Ночью мне приснился океан и крохотный островок, на обрывистом берегу которого стояла Бетти. Я кружил на модуле над островом, понимая, что не смогу сесть: машина не слушалась рулей, её постоянно сносило в сторону. Клочок суши всё уменьшался, уменьшался в размерах, пока не превратился в крохотную чёрную точку посреди тяжёлых волн...
- Бетти-и...!..
Я проснулся от собственного крика. В каюте был полумрак, и пространство наполнял ровный мягкий гул двигателей. Табло на панели показывало, что до начала моего дежурства было ещё часа два с лишним.
Немного справа, на полочке, утопленной в стену каюты, стояла небольшая вазочка из тёмного меркурианского обсидиана, а в ней - крохотная ветка с засохшими бурыми листочками. Это, глядя на неё, я каждое утро говорю: "Привет, Бетти!"
Двигатели плавно перешли на иной режим, и лёгкая вибрация волной пробежала по корпусу корабля и внутренним переборкам. Ветка в вазе тоже дрогнула, затрепетала, как живая , и заскользила туда-сюда по отполированному краю.
- Привет, Бетти! А ты мне сегодня приснилась.
Я включил освещение и стал одеваться. Пол под ногами снова мелко задрожал, и прерывистый тонкий звуковой сигнал возвестил о том, что наш корабль готовится к выходу из гиперпространства. Через несколько минут мы вынырнем из неосязаемой черноты в очередную звёздную систему.
На звездолёте "Икар" мы совершали инспекционный облёт пригодных для жизни. но ещё не заселённых планет, находящихся в различных галактиках. Эти планеты числились в резервном фонде и предназначались для освоения людьми в далёком будущем. На планетах были установлены радиомаяки, отмечающие дату очередной проверки и хранящие всю необходимую информацию. Промежутки между проверками колебались от ста до пятидесяти лет в масштабах собственного времени планеты.
Большинство планет были стабильными во всех отношениях и существенно не менялись. Той же оставалась средняя температура, уровень океанов и очертания материков.
Мы тщательно обследовали очередной объект, сравнивали наши показания с данными предыдущей проверки и оставляли всю информацию в блоке памяти маяка. Лет через сто сюда прилетит другой инспекционный корабль, чтобы посмотреть что и как изменилось на планете.
"Икар" был громадным межзвёздным гиперпространственным звездолётом, по своим техническим характеристикам не приспособленным для посадки на планеты, потому он всегда оставался на орбите, а вниз, в атмосферу исследуемого космического объекта , мы спускались на небольшом космолёте, имеющем в своей комплектации ещё и пару вовсе малых, двухместных реактивных модулей, предназначенных для облёта и исследования планеты.
По внутреннему корабельному времени прошло уже несколько лет с тех пор, как мы случайно встретились с Бетти на ничем не примечательной планете в далёкой галактике, находящейся чуть ли не на задворках Вселенной.
Мы с моим напарником Филиппом посадили космолёт на побережье самого большого континента в месте нахождения маяка. За сто условно-планетарных лет ничего особенного здесь не произошло.Планета была образцом стабильности.
Результаты проверки мы сбросили на бортовой компьютер "Икара", внесли данные в память маяка.Вернувшиеся после облёта планеты зонды-разведчики , похожие на огромных серебристых стрекоз, лежали ровным полукругом на песке, и я по одному затаскивал их внутрь космолёта и укладывал в специальные гнёзда.
Вот и всё.Со дня предыдущей проверки прошло около сотни лет. Меня тогда ещё не было на свете, и уже не будет ко времени прилёта сюда очередной экспедиции. Слишком коротка человеческая жизнь в масштабах Вселенной.
Я удивился собственной сентиментальности. За многие годы моей работы я вдоволь насмотрелся на красоты и ужасы чужих миров, и мне всегда казалось. что уже ничто не может меня удивить или потрясти.
Стоя в проёме люка, я смотрел на лениво-зеленоватый океанский простор, на жемчужное небо с неярким, но тёплым солнцем, и чувствовал, как странная печаль тонкой змейкой просачивается в сердце. Зелёный океан манил, притягивал, обещал...
С проверкой мы справились досрочно. У нас было ещё немного времени и я напоследок, на прощание решил пролететь над океаном. Филипп не возражал против моей прогулки. Ещё когда мы садились на планету, ему показалось, что двигатель немного фонит, хотя, честно говоря, я этого не заметил.Может у меня не такой тонкий слух? Да и прибора ничего не зафиксировали. Но Филипп уже снял панель и ковырялся в сплетении проводов.
-Слетай, слетай... - пробормотал он, даже не повернувшись ко мне. Я ещё немного постоял, посмотрел на его спину и пошёл в шлюзовую камеру, где стояли модули. Я не слишком задумывался над тем, какой выбрать для полёта и, судя по всему, выбрал не тот.
