги и живот, до коликов и спазм, почти  до рвоты.
Горло пересохло, на языке я почувствовал привкус крови, на зубах скрипел песок. Все три  креста уже были подняты с распятыми на них преступниками. Вид одного из них, того, кто был по центру, поразил меня: он был слишком худощав  и легок для разбойника, по  его лицу пробегала легкая судорога, сменяющаяся  улыбкой блаженства. Такого я никогда не видел, никогда. О каком блаженстве может  идти речь, когда тебя распяли?!
Я  внимательно  всматривался в лицо этого распятого. Я слышал  его разговор с разбойником, которому он  пообещал рай! Это было так удивительно: кто может что-либо обещать, да еще так  уверенно, умирая в страшных, нечеловеческих муках?
Моя легкая оторопь сменилась чувством животного, ничем не устраняемого - ни голосом рассудка, ни предыдущим опытом смертей -  ужаса. Солнце упало за горизонт - так падает в высоты мяч - и небо разодралось пополам, То, что я увидел в расщелине, между двух полос неба было, таким страшным, что я потерял  дар  разума и самоощущения. Наверное, в этот миг, когда я оглох, обезумел и ослеп, и произошло это событие, которое раз и навсегда определило ход человеческого истории Нового времени.
Видя, как этот Человек мучается, я проткнул  его ребра своим копьем, и Его сукровица стекла по копью, затем по руке и попало в мое сердце. Оно затрепетало и вновь стало живым!
Но Его Дух отлетел к Отцу. Его Свет соединился со Светом Бога. Свет навсегда покинул человечество, самолично распявшее воплотившегося в образе человека Бога. Теперь каждому из живущих Свет надо было добывать неимоверными духовными и душевными усилиями, аскезой, молитвой, отречением от всякого зла. И часто и эти усилия были совершенно напрасны, потому что свет получают по благодати, по Любви, независимо от заслуг, званий, богатств, здоровья и лет.
И тут я услышал тот самый женский голос:
-Мирча, ты так много знаешь о Свете. А вот скажи, чем отличается свет от звука?
Не знаешь? То- то  же! А я знаю. В отличие от  света, звук может распространяться в темноте!
- Очень смешно, Мира.  Я тебе толкую об опытах мистического света, а ты мне в ответ говоришь о физическом свете. Это разные вещи!
- Мирча, дорогой, разные-то разные, но для обычного человека  свет одновременно и свет  и Свет! А некоторые как во тьме ходят, так во тьме и умирают, и только   в состоянии Бардо*   узрят Свет, но потом о нем забывают.
Этот разговор отвлек меня от созерцания света и пребывания в нем.
Я познакомился с Мирой Вячеславовной, этой доброй, но слишком уж грузной, женщиной, гуляя вдоль Самшитовой реки. Она как-то успокоительно действовала на меня. И странно, у меня было впечатление, что я знаю ее тысячу лет, что я с ней уже встречался, и ни один раз!

• Состояние Бардо,  есть состояние  после смерти в ожидании следующего рождения, как гласит   Тибетская книга мертвых.


Но сколько я не раскручивал свиток времен в обратную сторону,  в глубине памяти я  не находил ее.
Простившись со своим собеседником, Мира Вячеславовна, твердо взяв меня под локоть и уведя в глубину Самшитовой рощи, туда, где была густая тень от кроны
священной лиственницы, рассказала  мне страшную историю, случившуюся накануне вечером в Темных Лядах.
- Ты, знаешь, что  Сын Всевластителя, - уже достаточно взрослый, чтобы не интересоваться виртуальностью, но недостаточно мужественный, чтобы  жить в настоящем, а не всевластительном мире. Этот мир был выстроен его отцом исключительно для него же, любимого сына, таким, что ребенок не знал ни в чем отказа, никогда не был предоставлен самому себе, не умел ни мыслить самостоятельно, ни  чувствовать по-человечески. Он не должен был знать, что такое боль, физическая или душевная, не знать,  что такое привязанность или любовь. Ему прислуживали чужие люди, потакали  во всем его  любой прихоти. А отец, всегда занятый своей властью и еще раз властью, безумно любил сына, но, по сути, совершенно его не знал, так как не занимался воспитанием его личности, его духа. Отец не знал, к чему бы приохотить своего наследника,  какую роль ему предназначить в Зоорландии, чтобы он не был обделен властью и не стал бы при этом его главным соперником.
  После ужина, когда разошлись слуги,  Всевластитель, как всегда,  читал  специально подготовленную для него прессу. Он знал, что этот выпуск был  с купюрами и впечатанными данными о промышленности Зоорландии. Он даже научился различать оттенки печатной краски: инсинуации были всегда ярче, чем тиражируемый текст.
Сын подошел к отцу на расстоянии вытянутой руки  и выстрелил  ему прямо в сердце, в  упор, из именного револьвера. Мотивом, как я думаю, стало то, что Всевластитель отдал Кадаффи оружие со склада, в котором любил играть наследник. Он был в ярости, что на самолете ливийского деспота и варвара увезли его любимую игрушку - самонаводящийся гранатомет.
 О  смерти Всевластителя  знал только узкий круг ближайших соратников. Страна явно не была  подготовлена к  кардинальным изменениям, которые, несомненно, последуют, как лавина или как шторм. Так что будьте ко всему  готовы.
И потом, не ждите, Она к Вам не придет. Не ждите. Не тоскуйте. Эти эмоции сейчас бессмысленны. Если хотите, я окажу Вам содействие, как профессиональному солдату, чью безупречность могу подтвердить.
Я был в шоке. Так много всего  нового сразу свалилось мне на голову. Вначале этот Свет. Потом смерть Всевластителя от руки сына. И потеря, страшная потеря - Она не придет. Я спросил:
- Почему Она не придет. Она всегда приходит ко мне в полдень. Я жду ее. Она ведь жива? С ней все в порядке?
- Она жива, милый мой солдат. Не беспокойся! Просто Она должна быть сейчас в другом месте и с другим существом!
-С каким существом? - почти выкрикнул я. Она должна быть со мной.
-Нет, - мягко, но решительно ответила Мира Вячеславовна и  отвела мою руку, готовую вцепиться в ее кофту.
-Она, - я говорю тебе это исключительно как солдату, сейчас должна быть с драконом, потому что только дракон может в данной ситуации остановить грозящий всем и стране в целом хаос. Ты же не хочешь ни гражданской войны, ни мировой, ни какой-либо другой войны, разве не так?
- Нет, я ушел из войны раз и навсегда. Но я  так и остался солдатом. Чем я могу помочь?
- Пока не знаю. Мне нужна информация, а для этого необходимо время. Оставайся в Самшитовой роще. Я тебя найду. Ты нам понадобишься. Ты ведь обещаешь  свою помощь:
- Конечно, да.
Его помощи никто и не желал. В конце жизни он стал инспектором по участку, так называемый  старший  наблюдающий по  правопорядку. Потом его повысили - солдат должен был наблюдать при помощи мощных экранов, соединенных с базовым компьютером Всевластителя, за покупателями в супермаркете и высылать охрану к той кассе, где мог быть уличен в краже  глупый и наивный покупатель, положивший в сумку неоплаченную мелочь. Казнь была суровой, в зависимости от суммы  хищения полагалась или каторга или расстрел за складом супермаркета. Приказ подписывал Солдат. Так как за время своего служения Зоорландии он ни разу - ни разу! - не вынес расстрельный приказ, его самого расстреляли без суда и следствия. Поводом было плохое несение службы. Весомым доводом послужил тот факт, что его заработная плата превышала  сумму мелких краж, непрекращающихся  и до сих пор. То ли зоорландцы  были ворами по  инстинкту, то ли их к мелкому жульничеству  принуждала непреходящая нужда - на этот вопрос ответа нет.


РЕБЕНОК. КОТОРЫЙ НИ РАЗУ В ЖИЗНИ  НЕ БЫЛ
ПРОСТО РЕБЕНКОМ


Всем нам было дано  детство - этот прообраз   рая. Все близко: каждая травка, каждый стебелек. Кузнечик прыгает прямо под рукой. Божья коровка летит на небо с твоей ладошки.  Маленькие  лягушатки резвятся в бочке с теплой  водой,  головастики летают туда-сюда в луже. Дождевые червяки ползают по разогретой земле и ничего не боятся! Под камнями можно найти ящериц с удивительно яркими животиками. Таких красок нет даже в пенале с импортными фломастерами. 
Если взять ящерку - маленького дракона - за хвост, она убежит, и ты этого не заметишь, и вместо чудной и драгоценной добычи принесешь какой-то хвостик, похожий на  драный обрывок веревочки. Никчемный  остаток изгнания из рая.
Ласточкины гнезда  у тебя под коленкой, когда ты лезешь по песчаной горе к радуге, которая так близко, что осколок ее навсегда  застревает у тебя в сердце. И много позже, когда врачи тебе ставят страшный диагноз, ты просто вытаскиваешь этот осколок радуги - и воскресаешь, живешь, правда, уже без радуги в сердце, и оттого мир тускнеет, блекнет и жухнет, что и означает диагноз - старость.
Но и старость - не приговор, если ты помнишь детство. Всей своей нелепостью и невозможностью, всей своей прелестью и невесомостью, обидами и слезами, хныканьем и капризами, внезапными, как буря среди солнечного дня,  болезнями и сладостными выздоровлениями, первыми экстатическими опытами полетов туда - в синеющую даль, - так что коленки содраны до кости, а внизу живота колики и мелкие-мелкие гвоздики…Первая влюбленность - это когда все играют в сказку про то, как все  тянули репку, где есть и бабка, и дедка, и внучка, и кошка, и собачка, и всякие гады морские. И ты вдруг целуешь того, кто перед тобой. Целуешь впервые в жизни,  и он внезапно падает на тебя, потому что  репка выдергивается и сказка кончается
Детство, детство, детство! ..
Счастлив тот,  у кого оно было. Кого просили съесть еще одну ложечку за маму, и папу, за дедку и бабку… Кому играли на дудочке, кого купали в череде, над кем пели песни "Баю,  баюшки, баю",  у кого был кот-котофеич и огромным плюшевый ярко желтый мишка… и кубики, и машинка, и пирамидка, и первый компьютер, и первая  заначка - для того чтобы купить мамочке подарок на день рождения.
 И несчастлив, у кого ничего этого не было. У сына Всевластителя не было знания о рае, потому что у него украли детство. Во-первых, у него никогда не было матери. Самое его появление на божий свет было окутано тайной. Во-вторых, он в каком-то смысле был с пеленок лицом, имеющим свои исполнительные обязанности перед государством. Он с малолетства был государственным лицом. Ему шили специальные костюмы, копирующие костюмы его отца  Всевластителя.  Ему дарили уменьшенные копии подарков, предназначенных   первому лицу Зоорландии. Ему хлопали как взрослому, кланялись, льстили, подлизывались.



СТАРЫЕ ЛЯДЫ


С незапамятных времен в Зоорландии   существовали зеркала, которые помогали людям вспоминать и видеть будущее. Находились они в местечке под названием Старые Ляды.  Доступ к этим зеркалам был строжайшим образом регламентирован. Только высшие чины, и прежде всего сам Всевластитель, могли  пользоваться ими.   Рядом с  особой яйцевидной камерой, в которой  находились зеркала, дежурил врач, старый терапевт Тимофеич. Сколько ему было лет, уже никто не помнил. Старожилы Старых Ляд говаривали, что он жил еще в эпоху Романовых и лечил малолетнего Алексея, и не вылечил его от  болезни только потому, что наследника вместе со всей царской семьей  расстреляли в подвале дома Ипатьева в Екатеринбурге.
 Старые Ляды  назывались так  потому, что в этом прекрасном и живописном, на удивление спокойном и комфортном месте, жило много старых, я бы сказала, престарелых  людей. Причем все они были не на грани  увядания, или между жизнью и смертью, как это часто бывает со стариками, и не в состоянии затяжного умирания и постепенной утратой всех жизненных функций и особенно памяти,  нет - все они жили полной и счастливой жизнью. Вечерами старики и старухи, в чистых одеяниях, украшенных вышивками и бусами,  собирались на берегу реки Слеты. Они  пели песни, играли на различных музыкальных инструментах (иногда столь затейливых, что их названия  вошли в реестр Красной книги мировой культуры), водили хороводы, предавались воспоминаниям, глядя на огонь костра, который возгорался неизменно на закате в любое время года и при любой погоде.
Секретом их счастливой, красивой и долгой старости  почему-то всерьез никто не интересовался. Старые Ляды были как бы заповедником старости и мудрости. Попасть туда не особенно стремились, да и въезд в это уникальное место был затруднительным для обычных жителей Зоорландии, а для иностранцев и попросту невозможен.
Всевластитель  приезжал к Тимофеичу инкогнито, тихо,  не на машине цвета вороньего крыла, вокруг которой визжали мотоциклы и бронетранспортеры, а на "копейке",  машине  очень старой марки, которая когда-то пользовалась спросом простых граждан из-за дешевизны и  надежности мотора.
 После стакана крепкого черного чая с травами, который заваривал Тимофеич, Всевластитель заходил в камеру и находился там около получаса, затем засыпал на жесткой, сталинской эпохи кушетке, и спал около часа. После этого он что-то записывал в свой, неизменно желтого цвета, блокнот и уезжал.
После каждого визита Всевластеля в Темные Ляды жизнь в стране менялась.  После последнего визита курс доллара  вырос в три раза. Началась галопирующая инфляция.  В магазинах после ажиотажного спроса на товары  первой необходимости - муку, сахар, растительное масло, стали пустовать полки. Чтобы их пустота не бросалась в  глаза, их заполняли субпродуктами в банках с яркими наклейками, пакетами с собачьей едой, чипсами  и иной химией, от которой  начинались онкологические болезни у взрослых и детей.
Каждое утро цены менялись, и то, что раньше стоило копейки, теперь стало стоить десятки тысяч зоорландских рублей. Остановились стройки.  Перестали выдавать кредиты. Вернее, их выдавали, но под такие проценты, что люди перестали их брать. Не покупались книги, украшения, мебель и так далее. Все тратилось на еду и оплату квартиры. Улицы заполнились бродячими животными, которых выгнали из дома из-за обычной нехватки еды. Зарплаты не хватало. Мужчины, сколько бы они не работали, перестали быть кормильцами семьи. От отчаяния многие стали пить, иногда суррогатную водку, от которой очень быстро умирали. Женщины пустились во все тяжкие. Как говорил Бодлер, "меняли душу на туфли".
Дети были предоставлены сами себе или, что очень страшно, педофилам всех мастей, возрастов и пола, включая трансвеститов. Детей было очень жаль, они были брошены в водоворот жизни, как котята в воду - не для жизни, а для смерти.
Что же такое увидел в зеркалах Всевластитель? Что заставило его так поменять экономику и быть столь жестоким к своим согражданам, о  любви и доверии к которым он говорил в каждой своей публичной речи, прикладывая свою большую ладонь к сердцу, как бы клянясь в искренности и верности своих слов?
А увидел он следующее: Каблан может реально захватить власть, если его чем-то очень существенным не отвлечь. А для такого типа людей, как Каблан,  существеннее власти могло быть только богатство, несметное богатство. А о каком несметном богатстве могла идти речь в Зоорландии, где не было никаких полезных ископаемых, нефти, газа, золота, а были только медные и соляные рудники, и то наполовину выработанные.
И Всевластитель придумал. Он поменял курс доллара. Каблан повелся: он  скупал в банках доллары по государственному курсу (для него не было никаких ограничений, ведь он был премьер министром)  и продавал валюту на черном рынке по спекулятивному курсу. Его богатство росло. И Кабан, подобно Скупому рыцарю  Пушкина, как и думал Всевластитель, вечерами подсчитывал свои бесчисленные денежные массы! Кабан был бесконечно занят. Он не мог доверить валютные операции другим чиновникам, ведь его могли заложить, предать, обмануть.
Достоевский ошибался, утверждая, что слишком широк человек и его надобно сузить. Куда уж уже! Узок мир человека, близки его жалкие косые горизонты.
Всевластитель так легко угадал потаенные желания Каблана. Приблизив его к себе, дав ему в руки ворох зеленых долларовых  бумажек, он обезвредил того, кто мог дистанционно повелевать человеком, заставляя его делать то, чего тот не хотел.
Но Кабан всегда ожидал удар в спину, и чтобы его предотвратить или предупредить, он сделал следующее.  Вначале была произведена поголовная опись всех живых существо в Зоорландии (да, да, включая кошек, собак, крыс, червей, муравьев, тараканов и так далее, и, разумеется, обитателей  Национально Зоопарка и Государственного Цирка, и, конечно, людей - всех, приезжих, живущих и даже умерших, по реестрам  кладбищ, как городских, так и деревенских). Эта перепись оплачивалась из его кармана, и Кабан тщательно проверял все данные, останавливаясь на своем дивном, мышиного цвета, ландо даже на полустанках, где тощие сухие букеты оповещали о трагической смерти какого-то бродяги, затянутого по пьянке в водоворот колес мимо проходящего  поезда.
Затем он заставил специалистов создать реестр всей недвижимости Зоорладндии. Даже тощий, собранный из гнилых досок туалет на опустевшей даче, и тот должен был быть внесен в  список.  Затем был составлен кадастр всех земель Зоорландии - обрабатывалась земля или нет, все было учтено, каждый клочок и закоулочек. После столь грандиозной работы Кабан начал действовать. Тотальная слежка, списки граждан и точный учет земель позволили ему собрать в свой кулак всю возможную власть над каждой отдельной личностью. Шел ли человек в магазин, или уезжал на свой дачный участок, был ли он у любовницы или гладил собаку - Каблану было известно все и обо всех и обо всем - в каждую секунду существования Зоорландии.  Всевластитель же был занят макроэкономикой, встречами с послами, которые то со скандалом покидали страну, то возвращались в надежде хоть как-то  повлиять на внутренний климат Зоорландии, ставшей единственным в мире примером  самозамкнутого и самопожирающего государства.
Единственное место,  оставшимся  скрытым от Каблана и не вошедшим  в списки, реестры и кадастры Каблана, и были Старые Ляды.




