Пришкольный лагерь.
В первый день лета, Раиса повезла сыновей на Колхозный рынок, который в народе назывался базаром. Её сыновьям не дали путёвку в пионерский лагерь, по причине их малолетства. Путёвки давали детям, уже, принятым в пионеры. Даже, старший сын Никита мог поехать в пионерский лагерь «Спутник» только в следующем 1966 году, после окончания третьего класса. Третьеклассников принимали в пионеры в день рождения В. И. Ленина. Торжество проводили ежегодно 22 апреля.
За базаром, вдоль улицы, идущей к проходной кожевенного завода, сидели старушки, торговавшие всяческим тряпьём, разложенным на покрывалах, прямо на земле. Это место торговли, звалось в народе, – «Толкучка». В отличие от магазинов, здесь можно было найти недорогую и добротную одежду, как для взрослых, так, и детей. Раиса привезла сюда детей, чтобы приодеть перед отправкой в пришкольный лагерь. В их школе поставили непременное условие, чтобы дети были одеты в шорты, белые футболки, а на головах носили белые сатиновые пилотки.
Сначала они ходили по рядам втроём, но когда Олег встретил знакомых городских ребят, с которыми познакомился на новогодней ёлке в «доме Карева», то он отстал от матери и брата, и у него завязался оживлённый разговор с друзьями. Трое городских мальчишек доедали мороженое и по очереди озирались по сторонам, как - будто рассматривали покупателей в торговых рядах.
– Никита, ты за братом присмотри, – шепнула мать, – не нравятся мне его городские друзья. Ну, прямо, шпана какая – то…
– Да, ладно тебе, мам, – ответил Никита, – пацаны как пацаны. Он с ними на ёлке в конкурсе участвовал. Помнишь, он, ещё, медведя принёс. Меня же, звали, но я тогда отказался, а Олег с удовольствием принял участие в конкурсе. И занял первое место с этими пацанами. Вот, и подружились…
– Ладно, но всё равно, присмотри. Ты же, старший брат…
В школе отвели три класса под лагерь. Из этих помещений вынесли парты, положили на пол толстые матрасы, по числу ребят в отряде. Простыни и подушки ребята принесли из дома, поэтому в пришкольном лагере не было такого же однообразия в спальном помещении, как в загородном лагере. У каждого ребёнка была своя, неповторимая расцветка постели, и спутать её с чужой, было просто невозможно. Никита попал во второй отряд, который составили из учеников, закончивших второй класс. Олег оказался в первом отряде, объединившим бывших первоклассников. Третий отряд составили из учеников, перешедших в четвёртый и пятый классы. Этих «старшаков» поместили в классе на первом этаже, сделав для них отдельный вход через школьную мастерскую. Поэтому они очень редко контактировали с двумя младшими отрядами. Исключением стал ежедневный поход в заводскую столовую, на обед, где кормили одновременно, всех вместе.
В первый же день, для ребят из пришкольного лагеря, в клубе дорожников показывали кинофильм «Чапаев». Никита и ещё несколько ребят, залезли на сцену, за экран. Это место считалось козырным, даже не смотря на то, что изображение за экраном получалось перевёрнутым, как в зеркале. Там, люди писали левой рукой, и стреляли с левой руки, и здоровались, подавая левую руку. Было такое ощущение, что вокруг тебя одни левши. Туда же, на сцену, пробрались ребята – старшаки, среди которых был хулиган Генка Сучков, имевший прозвище «Сучок». Никита терпеть не мог этого типа, но Генка был старше его на два года, поэтому приходилось молча сносить его выходки.
– Ну, што шкеты, подвинулись, – пробубнил Генка, грубо толкая в плечи младших ребят. – В пятак хочешь? Убрал ноги!..
– Сучок, кончай борзеть, мы тут, давно сидим, – заступился за друзей Никита.
– Это кто ж, такой смелый? Никитос, ты што ли?
– Ну, я! Кончай борзеть, иначе, всех выгонят отсюда.
– Лады!.. После фильмы за клубом побазарим!..
После сеанса учителя, назначенные воспитателями, начали строить свои отряды. Ребята, выходившие из клуба, были под впечатлением увиденного фильма, и вели оживлённые споры про то, как погиб наш Чапаев – герой: утонул ли он в Урале, убитый вражеской пулей, или ему, всё же, удалось доплыть до противоположного берега. Ведь, есть же фильм, где Чапаев выходит на берег, и призывает солдат Красной Армии крепче бить врага.
Пока отряды строились перед входом в клуб, на заднем дворе сошлись в рукопашной схватке два непримиримых соперника, Никита и Генка. Дав Генке головой под «дых», Никита отскочил в сторону и ждал ответного удара. Генка, явно не ожидал такого. Он был на голову выше Никиты и рассчитывал на лёгкую и быструю победу.
– Не по чесноку! – завопил Генка. – Надо на кулаках драться!
– Давай! – ответил Никита. – Только свинчатку выбрось!
Генка понял, что Никита засёк в его руке свинчатку и продолжать схватку не стал. Он уже пробовал драться с Никитой на «чистых» кулаках, и тот поединок закончился в ничью. Судьями тогда были большие ребята, ради забавы, устроившие кулачные бои между школьниками младших классов.
– Ладно, давай мир!
Генка протянул вперёд руку, и зашагал к Никите, который расслабился, в надежде на мирное завершение конфликта. В это время, сзади Никиты, под его ноги тихонько подсел Витька, подхалим из Генкиной компании. Генка же, подойдя к сопернику, вместо рукопожатия, слегка толкнул его в грудь. Никита, не ожидавший такого подвоха, перелетел через Витьку и упал на землю.
– Вот, теперь мы, квиты! – процедил сквозь зубы Генка.
– Пацаны! Атас! Училка идёт!
– Строиться!..