Уже через полчаса левый двигатель модуля чихнул, как-то странно задребезжал и внезапно замолк. Только этого мне не хватало! Вокруг простирался сплошной океан,до берега, невидимого за горизонтом, были тысячи миль. На одном двигателе мне не дотянуть до спасительной суши. Конечно же мой модуль не утонет, если приводнится на океанскую поверхность, но сделать ремонт в таких условиях я не смогу.
В жизни моей случались переделки и похуже, поэтому я не очень то испугался. Филипп вполне мог прилететь за мной на втором модуле и вплавь отбуксировать мою машину к берегу. Но это будет долго и займёт всю ночь. Можно просто бросить неисправный модуль и улететь с Филиппом. Оба варианта были плохи, так как в обоих случаях нам не избежать гнева Капитана за опоздание и потерю транспортного средства. И мне придётся долго и подробно объяснять начальству , почему я, раздолбай этакий, перед вылетом не проверил двигатели.
Модуль ощутимо кренился влево, и мне стоило больших трудов удерживать его в равновесии. Бортовой компьютер уже искал варианты спасения в виде хотя бы клочка суши, и, наконец, выдал мне информацию, что в нескольких минутах лёта имеется небольшой островок. На мониторе уже зависло коричнево-жёлтое пятнышко, поверх которого мелькали данные, указывающие курс полёта, расстояние, площадь суши, высоту над уровнем океана и даже химический состав почвы. Последнее меня интересовало меньше всего.
Модуль болтался в воздухе, как бабочка с оторванным крылом. Я перевёл двигатель в режим вертикальной посадки и завис над крошечным островком, опасаясь промахнуться, поскольку размер этой посадочной площадки был ничтожно мал: метров десять в длину и чуть поменьше в ширину. А если ещё учесть, что модуль всё время мотало и дёргало...
На этот спасительный клочок суши я и посадил свой аппарат. Правда "посадил" - это было слишком громко сказано. Мы с модулем в последний раз изящно кувыркнулись в воздухе и пошли носом вниз, так как и оставшийся двигатель вдруг резко сбавил обороты. Я мысленно попрощался с работой, перспективами на будущее и с жизнью в целом.
Но, к нашему общему с модулем счастью, мы врезались не в скальный грунт, а в какую-то песчаную ямку на южной оконечности островка. Промахнись мы на пару метров, - просто плюхнулись бы в воду. А глубина здесь начиналась сразу же, бездонная, тёмная... Островок был похож на гигантский палец, торчащий над поверхностью океана.
Корпус модуля на треть зарылся в песок под небольшим углом. Я вылез из кабины и стал оценивать обстановку. Повезло. Видимых внешних повреждений у машины не было, а мои ссадины от удара о приборную панель выглядели просто пустяками. Предстояло не только отремонтировать заглохшие двигатели, но и освободить корпус из песчаного плена. Прикинув объем работ, я понял, что не справлюсь до сумерек, которые наступят через несколько часов.
Связался с Филиппом и изложил ему свои соображения. Решили, что до темноты буду откапывать модуль, а утром займусь ремонтом. Но если мой напарник отнёсся к случившемуся спокойно и рассудительно, то этого нельзя было сказать о нашем суровом Капитане, которому я доложил о непредвиденной задержке во всех подробностях. Он минут десять бушевал в эфире, проклиная этих юных мерзавцев, которые не могут сделать простую работу и постоянно ищут приключений на свою голову. По нашей милости "Икар" теперь выбьется из полётного графика и, следовательно....
Я молча слушал. Потом Капитан остыл и спросил уже совсем иным тоном:
- Сам справишься, сынок?
- Справлюсь. - заверил я. Вариантов у меня не было.
Итак, что мы имеем? Я обошел свой остров по периметру. На северной оконечности, на краю обрыва, вцепившись корнями в каменистую почву, стояло крохотное деревце, едва достигавшее мне колен. Откуда тут дерево? Держась от него на безопасном, предписанном правилами, расстоянии, я рассматривал растение.Судя по внешнему виду, ему очень нелегко жилось на этом клочке земли. На нескольких веточках листья потемнели и свернулись. Остальные, ещё зелёные, весело трепетали под порывами слабого ветерка. Выходит, что не я один был пленником этого острова.
Свои владения я обошёл быстро и не обнаружил более ничего интересного.Порывшись в багажном отделении, среди прочих инструментов нашёл лопату и приступил к работе. К сумеркам, ценой нескольких мозолей на ладонях, я откопал нос модуля, и его корпус принял почти горизонтальное положение.
Еды у меня с собой не было. Только вода в небольшой фляжке, висевшей на поясе. Я выпил водички и полюбовался океанским закатом. Солнце скатывалось вниз, расцвечивая поверхность волн абсолютно нереальными красками. Но мне было не с кем разделить свой восторг. Глянул на север, - в последних лучах заходящего солнца виднелось маленькое деревце на обрыве.
-Спокойной ночи! - сказал я и, помахав ему рукой, полез в кабину.
Спал я плохо.Несколько раз за ночь просыпался и сквозь прозрачный купол разглядывал чужое звёздное небо. О том, что вокруг меня океан, а подо мной такой крохотный и с виду ненадёжный островок, старался не думать.