МИНИСТР

              В Зоорландии чиновники обладали безусловной властью, прежде всего над членами своего департамента,  своей семьей и ближним окружением. Эта власть была безоговорочной и основанной исключительно на магии слова "министр". Никто не задумывался над тем, что первая часть этого многозначительного слова  была всего лишь "мини", то есть в буквальном смысле - минимальная часть чего бы то ни было. Что означала вторая часть этого слова "стр" - никто, совершенно никто в Зоорландии не знал, да и знать не мог.  По указу Каблана, все слова с частью "стр" - например, - страница, странник,  устроение, построение, настроение, строй, настрой, строгость, катастрофа и так далее - были удалены из орфографических и толковых словарей, и никто не смел использовать эти слова ни в разговорной, ни особенно в официальной речи. Если есть "стр" - слово запрещено, так оно отсылает к тайне власти  мини- стр- а, а тайна власти - это тайна государства, тайна всей Зоорландии.
        Надо сказать, что в Зоорландии было всего два главных министра - это Министр правых  дел  (то есть дел права - юридического,  экономического и т.д.), и Министр  левых дел (то есть сугубо личных, воровских, прелюбодейных и т.д.). В эту пору в Зоорландии эти две взаимоисключающие должности исполнял один и тот же "стр" - министр Затолканченко  Аслябий Лунович.
   О его биографии было мало что известно. Он был из "пришлых"  - то есть в Торжках его обнаружили в качестве свистильщика на базаре. В его обязанности входил свист при виде вора, который пытался украсть  какой-нибудь товар.  И не важно, был ли это высококлассный товар, или он уже валялся под ногами борзых  и  многочисленных дворняг, с молниевидной скоростью  очищающих  проходы и пролазы между лавками, скамейками и навесами  от  упавших, оброненных и откровенно сворованных и брошенных в потаенные  места съестных припасов.
      Затолканченко свистел прекрасно, и не раз борзая сука преждевременно рожала   от  его свиста как раз в тот момент, когда она держала в своих  белесо-розоватых,  длинных, как сабля, зубах кусок дымящегося от свежей крови мяса, так пригодного для еды во время первых схваток и  судорог перед родами здоровых щенят.    
       Собственно за свой виртуозный свист он и был избран в Министры правых дел.
      Всевластитель вручил  ему  золотой, в рубинах и бриллиантах, многоярусный  Государственный свисток, по звуку которого вершилось Правосудие правых дел.
       В Зоорландии  люди, выпив бражки, говорили:  "Завтра встану на работу, как по свистку". А молодые женщины, после первого поцелуя под кустом душистой зоорландской акации, источающей пряный и пьянящий запах свежевыстиранного белья и морской пены, упавшей на пучок свежесрезанной  крапивы, произносили  свою клятву: "Умру, но выйду за тебя замуж и рожу детей как по свистку!".
Однажды Затолканченко, уже став Министром правых дел, столкнулся с дилеммой: или убить пару-тройку взбунтовавшихся граждан и припугнуть пару-тройку тысяч недовольных выборами Всевластителя струей горячего пара из спецмашин-бронспойтов, или оставит свой свисток своему недругу - Подоглядову  Мише, из семейства плясунов несвистящих, из клуба любителей подглядывать в замочные скважины жителей Зоорландии.
      Подоглядов возглавлял Клуб Гордоподглядывющих  Беззаконных. Он был женат на бывшей любовнице Каблана и сестре Всевластителя, и уже тем самым входил в элиту неподвластных Министру правых дел граждан.
Эти, сугубо личные и дружественные, или вовсе не дружественные,  связи и переплетения  являлись  также государственной тайной, потому что в Зоорландии к власти приближались только приближенные к Власти, а сделать их приближенными мог или Всевластитель, или Каблан, или случай, замешанный на этих странных переплетениях судеб, крови родственной по девятой  прабабушке, прелюбодеяниях или неявных преступлениях, круто менявших абрис и  с;дьбы  всей страны.
    Аслябий Лунович имел самую заурядную внешность, но при этом был необыкновенно хорош собой. Особенно его украшали тонкие, почти как у Сальвадора Дали, усы, которые он холил и лелеял в короткие минуты отдыха между работой и  интимной жизнью. Эта жизнь не отличалась многообразием, так как его жена - сугубая зуарка  Ахтамар Раматхамовна  строго следила за его  походами налево и каждый вечер взвешивала левой рукой его яички, чтобы точно знать, не пролились ли  капли его драгоценной жидкости не в тот, по ее мнению,  резервуар чужой и даже чуждой ей, Ахтамар Раматхамовне, жизни.
Подогдядов Миша однажды пришел к Затолканченко с мнимо дружественным визитом. Он вошел в его дом, скинул соболиную, как бы с Шаляпинского плеча, шубу (дело было глухой зоорландской зимой,) и сладким голосм сказал:
-Здорово, дружище!
Аслябий Лунович, крякнув от неожиданности и не протянув руки, а лишь широким жестом запахнув полы старого и выцветшего байкового халата красного цвета, указал на дверь, ведущую к неубранному от снеди и вина  столу.
-Проходи, - сказал он глухим от ненависти голосом. И соверщенго иным - высоким и почти подростковым фальцетом, близким к нотам Робертино Лоретти, позвал жену.
-Убери всё, и накрой заново. У нас гости, высокие гости. - Это было произнесено уже почти по-бабьи, так что Миша  Подоглядов, улыбнувшись, спросил:
-У тебя, что, друг дорогой, сессичные? А может экзаменационный взрызг не прошел? Что ты разными голосами воешь? Надо горло промочить, а то завтра сослуживцы твой свисток не узнают, да и кинут тебя назад в Торжок, там-то и насвистишься на разные голоса для бомжей и собак.
Затолканченко почувствовал  Мишкину силу и угрозу  в свой адрес.
-Ты тут не командуй, а то свисну и тебя как ветром сдует. Ладно, пойдем выпьем картофельной, Ахтамарка вчера сварила, как чувствовала, что ты приползешь.
-У меня к тебе деловой разговор. Ты, наверное, не в курсе, что твой  одноклассник книгу издал "Символический обмен зоорландскими погремушками и реальность смерти"?
-Это какой такой одноклассник?
-Да тот самый, из-за которого тебя отчим избил до полусмерти.
-Это что, Шурка Шмакодявкин, что ли?
-Вот именно, он самый. И знаешь, Аслябий Лунович, его книга ведь просто бестселлером стала. По статистическим подсчетам, ее каждый второй житель Зоорландии купил, и это считая стариков неграмотных и слепых и только что рожденных младенцев, которые и букв еще в глаза не видывали.
-И что в этой книге такого неслыханного и невиданного, что она так популярна?
-Да вот в чем ведь все дело, никто не знает, что там такого этот Шмакодявкин написал, что его галиматью все читают.
-А ты- то читал?
-Да, взял было в руки это издание, пролистал, понял, что ни черта не понимаю в его структуризации и систематизации зоорландских погремушек. Но ведь что творит, подлец! Он в погремушки занес и  твою должность, так и написал - " Министр внутренних дел лучше бы занимался практологией. Был бы он в жопе, как все зоорландцы, и все было бы в порядке - все ведь привыкли быть в этой дыре, где темно и сыро, как под языком, но в другой плоскости. Есть выдох - есть облегчение на душе. И не важно, какие там законы, какие даже зарплаты - пукнул - и легче стало".
- Так и написана.
- Представь, так, подлец  сучий,  и написал.
-Ну, молодец! Я и сам так считаю. Только есть одна разница - я не в жопе, я в горле, в которой  кость рыбья застряла - вроде и дышать можно, и даже глоток воды сделать можно, но жить нельзя.  Никак нельзя, а я все-таки министр, прости за выражение. Мне надо распоряжения делать, указы всякие, законы творить, а как ты творить будешь, если кость рыбья в горле. А тебе говорят - смелее, шире, свободней, министр внутренних дел, командуй, распоряжайся. Вот у тебя и войска внутренних дел есть. Они на-гора любого врага возьмут - хоть штурмом, хоть измором. А я крикнуть не могу - Равняйсь!
У меня кость, б…, в горле!
- А из-за чего тебя  отчим избил? Что такого натворил этот Шурка Шмакодявкин?


У КАЛЕК НЕ СПРАШИВАЮТ:
 комфортно ли им, или история про зоорландскую стоматологию

        СОН И ПОЭЗИЯ

Наконец, когда они пришли, Саяна вышла на крыльцо своей усадьбы, почти заброшенной, но оттого  и милой ее уставшему от жизненных забот сердцу, и подошла к своим старым друзьям. Анну она не видела почти пять лет. За это время Анна родила третьего ребенка, построила квартиру, заработав деньги хитроумным способом игры в лотереи. Она разработала свою систему цифр-кодов, ключ к которым был найден в одной старинной книге "Тайны Соломона". Эта книга и была когда-то отдана Саяной в руки Анны, и вот теперь Анна привезла ее  назад. Собственно говоря, Саяне никогда не хотелось даже листать эту черную от времени и засаленную от рук прежних читателей книгу, дата издания которой была безнадежно утрачена, так как первые страницы были вырваны, да так, что нити старинного кожаного переплета торчали сбоку, как щетина грозного зверя.
Анна приехала со своими знакомыми, когда-то они  уже были в усадьбе, но Саяна их плохо помнила.  Верная своим новым принципам - не принимать в доме мало знакомых людей, Саяна пригласила их в покосившуюся беседку. Погода была по-осеннему свежей, но  спокойной,  ветра не было, дождя тоже. Между гостями и Саяной установилось мрачное молчание, причину которого никто не понимал, но тяжесть   темных нетрепещущих, повисших  в воздухе крыльев  все чувствовали.
Анна протянула книгу. Саяна ее не взяла, а глазами велела положить ее на стол, засыпанный осенними листьями  с блестками порванной паутинки.
Анна открыла тетрадь и тоже молча попросила прочесть несколько строк. Это были стихи, первые строки  читались ясно, но последующие были зачеркнуты  нервными, волнистыми линиями, схожими с барашками, бредущими в тумане.
Здесь начался приступ кашля, который  начинался именно тогда, когда  Саяне нужно было сосредоточиться. Кашель приходил каждый год, в октябре, при  листопаде  кленов. Эти красивые листья, издающие пряный запах гниения, вызывал тошнотворную реакцию Саяниного организма: он, содрогаясь и выворачиваясь, пытался изгнать из памяти эту мускусную амбру гниения и смерти. 
Гости подняли со скамьи и потянулись к выходу. Над мощеной дорожкой пролетеда стая  крупных птиц. Все подняли головы. Небо неожиданно прояснилось и как окно открылся с глубокой синевой омут, затягивающий взгляд в глубину,  где на дне покоился черный в радужной оболочке зрачок…
 Анна еще раз протянула тетрадь и Саяна смогла прочесть:

Нескучный  сад  упал к ногам.
Плоды и листья - все смешалось.
И лишь на донышке осталась
Свирель из вишни.
Ей в уста
Нескучный сад
все дует, дует…
Ему ответствует молва -
Нескучный сад
перезимует.

