Уважаемый читатель. Данный рассказ – воспоминания о проведенных нашей компанией экспериментах во время работы на объектах Туркменистана. Возможно, он не всем покажется интересен. Тут много внимания уделено техническим вопросам, решение которых помогло избавиться от лишних затрат, уменьшило время выполнения поставленных перед нами конкретных задач. Для меня это возвращение к прожитым годам в этой республике. В то время это была Туркмения. Несколько случаев из моей практики, когда возникала возможность выполнить работу и при этом внедрить какой-то опыт из технической литературы, а также личные мысли и разработки.
Отказ на реке Теджен
Это были мои первые шаги во взрывном деле, особенно в так называемом методе взрывания на выброс линейными зарядами. В институте нам преподавали дисциплину БВР, что означает буровзрывные работы. Этот курс посвящал нас в вопросы производства взрывных работ при добыче полезных ископаемых на карьерах, угольных разрезах. О взрывных работах в системе мелиорации речи не было. И вообще, нас готовили как эксплуатационников карьеров при добыче полезных ископаемых, разработчиков месторождений. А жаль. Специализированная ПМК-24, где я начал свою трудовую деятельность, вела взрывные работы в основном на объектах мелиорации. С первых дней стал интересоваться этой наукой, вникал в тонкости взрывного дела не только в мелиорации, но и в подводных взрывах, строительстве ЛЭП, в обводнённых грунтах и еще во многих различных вариациях применения взрывчатых материалов. Есть такое взрывчатое вещество - игданит. Его изготовляют на месте взрывных работ. Это вещество получают смешиванием минерального удобрения – аммиачной селитры с дизельным топливом. Людям, склонным к самодеятельности, сразу должен сказать, что для приведения в действие такого вещества необходимо иметь много взрывчатки заводского изготовления. Поэтому не нужно даже пытаться. Для нас на объект доставили много аммиачной селитры. Начальник участка Шахимердан Латипович Ержанов, а мы его называли Шахим, посоветовал мне взрывать без солярки:
- Сейчас солярки нет, когда подвезут неизвестно. Так что сверху положи побольше штатного ВВ и все взорвется. – Штатное ВВ это заводское взрывчатое вещество, в данном случае оно служит в качестве боевика, которое инициирует основной заряд. Действительно, это было верное решение в условиях, когда нужно было торопиться. Время нас поджимало. Трест «Туркменремводстрой» под руководством управляющего Геннадия Иосифовича Гудановича был на тот момент самым крупным нашим заказчиком. Управляющий обещал выделить нашей фирме две автомашины ГАЗ-53, если взорвем двадцать километров спрямления русла реки Теджен. Этот человек всегда держал слово. Нам так не хватало транспорта. И мы старались. Я все сделал, как сказал Шахим. Правда штатного ВВ было не так много. Уложили на дно вырытой траншеи аммиачную селитру в мешках, поверху боевик тоже в мешках. Ко времени взрыва приехал и сам Шахим. К вечеру, когда уже начало темнеть, взорвали. Что-то взрыв прозвучал не так мощно, земля под ногами не так колебалась. Грунт поднялся вверх не в таком количестве как обычно. Что случилось? Пошли ближе к траншее. Совсем стемнело. Видим языки пламени, вырывающиеся из-под земли и шум, как если бы работали мощные горелки. Прямо свист с громким шипением. Шахим сразу понял, в чем дело и дал всем команду ближе не подходить и отойти назад. Оказалось, что сработала только штатная взрывчатка. Селитра не сдетонировала. В закрытом пространстве без доступа кислорода горение могло перейти во взрыв. Поэтому все срочно отошли на исходную позицию. Пошли спать, чтобы утром решить, что делать. Наутро увидели такую картину: весь верхний заряд, то есть боевик выгорел, и остались воронки, как от взорвавшихся снарядов. Попросили механизаторов вновь откопать траншею, но теперь только до мешков селитры. Грунт мягкий, глубина небольшая. Быстро справились. Правда, рыть траншею заново начали после долгих уговоров и гарантий, что не взорвется. К обеду подвезли взрывчатку. Теперь боевик укладывали более тщательно и в большем количестве. Взрыв получился качественный. Выемка оказалась глубже чем обычно, потому что общее количество заряда здесь теперь больше расчетного. Но наша задача состояла в том, чтобы в кратчайшие сроки до дождей создать новое русло для реки, из-за того, что существующую реку размыло по причине мощного паводка. Это был мой первый случай приобретения опыта. Конечно, здесь мы опыт приобрели на своих ошибках. Но теперь мы знали, какое минимальное количество боевика необходимо для детонации аммиачной селитры. Как сказал начальник участка Шахим: «От этого никто не застрахован».