В начале июня на Уральск обрушились тучи мошек, от которых можно было спастись только в помещениях. Поэтому первая смена в школьном лагере проходила внутри школы. В распоряжении ребят были настольные игры, в которые они играли с удовольствием. Дома у ребят, таких не было. Никите нравился настольный бильярд. Небольшие металлические шарики легко влетали в лузу, вызывая живой восторг у ребят.
Однажды, воспитатель второго отряда Галина Ивановна собрала ребят в классе с картой СССР и объявила тему предстоящего разговора:
– Ребята! Давайте поговорим о подвиге. Вы, вероятно, слышали, что более четверти века назад наши полярники во главе с Папаниным дрейфовали на льдине в Северном Ледовитом океане, – показав указкой на карте.
– Да, слышали!
– 21 мая 1937 года самолёт известного полярного лётчика Михаила Водопьянова, совершил посадку на льдину в районе Северного полюса. С этого дня начала действовать дрейфующая станция «Северный полюс – 1». Возглавил экспедицию Иван Папанин. С ним на льдине остались радист Эрнст Кренкель, гидролог Пётр Ширшов и геофизик Евгений Фёдоров. К 5 июня самолёты доставили необходимое оборудование для работы станции, а также последнего члена экспедиции «СП» – полярную лайку по кличке «Весёлый». В январе 1938 года льдина, на которой дрейфовали полярники, начала катастрофически быстро уменьшаться в размерах. Утром 1 февраля Папанин сообщил, что шторм разорвал льдину, и его экспедиция осталась на небольшом обломке 300 на 200 метров, потеряв две базы и технический склад. Трещина образовалась и под жилой палаткой. На помощь отважным полярникам были посланы ледоколы, которые 19 февраля спасли героев. 15 марта отважных полярников доставили в Ленинград, где их ожидала торжественная встреча. Впоследствии, всем четверым полярникам было присвоено звание Героя Советского Союза.
– Галина Ивановна! А Никитка с Юркой, тоже весной папанинцами были, – протараторил Федя. – На Ревунке, когда лёд ломался, Никита выручил Юрку. Он на льдине один остался…
– Никита и Юра, расскажите отряду об этом случае, – попросила их Галина Ивановна. – Будет интересно послушать вашу историю.
– А, што рассказывать то, – пробурчал Юра, – я, вообще, ничего не помню.
– А, я помню, – заявил Никита. – Будто вчера было. В Ревунке вода начала подниматься, и лёд стал ломаться на огромные куски. Пошли с пацанами кататься на льдинах. Вырубили длинные талины, чтобы ими можно было отталкиваться от льдин. Катались, катались, пока Юрку не унесла льдина на середину реки. Вода прибывала и лёд, вскоре, отошёл от берега…
– Юра, почему ты не помнишь, как оказался на льдине? – удивилась Галина Ивановна. – Неужели, ты не понимал, что это опасно?
– Галина Ивановна! Помню, что сам прыгнул на льдину, а она отъехала от берега, – ответил Юра. – А вот, что было дальше, убейте, не помню!
– Мы долго катались на льдинах, пока они ломаться не стали, – продолжил рассказ Никита. – Стали собираться домой, а Юркин кобель Рекс, никак не хотел уходить со льда. Всё бегал и бегал кругами по льдине. Юрка решил его силой вытащить за ошейник, и запрыгнул на льдину, а она отплыла к середине реки. Рекс испугался и выскочил на берег, а льдина ещё дальше отплыла. Юрка остался на льдине один. Допрыгнуть до берега он уже не мог, да и льдина начала по краям ломаться…
– Ребята, разве можно так глупо рисковать? – возмутилась учительница. – Вы же могли утонуть. Куда, только, смотрят родители! Так, чем же, дело закончилось?
– Федя принёс из дома лопату, – продолжил Никита. – Хотели бросить её на Юркину льдину, но она далеко ушла от берега. Тогда я выбрал льдину покрепче, забрался на неё и поплыл на помощь Юрке. Лопата, как весло, ей хорошо грести и править. Плыл, плыл и доплыл до Юркиной льдины. Он ползком перебрался на мою льдину. Края у льдины ломались. Мокрый весь. Я направил свою льдину к берегу реки, и мы спаслись. Потом развели костёр на берегу, подсушили одежду и сапоги. Юрка, даже, не заболел. А дома ничего не рассказывали. Родители, если бы узнали, то выпороли. Вы, Галина Ивановна, тоже никому не рассказывайте. Дойдёт до отца, ух, как плохо будет…
– Эх вы, папанинцы! – с улыбкой проговорила учительница. – Жизнью рискуете, а отцовского ремня боитесь…
В третьей декаде июня нашествие мошкары пошло на спад. Появились стрекозы. Говорили, что это они уничтожают мошкару. Однако у деда Михея была своя версия исчезновения мошек.
– Мошка на говно садится, – говорил старик, – скоро пропадёт.
Как бы там ни было, а когда мошка исчезла, жизнь на берегу Ревуна сразу ожила. Вешняя вода давно уже спала, на берегу стали появляться рыбаки и купальщики. До середины лета Ревунок считался полноводной речкой, где можно было поплавать и понырять, на всём её протяжении. Единственное неудобство, это отсутствие песчаного пляжа в черте посёлка Коминтерн. В самом начале Речной улицы был, так называемый, взвоз. По нему, жители своих коров на водопой к реке водили. Коровы вытоптали землю до такой степени, что на ней никогда не росла трава. Вот, на этой коровьей дорожке загорали днём купальщики. Благо коровы в это время паслись стадом, где – то далеко – далёко, в степи. В это последнее воскресенье июня на берегу Ревуна было особенно многолюдно. Даже, с Новостройки пришла группа молодых людей, среди которых была учительница Галина Серова.
– Русанов, а ты как тут? – удивлённо спросила она Никиту.