Ничего особенного. Обычный бред в рифму. Таких,с позволения сказать, стихов, Саяне приходилось читать бессчетное число раз - когда она вела кружок по  изящной словесности в лицее. Когда она ушла на пенсию - а было это уже пять лет назад, кружок прекратил свою деятельность. Саяне было неведомо, что из числа ее подопечных уже двое получили международные литературные премии. Саяна ушла - и все ушло вместе с  ней. Она жила замкнутой жизнью стареющей женщины, которую занимало лишь домашнее хозяйство да внуки, которых она не то чтобы любила - она в них не чаяла души, забывая о своих недомоганиях, немощи и личных делах. Но все дело в том, что внуки вырастали, и в помощи Саяны нуждались все меньше и меньше. От нечего делать она листала старые тетради с записями неровным почерком и как-то раз наткнулась на эти же строки. Она страшно удивилась. Ведь в ее памяти стихи о Нескучном саде она видела в Аниной тетради, потом она припомнила, что это был сон. Ведь книги, той самой черной книги о Соломоновых тайнах она так и не обнаружила в своей библиотеке, а звонить Анне и спрашивать о книге, отданной несколько  лет назад она не решалась.
Вместо  ни к  чему не приводящих раздумий, Саяна решила просмотреть свои записи на случайных листках, сделанных ею за последнее время. Это были строки, выражающие ее самоощущение,  они не предназначались для  кого бы то ни было, это были записи, мгновенные и неправленые, как сами  минуты, бесследно  растворяющиемя в быстром потоке времени.
18.09.2012. Птичь. Дача.

 Мир с конца. …
Осень в золотом сечении

Я, наконец, поняла
Закон золотого сечения,
Соразмерность души и тела,
Синусов и тангенсов
Сооружений, построенных за шестьдесят лет,
Тагетисов  позднее цветение,
Похожее на спирали звездные.
Нет!
Все уподобления и метафоры -
Заемный заморский продукт.
Я влюблена в запахи пахоты,
Чеснок и лук,
В губы, которые не врут.
Котята, рожденные с моей помощью,
Тоже составная часть этой конструкции-
Золотого сечения нерукотворного купола,
Под которым, даст Бог, еще поживу,
Прижимая к лицу
            Опавшие листья
Мира с конца,
Отрицая убилейные торжества.

Сентябрь, 2012.

Это такая игра -
В начале все-все дается,
Потом все-все заберется.
А то что останется
И будет твое Я
  Декабрь, 2013

18.. 02. 2013. Накануне дня рождения внука Даниила.
Послание 1.

 Любите ангела, он к вам пришел, чтобы любить весь мир.
Он   с вами навсегда, он человек, он сын, он Даниил.
Он ваша плоть и кровь, надежда, счастье, радость,
Любите Ангела, благодарите Бога,
За то, что  с вами  сын ваш Даниил.

Пусть с ним пребудет Благо рода,
Здоровье на столетие вперед!
Молю и днем и ночью Бога:
Дай счастье мальчику, дай жизни много-много,
Пусть он продолжит линию вперед!!!
Стрелой летит к вершинам мирозданья,
Сады посадит и построит здание
        Своей судьбы,
Судьбы неповторимой.

Любите Ангела. 
Любите Сына.
Любите Даниила!!!

19 февраля 2013. День рождения моего внука Даниила
Послание 2.

Ты уже знаешь, что огонь жжется,
А нож режет.
Ты уже знаешь о воде, воздухе, земле и небе.
Ты осязаешь своими ладонями все вещи.
Видишь своими глазами  весь мир.
Слышишь своими ушами струны вселенной,.
Спокойно следишь, как уходит зима.
Не торопя событий,
Не дергаясь по пустякам
Ты созерцаешь и думаешь.
Ты познаешь суть всего,
Не осуждая,
Не критикуя,
Без цинизма,
Лишь с интересом и любопытством
Наблюдая ха ходом событий.
Кто мудрее тебя?
Кто светлее тебя7
Вот уже три года
 как растет, подобно амариллису,
Твоя бессмертная душа.

          
Накануне Дня рождения моего сына Максима

В один из дней, когда родился сын,
Родился внук и свекор.
Заколдован Свиток
рождений смертных,
смертных, но прекрасных
мужей февральских…
И это
не предугадать
и не исчислить,
ибо,
Когда приходит срок -
они приходят,
Чтоб после удалиться, словно свет,
Рассеяв свет, изгнав из поля зренья
Тот мрак.
что глушит всякий звук и всякий свет,
Чтобы посеять свет, который уродится
Новым светом -
 и стократ
И больше, 
много больше,…
Они пришли,
Чтоб сеять свет,
как злаки сеют в борозды земные….

000

Одиноко павлину,
Хоть роскошен он и красив,
Как павлин, летящий сквозь звездную пыль!!!

Хоть познал он тайну спирали
и оттенки оттенков
 Всех красок, возможных для мира,
Одиноко павлину…

Но, если встретит подругу, -
В самоцветах  кристаллов полярных,
Среди многих узоров
Он выберет самый  прекрасный узор,
Чтобы только ЕЕ удивить,
Хоть на миг -
Обратить ЕЕ  взор!

И тогда - абсолютное счастье 
заставит павлина
В бесконечности купола неба
В беспредельности моря и света -
Петь о счастье,
 играя спиралью,
На  своих бесконечно красивых
И  всевидящих  перьях…



Считалось, что символ дерева изображает «мировой порядок, поддерживаемый ассирийским царем», причем самому царю в этом мировом порядке отведена роль «совершенного человека»[384]. Сравнение образной и числовой символики ассирийского дерева жизни и Древа Жизни в Каббале выявляет удивительные совпадения. Парпола приходит к выводу, что каббалистическое дерево, вне всякого сомнения, имеет своим предшественником ассирийское[385].

В Каббале древо символизирует способ, посредством которого Единый Бог проявляется во всем многообразии материального мира. Созидательная сила представляется в виде вспышки света, которая исходит из аморфного творца и, ударяя в землю, рождает все сущее. Древо состоит из десяти сефирот, которые являются символами божественных эманации, или принципов. Дерево имеет три опоры, в виде центрального ствола, и сефироты, распределенные по вертикали по обе стороны ствола. Две боковые опоры представляют противоположности, существующие в земном мире, такие как жестокость и милосердие, дисциплина и терпимость, теория и практика, мужчина и женщина; центральный ствол символизирует сбалансированный путь между ними, на что указывают его названия — столп святости, путь познания[386].

Древо также символизирует пути, по которым люди могут вернуться из земного мира в мир небесный — то есть это своего рода карта и метод духовного «пути». В этом смысле оно похоже на «лестницу Иакова».

Примеры более древних мистических традиций, оказавших влияние на иудаизм, продолжают появляться: в 1768 году шотландский исследователь Джеймс Брюс предпринял путешествие вверх по Нилу, чтобы отыскать его истоки. Путешествие было трудным, и продвигаться вперед удавалось лишь при помощи денег, мушкетонов и пистолетов. Опасности поджидали повсюду, и к ним добавлялись болезни из-за плохой воды и испорченных продуктов. Через два года он добрался до Эфиопии, в которой буше вала гражданская война. Брюсу посчастливилось остаться в живых, и он вернулся в Европу вместе с сокровищами, в числе которых были три копии эфиопской версии древнего еврейского текста под названием «Книга Еноха».

Этот текст признавали отцы Церкви, жившие во втором и третьем веке н. э., например Климент Александрийский и Тертуллиан. Однако даже они не были уверены, включен ли он в официальный перечень священных текстов иудаизма; Тертуллиан упоминал о том, что этот текст признают не все раввины[387]. Однако христиане того времени не испытывали сомнений. Они признавали текст каноническим, поскольку некоторые его фрагменты можно было трактовать как пророчество о появлении Христа; кроме того, о нем упоминается в Послании Иуды[388]. Однако после Никейского собора, состоявшегося в 325 г. н. э.
, «Книга Еноха» стала считаться второстепенной, а в конце четвертого и начале пятого века такие богословы, как Иероним и Августин, вообще запретили ее.

Несмотря на то что «Книга Еноха» предстает перед нами как единое произведение, совершенно очевидно, что она написана несколькими авторами. В действительности это собрание фрагментов, принадлежащих перу разных писателей и объединенных именем Еноха. Тем не менее это выдающееся произведение — невзирая на внутреннюю противоречивость.

В нем мы сталкиваемся с уже знакомыми мотивами: Еноха посещает видение; он обращается за объяснением к Древу Жизни; он упоминает трое восточных ворот, через которые звезды проходят на восточный горизонт — в полном соответствии с вавилонской и ассирийской астролябиями, датируемыми приблизительно 1100 г. до н. э.; он также говорит о взвешивании поступков людей, что напоминает представления египтян о суде над умершими[389].

Все здесь нам уже знакомо: эзотерические знания передаются человеку через видения загробного мира, причем в иудаистском контексте. Как мы уже видели, эти видения являются частью обряда посвящения, а для их прихода необходимо удалиться в тихое и темное место, например в подземную пещеру или крипту храма, и использовать специальные приемы, чтобы обрести неподвижность, открывающую доступ в загробный мир. Поэтому мы с полным основанием можем ожидать, что в «Книге Еноха» мы найдем ссылку на духовный опыт, на посвящение в тайны. И наши ожидания не обманулись.

«И случилось после сего, — читаем мы, — что дух мой был перенесен, и вознесся он в небеса; и увидел я святых сынов Божьих»[390]. Очень похоже на описание событий, случившихся с автором текста, — мистического опыта, который мог быть получен тем, кто стремился к посвящению в эзотерические традиции иудаизма.

Енох был взят «из среды живущих на земле… был он превознесен на колесницах духовных»[391]. Этот образ очень похож на крылатую ба египтян. Нет никаких сомнений в том, что это рассказ о посвящении, потому что в тексте рассказывается о том, что увидел Енох на небесах, однако сначала его душа преобразилась:



«И ангел Михаил (один из архангелов) взял меня за правую руку, и поднял меня и ввел меня во все тайны, и показал он мне все тайны праведности. И показал он мне все тайны концов небесных»[392].



Анонимный автор описывает, что случилось потом:



«И пал я на лицо свое, и все тело мое расслабилось, и дух мой преобразился»[393].



Точно такой же опыт можно ожидать, к примеру, от общины терапевтов. Очень важно, что в тексте подчеркивается — на тот случай, если мы не поняли, — что Енох был вознесен на небо живым, или, как сказано в тексте, «из среды живущих на земле». Эта фраза почти в точности совпадает с объяснением в «Текстах пирамид»: «О Царь, не ушел ты мертвым — ушел ты живым»[394]. Трудно не заметить, что в обоих случаях описывается очень похожий опыт, полученный в результате посвящения в тайны иного мира.

Эти фантастические тексты не могут быть ничем иным, кроме как рассказами о посвящении — рассказами, объединенными именем Еноха. Аналогичным образом в Египте тексты, приписываемые Трисмегисту, были объединены в Книгах Гермеса.

Учитывая фантастическую природу этих текстов, мы с удивлением обнаружили, что семь фрагментов «Книги Еноха» содержатся в рукописях Мертвого моря[395]. Все они были найдены в 1952 году в кумранской пещере неподалеку от развалин поселения; в настоящее время эта пещера в известняковой скале известна под названием пещеры № 4. Таким образом, на первый взгляд, и община зелотов, которой принадлежали рукописи Мертвого моря и которая играла важную роль в политической жизни страны во времена Иисуса, и мессианское течение иудаизма, давшее начало христианству, были знакомы с «Книгой Еноха».ъ


Рай - это для глухонемых, ибо
когда человек говорит с человеком
Все искажается эхом
Таким огромным,
что каждый слышит лишь самого себя
 И из этого следует
Бла-бла-бла…

Я согласна жить в лесу,
где эхо четко повторяет каждое слово
 из этого следует
-ово, ово, но никак не олово или бло

Что делать, как помочь и как договориться
Ведь мы люди - не звери,
И каждый звук не деревянный и не оловянный
И я говорю
 Люблю, люблю
Весь мир и тебя
А эхо = бля…

Но мир =
прокаженный и насквозь пронзенный
 ложнымм эхом,
молчит глухонемой
Я люблю тебя
и лишь  эхо отвечает
Бля…

Ну вот, я заканчиваю эту повесть
Мне нечего сказать и нечем ответить.
я  говорю =  и почти крича, повторяю снова и снова
Я люблю тебя, навечно, навсегда,
А эхо отвечает
А чтоб тебя, бля

Ладно, я согласна, это такой язык,
Это такая древняя притча
Когда кажется,
Что тебе все это  снится

А потом просыпаешься и бац -
возле тебя
не боевой плац,
а криница родниковой воды
и рядом мужчина -
твой возлюбленный от дней сотворения мира,
и в руках его лира
И дети твои
и внуки и правнуки
все -
возле груди  твоей 
и все праведники

и все веселятся как в раю,
и эхо спит, и нет ни  сми,  ни эсемесок,
ни дурных новостей о терактах
ни смертников  во имя Аллаха

но - совсем рядом плаха,
а в воде  родниковой 
плывут отражения
лиц и ликов, духов и  ангелов,
демонов  и политиков,
у которых  на дне адовом
уже есть двойники
от дней  сотворения мира.
От семени  Калигулы



но вот  раздается звук
наименьший их звуков лиры
лишь струны касаются рук твоих,
и волосы твои. как у пилигрима
шевелятся от дуновения звука
так  лишаются девстевенности  … уста
и поют, не зная отлива и прилива
так поют при  рождестве Христа
ангелы и серафимы
так хоры небесные раскрываются  в разломе туч
чтобы всем провозгласить 
Я Есмь, Я бог Ваш , Я ТУТ.

Но эхо, как гроза чумовая
с рябью спида и эболы
настигает наши и  ваши - земные небеса
и искажает святые и земные словеса.
Не затихает  эхо  , эхо, эхо
И  слышится лишь
ХО, - хо

Что такое ХО? Не знаю,
Рай  -  для глухонемых
и потому  замолкаю,
А эхо веселится и гудит
 Каю, каю, каю,,,, может, я не расслышала,
может, каюсь?

Хо = хорошо или плохо
 Кричу, воплю, что такое ХО?
А оно = это немое эхо, отвечает: ХО, Хо, Хо
Так красиво, как шашлык, через помидорчик и  лук  -  мясо
Хо, = хорошо, а иногда - хо- хо  - очень -очень плохо

Мы все,  в каком- то смысле, историческое мясо,
Вперемежку  со временем, историей, драйвом,
Политикой и  кровавым месивом по имени
"живем по найму!.