Когда уже достаточно рассвело, я позавтракал оставшейся во фляге водой и приступил к ремонту, постоянно консультируясь с Филиппом. Я ничуть не хуже него разбираюсь в технике и мог спокойно всё починить сам, но мне было просто одиноко и неуютно на этом каменном пальце. Потому я постоянно был на связи с напарником, болтая не только о ремонте, но и о разных пустяках. Например, об этом странном деревце, неизвестно как здесь выросшем.
Решив сделать небольшую передышку, я сел на песок и прислонился спиной к корпусу модуля. Глядя на деревце, представил себе, как ветром принесло с материка крохотное семечко, как оно, по счастливой случайности, упало в трещину в грунте, как, спустя некоторое время, проклюнулся маленький зелёный росточек...
И вот тут у меня появилось ощущение, что здесь что-то не так, что вчера вечером деревце стояло немного левее. Вон тот камушек на берегу был к нему гораздо ближе. А может я не с той точки смотрю? Решив проверить, я осторожно пошёл к растению.
Холодок пробежал у меня по спине, когда я увидел, что стоит деревце уже не на краю обрыва. а в полуметре от него. Причём стоит так, будто росло здесь всегда. На песке лежали несколько пожелтелых листочков.
А может мне вчера померещилось? Какие-то полметра... Память же услужливо подсовывала яркую картинку из дня вчерашнего: деревце стоит на самом краешке обрыва, словно собираясь упасть в воду.
Нужно поскорее заканчивать ремонт. Я что-то откручивал, завинчивал, менял детали, весело болтал с Филиппом и упорно не оглядывался. Я очень не хотел, чтобы картина за моей спиной изменилась. Наконец-то закрутил последний болт на обшивке, провёл ладонью по корпусу и стал собирать инструменты. Всё! Через пару минут я улечу. Я повернулся...
Деревце стояло в нескольких шагах от меня. Ну, это было уже слишком! Не отрывая взгляда от кудрявой кроны, я протянул руку назад и вытащил тяжёлый гаечный ключ. Другого оружия у меня не было. Бластер остался в космолёте. А защитный костюм я не надел, полагая, что в короткой прощальной поездке он мне не понадобится.
Мы знали, что деревья иногда представляют собой такую же опасность, как и любые иные формы жизни. Как-то на одной планете мы наткнулись на деревья. которые выстреливали ядовитым соком, прожигающим лёгкие скафандры. А на другой обнаружили растения с острыми шипами, которые наполовину пробивали пластины корпуса космолёта. Бродящие деревья мне ещё не встречались, и моя осторожность была вполне оправдана.
Медленно, стараясь не делать резких движений и держа наготове гаечный ключ, я задом забрался в кабину и почувствовал себя в относительной безопасности только когда над моей головой защелнулась прозрачная полусфера. Отбросив в сторону ключ, я уселся поудобней и стал проверять, как работают бортовые системы. Можно было взлетать.
Повернув голову влево, я увидел, что деревце стоит у самого модуля и его тонкие веточки касаются корпуса. При вертикальном взлёте оно просто сгорит под дюзами.
- Ну, как ты там? - раздался голос Филиппа.
- Сейчас взлетаю. - ответил я, прислушиваясь,как ветки царапают обшивку. И царапают настойчиво, упорно...
- Отойди!.. - процедил я сквозь зубы. - Отойди, а то сожгу...
Я смотрел сверху вниз на кудрявую крону, пока не заслезились глаза.Оно словно раздумывало, но вот веточки дрогнули, крона чуть наклонилась и я увидел как из песка показались маленькие разветвлённые корешки. Они задвигались, засуетились, стряхивая песок, и деревце начало медленно отодвигаться от модуля. Казалось, что оно скользит по ровной гладкой поверхности. Вот оно осторожно и плавно обошло торчащий из земли камень с острыми краями и медленно, по прямой направилось к своему обрыву на северном склоне. Добрело, остановилось и замерло, чуть наклонившись над плещущими внизу волнами.
Всё это время я старался унять в душе непонятное смятение. Самое странное было в том, что мне казалось, будто оно стоит ко мне спиной. Стоит и смотрит туда, на север, где за далёким горизонтом скрывается континент.
Не знаю почему, но я сделал несколько кругов над островом. Мой путь тоже лежал на север.
Пока я торопливо и жадно поглощал свой вчерашний ужин и сегодняшний завтрак, Филипп рассказал мне кое-что интересное. Пока я отсутствовал, он решил перепроверить как работает радиомаяк. Ну вот было у него такое предчувствие, и конечно же он кое-что обнаружил. Пустячок в масштабе Вселенной. Всего лишь небольшой сбой в системе. И произошёл этот сбой лет пятьсот назад. Каждые сто лет в компьютер маяка вносились данные очередной проверки, но они не отражались при последующем просмотре. И получалось, что за пять веков ничего не изменилось.