– Живу здесь, Галина Ивановна! – гордо заявил мальчик. – Вон, мой дом, на той улице!
– А я рассказов ваших наслушалась, и решила с друзьями прийти сюда, на пляж. Здесь дно хорошее? Ровное?
– Мы тут, давно купаемся. Вон там, у куста, обрыв, а прямо, дно ровное…
– Это вы здесь, в папанинцев играли?
– Нет! Вон туда, к роднику ближе. Там речка шире, а глубина меньше.
– Понятно. Ты пойдёшь в школьный лагерь во вторую смену?
– Не – а! Я буду с мамкой в Серебрякове в саду работать. Скоро падалица пойдёт, собирать поеду. Родители хотят младшего брата Олега отдать в лагерь, а он не хочет. Он со мной просится…
– Галя, ну что ты к ребёнку пристала? – окликнули Серову друзья. – Пойдём купаться! Вода отличная! Скоро, уж, домой пойдём!
– Иду, иду! Сейчас! – ответила Галина друзьям, а потом опять заговорила с Никитой. – Ладно, пойду, купаться. Да, Вера Михайловна в отпуск уходит, и с 1 сентября учить ваш класс буду я. Наверно, весь учебный год…
– Ништяк! Побегу, мне корову встречать! Можно матери скажу?
– Можно! Можно! Беги!
Никита собрал в охапку свои сатиновые шаровары, рубашку и побежал домой. Их класс давно мечтал о такой учительнице, как Галина Ивановна. Она молодая, любит шутить и сильно не ругается, в отличие от строгой Веры Михайловны. И, что за отпуск такой, что на целый учебный год?
– Мам! А у нас в третьем классе, заместо Веры Михайловны, будет новая училка Галина Ивановна! Ура! – выпалил с порога Никита. – Старая то, в отпуск уходит, аж, на целый год…
– Знаю! Она ребёнка родить должна. В сентябре у неё срок…
Недетские игры и забавы.
В июле Коминтерн опустел от детворы. Некоторые из ребят – пионеров поехали в загородные лагеря, другие, – к бабушкам и дедушкам в посёлки. Даже, хулиган Генка отправился в пионерский лагерь, хотя его не приняли в пионеры в прошлом году. Однако, никто на это не обратил внимания. Он перешёл в пятый класс, ему скоро исполнится двенадцать лет, а это сейчас, было главное. Юра Шуков, закадычный друг Никиты, уехал к родной тётке в город Саратов. Федя Сидоров отправился к бабушке в Скворкино. Там, его дядя браконьерничал на Урале, и обещался брать с собой на рыбалку племянника. В Коминтерне остался Сергей Долгов, но его не выпускали из дома, из – за болезни. Поэтому, когда Никита вышел на Центральную улицу, она была пуста и безлюдна. Лишь, на Свободной улицы слышались девчачьи голоса; они у Федотовского дома играли в «глухой телефон».
Никита пошёл на другой край посёлка. На задах Ларинского двора сидела компания семи – и восьмиклассников, и тихо договаривалась между собой. Никита сел на бревно и стал вслушиваться в разговор старшеклассников.
– Пацаны, щас дождёмся, дядя Саша домой уйдёт и пойдём, – убеждал друзей Васька Максяшкин. – А ты, пацан, чё тут забыл? – завидев Никиту, пробурчал Васька.
– Ничё, не забыл. Просто сижу…
– Васян, да оставь ты его! – заворчали старшеклассники. – Смотри, чтобы дядю Сашу не проглядеть…
Через некоторое время из ворот ветеринарного пункта вышел старый врач – ветеринар, которого все в посёлке называли дядя Саша, и направился на Центральную улицу, где он проживал.
– Пацаны, давай за мной, – скомандовал Васька. – Бежим к Ревунку, там лаз есть под стену.
– Вась, а мне можно с вами? – робко попросился Никита.
– Да, пусть идёт, – согласились ребята из Васькиной компании.
– Пошли! – начальственно отрезал Васька. – Мы в догонялки играть…
Никита, предпоследним лез через лаз в ветеринарный пункт. Васька полз за ним и закрыл лаз снаружи куском жести. То, что увидел Никита, было для него в диковину. Огромное пустое помещение для прививок животных напоминало сказочный замок. Несколько толстых столбов – стоек держали массивную продольную балку квадратной формы. От этой балки отходили в стороны несколько квадратных балок меньшего размера. По периметру они соединялись между собой круглыми лагами, скреплёнными с балками металлическими скобами. Потолка, как такового, в помещении не было, а выше возвышалась коньковая крыша из тёса, накрытая, в несколько слоёв, чёрным рубероидом. Пол был земляной, покрытый толстым слоем навоза, и утрамбованный за много лет тысячами копыт коров и быков.
– Пацаны! – громко объявил Васька. – Давайте конаться, кто остался, тот и маятся. Никита, тебе фору даём, на новенького, конаться не будешь, но если тебя догонят, то маяшься, как все. Понял?
– Понял! Вась, там гвоздей нет? – спросил Никита. – А то я босиком.
Только сейчас вся компания обратила внимание на босые ноги Никиты. Все старшеклассники были обуты в китайские кеды фирмы «Дружба».
– Да, вроде, как нет! Балки с лагами скобами скреплены, так их видно. Ладно, пока мы конаемся, лезь наверх и посмотри сам.
Никита взобрался по скобам, вбитым в бревенчатую стену, на поперечную балку, и начал осторожно ходить наверху. Сначала было страшновато, но постепенно страх прошёл. Главное, чтобы не смотреть вниз. Поверхности балок были ровные, без гвоздей и сучков. Старшеклассники давно играли в догонялки в этом помещении; брусья и бревна были отполированы ногами коминтерновских мальчишек. Тем временем, внизу определили догонялу, которым оказался Женька Петров, и вся компания взобралась наверх.