 Вот я - среди вас = друзей, почти однофвамильцев
Мы из одной семьи -  мы тезоименнинцы.
Скажите,  ради Бога ,
 Мы живем без эха или с эхом
Плохо  или хорошо
Только  не говорите Хо
И не говорите бла бла, бла…

Я устала от этих междометий.
Сородич древней Немиги
Не менее древнего Минска,
Где  сражались за честь славянства на реке Непрявды,
где сейчас гуляет неправда
 в расчесааной гриве  наложниц
налоговая служба  острых кровных денежек наших
острых колющих ножниц.

Мои дорогие , мои родные, мои любимые, сердечные други
Рай, конечно, для глухонеимых, а земля нужня  нам = людям.
Повторяю (эхо, молчи, не  дразни обезьянньей хваткой)
Я люблю вас - всегда, без оговорок, я люблю вас до последней сердечной схватки
И если поможет Бог
 я окажусь на земле обетованной
и тогда Я помолюсь за вас, чтобы услышал Бог = без эха = наяву
Как я вас люблю, как я вас люблю,
До последней сердечной схвати…
Без эха, без обезьяньей ухватки,
без дерганий мышц - для интеллигентской улыбки
Я хочу  сказать = вы мои друзья, вы моя семья , вы мое человечество
Вы  моя палуба в окоеме страстных мук и  зыбей
И где  бы не была моя пагуба -
 вы и только вы знаете
Какой я была
В своем  отечестве….
В отечестве чистого и внятного слова
Без искажений - от сердца к сердцу
Без эха с подтекстом
Без эха контекста
Чистого слова,
Когда первозданный Адам
Все  предметам и ликам давал названия
И в этом - мое учение и может быть, ваше знание


Если ум (сознание) дисциплинируется, преобразуется, расширяется, заостряется,
просветляется, то то же самое происходит и с жизненной энергией.

конкретные настроения, ощущения или мысли всегда
сопровождаются, проявляются или отражаются ПРАНОЙ или дыханием соответствующего
характера и ритма. Так гнев производит не просто ощущение воспламененной мысли, но также
резкую и подчеркнутую «грубость» дыхания. С другой стороны, когда имеет место спокойное
сосредоточение на интеллектуальной проблеме, мысль и дыхание проявляют аналогичное
спокойствие. Когда сосредоточение находится в состоянии глубокого мышления, как во время
усилия решить неподдающуюся проблему, бессознательно дыхание задерживается. Когда человек
находится в состоянии гнева, тщеславия, зависти, стыда, высокомерия, любви, вожделения и т. п.,
одновременно возникает «воздух», или ПРАНА, гнева, тщеславия, зависти, стыда, высокомерия,
любви, вожделения и т. д.; и этот «воздух» можно тотчас же ощутить внутри себя. В глубоком
САМАДХИ не подымается ни одна мысль; так что и нет никакого ощутимого дыхания. В начальный
момент просветления, который является также моментом общего преобразования обычного
сознания, ПРАНА также подвергается революционному преобразованию. Соответственно каждое
настроение, мысль и ощущение, независимо от того, простые они, неуловимые или сложные,
сопровождаются соответствующей или обоюдной ПРАНОЙ.

не существует никакого невозможного состояния окончательности, подобной
законченности неизменного вечного рая; что не существует никакой невозможной цели эволюции;
что Космос сам по себе вечно подвержен возрождениям и умираниям, в которых Единый Разум
является Творцом, Источником и Испытателем.

V. Радостный оптимизм БУДДИЗМА
Независимо от источников информации, частично серьезных, частично совсем несерьезных,
имеющееся теперь на Европейских языках достаточно известно благодаря исследованию,
проведенному среди самих ученых-буддистов обеих школ, чтобы сделать определенный вывод не
только о параллелизме с Христианством в отношении таких этических принципов, которые
содержатся в Нагорной Проповеди, в Притчах Евангелий и в Десяти Заповедях, но и более глубокий.
Другими словами, Христианство, подобно Иудаизму, который подпирает его, и Исламическая Вера,
которая выросла из обоих, ограничивается, по крайней мере на практике, своими моральными
поучениями, обращенными к человеку, в то время как Буддизм заключает в себе в его охвате
вселенной альтруизм и надежду на высшее освобождение каждого живого существа,
дочеловеческого, человеческого и сверхчеловеческого. Хотя Христос Сам сказал, что даже воробей
не упадет на землю без воли Творца, и что слава Творца выражается сама по себе в лилиях луга1,
существует повсюду в христианском мире иррациональная вера, особенно свойственная Западу, что
бессмертность ограничивается человеком. В отличие от Св. Павла, который вторя этой вульгарной
вере, верил, что Бог не печется о рогатом скоте2, Буддизм учит, что чувствующие существа
предоставляют неотделимую часть Целого, и что, следовательно, не может быть никакого истинной
полноты блаженства, пока все не достигнут Другого Берега.

Этическое несоответствие вечных Небес для Избранных среди человеческих существ и вечного Ада
для осужденных не находит никакого места в Доктрине Будды. До тех пор, пока существует хоть
одно существо, даже наинизшее, погруженное в страдания и горе или в Неведение, остается хоть
одна нота дисгармонии, которая не может не воздействовать на все существа, поскольку все
существа представляют Единое Целое: и пока все не освободятся, не может быть возможным
истинное Блаженство для каждого. Эта вера в то, что одна часть Целого может наслаждаться
счастьем бесконечно, в то время как другая часть постоянно страдает от несчастий наиболее
ужасного характера, который только постижим, совершенно немыслима для Буддизма, поскольку
для Буддиста никакие состояния САНГСАРИЧЕСКОГО существования на Небесах, в Аду или
мирах, являются другими, чем КАРМИЧЕСКИЕ и, следовательно, имеют ограниченную
продолжительность. Но в своей всеобщности Буддизм, в отличие от Семитических Вер, учит, что все
живущие существа, во всех Мирах, Адах или Небесах в конечном счете достигнут истинной
духовной свободы НИРВАНИЧЕСКОГО Состояния, выйдя из круговорота и обусловленных
существований САНГСАГАРЫ.

Относительно Космоса как Мысли
Пульсации волны, причиняемые течением мысли микрокосмических разумов во всегда текущем
потоке ощущении, являются индивидуализированными мыслями, которые проявляются в качестве
материализации и зрительных образов, другими словами, в Платоническом смысле, Знание в
качестве Идеи во сверхземном Разуме обнаруживает Само Себя во вселенной явлений. Это именно
то Знание, которое реально, а не его отражение в природе. Материализированные мыслеформы
присоединяются одна к другой, подобно каплям воды в океане, и в своей общности образуют
внешнюю природу. Хотя и существуя в форме феноменов, как явления, реальная сущность всех
вещей есть мысль, в качестве ноумена, скрытого в качестве Разума. Таким образом, Разум есть
Космос, для Просветленного существа эта кажущаяся дуальность не имеет существования, так как
ни САНГСАРА, ни НИРВАНА не представляют двух вещей как для индивидуализма, но просто
являются двумя аспектами Единого, что есть Всезнание, Всемудрость. Следовательно, как учат наши
Тексты. САНГСАРЫ и НИРВАНА в оккультном смысле являются неразделимыми. Дуальность
существует в видимостях, но не в сущности, Или, как Асанга в своей Ламкара Сутре учит, «в
трансцендентальном смысле нет различия между САНГСАРОИ и НИРВАНОЙ»1.

«Курица, когда в покое, производит много яиц;
Павлин, когда спокоен, имеет красивый хвост;
Изящный жеребец имеет быстрый аллюр;
Спокойствие святого человека — это признак его мудрости».
(Станца 20)
«Не утешайся похвалами,
Не убивайся порицаниями,
Но знай твердо, что добродетели и способности,
когда они твои собственные,
Это характеристики превосходного человека».
(Станца 29)
«Там, где господствует Великий
Владыка (Будда),
Кто может заметить какого-либо
другого человека?
Когда Солнце встает, даже если
много звезд светит в небе,
Ни одна из них не видна».
(Станца 33)
«Глупый человек говорит о своих качествах;
Мудрый человек держит их тайну в самом себе;
Солома плавает на поверхности воды,
А драгоценный камень лежит в ее глубине».
(Станца 58)
«Только узкомыслящий человек делает такие разграничения,
Как «это наш друг, это наш враг»;
Свободомыслящий человек проявляет любовь ко всем,
Поскольку неясно еще, кто все-таки может оказать помощь».
(Станца 59)
«Непревзойденный человек подобен драгоценному металлу,
Постоянен в любом случае;
Злодей подобен чаше весов,
Всегда колышется (колеблется) то вверх, то вниз».
(Станца 74)
«Много говорить — это источник опасности;
Молчание — это средство избежать несчастья;
Болтливый попугай попал в клетку;
Другие же птицы, которые не могли
болтать, всюду летают .
(Станца 118)
«Величайшее богатство состоит в щедрости,
И величайшее счастье — в спокойствии ума.
Жизненный опыт — это наиболее прекрасное украшение,
И наилучший товарищ — это тот, кто не имеет никаких страстей».
(Станца 134)
«Люди малых способностей тоже,
Путем подчинения Великому, могут преуспеть;
Капля воды невелика,
Но высохнет ли она, если соединится с озером?»
(Станца 173)
«Вредные выражения не должны использоваться
даже против врага;
Поскольку неизбежно они возвратятся обратно,
Подобно тому, как это отражается от скалы».
(Станца 182)
«Когда намереваются выполнить какую-либо большую работу,
Старание является заслуживающим доверия помощником;
Если кто намеревается сжечь лес,
Помощь ветра, конечно, необходима».
(Станца 208)
«Медитация без Знания2 хотя и дает результаты
некоторое время.
В конце будет уводить от истинного успеха;
Можно расплавить золото и серебро полностью,
Но как только огонь угаснет, они станут твердыми снова».
(Станца 228)
Здесь включены также следующие «Изысканные Высказывания» из аналогичного сборника,
озаглавленного «Посох Мудрости» (Тиб.— Шес-Раб-Сдон-Бу; санскр.— Праджна-Данда),
приписываемые Нагарджуне, ученому толкователю Махайаны, в том виде, они приведены в
переводе с Тибетского изложения Ламой Кази Дава-Самдуп:
«Тому, кто знает Истинную Природу вещей,
Какая нужда в учителе?
Тому, кто встал после болезни,
Какая нужда во враче?
Тому, кто пересек реку,
Какая нужда в лодке?»
(М. С. фолио 5)
«Астроном производит вычисления и прорицания,
касающиеся движения Луны и звезд;
Но он не предскажет, будет ли в его собственном
доме его собственная родня, поссорившись, вести
себя правильно».
(М. С. фолио 7)
«В еде, сне и спаривании люди и животные схожи;
Человек превосходит животное, предпринимая религиозные занятия;
Так почему должен человек не походить на животное,
если он не имеет религии?».
(М. С. фолио 8)
«Время быстро утекает, ученость обширна;
Но никто не знает продолжительности своей жизни;
Следовательно, используй искусство лебедя выделять
молоко из воды,
И посвяти себя Наиболее Драгоценному (Пути)».
(М. С. фолио 13)
«Хотя многие звезды сияют, и это украшение Земли —
Луна также сияет,
Все же, когда Солнце садится, наступает ночь».
(М. С. фолио 13)
«Наука, которая учит искусствам и ремеслам,
Является простой наукой добывания средств жизни;
Но наука, которая учит отречению от мирского существования,
Разве это не истинная наука?».
(М. С. фолио 16)
«То, что не желаешь себе,
Не желай и другим».
(М. С. фолио 20)
«Глупцы подобны зыби на воде,
Потому что, что бы они ни делали,
то быстро стирается;
Но праведные подобны резьбе по камню,
Потому что наименьшее их деяние долго сохраняется».
(М. С. фолио 22)
«Общение с мудрым и великодушным, борющимся
и правдивым,
Даже в тюрьме, лучше чем на свободе с неуправляемым».
(Ц. С. фолио 23)
Здесь же выписаны еще другие «Изысканные Высказывания» из аналогичного перевода текста
«Океан Удовольствия для Мудрого» (Тиб.— Ло-дан-Гаваи-Ролтсо) покойного Ламы Кази Дава-Сам-
дуп3. Тибетский текст, который использовал переводчик и который не сообщает имени составителя
этого сборника изречений, содержится в манускрипте, скопированном одним из его учеников в
Гангтоке или с ксилографического оттиска или с более древнего манускрипта.
«Высший Путь Альтруизма тесно пересекается
С путем, ведущим в Царство Победителей,—
Путь, более быстрый, чем скачущей лошади;
Эгоист, однако, не знает вовсе его».
(Строфы 25—8)
Милосердие дает урожай в следующем рождении;
Воздержанность — это мать человеческого счастья;
Терпеливость — это упражнение, подходящее всякому;
Трудолюбие — это вожатый всякого личного достижения;
Дхьана — это очиститель затуманенного ума;
Интеллект — это оружие, которое побеждает любого врага».
(Строфы 29—34)
«Не злорадствуй, даже если смерть и несчастье
одолеют твоих врагов;
Не хвастай, даже если ты равен Индре (в величии)».
(Строфы 41—42)
«Есть некоторые, которые выворачивают все свои
внутренности слишком большой болтливостью».
(Строфы 51—52)
«Будь скромным и кротким, если хочешь быть возвышенным;
Воздавай хвалу хорошим качествам каждого,
если хочешь иметь друзей».
(Строфы 66—67)
«Не спорь с Самодовольством;
Не соперничай с Удачей;
Не унижай мстительного;
Не имей никакой зависти к сильному».
(Строфы 69—72)
«Отбрось дурные и злые привычки, даже если они
восприняты тобою от твоих родителей или предков;
воспринимай хорошие и добрые привычки и обычаи,
даже если они приняты среди твоих врагов;
Не принимай отравы, даже если она поднесена матерью;
Но добро и помощь приемлемы даже от того,
кто враждебен и вреден».
(Строфы 73—76)
«Не спеши выражать желание твоего сердца;
Не уменьшай быстро настойчивости, когда занят
большой работой:
Не будь ревнивым и подозрительным к человеку,
преданному своему делу, который истинно религиозен и набожен;
Не советуйся с тем, кто привычен и стал бесчувственным
к злым деяниям».
(Строфы 77—80)
«Мошенники имеются даже в религиозных общинах;
Ядовитые растения растут даже среди множества целебных трав».
(Строфы 112—113)
«Есть некоторые, которых не удивляют другие, передвигающие горы;
Но кто сочтет тяжелой задачей, в одолжение поднести часть овчины».
Строфы (120—121)
«Тот, кто всегда готов одобрить любой поступок, когда
он достоверно успешный,
И равно готов осудить другой, когда он кажется
ошибочным, хотя бы в малейшей степени,
И кто всегда усматривает недостатки в тех, кто учен
и праведен,
Тот обладает природою вороны».
(Строфы 140—143)
«Проповедовать религиозные истины неверующему —
это то же, что вскармливать ядовитую змею молоком».
(Строфа 146)
«Если одежду стирать даже много раз, как можно
сохранить ее чистой и мягкой, если она стирается в
воде, которая загрязнена?»
(Строфы 159—61)
«Глупое усердие и узкое мышление невежд служит
только к более низкой оценке типа, которого он
старается расхвалить».
(Строфа 181)
«Наибольший недостаток, который должен быть устранен,
это Невежество;
Чтобы преодолеть враждебное Невежество,
требуется Мудрость;
Наилучший метод обретения Мудрости —
это неизменные старания».
(Строфы 186—188)
«Тот, кто воспринял Наставления сердцем,
но не решается применять их,
Подобен тому, кто зажег лампу и затем закрыл свои
глаза».
(Строфы 193—19)
«Кто может сказать с определенностью, что он доживет до завтрашнего дня?»
(Строфа 204)
«Как можно быть справедливым и праведным,
если убивать беспомощных и безобидных тварей?»
(Строфа 214)
Эти выбранные «Изысканные Высказывания», пословицы и Наставления помогают установить
важность и богатство этого типа Тибетской Литературы, на которую оказала сильное влияние