За несколько часов Филипп устранил сбой. Вытащил из недр компьютера все данные пяти предыдущих проверок и расположил в надлежащем порядке. И теперь он показывал мне результаты своей работы. Получалась очень интересная картина. Со времени открытия и регистрации на планете было проведено десять проверок и её состояние было признано стабильным. Не изменились очертания материков, не ушли под воду многочисленные острова, на месте стояли горные хребты и по тем же руслам текли реки. Даже представители немногочисленной фауны практически не изменились. Особенно за последние пять веков, когда картинка просто зависла.
Ну, неаккуратно сработали наши коллеги в далёком прошлом. Невнимательно. И то, что мне показал Филипп было удивительно. Очень странно вела себя её величество Флора планеты. Филипп показал мне в последовательном порядке все десять снимков нашего материка сделанные зондами из стратосферы.
Снимок первый. Тысячу лет назад. К югу от горной степи простираются леса. Снимок второй. Девятьсот лет назад. Леса нет и в помине. Степь и травы. Снимок третий. Степь частично оказалась поросшей лесами.
Я бегло просмотрел остальные снимки.Всё было ясно. Деревья свободно разгуливали по единственному на планете огромному материку. Может быть в поисках более питательной почвы. А может это вовсе не деревья. Притворяясь ими они замирали в неподвижности на время короткого присутствия здесь человека.
- Сколько же лет они живут? - спросил я.
Филипп вывел на экран данные первой экспедиции.На мониторе возникло изображение среза ствола с годовыми кольцами. Этому было лет пятьсот. Но в данных указывалось, что были экземпляры больше размером, и возможно старше.
- Как же они его спилили?-
_ Спилили. - вздохнул Филипп. - Нужны были данные, образцы, анализы. Но с тех пор никогда и никого не трогали.-
Я включил обзорные экраны. К югу от нас лениво колыхался океан. С северной стороны, на расстоянии нескольких километров, стояла стена леса. Неподвижная тёмно-зелёная стена. Они ничем не выдали себя, даже когда тысячу лет назад лазерная пила рассекла тело одного из них. Помнят ли они это? Способны ли к сочувствию? Страшно ли им было тогда?
Интересно, за прошедшую ночь лес придвинулся к нам или отошёл? Мало ли... Я поставил изображение на максимум и стал внимательно рассматривать кромку леса. Чуть влево, ещё немного вдоль зелёной стены...
Вот оно! Есть! Самые мощные деревья стояли на опушке, а за ними просматривались деревья поменьше и совсем тонкие росточки. Леса так не растут. Так стоит стадо животных, где взрослые особи защищают своё потомство в минуту опасности. Стража выглядела внушительно: стволы в три обхвата. Такая колонна могла бы легко расплющить наш космолёт, вздумай она упасть...
- Здесь как раз проходит сильное океанское течение и ветер чаще всего дует в южном направлении. - подытожил Филипп.
Теперь нам было понятно, как маленькое деревце оказалось на крохотном островке. Скорее всего, перед нашим прилётом древесная мелочь весело резвилась на прибрежном песочке, как резвятся любые дети. Кто-то подошёл слишком близко к воде, корешки не удержались в мокром песке, а волны, течение и ветер довершили остальное.
Судя по всему, сородичи ничем не могли ему помочь. Вряд ли они обладали способностью плавать в нужном направлении. А может и обладали, но в нашем присутствии не могли этого сделать. Малышу ещё повезло, что на его пути оказался остров, на обрывистый берег которого он сумел выбраться, зацепившись корнями.
Деревце явно поняло мою не очень вежливую просьбу отойти от модуля. А вот я его не понял. Не понял, зачем оно шло ко мне, к чужаку и врагу, через островок, не понял, когда оно в отчаянье царапало веточками обшивку...
Филипп словно прочитал мои мысли.
- Там нет питательной почвы. Песок и камень. Ему не выжить.
К действительности нас вернул голос Капитана.
- Чем вы там занимаетесь? Вы уже давно должны быть здесь!
- У нас тут проблема. - сказал Филипп невероятно озабоченным голосом. - Не можем взлететь. Реле барахлит. Я его сейчас быстренько заменю и...
Одновременно с этими словами Филипп махнул рукой в сторону шлюзовых камер. Дальнейшей его беседы с Капитаном я уже не слышал, так как бежал в указанном направлении.
Я очень боялся, что не успею долететь до острова, что по закону подлости закапризничает модуль, что случится ещё масса всяких непредвиденных вещей...
Деревце лежало на берегу, и любой сильный порыв ветра мог сбросить его в воду. Все листочки потемнели, а корешки тоненькими безжизненными верёвочками лежали на камнях. Я бережно уложил его на соседнее сиденье.
- Потерпи, потерпи, малыш. Ещё немного и мы будем дома.-
Я выжимал из двигателей всё, что можно. Зелёный океан стремительно проносился под нами.
Никогда ещё у меня не было такой быстрой и жёсткой посадки. Потом я мчался по песчаному берегу в сторону леса, неся на руках спасённое деревце, а сзади, тяжело дыша, бежал Филипп с лопатой в одной руке и с бластером в другой.