– Три, четыре! – прокричал Васька. – Начали! Жека, догоняй!
Женька, чтобы быстрее отмаяться, кинулся вдогонку за Никитой. Но поймать новичка ему не удалось. Никита быстро освоился на брусьях, и умело уходил от погони. Наконец, Женьке повезло: он ткнул рукой в спину Лёньке Ивашкину.
– Лёнька, маятся! Давай, догоняй!
Беготня по брусьям вызвала такой азарт у мальчишек, что они забыли об осторожности. Когда Лёнька погнался за Васькой, то промахнулся и ногой зацепился за скобу. В момент падения, он успел ухватиться руками за брус и, это спасло его от больших увечий. Повиснув на руках, он не удержался и спрыгнул на пол, больно ударившись ступнями. Поднялся и захромал.
– Всё, пацаны, я играть не буду, – заявил он, – ноги отшиб. Пойду домой, отлежусь, мне ещё коров встречать, вечером.
– Васян, хорэ играть! Пойдёмте, Женьку до дома проводим! – загалдели пацаны.
– Ништяк! Пошли! – подал команду Васька, и вся компания направилась к тайному лазу, на выход. – Пацаны! Завтра, на том же месте!
Назавтра Никита опять пришёл на зады Ларинского двора, но компании старшеклассников там не было. На брёвнах сидел Валера Ларин. Парень давно окончил 8 классов, но устраиваться на работу не спешил. Летом, он играл в футбольной команде «Сигнал», а зимой подрабатывал кочегаром в котельной дорожной организации. Валера обматывал тряпичной изолентой рукоятку и ствол самодельного пистолета, который назывался «поджиг».
– Здорово, Валера! – поприветствовал его Никита. – Ты, пацанов не видел? Ваську Максяшкина, с шалманом?
– Не – а, не видел, – ответил Валера, продолжая работу. – Тебя, шкет, жду.
– Накой ляд, я тебе? – спросил Никита.
– Свидетелем будешь. Щас, испытания проведём. Видал, я новый поджиг смастырил. Поспорил с Зайцем, что он пробьёт штыковую лопату.
Обмотав поджиг изолентой, Валера засыпал через ствол порох, затолкал в ствол самодельный пыж из газеты, а потом туда же, отправилась свинцовая самодельная пуля. Затем Валера поставил к бревну старенькую штыковую лопату, а Никите велел спрятаться за скирдой сена. Что там дальше делал Валера, Никита не видел. Через минуту прозвучал выстрел. Он вышел из укрытия и подошёл к Валерию, который держал в руках лопату с большой вмятиной.
– Не пробил! Надо пороха добавить, – с досадой рассуждал Валерий.
– Не – а, надо пулю автоматную туда забить, – сказал Никита.
– Откуда знаешь? – спросил Валерий.
– Дед Михей рассказывал, – ответил Никита. – Он когда в Польше был, на зубров охотился. Картечь не пробивала шкуру зубра, только винтовочная пуля. Попробуй. Щас принесу из дома пулю. У меня есть…
Никита побежал домой, а Валера стал засыпать в ствол поджига порох. Он решил увеличить дозу в полтора раза. Ствол был сделан из толстостенной бронзовой трубки, и он надеялся, что его не разорвёт. Не успел Валерий затолкать в ствол пыж из газеты, как Никита принёс пулю от автомата. Она вошла в ствол плотно, но довольно свободно. Её тоже прикрыли пыжом, и повторили эксперимент. Выстрел прозвучал громче прежнего. Когда дым рассеялся, то оказалось, что ствол, возле прорези для запала, разорвало.
– Ух, ты! Видно пороха переложил, – сокрушался Валерий. – Такой ствол был козырный. Не зря я изоленту намотал, а то бы руку мне обожгло.
– Да, уж! Стрельнуло громко! – подтвердил Никита. – Ты зря туда пороха добавил. У Лёньке, на той неделе, ствол раздуло. Лопату пробил? Пошли, посмотрим…
– Пробил, пробил! Ура! Я спор выиграл! – закричал Валера. – Зырь, дыра какая! С пятак будет. Вечером приходи в клуб, подтвердишь Зайцу, что из моего поджига дыру пробили. Теперь мне Заяц, пузырь должен. Придётся ему принять меня в свою компанию. Никуда он не денется…
Киномеханик Владимир Ушанов по кличке «Заяц», был очень известный спорщик в посёлке Коминтерн. Его родители проживали на Меловых Горках, но сам он дневал и ночевал в клубе, точнее в будке киномеханика. Там стоял один кинопроектор, и сеансы шли долго, с перерывами между частями, поэтому заканчивались далеко за полночь. Вот, Заяц и оставался ночевать в будке, а чтобы скучно не было с ним оставались его местные собутыльники, отслужившие в армии, неженатые коминтерновские парни. Валера Ларин пытался войти в эту компанию, но его постоянно отшивали. Теперь же, он надеялся стать в компании Зайца, пусть не своим, но вхожим в клубную кинобудку, человеком.
Киносеансы в клубе начинались, как правило, после встречи коров. Ещё одно достоинство Коминтерновского клуба, за которое его очень любила детвора, на его афишах никогда не писались запреты: «Дети до 16 лет не допускаются». Пускали всех: взрослый билет стоил 10 копеек, детский – 5 копеек. Даже, такое неудобство, как перерывы между частями, мужчины превратили в массовые перекуры на улице, с разговорами о своём житье – бытье. Женщины, в это время сплетничали внутри клуба. Клубных лавок на всех не хватало, поэтому многие жители приносили свои табуретки.
Никита пришёл, как обещал, после коров. Возле кинобудки, уже, ошивался Валерий Ларин. Он нервно курил, и постоянно сплёвывал сквозь зубы.