аналогичная Литература Индии; и с помощью этого краткого Введения читатель будет теперь
подготовлен извлечь пользу из мудрого учения, которое было завещано нам Великими Мудрецами
Школы Карджиутпа и которому следует эта книга.
ИЗ «ГОЛОСА БЕЗМОЛВИЯ»4
Откажись от твоей жизни, если ты желаешь жить.
Мудрые не ждут удовольствия от чувств.
Мудрые не внимают сладкоязычным голосам Иллюзии.
Если в Чертоге Мудрости ты желаешь достичь Долины
Блаженства, о ученик, прочно отврати свои
чувства от ужасной ереси Разделимости,
которая отнимает тебя от груди Покоя.
Ученик должен вновь достичь младенческого состояния,
которое он утерял перед тем, как самый первый
звук коснулся его ушей.
Жить для блага человечества — это первый шаг.
Выполнять шесть прославленных добродетелей —
это второй шаг.
Если ты не можешь быть Солнцем, тогда будь смиренной Планетой.
Будь смиренным, если ты желаешь достичь Мудрости.
Будь смиренным по-прежнему и тогда, когда Мудрость
будет тобою обретена.
Учитель может только указать Путь.
Путь — один для всех;
средства же, чтобы достичь цели, должны изменяться
для каждого путника.
Привел ли ты свое существо в созвучие с
Великим Страданием человечества,
О стремящийся к Свету?
Сострадание обращается и говорит:
«Может ли быть блаженство,
когда все, что живет, сильно страдает?
Должен ли ты спасаться и слышать, как весь мир
взывает?»__1

XV. Двенадцать необходимых вещей, без которых нельзя
обойтись
1) Необходимо иметь интеллект, одаренный способностью постижения и применения Учения к
своим собственным нуждам.
2) С самого начала (своего духовного продвижения) чрезвычайно необходимо обладать
наиглубочайшим отвращением к бесконечной последовательности смертей и рождений.
3) Необходим также Гуру, способный руководить тобою на Пути Освобождения.
4) Необходимо усердие в сочетании с силою духа и неуязвимостью к искушениям.
5) Необходима непрекращающаяся настойчивость в нейтрализации результатов дурных дел путем
добрых дел, и в исполнении трехсторонних обетов, чтобы сохранить воздержанность тела, чистоту
разума и власть над речью.
6) Необходима философия, достаточно исчерпывающая, чтобы охватить всю полноту знания.
7) Необходима система медитации, которая будет вырабатывать силу сосредоточения разума, на чем
бы то ни было.
8) Необходимо искусство жизни, которое будет делать возможным использовать каждую
деятельность (тела, речи и разума) в качестве способствующего фактора на Пути.
9) Необходим метод выполнения выбранных поучений, который будет делать их большим, чем
просто слова.
10) Необходимы специальные указания (опытного Гуру), которые дадут возможность избежать
ошибочных путей, искушений, ловушек и опасностей.
11) В момент смерти необходима неукротимая вера в сочетании с высшей ясностью и спокойствием
разума.
12) Необходимо обретение духовных сил, способных преобразовать тело, речь и сознание в их
божественные сущности, как результат практического применения в бранных поучений1.
Эти Двенадцать являются Необходимыми Вещами, без которых нельзя обойтись.
Примечание:
1 В качестве прямого результата практического применения Учения посвященный должен достичь
той духовной йогической силы, посредством которой плотное физическое тело преобразуется в
лучистое тело с нимбом, повсюду в наших текстах называемое «радужное тело», а заблудшая,
грешная человеческая речь — в непогрешимую божественную речь, а непросветленный
человеческий разум — в сверхземной разум Будды