Мы остановились под кроной огромного дерева, ствол которого уходил ввысь на десятки метров. Отбросив в сторону бластер, Филипп торопливо вырыл лопатой в мягкой почве ямку. Я опустил в неё корешки и бережно держал за ствол, пока Филипп руками всё засыпал и утрамбовывал.
Земля под ногами ощутимо дрогнула, и нам показалось, что массивный ствол слегка шевельнулся.
- Отходим... - прошептал Филипп, подхватывая лопату и бластер.
Сначала мы медленно и осторожно пятились, а потом, отойдя на приличное расстояние, развернулись и побежали к космолёту. Погони не было. Лес стоял неподвижно и тихо. И я по инерции называл его лесом...
Наше случайное открытие всё радикально меняло. Человек не сможет сосуществовать рядом с этими флоро-фаунными созданиями, поскольку города, дороги, подземные коммуникации станут серьёзным препятствием для их передвижения. И вряд ли их остановили бы даже крепкие ограждения. И кто знает, к какому конфликту это может привести, и на что способны эти, на вид безобидные деревья, составляющие единое целое с вырастившей их планетой. Двуногим чужакам, стремительно расселяющимся по Вселенной, здесь явно нет места. В Межгалактическом Кодексе даже особый пунктик имеется, предусматривающий подобную ситуацию.
На этот пунктик и сослался наш Капитан, докладывая в Центр о случившемся. Потеря одной планеты мало что значила для человечества, ибо в Резервном Фонде их было множество тысяч, уже открытых, контролируемых, и сколько ещё будет обнаружено и добавлено к бесконечному списку...
Мы сидели в космолёте, смотрели через иллюминаторы на лес и ждали указаний.
- Всё! - в голосе Капитана звучал металл. - Закрывайте планету!
Закрыть - означало ликвидировать маяк и тщательно всё за собой убрать. Чтобы ни одна пластиковая бутылка, ни одна гаечка, ни один, чужеродный этой планете предмет, здесь не остался.
К вечеру маяк был демонтирован, его составляющие перенесены в космолёт, и мы теперь в буквальном смысле "подметали" за собой, исследуя всю прилегающую территорию. Собственно нашего мусора было немного, но обнаружилось кое-что чужое, оставленное предыдущими экспедициями. Мы складывали находки в пластиковый мешок. Потом всё это добро сгорит в аннигиляционной камере "Икара".
- А у нас гости... - тихо сказал Филипп, глядя на что-то за моей спиной. Я обернулся.
У трапа космолёта стояло...или стоял...или стояла... Я затруднялся с определениями. Внешний вид ничего не значил. Лишь по виду это дерево, а что там внутри, под корой, в тончайших капиллярах древесины (древесины ли?), в прожилках каждого листочка... И ни малейшего намёка на то, что произошло недавно: почти все листочки были нежно зелёного цвета. Почти... Вот только на самых нижних веточках несколько листов ещё сохраняли бурый оттенок.
Мы подошли поближе, совершенно не понимая, как вести себя дальше. Филипп поставил на песок мешок с мусором и вопросительно посмотрел для меня. Такой вот необычный галактический контакт. Попробовать?..
- Привет!- сказал я, осторожно коснувшись пальцем зелёного листочка. - Мы рады, что у тебя всё хорошо. И рады тебя видеть.
Листочки на дереве затрепетали, хотя не было ни малейшего ветерка. Может быть оно так разговаривает? Мы предположили, что это были слова благодарности за спасение. Как жаль, что мы не могли его понять. Потом мы просто сидели на тёплом песке, смотрели как садится солнце, а деревце всё лопотало, лопотало что-то на своём чудном древесном языке.
Когда густые сумерки окутали всё вокруг, скрадывая очертания предметов и искажая перспективу, Филипп включил внешний прожектор.
- Ну, вот и всё. - сказал я, держа в своих ладонях крохотный листочек, как маленькую ладошку. - Мы улетаем. Давай прощаться.
В течение получаса мы ласково убеждали нашего гостя отойти от космолёта. Объясняли простыми и , как нам казалось, вполне понятными словами, что его ждут, очень ждут сородичи.Что оно очень хорошее, красивое, умное и мы его никогда не забудем, путешествуя по бескрайним просторам Вселенной.
Филипп даже попытался взять нашего гостя на руки и отнести подальше, но не тут-то было. Своими длинными, гибкими корешками наш несговорчивый друг намертво вцепился в трап, и оторвать его было невозможно.Мы попытались вручную, аккуратно освободить трап от захвата, но наши двадцать пальцев не справлялись с сотней корешков, по крепости своей напоминающих стальную проволоку.
- Чего оно хочет? - в отчаянии произнёс Филипп. - Чтобы мы не улетали, или...
После этих слов деревце проворно вскарабкалось по трапу и, прошуршав корешками по металлическому полу шлюза, скрылось во мраке осевого коридора. Такого поворота событий мы не ожидали. Филипп пожал плечами и вопросительно посмотрел на меня. В ответ я только развёл руками.