Взрыв при Ташкепри
Поселок Ташкепри на юге Туркмении. Река Мургаб протекает рядом с поселком. Где-то в этом районе позже были обнаружены древние подземные города в склонах гор. Интересные, красивые места. Рядом с поселком находилось Ташкепринское водохранилище. Потом дамбу то ли прорвало, то ли открыли слишком близко к береговой зоне, и река изменила русло. Вода приблизилась к поселку и стала подмывать усадьбы домовладельцев. Руководство Марыйской области обратилось к нам с просьбой отвести русло в свое первоначальное положение.
Итак, я работаю начальником участка взрывных работ в Марыйской области. База участка расположена в 15 километрах от города Барам Али, в котором находился тогда всесоюзный почечный санаторий. Я получил интересное задание от руководства: устроить новое русло реки и пробить участок плотины. Два дня шли переговоры о том, какова цена работы, каким техническим способом выполнить эту задачу. Вариант был один – необходимо разделить работу на два этапа. Первый - устроить в середине плотины проём для протока воды. Для выполнения этой задачи в теле дамбы нужно разобрать несколько камней и устроить полость для укладки взрывчатки. Второй – прокопать траншею в пойме водохранилища перед плотиной, заложить в неё взрывчатку, взорвать и отвести реку от берега ближе к середине. Этот вариант я и предложил. Все эти подготовительные работы выполнял заказчик, в роли которого выступала ПМК треста «Марыводстрой». Начальник этой ПМК присутствовал здесь постоянно. Время для работ выбрали удачное, в конце лета воды в реке минимальное количество. Траншею прокопали. По проекту она должна быть вырыта на глубину пять метров из расчета, что получим и выемку такой же глубины. Надо сделать оговорку, что всякие взрывные работы производятся в соответствии с утвержденным проектом производства работ, согласованным с Ростехнадзором. В наше время этот контролирующий орган назывался Госгортехнадзором. Без разрешения на производство взрывных работ, выданного этим учреждением, никакого движения взрывчатки на должно быть. Дно водохранилища состояло из тяжелых суглинков, которые экскаватор не мог разработать до требуемой глубины. Поэтому траншея получилась глубиной около трех с половиной метров. Я изучил ситуацию и решил, что после засыпки траншеи грунтом с уложенной в неё взрывчаткой, бульдозер должен будет создать поверху траншеи дополнительный бруствер из всего грунта, что остался на поверхности. Это увеличит высоту так называемой линии наименьшего сопротивления, проще говоря, массу забойки над взрывчаткой и её высоту. А это в свою очередь заставит взрывчатку работать с более высоким КПД. Значит, она проработает глубину.
Когда все эти мероприятия были выполнены, на объект ко мне из Ашхабада приехали главный инженер Володя Кисляков и начальник производственно-технического отдела Селим Байгельдыев. Увидев такую картину наш начальник ПТО, Селим-ага, как мы его иногда называли, категорически запротестовал:
- Нельзя эту траншею заряжать. Я под это не подпишусь!» – сказал он, –
глубина выемки получится недостаточная, вода не потечет, кто потом будет отвечать?!