XVI. Десять признаков незаурядного человека, выдающегося
своими качествами
1) Почти не иметь чванства и зависти—это признак незаурядного человека.
2) Почти не иметь страстей и удовлетворяться простыми вещами — это признак незаурядного
человека.
3) Отсутствие лицемерия и хитрости — это признак незаурядного человека.
4) Упорядочивать свое поведение согласно закону причины и следствия настолько же внимательно,
на сколько люди берегут свои глаза,— это признак незаурядного человека.
5) Быть верным своим обязательствам и делам — это признак незаурядного человека.
6) Быть способным поддерживать чуткую дружбу, одновременно относясь беспристрастно и
справедливо ко всем существам,— это признак незаурядного человека.
7) Смотреть с состраданием и без гнева на тех, кто живет дурно,— это признак незаурядного
человека.
8) Признавать за другими победу, принимая на себя поражение,— это признак незаурядного
человека.
9) Отличаться от толпы каждой мыслью и поступком— это признак незаурядного человека.
10) Соблюдать преданно и без чванства свои обеты воздержанности и благочестия—это признак
незаурядного человека.
Эти Десять Являются Признаками Незаурядного Человека, выдающегося своими качествами.
Их Противоположности являются Десятью признаками Человека Худших качеств.
XVII Десять бесполезных вещей 1
1) Поскольку наше тело иллюзорно и быстропреходяще, бесполезно уделять ему чрезмерное
внимание.
2) Видя, что, когда мы умираем, мы должны уходить с пустыми руками и вслед за нашей смертью
наш труп выносится из нашего собственною дома, бесполезно трудиться и страдать от лишений для
того, чтобы создавать для себя дом в этом мире.
3) Видя, что, когда мы умираем, наши потомки (если они духовно не просветлены) не способны
оказать нам хоть наименьшую помощь, бесполезно для нас оставлять им мирские (а не духовные)
богатства даже из любви2.
4) Видя, что, когда мы умираем, мы должны следовать только нашим путем без родственников или
друзей, бесполезно тратить время (которое можно было бы потратить для обретения Просветления)
на их ублажение и угождение или на проявление нежной привязанности к ним3.
5) Видя, что наши потомки сами являются объектом смерти и что, какие бы мирские блага мы не
оставляли им в наследство, они определенно потеряют их в конце концов, бесполезно оставлять в
наследство вещи этого мира.
6) Видя, что, когда приходит смерть, необходимо оставлять даже свой собственный дом, бесполезно
посвящать жизнь приобретению мирских вещей.
7) Видя, что неверность религиозным обетам будет проявляться во впадении в несчастные состояния
существования, бесполезно вступать в Орден, если собственная жизнь не является праведной.
8) Бесполезно прослушать и глубоко обдумать Учение, если не практиковать его и не добиваться
духовных, cил чтобы помочь себе в момент смерти.
9) Бесполезно жить, даже очень долгое время, вместе с духовным наставником, если отсутствует
смирение и преданность и таким образом проявляется неспособность развиваться духовно.
10) Видя, что все существующее и видимые явления всегда преходящие, изменяющиеся и
непостоянны и более того, что мирская жизнь не приносит ни реальной, ни неизменной пользы,
бесполезно посвящать себя не приносящим пользы делам этого мира, а не поискам Божественной
Мудрости.
Это является Десятью Бесполезными Вещами.
Примечания:
1 Они бесполезны в смысле, подразумеваемом Миларепа, когда он пришел к ясному пониманию, что
человеческая жизнь никогда не должна растрачиваться впустую на духовно бесцельные дела этого
мира. (См. «Великий Тибетский Йоги Миларепа», стр. 176—177, 179—180). Десятый афоризм этой
серии был непреднамеренно упрощен из нашего тибетского манускрипта переписчиком, мы постав
на это место адаптацию нашего собственного, опирающегося на доктрину никчемности мирских
.деяний, как это сформулировано Миларепа, и на которой эта категория «Десяти Бесполезных
Вещей» основана.
Эти поучения, если их применять практически, как и поучения Будды или Христа, приводят J/TT4 1 Tв
результате к прекращению всякого рода поступков, осуществляемых эгоистично, а не
альтруистично. Та же самая высшая доктрина самоотречения от плодов поступков лежит в основе
всей целиком «Бхагавад Гиты».
2 Растрачивать впустую драгоценные моменты жизни накопление бренного добра этого мира, думая
тем самым принести выгоду себе и своей семье, неблагоразумно и глупо. Свое время на Земле нужно
отдавать обретению таких богатств, которые непреходящи и способны оказать помощь как при
жизни, так и при смерти. Это именно та наука накопления богатства этого народа, которую родители
должны передавать в дар своим детям, а не мирские богатства, которые просто усиливают и
продлевают рабскую зависимость их обладателей от Сангсарического существования. Это
наставление усиливается пятым и шестым наставлениями, след в след за этим.
3 Время, когда оно посвящается родственникам и друзьям должно использоваться не просто с целью
проявления по отношению к ним вежливости и нежной привязанности, но главным образом с целью
выведения их на Путь Великого Избавления, посредством которого каждое живое существо ясно
осознается как являющееся родственником. Поскольку все условные социальные взаимоотношения в
человеческом плане являются иллюзорными, бесполезно для йогина растрачивать драгоценные
моменты своего воплощенного существования исключительно на их счет.
XVIII. Десять страданий, причиняемых самому себе
1) Вступать в положение главы семьи без средств к существованию — значит причинять страдания
самому себе, как это делает идиот, съедая ядовитое растение.
2) Жить совершенно дурной жизнью и отвергать Учение — значит причинять самому себе
страдания, как это делает безумный, прыгая в пропасть.
3) Жить лицемерно — значит причинять самому себе страдания, как это делает человек, который
добавляет яд в свою собственную пищу.
4) Не иметь стойкости ума и все же пытаться действовать как глава монастыря — значит причинять
самому себе страдания, как это делает слабая старая женщина, которая пытается пасти лошадей.
5) Посвящать себя целиком эгоистическим целям и не прилагать усилий к пользе других — значит
причинять страдания самому себе, как это делает слепой, который допускает, чтобы его оставили в
необитаемом месте.
6) Предпринимать трудные задачи и не обладать способностью и умением осуществлять их —
значит причинять страдания самому себе, как это делает человек, не имеющий силы, который
пытается нести тяжелый груз.
7) Нарушать заповеди Будды или святого Гуру из гордости и самомнения — значит причинять
страдания самому себе, как это делает король, который следует порочной политике.
8) Тратить свое время, слоняясь без дела по городам и деревням, вместо посвящения его медитации
—значит причинять самому себе страдания, как это делает горный олень, который спускается в
долину вместо того, чтобы держаться безопасных гор.
9) Быть поглощенным погоней за мирскими вещами, а не поддерживанием роста Божественной
Мудрости —значит причинять самому себе страдания, как это делает горный орел, когда он ломает
свое крыло.
10) Бесстыдно присваивать незаконно подношения, которые посвящены Гуру или Троице1,— значит
причинять самому себе страдания, как это делает ребенок, проглатывая непогасшие угольки2.
Это является Десятью Страданиями, причиняемыми самому себе.
Примечания:
1 Буддистская Троица —это Будда, Дхарма (или Священные Писания) и Сангха (или Священство).
Ни Гуру, ни главы монастырей, Буддистской или Индусской Общины, не имеют права требовать
какой-либо формы оплаты за выполнение их религиозных» обязанностей. Их ученики или
посторонние, однако, будучи по долгу обязанными обеспечивать средства к их существованию,
делают добровольно подношения им, главным образом в форме пищи и одежды, а иногда в форме
имущества, завещаемого в дар их Ашрамам, пастырям или храмам. Согласно правилу Буддистского
монашества ни один член Сангха не должен касаться денег, но в наши дни это правило обычно не
соблюдается; и подношения обычно включают и деньги, часто для убыстрения некоторой
религиозной работы, такой как строительство Ступа, выполнение копий со Священных Писаний,
восстановление изображений или ремонт какой-либо Раки или других святынь.
2 Дурная Карма, являющаяся результатом акта нечестия, для посвященного настолько же духовно
приносит страдания, насколько ребенку причиняет страдания проглатывание непотухших угольков.
IX. Десять вещей, которыми человек приносит пользу самому
себе
1) Человек приносит пользу самому себе, отказываясь от мирских обычаев и посвящая себя Святой
Дхарме.
2) Человек приносит пользу самому себе, покидая дом и родню и присоединяясь к Гуру,
обладающему качествами святого.
3) Человек приносит пользу самому себе, бросая привычку к мирским делам и посвящая себя трем
религиозным делам — слушанию, обдумыванию и медитации (над избранными поучениями).
4) Человек приносит пользу самому себе, отказываясь от общественных отношений и пребывая
исключительно в уединении.
5) Человек приносит пользу самому себе, отрекаясь от стремления к роскоши и праздности и терпя
лишений в нужду.
6) Человек приносит пользу самому себе, довольствуясь простыми вещами и избавляясь от
страстного стремления к мирскому имуществу.
7) Человек приносит пользу самому себе, принимая и твердо придерживаясь решения не обманывать
других.
8) Человек приносит пользу самому себе, достигая освобождения от жаждания скоропреходящих
удовольствий этой жизни и посвящая себя реализации вечного блаженства Нирваны.
9) Человек приносит пользу самому себе, устраняя привязанность к видимым материальным вещам
(которые скоропреходящи и нереальны) и добиваясь знания Реальности.
10) Человек приносит пользу самому себе, предотвращая двери в знание (тело, речь и разум) от
пребывания в духовной недисциплинированности и приобретая, посредством правильного их
применения, Двусторонние Заслуги.
Это является Десятью Вещами, которыми человек приносит пользу самому себе.
XIX. Десять наилучших дел
1) Для человека небольшого интеллекта наилучшее дело — это уверовать в Закон Причины и
Следствия.
2) Для человека среднего интеллекта, наилучшее дело — это узнавать, как внутри себя, так и вне
себя действия Закона противоположностей1.
3) Для человека высокого интеллекта наилучшее дело — это обрести полное понимание
неотделимости познающего, объекта знания и акта познавания2.
4) Для человека небольшого интеллекта наилучшая медитация — это непрерывное сосредоточение
разума на единственном объекте.
5) Для человека среднего интеллекта наилучшая медитация — это непрерывное сосредоточение
разума на двух дуалистических понятиях (феномена и ноумена и сознания и разума).
6) Для человека высокого интеллекта наилучшая медитация — это пребывать в умственной
недвижимости, с умом, лишенным всех процессов мышления, познавая, что медитирующий, объект
медитации и акт медитации образуют неразделимое единство.
7) Для человека небольшого интеллекта, наилучшая религиозная практика — это жить в строгом
соответствии с законом причины и следствия.
8) Для человека среднего интеллекта наилучшая религиозная практика — это рассматривать все
объективные вещи так, как если бы они были образами, видимыми в сновидениях или
производимыми магией.
9) Для человека высокого интеллекта наилучшая религиозная практика — это воздерживаться от
всех мирских страстей и поступков (рассматривая все Сангсарические вещи так, как если бы они
были несуществующими).
10) Для людей всех трех границ интеллекта наилучшим симптомом духовного продвижения является
постепенное сокращение помрачающих страстей и эгоизма.
Это является Десятые Наилучшими Вещами.
Примечания:
1 Другой перевод, более дословный, но довольно непонятный для читателя, непривычного к
глубокой мысли Тибетской метафизики, можно перефразировать следующим образом: «Для
человека среднего интеллекта (или духовной интуиции) наилучшее дело —это узнавание внешних и
внутренних явлений (как они видятся) в четырех аспектах (или связях) феномена и ноумена». Такое
узнавание должно достигаться посредством йогического анализа феномена, проявляющегося внутри
или через посредство космоса. Такой анализ должен основываться на ясном представлении, что все
феномены, видимые и невидимые, имеют их ноуменальный источник в Космическом Разуме,
источнике всех существующих вещей. «Четыре аспекта (или связи) феномена и ноумена» это: 1)
Феномен и Пустота (санскр.— Шуньата); 2) Ясность и Пустота; 3) Блаженство и Пустота; 4)
Сознание и Пустота. Относительно каждой из этих «связей» можно было бы написать обширный
трактат. Здесь же мы можем кратко установить, что Феномен, Ясность, Блаженство и Сознание
представляют четыре аспекта феномена в противопоставление соответствующему ноумену, или
Пустота, Шуньата (тиб.—Стонт-па-ньид). Пустота, Высший Источник всех феноменов, не имея
свойств, или качеств, человечески непостижима, В философии Махайаны это символизирует
Абсолют, Самость, Beдантистов, Единую Реальность, которая есть Разум.
2 Общепринято среди Гуру, отчасти в манере Гуру Дзэна Японии, ставить перед Шишхьа (или
учебником) проблему в форме ряда внутренне связанных вопросов, подобных следующим:
Отличается ли познающий от объекта познания? Отличается ли объект познания от акта познания?
Отличается ли акт познания от познаваемого? Аналогичный ряд вопросов устанавливается в
«Кратком Изложении Великого Символа», §§ 78, 80, 98, 102.
3 Это другой аспект формулировки устава Карма-йогина, быть свободным от мирских страстей и от
привязанности к плодам поступков.
XXII. Десять ненужных вещей
1)__ 1) С самого начала (своего духовного продвижения) нужно иметь настолько глубокое отвращение к
непрерывному чередованию смертей и рождений (которым подлежат все, кто не достиг
Просветленности), чтобы проявлялось постоянное желание спастись от этого, точно как олень
стремится избежать пленения.
2) Следующее, что нужно, это стойкость, настолько большая, чтобы не сожалеть о потерянной жизни
(в поисках просветленности), подобно упорству землепашца, который возделывает свои поля и не
сожалеет о вспаханном, даже если он умрет утром.
3) Третье, что нужно, это довольство сознания, подобное радостному состоянию человека, который
завершил большое дело с далеко идущими последствиями.
4) Кроме того, нужно понимать, что, как в случае опасно раненного стрелой человека, ни один
момент времени не должен тратиться впустую.
5) Нужна способность фиксировать ум на единственной мысли, точно как делает мать, которая
потеряла своего единственного сына.
6) Еще что нужно, это понимать, что нет никакой нужды делать что-либо1, точно как пастух, лошади
которого были уведены врагами, понимает, что он ничего не может сделать, чтобы возвратить их.
7) Основное, что нужно, это жаждать Учения, точно как голодный жаждет хорошей пищи.
8) Нужно быть настолько же уверенным в своей умственной способности, насколько сильный
человек уверен в своей физической способности прочно удержать драгоценный самоцвет, который
он нашел.
9) Обязательно нужно раскрывать заблуждение дуализма, точно как человек разоблачает
вероломство лгуна.
10) Обязательно нужно иметь уверенность в своей Самости (поскольку это Убежище Души), точно
как изнуренная ворона вдали от берега уверена в мачте корабля, на которой она отдыхает.
Это является Десятью Нужными Вещами.
Примечание:
1 Задачей йогина является недвижимость тела, речи и разума в соответствии с древней йогической
заповедью, «Будь недвижим и познай, что ты есть То». Древнееврейские рукописи вторят тем же
самым поучениям, содержащимся в широко известном афоризме, «Будь спокоен и познай, что Я есть
Бог» (Псалмы XVI, 10).
XXIII. Десять ненужных вещей
1) Если бессодержательная сущность разума ясно понимается, больше не нужно слушать или
медитировать над религиозными поучениями1.
2) Если непомраченная сущность интеллекта ясно понимается, больше не нужно добиваться
освобождения от всех грехов2.
3) Также не нужно освобождение от своих грехов человеку, который пребывает в Состоянии
Умственной Неподвижности (Молчаливый).
4) Для того, кто достиг уже Состояния Неомраченной Непорочности, не нужно медитировать над
Путем или над методами вступления на него (поскольку он достиг Цели).
5) Если нереальная (или иллюзорная) сущность знаний ясно осознается, не нужно медитировать над
Состоянием Незнания3.
6) Если нереальность (или иллюзорная сущность) помрачающих страстей ясно осознается, не нужно
искать противоядия от них.
7) Если познается, что все видимые явления являются иллюзорными, не нужно добиваться или
отвергать чего-либо4.
8) Если признается, что горе или несчастья являются благословением, нет нужды искать счастья.
9) Если нерожденная (или несозданная) сущность своего собственного сознания ясно осознается, нет
нужды практиковать перенесение сознания5.
10) Если единственно польза для других усматривается во всем, что делается, нет нужды искать
выгоду для себя самого6.
Это является Десятью Ненужными Вещами.
Примечания:
1 Ясное осознание бессодержательного естества разума достигается посредством йогического
освоения Доктрины Пустоты, которая показывает, что разум, Душа Реальности, является
ноуменальным источником всех феноменов (явлений); и что, будучи несангсарическим (т. е. не
зависящим от своего существования ни в объективных проявлениях, ни даже в мыслеформах или
мыслепроцессах), он есть Бескачественное, Неатрибутивное (без свойств) и, следовательно, Пустое.
Йогин, как только он достиг этого ясного осознания, больше не нуждается в слушании или
медитации над религиозным поучениями, поскольку они являются просто путеводителями к великой
цели Йоги, которой он уже достиг.
2 Согласно «Пробуждению Веры» Ашвагхоша, одного из выдающихся толкователей Махайаны,
Разум по самой своей сущности имеет чистое естество, но, поскольку существует ограниченный
аспект его, который помрачается ограниченными взглядами, существует и помраченный аспект его.
Хотя и существует это осквернение, все же первоначальная чистая сущность остается внутренне
неизменной. Как Ашвагхоша добавляет, «только лишь Просветленный Человек ясно понимает
непомраченную сущность изначального разума (или Интеллекта), который понимает эту тайну» (см.
«Пробуждение Веры» в переводе Тимоси Ричарда, Шанхай, 1907, стр. 13; а также перевод,
сделанный профессором Тейтаро Судзуки, опубликованный в Чикаго в 1900 г., стр. 79—80). Так что
для того, кто познал, что осквернения мира, подобно этому миру, не представляют какой-либо
реальности, будучи частью Великой Иллюзии, или Майи, какая нужда в освобождении от греха?
Аналогично, как учит следующий афоризм: «Для того, кто пребывает в Состоянии Умственной
Недвижимости», что является состоянием Просветления, все такие иллюзорные понятия
ограниченного разума, как грех и искупление, исчезают, как исчезает утренний туман, когда Солнце
уже поднялось.
3 Здесь снова связь с Доктриной Пустоты (Разума) является существенной для правильного
понимания этого афоризма. Состояние He-Знания,- в противоположность так называемому
Истинному Состоянию (Разума), является состоянием недвижимого, неизменяемого сознания,
сравнимым со спокойным и беспредельным океаном. В видоизменяющемся состоянии сознания,
неотделимом от разума в его микрокосмическом или ограниченном аспекте, тот океан иллюзорно
воспринимается как зарябленный волнами, которые представляют иллюзорные понятия, родившиеся
из сангсарического существования. Как Ашвагхоша также говорит вам в (Пробуждении Веры»
(перевод Ричарда, стр. 12), «мы должны знать, что все явления создаются несовершенными
представлениями в ограниченном разуме; следовательно, все существование подобно отражению в
зеркале, без субстанции, только фантом разума. Когда ограниченный разум действует, тогда все
виды вещей возникают; когда ограниченный разум перестает действовать, тогда все виды вещей
прекращаются». Попутно с реализацией Истинного Состояния, в котором разум недвижим и
изолирован от процессов мышления и понятий ограниченного разума, йогин ясно понимает
нереальную природу знаний и больше ему нет нужды медитировать над Состоянием не-Знания.
4 Поскольку согласно Доктрине Майи (или Иллюзии) ничто, что имеет иллюзорное (или
неноминальное) существование, не является реальным (см. кн. III).
5 Сознание, или Разум, будучи изначально нерожденным, Не созданным, не может быть реально
перенесено. Это может иметь место только по отношению к сознанию в его ограниченном или
микрокосмическом аспекте, я только к проявляющемуся в Сангсаре, или Сфере Иллюзии, можно
применять термин перенесение. Для Нерожденного, в Истинном Состоянии в котором Сангсара
перенесена, время и пространство, которые принадлежат целиком к Сфере Иллюзии, не имеют
никакого существования. Как же тогда можно перенести Нерожденное, когда не существует
никакого откуда и куда, с которыми это можно связать? Достигнув ясного осознания того, что
ноуменальное нельзя рассматривать как феноменальное, нет нужды практиковать перенесение
сознания. В Книге IV, посвященной целиком изложению Доктрины Перенесения Сознания,
приводится дальнейший комментарий к этому афоризму.
6 Поскольку Человечество является объединенным организмом, посредством которого Единый Разум
находит наивысшее проявление на Земле, то, что любой член его делает по отношению к другому его
члену, будь то действие добра или зла, неизбежно воздействует на всех его членов. Следовательно, в
Христианском смысле так же делание добра другим является актом добра для себя.
XXIV. Десять более драгоценных вещей
1) Одна свободная и хорошо обеспеченная человеческая жизнь более драгоценна, чем мириады
нечеловеческих жизней в любом из шести состояний существования1.
2) Один Мудрец более драгоценен, чем множество неверующих и светски мыслящих людей.
3) Одна эзотерическая истина более драгоценна, чем бесчисленное множество экзотерических
доктрин.
4) Один краткий проблеск Божественной Мудрости, рожденной медитацией, более драгоценен, чем
любое количество знаний, полученных простым слушанием и размышлением о религиозных
учениях.
5) Наименьшее число качеств, посвященных добру для других, более драгоценно, чем любое число
качеств, посвященных своей личной пользе.
6) Пережить, хотя бы кратковременно, Самадхи, в котором все мысленные процессы недвижимы,
более драгоценно, чем переживать непрерывно Самадхи, в котором процессы мышления все еще
присутствуют2.
7) Насладиться единый миг Нирваиическим блаженством более драгоценно, чем наслаждаться в
любом количестве чувственным блаженством.
8) Наименьшее доброе дело, сделанное неэгоистична, более драгоценно, чем бесчисленные добрые
дела, сделанные эгоистично.
9) Самоотречение от любой мирской вещи (дома, семьи, друзей, имущества, славы, долголетия и
даже здоровья) более драгоценно, чем отдача невообразимо большого мирского богатства на
благотворительность.
10) Один жизненный период, потраченный в поисках Просветленности, более драгоценен, чем все
жизни в течение Эры, потраченные на мирские цели.
Это является Десятью Более Драгоценными Вещами.
Примечания:
1 Шесть состояний, или областей, сангсарического существования это: 1) Девамиры; 2) Асура-мир
(или мир Титанов); 3) Человеческий мир; 4) Животный мир; 5) Прета-мир (или мир несчастных
духов); 6) Миры Ада.
2 Как поясняется в кн. V, существуют четыре состояния Дхьаны, или Самадхи (глубокой медитации).
Наивысшим из этих состояний является то, в котором йогин испытывает то экстатическое
блаженство, которое достигается реализацией неизменного состояния изначального разума. Это
состояние обозначается как Истинное Состояние, представляя Пустоту (отсутствие) всех
сангсарических процессов мышления ума в его модифицируемом или конечном аспекте. В более
низкой, или первой стадии, Самадхи, которой полное прекращение этих мыслеобразующих
процессов не достигается, йогин испытывает несравненно более низкий (по качеству) вид экстаза,
который новички не должны ошибочно принимать за высшее состояние.