Мы оба понимали, что наш поступок был импульсивным, необдуманным, но старались отогнать от себя эти тревожные мысли. Особенно после того, как нашли нашего пассажира, забившегося в самый дальний и тёмный угол. Он был очень похож на несчастного бездомного щенка, который наконец-то обрёл кров.
За время полёта мы успели обсудить план дальнейших действий, и, когда космолёт нырнул в огромное и надёжное нутро "Икара", проблемы, связанной с нашим гостем, по нашему мнению уже не существовало. Филипп завернул деревце в свою куртку и понёс в корабельную оранжерею, единственное подходящее место для нашего гостя.
Оранжерея занимала почти четверть площади звездолёта, исправно снабжая многочисленный экипаж свежими овощами и фруктами. Хозяином этого рая был Ян - двоюродный брат Филиппа. Он был одновременно и агрономом, и ботаником, и биохимиком, и ещё кем-то там, что позволяло ему заниматься научной работой и опытами в области селекции растений в космических условиях. В помощниках у Яна состояли три робота, которые аккуратно выполняли рутинную работу и никак не могли выдать нашу тайну, поскольку для них ничего не значило появление ещё одного растения среди тысяч прочих.
Ян подобрал для нашего гостя подходящий питательный состав почвы, и вопрос жизнеобеспечения был решён. Вскоре на веточках стали появляться молодые зелёные листочки.
Деревце оказалось очень непоседливым и бродило по всей оранжерее, шелестя листвой на все лады. Но и понятливым. При появлении посторонних оно стремительно ныряло в зелёные заросли и застывало, притворяясь просто маленьким деревом, ничем не примечательным, без цветов и плодов. На него никто и внимания не обращал.
Наш с Филиппом приход в оранжерею всегда вызывал у него бурю эмоций. Оно шелестело всеми листочками, царапало корешками по полу и весело, со щенячьей радостью носилось вокруг нас.
Ян поднял всю информацию, касающуюся этих существ. Какой-то умник из первой экспедиции дал им название Беттилиус Гигантус. Так у нашего деревца появилось имя - Беттилиус, которое со временем трансформировалось в более удобное - Бетти. Ян даже полагал, что это особь женского рода. Во всяком случае, имя ей очень подходило.
Во владениях Яна тайно она прожила месяц.
Не знаю, как ей удалось выбраться из закрытой и совершенно изолированной оранжереи. Шурша корешками по полу коридора и радостно трепеща каждым листочком, Бетти бодро топала навстречу новым впечатлениям. Идущий навстречу механик с воплем шарахнулся в сторону. На его крик из ближайших кают выскочили несколько членов экипажа.
Просто чудом можно было назвать то, что я оказался в этот миг неподалёку и
э нутром почувствовав неладное, бросился на крики в пятом секторе. К счастью я успел. Потому что один очень впечатлительный и нервный уже держал в руках бластер...
Через час о Бетти знал уже весь звездолёт, а мы с Филиппом стояли навытяжку перед Капитаном. За дверью в коридоре, в ожидании приговора, томился Ян с Бетти на руках.
Именно мнение Яна оказалось решающим. Он убедил Капитана, что Бетти является абсолютно безопасным для человека существом. Которое при необходимости может притвориться деревом.
- Притвориться, значит... - пробормотал Капитан, внимательно разглядывая стоящую перед ним Бетти. У нашей скромницы ни один листочек не шевельнулся, ни один корешок не дрогнул. Застыла, опустив несуществующие ресницы...
Перечисление и демонстрация достоинств Бетти заняли больше часа. Самым весомым был тот факт, что она понимала человеческую речь и за прошедший месяц научилась многому. По нашей просьбе она крутилась волчком, ложилась на пол и вставала. В такт музыке плавно поднимала и опускала листочки. Проявляя способности к счёту, она на слово "пять" поднимала вверх пять листочков. Но больше всего Капитана поразило то, что Бетти, зажав в корешках маркер, корявыми буквами написала на пластике пола наши имена: Алекс, Филипп, Ян... Потом, немного подумав, дополнила список: Бетти.
- Притворяшка. -хмыкнул Капитан. Мы облегченно вздохнули. Напоследок он поинтересовался у Яна перспективами роста нашей гостьи. Роста физического. Это было немаловажно.
Наш предусмотрительный ботаник вычислил, что критических размеров Бетти достигнет лет через десять. Потом она станет царапать кроной потолки коридоров и с трудом будет протискиваться в дверные проёмы. В оранжерее, конечно, потолки в несколько раз выше, но, поселившись там, Бетти навсегда станет пленницей зелёного рая. Просто застрянет в пространстве оранжереи, как огурец, выращенный в бутылке.
К десятому году нужно было найти вариант и куда-то пристроить нашу очаровательную притворяшку. Вернуть её на родную планету мы не могли, так как "Икар" с каждой секундой стремительно удалялся от этой звёздной системы. Да и полётный график не предусматривал такой ситуации. Более того: боясь неприятностей, Капитан не сообщил в Центр о происшедшем.
