«План красного командования сводился к захвату в клещи на полях Сев. Таврии живой силы Русской армии и к стремительному прорыву через перешейки в Крым» (2). Ген. Врангель, посовещавшись со своим штабом, принял решение на узком Перекопском перешейке боёв не вести, а защищать Сев. Таврию. 28 октября, к началу второй волны наступления красные имели 99,5 тыс. пехотинцев и почти 33,7 тыс. конников. Силы белых были значительно меньше: 23 тыс. чел. пехоты и 11800 кавалеристов. За несколько дней красные дошли до Перекопа и начали окружение белых. В это время ген. Кутепову удалось прорваться в тыл красных и прижать их конницу к Сивашу. При этом были «уничтожены два полка латышской дивизии, захвачено 16 орудий и масса пулемётов, а донцами взято в плен 4 полка и захвачено 15 орудий, много оружия и пулемётов» (3). Но эта победа белых была последней. С 7 по 12 ноября 1920 г. красные проводили решающую Перекопско-Чонгарскую операцию по освобождению Крыма. По расчётам белого командования полуостров нельзя было длительное время оборонять в условиях блокады по причине слабых запасов продовольствия. И вот теперь надо было срочно принимать меры к спасению армии и населения. Ген. Врангель, предвидя близкий конец, начал заблаговременно готовиться к эвакуации, но, чтобы не сеять панику, он до последнего дня все детали держал в тайне. По свидетельству «чёрного барона», вице-адмирал М.П. Саблин успел много сделать для приведения в порядок белогвардейского флота. Для эвакуации были мобилизованы все пригодные к плаванию корабли и суда.
12 октября 1920 г. командующим ЧФ и начальником Морского управления барон Врангель назначил контр-адмирала М.А. Кедрова. М.П. Саблин был тяжело и неизлечимо болен и 30 октября 1920 г. скончался в Ялте. Кедров прибыл из Лондона, где заведовал транспортом по снабжению белых армий. Это ему и ряду других должностных лиц, в значительной степени обязана успешная эвакуация из нескольких портов Крыма врангелевских войск и тысяч беженцев: женщин, детей, стариков и т.д. 27 октября новым командующим ЧФ были назначены в порты посадки старшие морские начальники, которые получили подробные инструкции. В порт Евпатории был назначен контр-адмирал А.М. Клыков, в Ялтинский порт - контр-адмирал П.П. Левицкий, в Феодосию - капитан 1-го ранга И.К. Федяевский и в Керчь – начальник 2-го отряда судов контр-адмирал М.А. Беренс. Эвакуация Русской армии и гражданских лиц началась 12 ноября 1920 г. и проходила в течение трёх дней. Солдаты и офицеры уходили в приказном порядке, имея «законное право» на место на корабле. Несколько сложнее пришлось гражданским лицам. Погрузка людей наиболее спокойно проходила в Евпатории. На транспорты – «Добыча», № 411, № 412, «Скиф», «Ельпидифор» и другие было посажено около 8 тыс. чел. Ночью 13 ноября ст. морской начальник Евпатории Александр Михайлович Клыков получил команду следовать со своим отрядом в Константинополь. Оставшиеся мелкие суда, а также вспомогательный крейсер «Буг» были выведены из строя. Исходя из дислокации частей Русской армии, в Ялте предполагалось к посадке на суда до 10 тыс. чел.
Большие трудности для старшего морского начальника Ялты П.П. Левицкого вызвало отступление в этот район конного корпуса ген.-л-нта И. Барбовича. В связи со строжайшим указанием Врангеля для эвакуации корпуса был предоставлен транспорт «Крым», на который погрузились около 5,5 тыс. чел. С утра 13 ноября и в течение дня из Ялты ушли: пароход «Цесаревич Георгий» и «Константин», итальянский пароход «Корвин», французский «Текла-Булен», шхуна «Христи». Также из Ялты вышли: Бельгийская парусно-моторная шхуна «Баку», имея на борту 42 чел. Турецкая парусно-моторная шхуна «Минаэтка Бахри» (40 чел.). Последний русский корабль - вооружённый ледокол «Гайдамак» под флагом начальника штаба ЧФ контр-адмирала Н.Н. Машукова покинул Ялту в 13 час. 15 мин. 14 ноября. Всего из города были эвакуированы 13 тыс. чел. В Феодосии старшим морским начальником до 10 ноября был командир транспорта «Дон» капитан 1-го ранга С. Зелёный. Он не выполнил задачу подготовки судов к переходу и был заменён И.К. Федяевским. Однако было ясно, что два выделенных для беженцев парохода не смогут забрать всех. Пароходы «Генерал Корнилов» и «Аскольд», битком набитые беженцами, были выведены из порта. Транспорты «Дон» и «Владимир» предназначенные для посадки фронтовых частей, были отведены на рейд - военные доставлялись на суда уже на катерах и шлюпках. К утру 14 ноября, приняв людей сверх всякой нормы, в Константинополь ушли пароходы «Пётр Регир», «Аскольд», «Генерал Корнилов», транспорты «Дон» и «Владимир», имевшие на буксире катер «Доброволец» и канонерскую лодку «Кавказ».