26 февраля 2015 года родилась девочка, дочь моей дочери, моя внученька, ее назвали еще в утробе матери Машулей, Марией, прекраснейшим именем из всех имен.
Вес 3 400 гр., рост 52 см. Юра мне показал ее фотографию, сделаггую почти сразу после ее рождения - маленькое ангельское личико, еще с отекшими веками и толстенькими губками. Такой маленький человечек -  в капюшене из пеленки, такая бабуся-Мануся, со спокойным выражением личика, Вот повернула голову - в поисках маминого соска. Отеки пройдут, будет более четкий абрис лица. Она совершила один из главных подвигов своей жизни- прошла  родовыми путями  в мир людей, земной мир, полный превратностей, труда, счастья и горестей. Пусть будет легким и счастливым ее жизненный путь.
Она пришла в свой колыбельный дом. Мамины руки обнимают ее так нежно и сильно, папина любовь изливается на нее беспрерывным потоком - счастья им и долгой жизни!!!
 А я нахожусь в полной растерянности. Не знаю, что делать, что предпринять. Хорошо, что мой внук Данилочка со мной. Но скоро и его увезут, вместе с Машулей в Амла-Аты. Я  прожила всю жизнь в заботах о семье, а сейчас моя семья состоит всего из двух человек - меня и моего мужа.
       И вот в этот  ответственный момент - когда родилась внучка,  и когда так нужна мужская помощь хотя бы в виде соприсутствия и сопереживания счастья и тревоги за будущее мамы и младенца - моего мужа нет рядом.
Он уехал накануне в Киев, город вражды, войны и неразберихи, где Майдан все ен утихает и полыхают зарницы войны в Донбасе и Луганске. И что там ему делать. Второй день нет с ним связи - ни в скайпе, ни по почте нет отклика. Он должен вернуться сегодня. Очень жду. Звонила на его работу - никто трубки не поднимает. Какая-то паучья глухота вокруг. Мне страшно. Надо ждать. Тупо и терпеливо, отрешившись от тревоги и страха. "Ибо нет спасенья от любви и страха". Как слаб человек и как силен! Вот - рождение новой жизни, сколько радости, и тут же невольные мысли о неизбежности ухода из этого мира. Дуальность сознания, как преодолеть ее. Как принять мир единым и цельным? Может, это задача и непосильна для меня.
   Чтобы как-то занять себя, принялась за уборку. Мою полы, кафельные стены на кухне. Не люблю этой вечной войны с энтропией. Лучше готовить что-нибудь вкусненькое. Пожарила рыбку с овощами. Сделаю сыоники. Юра, мой зять, их любит.
   Слава Богу, Витя, мой драгоценный муж позвонил, наконец-то! Прилетел из города Киева - логово змиева.
Машенька написала письмо: все в порядке, спим.  Ответила, рассказала о нашей радости, о том, что тетя Инна решила подарить маленькой свои золотые серьги.
Даник ходит разукрашенный под котика - его таким привез Юра после дня рождения Макара, друга Даника и соседей-друзей моих детей.
Все налаживается. Слава Богу в Вышних. Спасибо Господи за милости Твои, Твою доброту и ласку к нам, Твою безмерную Любовь и попечение о нас, грешных и негодных. Прости нас за все грехи наши многогрешные. Да явится еще и еще Любовь Твоя во всей полноте и избытке! Да сохрани мир на Земле во имя детей Твоих возлюбленных щедростью Твоей и Благодатью.
Вот прошло еще несколько дней моей жизни на этой чудесной и прекрасной планете Земля. Мой колыбельный дом, как я  люблю тебя!!!
Маленькая деточка Машуленька  уже вскармилвается молочком матери своей Марии, моей  девочки родной. Помню как она родилась и как взглянула на меня совершенно осмысленным  и строгим взглядом. Эта первая встреча определила все наши дальнейшие отношения. Я почему-то всегда чувствую свою глубинную вину перед ней. Почему -  не знаю. Но меня всю жизнь преследует страх, что она отречется от меня как от негоднейшей из матерей. И всю жизнь я старалась быть лучше в ее глазах, чем я есть на самом деле.
Моя девочка стала мамой двух детей! А ведь это чудо Господне. Ей в 16 лет сказали врачи, что она никогда не будет иметь детей - по биологическим признакам формы матки. Я отплакала три года невидимыми миру слезами.
И вот - у нее, а значит и у меня - все получилось. Я бабушка уже четырех  внуков.
У Максима, моего сына, две дочери, правда от разных жен. Ему в личной жизни как-то не везет. А он такой положительный и благородный мужчина. То ли я в нем не воспитала каких-то качеств, то ли женщины в современном мире, и особенно в Москве, где он живет, стали  иными. Не знаю.
 И у Маши - двое деток. Младшей всего лишь 4 дня- на сегодняшний миг. А она уже ищет губками грудь. Высосала все,  что там было. Маша со слезами дала ей прикорм. Так малюпася  ручками взяла бутылочку и все за пять секунд съела. Но молочка  прибыло. Мама рада, что все благополучно. По телефону сказала мне, что не спала две ночи. Первый спокойный сон за двое суток - с пяти утра до девяти утра.  Да, трудно деток растить. Столько страхов, столько любви, столько тревог и столько радости!!! А потом попадется в руки  - после женитьбы-замужества -  и новые страдания и тревоги. Дай Бог нашей Мащуле хороших людей на ее жизненном пути. Дай Бог ей света и тепла в жизни. Поменьше разочарований, побольше радости и счастья!!!



НА  старости лет


А на старости лет тебя поджидает деменция, форма слабоумия, возможно, и недержание мочи. Может, инвалидная коляска, мало ли болезней  охотится за человеком на старости лет. Эти охотники группируются в банды, иногда эти банды возглавляют люди в белых халаьах. Впрочем, цвет халата не существенен. Существенно одно - старость таит в себе кгрозы жизни и с этим надо как-то бороться. Виды борьбы - тоже разные. Я выбрала осоьый путь - осознанное  старение, осознание себя - во всей немощи и мощи, во всем безобразии и красоте, осознание себя и жизни - каждую секунду… Это очень сложно, но это единственное доступное мне оружие против деменции и недержания, против банд и  разномастных халатов.
 Я задумала  сборник стихотворений под названием "Неспящий сад". Дея пригла сама по себе - я работала в саду. Весна 2015 года. Я была больна. Меня  преследовали болезни странным и необъяснимым образом. Я вдруг начала хромать, было ощущение, что  правая нога внезапно стала короче левой. Я не могла ее вытянуть  по всей длине и спала, согнув ее в колене. Хромая, я казалась себе уродиной и калекой. Пыталась плавать, но судорога сводила пальцы. От моих тренировок в зале, от сауны и трехчасовых заплывов в бассейне пришлось отказаться. Кардиолог, гинеколог (меня мучили на седьмом десятке лет климактерические приливы), терапевт, оккулист (ощутимом падало зрение) и хирург - выписали огромное количество таблеток, притираний, капель и т.ж.  Принимая лекарства как еду,  я получила страшную аллергию - отекли лимфатические узлы (горло справа),  потом вздулась бугром щека (я стала похоже на свинку), плюс хромота. На лице играл нездоровый румянец и глаза блестели как  клинок дорого оружия. Нехорошо это, подумала я. Вдобавок  по тыльной стороне рук пошла бугорчатая сыпь. Приплыла, - решила я. И перестала принимать все лекарства, включая те, которые принимала уже несколько лет - от гипертензии(т.е. повышенного давления).
Я была на даче одна. Муж улетел в командировку в Китай. Я ни с кем не общалась. Если не считать СМС от дочери и нескольких приятельниц. Я  ощутила огромный прилив сил после двух суток практического беспамятства - глубокого сна без сновидений и мыслей. (Вот начало деменции, решила я.)
Физическая работа в саду восстановила ногу. Я просто забыла о своей недавней хромоте.  Щека тоже понемногу вернулась к прежней и  привычной своей форме. Сыпь  перестала бугриться и как-то сама по себе исчезла. Я ела салаты из зеленого лука и перьев свежего чеснока, пила зеленый чай.
Рказалось, что у меня уйма времени, не занятого вином и сигаретами )эти удовольствия я запретила себе еще раньше). Это время  стало моим богатством, моей роскошью, моим  подарком. Я была свободна, я дыщала свободой и могла делать все. что хочу.
 Я захотела  осознанности - в каждом движении и каждой мысди, осознанности каждой доли секунд  моего бесценного времени,  Я продолжила чтение  Ветхозаветных пророков. С наслаждением  вчитывалась в  слова пророка Даниила (в его честь был назван мой любимейший внук).  Поражалась свободе  пророка Осии, его  интеллектуальной энергии:  "Глуп прорицатель, безумен выдающий себя за вдохновенного!" (Осия, глава12, стих 5).
И я  решила стать "безумной", то есть вхожновенной, пешив писать стихи о своем саде., о впечатлениях от сада, растений и птиц, о своей работе в саду и т.д.

20.05.2015
Неспящий сад


Мой сад неспящий
Под лучами солнца
          Цветет и пахнет,
Как новорожденный младенец-
            Сладко, сладко, сладко….
И дышит -
             Тихо, тихо, тихо….
И неважно, что этого сейчас
 никто не видит и не слышит.

Мой сад, смотрящий в небо, не мигая,
Растет, освобождаясь от  пеленок
Совсем недавних  снега и мороза…

 И мне кивает с торжеством ребенка
Шагнувшего впервые без поддержки, -
                головкой розы:
дивное соцветье
 смысла и намека
на высшее познание природы.

Как хорошо, что я рожала тоже,
Природа - постоянна в родах,
В томлении, и в муках, и в улыбке

Мой сад, как  мать, качает стебли розы,
Улыбку пряча в торжестве бутона.

…и мои дети дали плод свой миру,
И дети их детей увидят розу сада,
Взращенного  художника рукой
Невидимой рукой Творца
Садовника вселенной…

И насладятся истиной как я
Соцветьем дивным с кружевной оснасткой
И запахом, владеющим без слов
Сознаньем нашим, трепетом духовным
И плотью до последнего изгиба
Так схожего с дрожанием бутона….

Из  пророка Осии "… отними всякое беззаконие и прими жертву уст наших" ( 14.3 )

 Ночная майская гроза
С блистаньем молний в пол лица,
С разверстым небом над землею,
Дрожащей в страхе громовом…

Под хваткой ветра сад травою
Колышется по-над землею,
И корни в наготе своей
Обнажены  как жертва Богу,
Готовой к смерти и изгнанью.

И стонет, милости прося,
В слезах, коленно-
преклоненна
смиренная  сыра-земля…

Бог  говорит:
            " От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?" (Осия, 13.14)

И перед смертью, я скажу: "Люблю"
Еще скажу: "Благодарю".
Еще скажу: "Все сохраню".
На Страшный Суд готова я явиться
но жизнь мою продли хотя б на миг,
Чтобы сама смогла я убедиться,
Что всех люблю и всех благодарю,
И что пустая белая страница
Вместила то, что сохранить хочу.


Из Малых Пророков.  Осия: "Кто мудр, чтобы разуметь это? Кто разумен, чтобы познать это? Ибо прямы  пути  Господни, и праведники ходят по ним, а беззаконные падут на них" (14. 10)
21 мая 2015.

       Вознесение

Мириам и Садовник -Христос,
Восходящий к Отцу Присносущему.
Сад земной осыпался лепестками роз,
И увяли тернии жестококолючие.

 Мириам Магдалина,
трепещут ее сердце и дух…
Садовник? 
Это Христос
Восходит к Отцу
         Единосущему.

Ни облачка на небе.
Ни тени от куста роз.
Дуновение Духа Святого.
И узнавание -
        Садовник?
              Нет - это Христос!
На него все упование!


    Сад Эдемский. Остались воспоминания. Мы все дети Сада, все  хранят в подсознании нежность  ветра и вкус спелости  и   райской влаги…
    Дети приходят в мир со знанием Сада и пытаются во взрослой жизни восстановить его - в мечтах, делах, любви, семье…
Из Малых Пророков. Книга Иоиля." Из дома Господня  выйдет источник и  будет напоять долину…" (3.18).
Из книги пророка  Амоса "Разведут  сады и  станут есть  плоды из них" (9, 14).
  22.05.2015.

Тюльпан

Тюльпан - садовый гость Востока.
Изыскан и красив
Он тайнозритель.
Око
его  всегда устремлено наверх.
А сердце спрятано
для неги и утех.

Чтобы  попасть в Сад, надо проделать путь. Иногда длиною в жизнь. Иногда - просто на электричке добраться до дачи. Люди еще не разучились общаться.
23.02.2015.
Разговоры в электричке


1.
Когда я бросила курить,
Наступила другая эпоха:
СССР приказал долго  жить,
и никто не знал, хорошо это или плохо.

Когда я перестала пить,
существование  превратилось в экзамен.
Вместо  вышколенных начальников
  проявились их замшелые  замы,
спрашивающие всех:
А как дальше жить?

Когда я перестала есть
Картошку и свинину
И стала отдавать честь
раввину и муэдзину,
Беларусь повернулась лицом к Китаю,
"Мэйнд ин Чайна"
на всех обертках читаю…


А сейчас я сижу на диете
И вот думаю,
что  поменяется на свете.
Все-таки есть некая мистическая связь,
и я ее замечаю:
связь
между мной и  политикой мировой
и поэтому я не скучаю!


2.

Вообще-то
вся  история
началась в саду.
Хорошо им там было,
особенно Еве:
нашла развлекаловку -
беседы со змеем.
А потом - как полагается-
общая закусь…
и вышло  тоже как всегда
гадость (от слова гад) и пакость.

А куда смотрел ее мужчина?
Ходил по  саду
и всему давал имена?
И как же он назвал потом Еву,
И какой плод все-таки она  сожрала?
И к какому подвиду
относится эта змеюка,
из-за которой
утрачен Эдемский сад?
Адам, ты не назвал ее даже гадюкой,
И с Евой потом весь род человеческий зачал.

Жизнь - работа в саду, смерть, - вы говорите, -
изгнание из Сада.
Не скажите,
тому обратный пример
История Евы и Адама.




   Тайны зачатия

Прекрасный день.
Прекрасное зачатие.
Но кто родится:
сын иль дочь
Об этом скажут не твои объятия
Другие - в столь же страстную
Зачаточную ночь.


Памяти И. Бродского

Все мы жили под колпаком
КГБ,  неба, дурацким…

Кто скажет мне  - под каким углом
лучше надеть его,
чтобы не стать ****ским
слугой
КГБ, или даже неба, тем паче дурдома?
Как вести себя человеку,
если он человек,
и если у него нет даже дома?

Конечно, можно убежать в сад,
свой сад, 
который насадили еще  предки.

Это может быть кладбище,
Где слышны голоса,
           очень редкие,
стоящие как верстовые столбы,
столбы истории.

Ты и они  -
единая плоть,
неразрывно текущая кровь,
воздающая лично тебе
                сторицей.

Божественный сад вдохновений,
любви и объятий,
может быть  даже садом-песочницей.

Немногие знают про грани алмаза,
текущие сквозь наши кости,
про звездную пыль,
колеблемую током
обаяния и осязания...

Я люблю  тебя, Сад,-
Бессловесная речь
     нутряного признания!!!

И в Музыке Сада-
как в музыке  неба,
как в музыке  рода личного-
неразрывны  голоса
живых и мертвых,
как и твоего личного голоса,
звучащего  здесь и сейчас, -
               МОЙ САД!

 Г;лоса, отрицающего
 всякого рода колпаки.

Исчезли бывшие дураки,
и народились новые.