– Шкет, ты чё прибурел? – набросился он на Никиту. – Давно тебя жду.
– Корову встретил и сразу пришёл, – ответил Никита.
Валерий постучал палкой в дверь кинобудки. Деревянная дверь была обита жестью, поэтому грохот от ударов палкой был ужасный. В кинобудке не стали дожидаться повторной серии ударов, и распахнули дверь. В проёме показался Владимир Ушанов – Заяц.
– Тебе чаво, Валера! – громко промычал Заяц. – Свидетеля привёл?
Валера молча кивнул головой и подвинул вперёд Никиту.
– Ну, рассказывай шкет, что видел? – грозно спросил Заяц. – Правда, что Валеркин поджиг пробил дыру в лопате?
– Да, правда, дядя Володя! – громко протараторил Никита.
– Лады! Валерик заходи в будку! – скомандовал Заяц.
– Дядя Володя! – завопил Никита. – Можно я бесплатно в кино пройду?
– М – можно! Только сначала банку холодной воды принеси. Трубы с утра горят…
Заяц нашёл в кинобудке пустую двухлитровую банку и отдал прямо в руки Никите.
– Пулей! Одна нога здесь, другая там!
Никита побежал к жилым домам. Он ещё не знал, у кого будет набирать воду. Колодцы во дворах, были не у всех жителей Коминтерна. На удачу, ему встретился Сергей Долгов.
– Серёга, здорово! Ты куда, в кино? Пошли со мной за водой, потом вместе бесплатно пройдём.
Сергей жил недалеко от клуба, и во дворе у них был колодец. Мальчишки быстро набрали полную банку воды и побежали в клуб. Дверь в кинобудку была открыта, и Никита вручил банку с водой одному из друзей Зайца. Он махнул заведующей клубом Любови Петровне, мол, пропусти тех пацанов бесплатно. Однако, тётя Люба, решила показать свою власть.
– До каких пор, эти алкаши будут проводить на сеансы зайцев. Итак, план не тянем! Идите, ребята, к кассиру за билетами…
Никита не пошёл за билетом, а опять постучал в дверь кинобудки.
– Чаво, ещё! – промычал Заяц. – А, это ты, опять! Чё, не пускает? Люба! Пусти моего племянника, как тебя, Никиту! А то, фильмы не будет!
– Ладно! Иди!
– Тётя Люба, нас двое. Мы вместе за водой ходили…
– Вот, народ, – насупилась тётя Люба, – ладно, сам бесплатно лезет, так, ещё, и своего цыганенка за собой тащит! Ладно, проходите, племяннички!
Во время киносеанса, Никита и Сергей сговорились встретиться назавтра на задах Ларинского двора, чтобы расспросить Валерия, как лучше сделать поджиги. У Сергея была припасена бронзовая трубка, длиной около метра, и мальчишкам не терпелось пустить её в дело. Однако, на следующий день мальчишки обнаружили на Ларинских задах группу старшеклассников, во главе с Васькой Максяшкиным, который хвастался друзьям своей добычей. На стройке ему удалось стащить килограмм карбида, и теперь их кампания размышляла, как его припутить в дело.
– Пацаны! Давай, как в кино «Карбид и щавель», в бутылках взорвём, – предложил друзьям Васька.
– Не – а! Недавно, у Лёньки в руках бутылка бахнула! – возразили друзья.
– Тогда, давайте в огнетушитель заложим карбид, – не унимался Васька. – Бахнет, мало не покажется!
– Васёк! Да, ты крышка не успеешь закрутить, как его разорвёт! – кричали ребята.
– Дураки! Мы же, не будем карбид сразу в воду бросать, – убеждал друзей Васька. – Сначала воду нальём, потом на неё сено положим, а на сено, уже, карбид. Привяжем к огнетушителю верёвку, дёрнем, он упадёт, вода через сено попадёт на карбид, и бах! Тра – ба – бах! Как придумал?
– Ништяк! – оценила кампания друзей.
Никита и Сергей стали невольными свидетелями, как старшеклассники, во главе с Васькой, зарядили карбидом старый, списанный огнетушитель, и пошли его взрывать на Аниску. Там, на берегу озера жители добывали глину для обмазки помещений, и было вырыто несколько глубоких ям. В одну из таких ям, был поставлен огнетушитель. К нему привязали верёвку, и вся кампания спряталась за стеной колхозного база. Рванули верёвку и начали считать. Прошла минута, вторая, а огнетушитель не взрывался. Вся кампания заволновалась. И тут, послышался сильный хлопок. Ребята, все как один, кинулись вниз, к яме. Огнетушитель лежал целёхонький, но без днища. Газ ацетилен, образовавшийся от взаимодействия воды и карбида, выдавил прогнившее днище. В воздухе сильно пахло тухлыми яйцами.
– Да, пацаны, эффекта не получилось, – констатировал неудачу Васька. – Завтра повторим. Я знаю, где можно раздобыть карбид. Надо только новый огнетушитель надыбать…
Пробыв две недели в пионерском лагере, в Коминтерне появился хулиган Генка Сучков. Он рассказывал, что его в лагере стали прессовать градские пацаны, из – за этого ему пришлось возвратиться досрочно. «Отомщу, – говорил он, – этим градским!» Однако, по рассказам его матери, его отъезд был связан с энурезом, которым он страдал с младенчества. Гена, попросту сказать, писался по ночам в постель. Никите он никогда не нравился, даже, у него было какое – то отвращение к Генке. А тут, по приезду из лагеря, Гена целую неделю щеголял в новых шортах, футболке и пилотке, что все мальчишки Коминтерна стали к нему липнуть, как мухи на сахар. Рассказы из жизни пионерского лагеря, просто завораживали ребят. Друг Никиты, Сергей Долгов стал его правой рукой, а младший брат Олег ходил просто по пятам за Генкой. Его кампания росла не по дням, а по часам. Походы на стрельбище сменялись рейдами в колхозный сад или на зэковские огороды на Беличьем острове. Авторитет Генки вырос настолько, что он помышлял стать лидером всей детворы посёлка Коминтерн. Никита же, стал уделять больше времени своему младшему брату…
Граната.