Бетти всё поняла. Она подняла вверх десять листочков и радостно ими помахала. Капитан улыбнулся и попросил, чтобы мы всё же присматривали за ребёнком.Не дай Бог залезет куда или заблудится в многокилометровых коридорах звездолёта.
Но Бетти ни разу не заблудилась. И через пару недель свободно ориентировалась в лабиринтах "Икара", заглядывая ко всем в гости. И все были ей рады: пилоты, штурманы, бортмеханики, медики и даже суровые десантники. Только наш корабельный кок очень огорчался, что не может угостить Бетти чем-либо вкусненьким.
Мы знали. что у наших коллег с экспедиционного звездолёта "Геракл" в составе экипажа был пёс, кем-то нелегально протащеный на борт. А у нас была Бетти.
Она не доставляла никому никаких хлопот и не создавала проблем. Ближе к ночи, с удивительной пунктуальностью возвращалась в оранжерею. Забиралась в свой ящик с питательным грунтом, зарывалась в него корешками и "спала" до утра.
К нам с Филиппом она была привязана более, чем к остальным. Может быть потому, что именно мы были её спасителями. И первыми учителями в чуждом ей человеческом мире.
Когда мы спускались на поверхность очередной обследуемой планеты, всегда брали Бетти с собой. Пока мы занимались привычной работой, она вовсю резвилась на просторе, бегая вокруг. После, видно устав, "заземлялась" в подходящую почву и блаженно замирала, вбирая в себя тепло чужого солнца.
Шли годы. Бесконечная череда планет проходила перед нашими глазами и не было конца нашему пути.
Бетти росла и уже была мне до плеча. Однажды она даже спасла мне жизнь, правда ценой нескольких своих веток.
Кусок обрывистого берега по моими ногами неожиданно с шумом и грохотом ушёл вниз, и я повис над пропастью , цепляясь пальцами за жиденькие кустики жёсткой травы. Стоявшая неподалеку Бетти не растерялась и в тот же миг, намертво вцепившись корнями в землю, рухнула плашмя так, что её крона оказалась точно возле моих рук. Хватаясь за тонкие ветки, обламывая их, я сумел выбраться наверх.
Специальным составом Ян аккуратно обработал раны Бетти. Механизм регенерации у моей спасительницы работал исправно, и через несколько недель из обломанных концов веток проклюнулись молодые листочки.
За моё спасение Бетти удостоилась личной благодарности капитана. Может, со стороны это выглядело бы странно, но для нас происходящее было уже в порядке вещей. После речи Капитана, весь свободный от вахты личный состав, собравшийся в самом просторном помещении, дружно отдал Бетти честь. Она же в ответ изобразила что-то вроде старинного реверанса. Было очень трогательно.
Мы с Филиппом рассказывали ей о бесконечной Вселенной, о далёких Галактиках, в которых уже побывали и о тех, которые никогда не увидим, ибо наш маршрут проходил вне зоны их нахождения. Мы показывали её на мониторе звёзды и планеты. Бетти стояла рядом и внимательно "смотрела". Мы не знали, как и чем она воспринимает информацию, всё ли понимает и как к этому относится.Но, во всяком случае, когда мы показали ей изображение нашей Галактики, нашей солнечной системы и нашу планету Земля, объяснив, что это наша родина, Бетти восторженно зашелестела листьями.
Постепенно мы научились различать многие оттенки этого шелеста, которые определяли её настроение, её реакцию на ситуацию, её желания и просьбы. "Да" и "Нет" звучали совершенно по разному , а "привет" отличалось от "пока". И пусть словарь общепонятных нам слов был невелик, но и этого вполне хватало для беседы.
Иногда она что-то "говорила" нам, долго и увлечённо махая листочками, но мы не понимали ни слова.Хотя во всём соглашались и дружно кивали головами, в душе сожалея, что Бетти не умеет говорить. Кто знает сколько интересного она могла бы нам поведать... А вот её познания в грамматике не пошли дальше написания этих четырёх имён. Бетти упорно отказывалась писать маркером другие слова, хотя мы были уверены, что она это может, но по каким-то причинам не хочет делать. Если мы на чём-то настаивали, Бетти упрямилась и в недовольном шелесте листвы явно слышалось "ах, оставьте меня в покое!.."
"Икар" периодически швартовался к какой-нибудь космической пересадочной станции, и это было хотя и недолгим, но всё же развлечением для экипажа, годами болтающегося в Космосе. Можно было посидеть в баре, поглазеть на бесконечный поток прибывающих и убывающих пассажиров, поболтать со знакомыми пилотами с других рейсов. Ну и как следствие всего этого, информация о Бетти просочилась за пределы нашего звездолёта.
Вскоре на всех станциях по маршруту нашего следования знали про Бетти. Информацию о ней развозили во все концы пилоты и пассажиры других кораблей. Мы ещё только причаливали к очередной станции, а вокруг уже толпились любопытные. Все хотели посмотреть на "умное дерево". Каждый норовил оторвать на память листочек, поэтому нам пришлось быть ещё и личными телохранителями.