Не дай им, мой голос,
 владеть новым
 наливающимся силой   
на пажити жизни
                колосом.

Хочу жить и любить свободно,
Не под  колпачным небом,
а под купольным.
Господи, на Тебя надежда,
яви Свою милость,
мы ведь не куклы,
и Ты не кукловод!

И Тебе и нам, людям,
принадлежит  весь Твой Небосвод.

 И мой внук, названный в честь пророка
Даниилом
уже в год увидел Млечный Путь,
и подняв пальчик в небо,
сказал:: это мой сад и я живу тут!!!!


26.05.21015.
Виталий прилетел из Китая. Изменился, как всегда, после длительной дороги и новых впечатлений. Привез мне китайскую вазу из белого фарфора с нарисованным синей глазурью драконом, - в мою коллекцию. Вчера я встретила его после работы, съезжив на дачу - туда-сюда. Отвезла клуюни георгин. Не хватает на все рук. Мой сад неухожен. Нет сил. Не могу никак восстановиться. Но  если учесть, что еще неделю назад я хромала и у меня был отек щеки, то все даже очень хорошо. Сегодня много планов. Максим приезжает в субботу. Что за несчастный человек. Вроде все у него в норме - получил блестящее образование, из семью, где папа и мама кандидаты наук, купил квартиру, машину, родил детей. Так нет - вторая жена уходит от него. Непонятно.
Надо подготовить квартиру и дачу к его приезду. Катастрофически не хватает денег. Но ничего справлюсь. Все хорошо.
Виталий стал все забывать. Вчера - ключи, сегодня забыл телефон. Старость. Склероз? Выпивка?Все вместе. Программа саморазрушения давно запущена. Просто мой оптимизм зашкаливает и я не хочу видеть истинного состояния. Люблю его по-прежнему. Какое счатье.

Есть тайная жизнь сада.
под покровом ночи,
когда сжаты лепестки,
в сад прилетают
многоочие
невиданные
мотыльки.

Их крылья прозрачны,
и хоботок  тонок,
как скрученная вдвое нить.
Как они любят
ввинчиваться в цветы
и нектар пить.

И слабеют цветы
в истоме и дрожи..
Их корни, дрожат,
как ножки сороконожек,
углубляясь в недра,
ширятся и растут.

      На заре мотыльки улетают,
а цветы - цветут,
набирая из струения
солнечных струн
новый нектар,
ожидая прилет мотыльков,
которых никто никогда не встречал….

ХХХ
   

Идет мал;ц, насвистывая в дудку
акации двухстворчатой - смешно!
Он так легко ступает по тропинке
не приминая ни травинки,
ни сухостоя,
               так легко!..

А на дворе настало лихотелетье.,
В который раз не преминуло быть!
Эбола в Африке, война на Украине.
……………………………………..

Идет себе малец, насвистывая в дудку,
Ему смешно и весело  так жить.

Девчонки вслед не смотрят - и не надо,
Скворец шальной   дразнит его походку,
А ворон старый повторяет свист.

Вот где зарыты счастье и победа!
Свисти себе, наигрывая песню,
чтоб отозвалась чуткая природа,
чтоб веселей забилось твое сердце!

Что станет с мальчиком - не знаю,
и не надо
дразнить судьбу,
Фортуна так ревнива.
Ей тоже хочется  фиглярничать, играя,
не испрося  у высших сил подсказки.
 
Я с ней давно поддерживаю связь,
наигрывая в дудочку простую
мелодию
из Моцарта.
Она
легка в своих явленьях и признаньях,
особенно в саду,
когда слабеет
вечерняя заря, изнемогая
в туманах и цветении садов.

Я не прошу ни счастья, ни здоровья,
Ни долголетия, тем более богатства.

Прошу лишь одного, чтобы мал;ц,
вот  так легко и просто шел, играя,
насвистывая в дудочку акаций,
не приминая трав и сухостоя,
и в отклике  земля легко дышала!

И чтобы я, карга сухая,
все видела и слышала,
Особенно скворца….


27.05.2015.Странная и тяжелая погода. Ночью зарядами, как из пулемета, шел дождь, стуча до барабанной дрожи по железной крыши моей дачи. С утра и до вечера  тучи !ходят хмуро!, так и не проливая свои запасы. Нет сил работать. Посадила георгины (не все), пересадила хосту. Ляля вывела всех четырех котят. Вечером спустила с  чердака всего двоих. Я волновалась, но наверх лезть побоялась. Жду Максима. Он должен прилететь утром в субботу. Осталось  два дня, чтобы все привести в порядок - квартиру, дачу, поле и сад. А сил не очень много, но главное - погода, она не дает ни отдыхать, ни работать. На все Воля Господня. Читаю Малых Пророков. Иона поразил меня своими приключениями, в нутре кита и под сенью  фантастически быстрого роста дерева, иссохщего под лучами солнца. И слова Господа Бога Нашего о том, что вот Ионе жаль растения, а ему, Богу, жаль жителей Ниневии, как своих детей. Да, нас жалеют, неразумных, как младенцев, а мы  бесчувственны к любви и благодарности.

     Любовник бывший  вспоминал меня…
Он видел  пред собой цветущий куст
       с названьем глупым "Кашка".

И вспоминал,
как бежала я
 к нему, -
раскинув руки,
ноги вязли в пашне.

Какой-то сверток
был в руке одной,
он схож с гранатой,
чуть ли не в броске…

И ты смотрел с тревогой и опаской,
как я бежала,
повторяя имя: Виталий !!!
И с придыханьем:  Я люблю тебя!!!

И ты стоял,
без предвкушенья страсти,
горько зная,
что годы жизни проведем мы  вместе.

Я буду все летать и петь,
А ты
        угрюмо слушать эти песни.

ХХХ

Гроза висит и смотрит исподлобья,
Когда ты разродишься наконец?
Иль у тебя не все сегодня дома?
И ты висишь без грома,
и смотришь
хуже, чем мертвец…

Его хоть закопают и поплачут,
а ты грозишь грозой на черном небосводе…
сама с собой играешь в прятки,
ни ветра нет, ни солнца, ни свободы!.

Хотела посадить я георгины,
Но вид земли мне иссушает мозг:
Трава лежит как вата на витрине,
Цветы торчат, как у собаки хвост.


Все мертвенно, и тишина такая,
Что слышится, как катится горох,
Но то не гром, а мышка полевая
        таскает зернышки в свой дом.

Давай, гроза, разрушь оковы,
       вдарь электричеством по проводам,
       Все оживи, всех примири раздором
      огня и льда….



28. 05. 2015-05-29

Птица ходит по крыше
и клювом стучит,
то ли азбука Морзе,
то ли речь говорит.

 Убеждает себя,
что пророком была,
не мигая, на солнце  глядит-
                судия!!!

Всем стадам и народам
Птица речь говорит,
и деревьям и хорам
прилетающих птиц.

Грозно к небу вздымает
свой хохолок,
и холопы кивают,
видя в речи той толк.

Подбоченясь, так гордо
птица речь говорит,
но над крышею 
           коршун  плавно летит.

Мигом все изменилось:
 где пророк, судия?
Желторотый комочек
лежит в луже -
                у рва.





Приехал Максим. Позавтракали. Поговорили. Читала стихи. Он "Я ничего не понял". Собираемся сходить в Музей, посмотреть работы Леонардо да Винчи. Хочу в Церковь с мужем и сыном. На улице прекрасная погода. Солнце и тишина. Вчера наработалась на даче до одури. Болят руки от плеч, но хоть выдрала достояние земли у крапивы - губительницы (так про нее написано в Библии). Скучаю по Малым Пророкам. Вчера читала Захарию. Как интересно и страшно все это. Он за столетия видел приход Иисуса, Его  вход в Иерусалим. Смерть - прободение копьем, рыдания как о  Сыне  Единственном. Иегова  Саваоф то  любит Свой народ, то наказывает его "зело". А сейчас что же? где пророки? Где судьи?  И с нами ли Бог? Не знаю…

А завтра Троица. Большой праздник. Поедем ли в Витебск. Часто вспоминаю маму.  Ее красоту и ее праздники. Как ей там? Раньше часто снилась, теперь нет. Дух ее успокоился. 

…Максим сказал, что перед аварией он видел мир как золотой купол-сферу. Я сказала, что  у него сильный Ангел Хранитель. Машина всмятку, загорелись подушки безопасности, он их гасил руками. Вышел из пассажирской двери. Дверь возле него была смята. Шатаясь, достал огнетушитель.
Понял ли уроки жизни? Авария - это следствие, вразумление….Причина в другом. В Чем?
Мы с Максимом ходили в ботанический сад. Очень красиво. Родедендроны цветут. Особенно впечатлила аллея из сирени. Бродили, разговаривали. Раненый лебедь сиди в кустах, ему бросают хлеб. Другой плавает.
 Сводила его в бассейн с тренажерным залом и сауной. Плавали с 11 утра до 15-30. Съездили в Витебск, утренним поездом  приехали около часа дня, уехали около шести. В 23 были уже дома. Успели сходить на могилку к маме, бабе Кате. Памятник Максиму понравился, он купил цветы, я немного все там прибрала. Было очень жарко, солнце стоит палящее. Какая-то бабушка убирает травку с могилок безымянных. Я вижу ее много лет подряд. Могилки стоят незатоптанные, ухоженные, просто холмик земли, но не заросший травой, а чистый. Бабка уже на ладан дышит, а все веничком метет и траву рвет.
Приехали на трамвае в квартиру. Максим удивился ухоженности и чистоте. Первая дверь не закрывается, хорошо, что есть сигнализация. Надо сдать квартиру. НЕ знаю, что делать с соседями сверху, из-за которых никто не хочет жить у меня.  Они орут, кричат, ругаются, бьются - и так каждую ночь, прямо над головой. Люди отказываются жить при таких криках и скандалах. А ведь там просто мать с сыном живут. Все жду, что ситуация как-то сама собой изменится. Их соседи все терпят, никакого нет закона на них и управы.
Сходили в храм. Он очень большой, красивый. Просто Римский  Храм Апостолов Петра и Павла. Службы уже не было, но кто-то поет. Очень чисто и великолепие  во всем. Поставили свечию
• июня 2015 года у Максима развод с его второй женой - Ольгой. Ушла, сказав, что больше его не любит. Да, любить не заставишь. А он так много делал для семьи, жил ради них. Приехал очень грустным, расстроенным, но лучше, чем ан Новый год. Тогда он был вообще потерянным, постаревшим и растолстевшим. Сейчас уехал приободренным, похудел за тренировки - один раз он ходил в бассейн без меня - я отказалась из-за навалившейся усталости. Готовила как всегда вкусную еду. Много разговаривали, на равных, не как мама с сыном, а как друзья, доверяющие друг другу. Слезы наворачиваются на глазах, как подумаю о его судьбе.
• 15 июня  2015. Виталий уехал на автобусе в Германию. Очень волнуюсь, как он выдержит 30 часов поездки. Надеюсь на лучшее. Ленюсь. Не поехала на дачу. Вчера была очень сильная гроза, и это после 36градусной жары и духоты. Выдела как после грозы листья тополя вели себя как живые существа. Они вытягивались , тянулись за последними каплями дождя, сворачивались в какой-то дрожи блаженства, разворачивались в уже меньшей дрожи и были похожи на тело счастливой женщины в любовной неге.
• Вероятно, гроза будет и сегодня. Поеду на дачу, там котята и Ляля.


Великая Америка


Сегодня 9 ноября 2016 года    выборы президента  Биржи падают. Выигрывает Дональд Трамп Это революция в США Клинтон решила не выступать перед своими сторонниками. Председатель ее выборной кампании предложил лекторату пойти спать. 45 президент в своих руках держит Белый дом и конгресс. Все опросы показывали победу Клинтон.  Никто не предполагал такую развязку. Это сравнимо с брекситом т. Е. выходом Британии из Евросоюза 
    Сможет ли Трамп найти поддержку у тех кто поддерживал  бабушку американской политики Клинтон?
  Это сюрьприз для всего мира.  Америка устала от политики Обамы. Войн. Унижения черных . которых расстреливали на улицах полицейские. От лжи и двойных стандартов.
  Сторонники Трампа в красных шапках. Они ликуют. Очень много молодых людей. Они выбрали убежденного евроскептика, Их ликованик даст Бог не превратится в слезы.
  Речь Брампа
Это историческая ночь.  Америка  устла от прошлого.
Трамп поблагодарил всезх за поддержку. Очень мягкая речь. Без эксцессов. Спочная задача в перестройке нации. Говорит без бумажки. Есть потенциал. Он должен быть реадизован. У каждого американца будет возможнлсть реализовать себя. Мы займемся инфрастунутрой. Лороги. Города. У миллионов людей появится работа. У ветеранов  преумножатся таланты. Конкретный план развития экономика. Мы должны найти понимание со всеми странами. Никая мечта не может быть слишком большой. Мы сделаем так чтоюы судьба нашего нарожа улучшилась. Всему миру скажу мы будем вместе со всеми и с каждым народои. Это будет партнерство а не кофликты.
Благодарю моих родителей укоторые смотрят с небес. Моих сестер.моего боата Роюертьа. Мне повездо  семьей. У меня есть страгие братья и сестры. Мои дети. Я люблю вас. Я благодарю вас. За поддержку. Все эти политические дела. Это так трудно.
У нас замечательная команда. Мы по настоящему талантливые люди.
Юлагодарит  соратник5ов.
  Мировая пресса в частности в России сказали что Трамп сломал огромную систему ее механизм ее  коррупцию ее  права личных договоренностей.
   Благодарит сотрудников спецслужб. Я не хочу иметь с ними никаких проблем. Мы очень ценим жителей Нью Йорка. Для того чтобы этот выюор стал историческим нужно много работать. Я не разлчарую вас.  Мы собираемся трудиться и надеемся что вы будуту гордиться вашим президентом. Я люблю эту страну и всех юлагодарю
Хиоари Клинтон прихнала свое поражение.
А вчера хаказывала грандиохный фейеверк в чвою честь.
Мексика задрожала. Трамп обещал построить стену за счет мексиканцев.
Разрыв ноль целый и восьми десятых. Все решили голоса выбощиков.
Турция заявила что Анкара будет работать с тем президентом, которого выберет США.
Демократия в действии. Уважаю американский народ. Такой непредсказуемый.
Трамп движется среди толпы. Его фотографируют. Ог  разговаривает, общается в свободнои режиме. Непостижимо.
Говорили что он может рассчитывать на необрахованных людей. Или прогноз неверный или в Америке больше необразованных. Политика конечно кардинально изменится. Но он обещает мир а не войны.
Я сейчас поняла почему Америка великая страна. Они действительно свободные люди. И там действительно есть демократия.