Ранним июльским утром, два брата – погодка, Никита и Олег, отправились рыбачить на Беличий остров. На прошлой неделе они отыскали рыбное место в одной глухой заводи Чагана и теперь спешили туда. Перешли вброд обмелевшую речушку Ревунок, и по проторенной тропе направились в сторону Чагана. Однако, добравшись до нужного места, они с горечью обнаружили, что оно занято незнакомым мужиком.
– Алик, айда к мосту, мужик здесь весь берег занял, – распорядился старший брат Никита.
– Айда, – согласился Олег, – я знаю одно классное место.
Мальчишки побежали гуськом по дороге, но вскоре свернули на тропу, идущую через перелесок к Чагану. Тропа вывела их на берег, который сплошь был усыпан битым кирпичом. От берега к середине реки тянулись вбитые в дно деревянные сваи. На некоторых сваях сидели чёрные вороны.
– Никит, смотри какое место я надыбал, – с гордостью заявил Олег.
– Ништяк! – воскликнул Никита. – Тут, что старый мост был? Смотри, кирпичи с буквами…
Забросив в речку удочки, братья не обманулись в своих ожиданиях. Клёв был отменный. Ведро быстро наполнялось рыбой, а интерес к рыбалке угасал. Настал момент, когда мальчишки стали баловаться, а не рыбачить.
– Алик, а как ты это местечко надыбал? – спросил Никита.
– Нас сюда Генка приводил, – ответил Олег. – Мы тут, патроны искали.
– Нашли кого слушать, Генку! Он, ещё тот болтун.
– Не – е! Генка в Чапаев, в музей ездил. Он всё знает… Щас, я те покажу.
Олег пошёл вдоль берега, тут же, среди обломков кирпича нашёл старую гильзу от винтовочного патрона и показал её Никите.
– Никит, смотри! Нашёл! Мы тут, с Генкой, пять гильз нашли… Война здесь была. Гражданская!.. Генка нам рассказывал…
– Знаю, знаю… Генка везде гильзы ищет. Мы в прошлом году ходили с ним на стрельбище. Автоматных гильз много нашли, но были там, и от винтовки.
– Ладно, я щас вон там, в кустах посмотрю. Генка туда не ходил.
Олег полез в густые заросли тальника и тополя, которые свисали над водой. Ползком, как уж, он заполз в самую гущу и начал копать землю короткой толстой палкой, подвернувшейся ему под руку. Посторонний человек мог бы подумать, что мальчишка копает червяков для рыбалки.
– Нашёл! Нашёл! – неожиданно и громко закричал Олег.
Находка, которую обнаружил Олег, была похожа на кусок ржавой трубы. Однако, один конец у этой «трубы» был толще, другой, – тоньше, а по центру не было отверстия.
– Никит, смотри – ка, что я надыбал, – протягивая руки с находкой к брату, важно проговорил Олег.
– Похоже на гранату, – осмотрев находку, заключил Никита. – В кино про немцев такие показывают. Бросай её в воду и пошли домой. Отец увидит, уши надерёт.
– Не – е! Я её Генке покажу…
– Тогда сам тащи свою железяку, а я рыбу в ведре понесу.
Вечером пришёл Генка и с умным видом принялся изучать находку.
– Да, пацаны, это граната, – сделал заключение Генка. – Я такие видел в музее Чапаева. На Чагане наши от белоказаков отбивались…
– А баушка говорила, что наши от красных тут, отбивались, – возразил Никита.
– А ты за кого: за Чапая или за белоказаков? – зло спросил Генка и поднёс к носу Никиты свой костлявый кулак. – Смотри, беляк, получишь в пятак! Завтра рванём её, с пацанами, в карьере, возле Аниськи.
На следующий день Генка привёл команду своих пацанов. Пашка, Витька, Серёжка и Димка были, как близнецы, в одинаковых чёрных сатиновых трусах и грязных серых майках. Босоногая команда была похожа на шайку малолетних разбойников. Одним словом, шпана шпаной…
– Алик, тараний свою гранату! – скомандовал Генка. – На карьер пойдём.
На карьере давно никто не работал. Мальчишки нашли в отвесной стене карьера углубление, натаскали туда хвороста и развели большой костёр. Когда огонь разгорелся пышным пламенем. Генка бросил в костёр гранату, и вся компания мальчишек спряталась в центре карьера, за пирамидальным курганом, оставленным экскаваторщиками. Ждать пришлось недолго.
– Хулиганы! Шпана! Вы, зачем огонь развели? – кричала наверху стены женщина. Она стояла, как раз над пламенем костра и бросала вниз комья земли.
– Тётенька! – закричал Никита. – Уходите оттуда, щас рванёт!
– Я те рвану! Шпана! Хулиганы! Всё родителям расскажу! – не унимаясь, кричала женщина.
Генка и его шайка, как по команде рванули из карьера в разные стороны. Олег схватил палку и побежал к костру. Никита зажмурил глаза и закрыл руками уши.
– Щас рванёт, – подумал он, – зачем Алик побежал туда. Погибнет же, дурак!..