Надо сказать, что он не отличался большими познаниями в нашем деле. Он много лет занимался охраной труда, а недавно его повысили в должности. Но он еще не освоился в ней. Мы целый день находились на объекте, и потом весь вечер в вагончике спорили. Я приводил свои доводы, Селим протестовал. Владимир попивал водку с нами и посмеивался. Он верил мне, потому что я уже не первый год работал на таких объектах, тем более, что сам в свое время производил подобные расчеты, утверждал проекты и несколько лет был в должности главного инженера. Теперь он был главный инженер, и последнее слово было за ним. Слушая наш спор, он иногда вставлял пару слов в мою пользу. Когда пришло время спать, он сказал:
- Селим, ты говоришь, не подпишешься. И что из этого? Во-первых, отвечать за это есть кому, а во-вторых, то, что предложил Виктор – единственный вариант выполнить нашу работу, если мы вообще её собираемся выполнять. Или ты предлагаешь отказаться? Так позвони Ержанову. Он тебе даст совет: ехать домой. И где, в каком документе ты видел свою фамилию? Никто тебя не просит ставить подпись. – Ержанов Шахимердан Латипович, он же Шаймердан, он же Шахим был директором нашего предприятия. Конечно, никто ему звонить не собирался. На том спор и завершился. Завтра будем заряжать. Из этого спора я понял одно: Селим страховался на случай неудачи. В начале трудовой деятельности в новой должности не хотелось «ударить в грязь лицом». Утром рабочие участка разгрузили из автомашин взрывчатку, зарядили траншею, смонтировали взрывную сеть детонирующего шнура. Бульдозер засыпал всё это сверху грунтом. А дальше дело застопорилось. Теперь нужно было нагрести сверху слой грунта и поездить по нему, чтобы утрамбовать. Тракторист сказал, что он этого делать не будет. Он боится, что взрывчатка взорвется. Долго уговаривали его всем составом нашего персонала. Наконец мне пришла в голову одна мысль, и я предложил:
- Пока ты будешь ездить по насыпи, я буду стоять прямо на оси траншеи. После этого механизатор скрепя сердце сел за рычаги. Во время работы постоянно оглядывался на меня: не ушел ли я. Через два часа получился бурт высотой метр и шириной более трех. Бульдозером мы собрали весь разрыхленный грунт, который образовался при рытье траншеи, и сгребли еще часть целика из обочин. То, что получилось после взрыва, удивило всех. Выемка образовалась глубиной до пяти с половиной метров, шириной до пятнадцати метров. Вся компания не могла наглядеться на результат. Это русло могло принять любой дебит воды, возможный для этой реки. Начальник ПМК ходил вдоль русла и нахваливал меня. Он давний наш заказчик и знаком со мной по другим объектам. Мы тоже радовались, что не ударили лицом в грязь. У меня вроде крылья выросли за спиной, но я молчал, потому как боялся, что если заговорю, то от восторга хвастовство полезет из меня. Володя вел себя так, словно он и не сомневался в таком результате. Селим-ага рассказывал представителям заказчика и местных властей, какая у взрывчатки сила и какой у нас большой опыт работ в нашем тонком деле. Все остались довольны результатом. Начальник ПМК, пожилой грамотный туркмен, давно работавший на объектах мелиорации. Когда мы все сидели за общим столом, он вспоминал о своей деятельности, о том какие раньше были грамотные мелиораторы, какие они были крепкие в молодости:
- Теперь люди помельчали. Вот мы сидим и у нас на столе одна бутылка водки. А у нас в свое время на столе перед каждым стояла бутылка водки. – Мы оглянулись на соседний стол, где работник готовил нам еду. Под столом стоял ящик водки.
Дамбу взорвали в другое время и с несколько неожиданным эффектом. Об этом я рассказывал уже в другом рассказе, но в вкратце так: один булыжник из тела дамбы улетел не туда, куда все, а в поселок и попал в дом, который служил ковровым цехом. Такое же здание, как и все жилые дома. Только в нем сидят на полу девушки и ткут известные во всем Мире туркменские ковры ручной работы. Между прочим, из страны такой ковер запросто не вывезти. И вот этот камешек размером с чайник пробил кровлю, потолок и застрял в деревянном полу. Аккуратно так, не повредил ни одну из девушек, ни ткань ковра, но вызвал сущий переполох во всем поселке. Представляете, какой шум и грохот должны сопровождать это падение камня. Я мысленно переносился в этот дом и ставил (вернее «сажал на пол») себя на место этих девушек. Хотел ощутить тот стресс, страх, нервное потрясение, которые они перенесли в момент удара. Но не мог. Во время разбора, пересудов и прочего шума, наш прораб Витя Полковниченко, который руководил в этот день взрывными работами, незаметно выковырял камень из пола и бросил его в кузов автомашины Урал. Этот реквизит долго еще красовался на сейфе в моем прорабском вагончике.