Всего Феодосию покинули 30 тыс. беженцев. Все они на судах благополучно выдержали переход через бурное осеннее море и утром 16 ноября оказались на рейде Константинополя. Однако около 10 тыс. чел., не сумевшие сесть на суда, отправились в Керчь. Очевидец событий, бывший начальник Генштаба ген. П.И. Аверьянов, оказавшийся в Феодосии, в своих воспоминаниях зафиксировал драматические сцены эвакуации. Они более известные по фильму режиссёра Е. Карелова «Служили два товарища» (1968): «Стали прибывать на базу кубанские конные полки. Они подходили к ней в конном строю, затем спешивались и уже пешими вводились на базу, оставляя своих лошадей на произвол судьбы. Некоторые казаки плакали, обнимая и целуя своих коней. Другие убеждали толпившихся возле базы в небольшом числе феодосийских обывателей разобрать казачьих лошадей по своим домам, на что получали в ответ: «А чем мы будем их кормить?» Изредка раздавались револьверные выстрелы, которые объясняли тем, что некоторые офицеры убивали своих коней... Вскоре все прилегавшие к базе улицы были заполнены брошенными казаками лошадьми, которые тревожно ржали, тянулись за казаками, подходили к ограде базы, просовывали в отверстия ограды свои головы... Несколько коней прорвались через ворота за своими хозяевами на самую базу. В общем получалась потрясающая картина. Многие беженцы, наблюдая её плакали, плакали и сами казаки. Всё это в связи с непрекращающимися взрывами и красными отблесками последних на тёмном небе создавало... очень жуткое настроение» (4).
Именно такое настроение отразилось и в написанных в 1940 г., стихах донского казачьего поэта Н.Н. Туроверова, который двадцатилетним боевым офицером был среди тех, кому пришлось покинуть полуостров. Его, раненого, внесли на один из последних пароходов в Севастопольском порту. Следом по трапу поднялась жена - Юлия Грекова, красавица-казачка, медсестра крымского госпиталя. Главнокомандующий ген. Врангель рано утром 14 ноября 1920 г. принял последний парад на родной земле. В Севастополе на площади перед гостиницей построились: конвой генерала, Атаманское Новочеркасское училище и оставшиеся вне наряда юнкера Сергиевского училища. Ген. Врангель вышел из дверей гостиницы одетый в серую офицерскую шинель с отличиями Корниловского полка. За ним его штаб и штаб крепости с ген. Стоговым. Обходя фронт барон П. Врангель остановился перед атаманцами и обратился к ним со, ставшими теперь, историческими словами: «Орлы! Оставив последними Новочеркасск, последними оставляете и русскую землю.
Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня,
Я с кормы всё время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл изнемогая
За высокою кормой,
Всё не веря, всё не зная,
Что прощается со мной.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою…
Конь всё плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо,
Покраснела чуть вода…
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.
Произошла катастрофа, в которой всегда ищут виновного. Но не я, и тем более, не вы виновники этой катастрофы; виноваты в ней только они, наши союзники» и генерал прямо указал рукой на группу военных представителей Англии, США, Франции и Италии, стоявших неподалеку от него. «Если бы они вовремя оказали требуемую от них помощь, мы уже освободили бы русскую землю от красной нечисти. Если они не сделали этого теперь, что стоило бы им не очень больших усилий, то в будущем, может быть, все усилия мира не спасут её от красного ига. Мы же сделали всё что было в наших силах в кровавой борьбе за судьбу нашей родины... Теперь с Богом. Прощай русская земля» (из журнала «Кадетская перекличка» № 37). Сразу после парада в Севастополе П.Н. Врангель и М.А. Кедров на катере обошли все грузящиеся суда. В опустевшем штабе состоялась простенькая церемония вручения знамён корниловцам, марковцам и дроздовцам.
Три года лучшие белые части сражались без знамён, а получили их, по горькой иронии, в последний день пребывания на родине... К полудню были сняты все заставы прикрытия, а в 14.00 от Графской пристани отвалил катер правителя Юга России. В 14 час. 50 мин. над крейсером «Генерал Корнилов» - теперь так назывался мятежный флагман лейтенанта Шмидта «Очаков» - взвился флаг Главнокомандующего Русской армией. На борту крейсера разместился штаб Главкома, штаб командующего ЧФ, а также особая часть штаба флота. Там же прибывали: Госбанк, семьи офицеров, команды корабля, многочисленные пассажиры. В угрюмом молчании крейсер, на борт которого поднялось 500 чел., вышел из бухты и на рейде Стрелецкой стал на якорь до 02 час. 30 мин. П. Н. Врангель (1878 – 1928 гг.) следил за погрузкой с причалов Стрелецкой бухты и выходом всех кораблей и судов в открытое море. Затем корабль с бароном Врангелем взял курс на Ялту. Он хотел лично убедиться, что там эвакуация завершена. После полудня «Генерал Корнилов» вместе с французским крейсером «Вальдек-Руссо» в сопровождении миноносца пошёл к Феодосии. В 14 час. 16 ноября 1920 г., после получения радио из Керчи о том, что «посадка закончена, взяты все до последнего солдата», «Вальдек-Руссо» и «Генерал Корнилов» снялись с якоря и легли на курс в Константинополь. 13 ноября Керчь покинуло моторное судно «Елизавета Валентина де Дио» (126 брт; 58 чел.). Также во время эвакуации из неустановленного крымского порта вышло частновладельческое парусно-моторное судно «Баян» (29 чел.).
Продолжение следует в части 5 http://proza.ru/2020/11/06/978