Олег подбежал к стене карьера, вставил палку в трещину и рванул с силой. От стены отвалился огромный пласт земли и с шумом упал на костёр. Огонь сразу затух. Мальчишка опять вставил палку в другую трещину, и с силою рванул на себя. Ещё один огромный пласт земли упал на костёр. И, лишь, после этого он бросил палку и рванул прочь от стены, туда где стоял Никита. Он схватил брата за руку и потащил за собой, вон из карьера. А та женщина наверху, продолжала кричать и размахивать руками…
Уже потом, к Никите пришло осознание страха и обида, что не он, а его младший брат не испугался и затушил костёр, а он стоял, как вкопанный и ничего не соображал. Алик настоящий герой, а он струсил. Он признался в этом брату, а тот ему сказал:
– Нет, брат, ты не трус! Ты, ведь, не побежал. Трусы, Генка с пацанами. Шпана, у них сразу пятки засверкали, когда тётка на нас заругалась. А ты её предупредить хотел. Ты не трус!.. Ты мой старший брат!..
На следующий день пошёл сильный дождь. Когда земля просохла, братья пришли в заброшенный карьер, и пытались найти на костровище гранату. Долго копались в земле, но гранату не нашли.
В начале августа, к Русановым из Кушума приехала бабушка Нюра. Она была матерью Раисы, с которой виделась очень часто. Раиса занималась в Кушуме разбивкой сада, и постоянно заходила к матери. А теперь её мать захотела серьёзно поговорить с зятем Анатолием, поэтому приехала к ним.
– Натолий! – начала полуофициально тёща. – Борису обещают работу в городе, комнату дают с подселением. Временно, пока новый дом не сдадут. Хочу просить тебя, приютить на время мою маму Фелицату. Раиса сказала, надо с тобой такой вопрос решать. Она много места не займёт, на сундуке спит. Вот, и у вас такой же сундук в углу без дела стоит. На нём постелите ей, она и будет ночевать…
– Да, мне што! Пусть Раиса эй занимается. Её же, бабака!..
– Вот, и ладно! Вот, и хорошо! – запричитала баба Нюра.
Анатолий был в хороших отношениях с шурином Борисом. Тот был ещё не женат, и проживал совместно с матерью и бабушкой. Его мать Анна или, в простонародье, Нюра, стремилась дать сыну хорошее образование. Когда жили в Коминтерне, Борис окончил Уральский кооперативный техникум, а потом его направили по распределению в Кушум, и мать поехала за ним. А теперь, они должны переселиться в Уральск, где Борису обещают комнату, на первых порах, а впоследствии дадут благоустроенную квартиру. Только надо обождать, какое – то время. Старой бабушке Фелицате в крохотной комнатушке не находилось места, и Анна просила зятя позволить старушке пожить некоторое время у них. Благо, в доме Русановых всегда было место для родственников. После того, как Анатолий согласился, Раиса с матерью принялись обсуждать предстоящий переезд бабушки Фелицаты. Решили её перевозить в начале сентября, ещё до переезда в Уральск Бориса с Анной. Никита и Олег знали прабабушку, как неутомимую рассказчицу историй из жизни уральских казаков. Любила старая казачка рассказывать о вольной жизни уральцев при старом режиме…
На уральном песке.
Последнюю неделю летних каникул братья Русановы посвятили рыбалке. Никита смастерил три длинных закидных на 8 крючков и две коротких донки на 3 крючка. На закидные он поставил сазаньи крючки, купленные в магазине «Рыболов – охотник» возле городского базара, а на донки купил крючки меньшего размера, чебачковые. Они с Олегом, решили ставить все закидные на животку, чтобы поймать большую рыбу: жереха или судака, а на донки, в качестве наживки подойдут дождевые червяки или кузнечики. Для ловли животки стянули с входной двери тюлевую занавеску, которая как нельзя лучше подходила для использования вместо бредня. Занавеску растягивали руками с двух сторон, и бродили ей по течению. Подняв такой бредень через 3 – 4 метра, можно было наловить много мелкой рыбёшки для наживки, которую называли просто «животка». Обычно, пойманную животку хранили в алюминиевых бидончиках для молока. Широкое дно у такого бидончика, обеспечивало ему хорошую устойчивость на берегу, а узкое горлышко не позволяло живым рыбёшкам выскакивать наружу.
Проводив родителей на работу, Никита принялся собираться на рыбалку. Он снял тюлевую занавеску с входной двери, накопал в огороде червяков, сорвал на грядке несколько красных помидор, насыпал соль в спичечный коробок. Оказалось, что в доме не осталось ни кроюхи хлеба, и он решил по пути на Урал, купить буханку хлеба в местном магазине. Продавщица тётя Шура была педантична, и начинала торговать ровно в 9 часов утра. Закончив приготовления, Никита разбудил младшего брата.
– Алик, вставай! Пора на рыбалку! Бери бидончик! Я туда тюль положил, и помидоры с солью. Я понесу закидушки и червей. По пути, ещё, хлеб надо купить. У меня двадцать копеек есть! Тётя Шура, щас откроет магазин…
В магазине на прилавке лежали две буханки серого хлеба и один батон.
– Тётя Шура! Дайте хлеб за 16 копеек, – попросил Никита продавщицу.
– Он чёрствый! Возьми батон за 12 копеек, – ответила Шура. – Хлеб, ещё, позавчера привозили, а батоны вчерашние. В обед завезли.
Купив батон, Никита собрался уже уходить, как в магазин пулей влетел Валерий Ларин. Он с порога начал шарить глазами по полкам, на которых стояли бутылки с водкой и другими спиртными напитками.
– Тётя Шура! Дай бутылку водки, московской! Кореш, из зоны откинулся, надо встретиться, – протараторил скороговоркой Валера.
– Это Чибис, что ли?.. Мать, его, вчера водку брала…
– Да!.. Тогда водку не надо!.. Дай, бутылку «Плиски»! Порадую корешка, пикантным приятным вкусом!..
– На! Пять рублей, с тебя!
Валерий схватил бутылку болгарского коньяка, и также пулей выскочил из магазина. Никита выходил из магазина следом за ним, и слышал, как тётя Шура за прилавком, с неподдельной злобой, процедила сквозь зубы.