Бетти вела себя, как кинозвезда. Она раскланивалась, насколько это было возможно в её состоянии, жеманно шелестела листочками и , конечно же, давала автографы, ставя своё знаменитое имя на листочках, пластиковых кредитках, каких-то коробках, упаковках, на рукавах курток и даже на подставленных кем-то ладонях. У Бетти появились поклонники, а группа фанатов даже создала Межгалактический клуб её имени.
Предприимчивые космические торговцы уже развозили во все уголки Вселенной куртки, чашки, тарелки и значки с изображением нашей притворяшки. А на одной из станций мы обнаружили продающуюся в баре книгу "История Бетти", в которой , естественно было процентов девяносто вымысла, но издание пользовалось успехом.
Из Центра на "Икар" пришло сообщение, в котором далёкое и высокое начальство требовало немедленно прекратить этот балаган.Но разве можно остановить цунами, космический вихрь или взрыв сверхновой?..
От нас уже мало что зависело. и всё же Капитан сумел убедить чиновников, что наше "умное дерево" ничем не хуже корабельного кота, пса или птички в клетке. Опасности не представляет и не мешает выполнению ответственного задания. А уставшие космические асы имеют право на невинные развлечения. Капитан обладал непререкаемым галактическим авторитетом и нас оставили в покое. Бетти долго благодарно шелестела листочками, стоя посреди капитанской каюты,и суровый космический волк, расчувствовавшись, потрепал её по макушке. Мы не присутствовали при этом эпизоде, но бортинженер, пробегавший мимо по коридору и случайно заглянувший в открытую дверь, уверял, что всё было именно так.
Когда макушка Бетти впервые царапнула потолок коридора, наш звездолёт, нарушая график и правила, нёсся через гиперпространство в точку "икс", где нас ждал чужой, незнакомый и нигде не зарегистрированный корабль космических бродяг. Не вдаваясь в излишние подробности, Капитан объяснил экипажу, что командиром этого корабля является его давний друг, который согласился доставить нашу Бетти в далёкую и неизведанную пока нами Галактику, на необитаемую планету с подходящим климатом и почвой. В их владениях находилось такое райское местечко, и они готовы были пожертвовать им ради нашей любимицы. И они даже обещали навещать её, чтобы Бетти не было так одиноко.
Мы долго объясняли ей суть проблемы и пути решения вопроса. Мы показали ей на мониторе изображение её будущей родины, и Бетти долго с сомнение шелестела листьями, словно взвешивала все за и против. В итоге победило первое.
До точки "икс" по корабельному времени было менее суток и Бетти бродила по звездолёту , прощаясь с каждым членом экипажа. Когда она возникла на пороге моей каюты, моё сердце сжалось от внезапно нахлынувшей тоски. Я не знал, что говорить. Слова уже ничего не значили.
Бетти просунула одну из своих ветвей в щель дверной панели и с силой дёрнула в сторону. Раздался хруст и небольшая веточка упала к моим ногам. Я осторожно поднял её и хотел всё же что-то сказать, но Бетти уже исчезла. Был слышен только затихающий вдали шорох корней и печальный шелест листвы.
Мы бережно перевели Бетти через систему шлюзов на чужой звездолёт, и он тотчас отбыл в только ему известном направлении.
На "Икаре" все ходили грустные и подавленные. Штурман при расчёте курса допустил погрешность и мы отклонились от курса на несколько парсеков. Кок пересолил обед. Двое десантников, неизвестно из-за чего подрались между собой. Капитан гневался по пустякам и мы старались лишний раз не попадаться ему на глаза. Последний подарок Бетти - веточка - засыхала в обсидиановой вазе.
Капитан напрасно старался выйти на связь с кораблём, увезшим Бетти, но тот бесследно исчез, растворился среди звезд, канул в бездонную пропасть космоса. Кто знает, может он и благополучно долетел до своей планеты, а может быть, захваченный космическим вихрем, провалился в прожорливое нутро чёрной дыры. Да мало ли опасностей подстерегает космических скитальцев.
Так или иначе, но мы не знали, как сложилась судьба нашей Бетти.
Не знали мы и того, что на тысячах планет, которые мы посетили за последние десять лет, уже проклюнулись из земли и быстро тянулись вверх неисчислимые полчища беттилиусов. Мы ещё не знали, что эти самые беттилиусы, кроме всего прочего, размножались путём спорообразования, и, следовательно, наша очаровательная притворяшка не просто так весело резвилась на зелёных лужайках чужих планет. Мы не знали, что этот новый мутирующий вид "умных деревьев" быстро изменит состав атмосферы на всех планетах, где так удачно "наследила" Бетти, и они станут непригодными для жизни людей.
Мы ещё не знали, что в самом дальнем углу оранжереи, в непроходимых дебрях тропических растений, насмешливо лопоча на неведомом нам древесном языке, подрастали и строили свои планы воинственные и бесстрашные наследники нашей Бетти.
Мы ещё не знали, какая страшная участь нас всех ожидает и я по прежнему каждое утро говорил - Здравствуй, Бетти.
=================================