– Хулиганы! Шпана, уголовная! Что б подавиться вам коньяком!..
Никита и Олег направились к затону, который образовался между двумя выступами с зарослями леса. Там, был песчаный берег, на котором удобно бродить животку и ставить закидные. Возле первого тополиного леска был спуск к воде, где стоял огромный дизель, крутивший насос, который качал воду из Урала для полива бахчей и огородов, расположенных на высоком берегу. От насоса вверх поднималась толстая труба, по которой вода текла в специальные арыки, прорытые на земляных валах, заросших травой. Где – то там, внутри массива, был огород семьи Русановых. Массив охранялся сторожем, деревянная будка которого стояла в центре, на высоком кургане, примыкающем к поливному валу. В течении лета, Никита и Олег побывали на огороде несколько раз. Особенно нравилось ребятам купаться, во время полива, в неглубоких арыках, по которым быстро текла уральная вода.
Забродив животку, Никита подвесил, трепыхавшуюся мелкую рыбёшку на крючки, и забросил в воду первую закидную. На тонкий сторожок из тала, сверху, он прикрепил небольшой глиняный шарик. Если начнётся клёв, то сторожок начнёт часто вздрагивать, и глиняный шарик слетит с него. Тал – сторожок очень чутко реагировал на любые поклёвки на крючке закидной, что делало его незаменимым атрибутом на рыбалке.
Никита разложил вторую закидную на песке, и стал цеплять животку на крючки. Олег занимался постановкой донок. В этот момент глина слетела с тала – сторожка, и с шумом шлёпнулась в воду.
– Клюёт! Клюёт! – закричал Олег. – Никит, давай вытаскивай. Смотри, как сторожок дёргается!
– Щас! Заброшу закидушку и вытяну, – ответил Никита. – Смотри за донками.
Забросив вторую закидную, Никита принялся вытягивать первую из воды. По леске чувствовалось, что на крючок попалась крупная рыба. Вытянув из воды метра три лески, Никита понял, что закидушка зацепилась за дно или корягу. Леска натянулась, как струна и не двигалась с места.
– Алик! Помоги! – позвал Никита брата. – Зацепилась, что ли? Никак не могу вытянуть.
– Давай, держу! – подал голос Олег, ухватившись двумя руками за леску.
Однако, даже, усилиями двух братьев не удалось сдвинуть леску с места. Она зазвенела, как струна, а метрах в десяти от берега из воды выскочила огромная рыбина, тут же плюхнувшаяся обратно в воду. В это время леска мгновенно дала слабину, натяжение резко ослабло, и оба брата повалились на песок. Никита вытянул из воды, ещё, метров пять лески, без крючков. С первой закидной пришлось распрощаться, она осталась в Урале.
– Никит, что это было? – удивлённо спросил брата, Олег.
– За крючья зацепилась. Давай, пошли дальше по берегу, а то здесь, все закидушки оборвём. Папка рассказывал, что тут, сторож с бахчей рыбачит.
Братья переместились по песчаному берега, дальше от поливного мотора. Здесь река поворачивала своё русло, почти под прямым углом, с запада на юг. Обрывистый берег на повороте постепенно переходил в пологий мыс, густо поросший лесом. Это место все звали затоном. Тут, братья забросили в Урал, оставшиеся две закидные, и две донки. Клёв начался сразу. Только забросили вторую закидную, как на донках началась поклёвка. Ловился по очереди, то золотистый лещ, то серебристый синец. Через час сработал и сторожок закидной. Вытянули из воды небольшого полосатого судачка – берша. Эта рыба, в отличие от леща или жереха, почти не сопротивлялась, когда её вытягивали из воды, и сразу засыпала на песке, открыв пасть. Всю неделю братья ходили рыбачить на это место. Здесь, на уральном песке, им понравилось не только рыбачить, но и загорать. Однако, уже, в конце этой недели оба брата стали невольными свидетелями страшного преступления, которое сильно врезалось в их детскую память и осталось там, навсегда.
В воскресенье братья пришли на своё насиженное место, ещё, затемно. Им сказали, что рано утром здесь можно поймать жереха. Поставили закидные и сели под яром позавтракать. Вскоре, наверху послышался визг тормозов и шум двигателя автомобиля.
– Никит, кто там? – испуганно спросил Олег. – Вдруг, рыбнадзор?
– Давай, под яр! – скомандовал Никита. – Сидим тихо!
Машина остановилась около леса. Сколько человек вышли из неё, братья не видели. Они сидели в нише под яром, сверху их тоже не было видно. Но они слышали весь разговор, приехавших мужчин, на высоком яру Урала.
– Ну, что Чибис, колись! Малява пришла, ты куму на зоне стучал? Колись!
– Сева, тебя б, на «ласточку» поставить?..
– Пахан, велел с тобой кончать! Смерть ментам, жизнь ворам! Получи!
– А – а!
– Готов, падла! Сева, давай его в воду шмальнём! Пусть, рыбу кормит!
После этого, два взрослых мужика подхватили за руки и за ноги мёртвое тело, и раскачав его у обрыва, бросили с силой в реку. Вода подхватила и понесла вниз по течению бездыханное тело, но через несколько метров оно попало в водоворот, и ушло под воду. Братья Русановы, наблюдавшие всю картину происшествия из – под яра, сидели как заворожённые, ни живые и ни мёртвые. Ребята до такой степени испугались, что не могли выговорить ни слова. Они прижались друг к другу, и дрожали.
– Сева, крови нет, на земле?
– Не – а! Шило, вещь отличная! Всё внутри остаётся! Ха – ха – ха!
Когда машина уехала, мальчишки вылезли из своего укрытия, молча стали сматывать закидные и засобирались домой.
– Алик, давай никому и никогда не рассказывать, что было на яру. Дед Михей рассказывал, что у воров руки длинные, везде достанут…