Направленный взрыв
В Марыйской области далеко за пределами культурной зоны протекала рукотворная река из дренажных вод, отведенных от поливных полей. Эту реку называли Джар. Это был район южных Каракумов. Песчаные барханы имеют свойство передвигаться и своей массой со временем изменяют рельеф. От рельефа зависит направление водной артерии. Нас попросили дать реке нужное направление. Это была интересная работа. У меня как говорят в таких случаях «зачесались руки». Здесь была работа, о которой я много читал, мечтал, но сам еще не применял на практике. Да и никто из нашего предприятия этого еще не делал. Нужно было произвести сброс грунтов с берегов русла, преградить путь воде и в то же время открыть новое направление. Проблема состоит в том, что механизмы не могут одновременно собрать в одном ограниченном пространстве такое количество грунта, которое могло бы разом перекрыть движение воды. Она будет размывать себе путь, и двигаться дальше. Можно конечно доставить десятка два – три бульдозеров и экскаваторов, но на такое расстояние это дорого и трудоемко. А вот нас попросить легче. И опять я с удовольствием разработал проектное решение. Вначале ниже по течению в непосредственной близости от действующего русла прокопали новую выемку по направлению к существующей естественной низине. Главное, чтобы вода вошла в эту выемку. Дальше сама потечет. Для этого нужно перекрыть ей путь. С этой целью по моей просьбе заказчик выкопал по обе стороны реки две траншеи совсем рядом с руслом, параллельно ему. Еще навезли целый «курган» песка для последующей засыпки действующего русла. Траншеи зарядили взрывчаткой. Засыпали забойкой. Взорвали обе траншеи одновременно. Этот метод называется сброс грунта в заданном направлении, или направленный взрыв. После рассеивания пыли, дыма, газа мы подъехали из безопасного расстояния, куда уезжали на время взрыва и увидели, что река остановилась. Берега начали наполняться водой. Если не принимать никаких мер, то вода имеет два варианта: повернуть туда, где имеется естественное понижение или разорвать нашу временную дамбу и двигаться по проторенному пути. Чтобы не давать ей выбора механизмы начали свою работу. Два бульдозера начали интенсивно перемещать грунт из «кургана» на массу, только что сброшенную взрывом. Два экскаватора одновременно углубляли тот участок земли - перешеек, который находился между старым руслом и новой выемкой, то есть «помогли» реке выйти из старого русла по новому направлению. Это произошло так быстро, что вода еще не поднялась до краев, как ей уже открыли новое направление. И началась новая жизнь реки. Работники из треста заказчика до того были удовлетворены результатом, что нас едва на руках там не носили. Деньги, за выполненные работы естественно, были своевременно перечислены заказчиком на расчетный счет нашей ПМК, но нас здесь на объекте хорошо угостили. Обычно это плов, шурпа из свежей баранины, овощи, фрукты. Ну и спиртное конечно. Но самое главное это то, что в моем багаже опыта появился новый метод, который нашей фирмой в этот день был освоен впервые. Да, кто не знает, что такое ПМК, это передвижная механизированная колонна. Мы работали в СПМК, у нас была специализированная мехколонна. Собственно говоря, слово «передвижная» как-то не вяжется с назначением. Дело в том, что все эти ПМК имеют офисное здание, то есть как раньше говорили обычную контору, состоящую из капитального строения с полным штатом специалистов. Никуда она не передвигается. А вот строительные участки обычно состояли из вагончиков и технической мобильной базы. Эти участки действительно после завершения строительства объекта, будь то оросительный канал, дренажный коллектор, ЛЭП или автомобильная дорога, жилой комплекс - вот они потом перебазировались на новое место. Еще одно отступление: я написал, что «деньги были перечислены». Не было такого тогда. Это я «автоматически» выразился. Мы предъявляли банку заказчика инкассовое поручение с документами о выполненных работах, подтвержденными подписями и печатями с обеих сторон. Как говорили тогда «выставили на инкассо». А банк при поступлении денег на счет заказчика переводил средства подрядчику, то есть нам, соблюдая очередность платежей: в первую очередь – отчисления в бюджет и т.д. Вот так мы приобретали опыт взрывных работ на строительстве объектов мелиоративного назначения.
Очистка дренажного коллектора
Дренажные коллекторы устраивают для того, чтобы отвести от поливных полей соленые воды, которые образуются после полива в засоленных землях. Никто их не «засаливал» специально. Это природа так устроила, что земля соленая. Землю заливают водой, и вода, испаряясь, поднимает на поверхность соль. Её отводят в песчаные низменности далеко от культурной зоны с помощью дренажных коллекторов. Из местных коллекторов вода попадает в межхозяйственные, затем в магистральные. А там уж её собирают в большие водохранилища в естественных низинах. Вот такие земли в Туркменистане. Коллекторы со временем заиливаются, зарастают камышом, теряют свое предназначение. Когда дренирование не работает, вода поднимается к поверхности. Образуются обводненные грунты, в которых ничего не растет. Проектная глубина коллектора, допустим, три метра. Спустишься в него, а там фактически метра полтора. Из них часть ила да полметра воды. Да еще камыш такой, что не пройдешь без специальной одежды и обуви. Такие коллекторы очищают механизмами. Экскаватор передвигается по борту и убирает ил вместе с камышом. Но однажды мелиораторы, убедившись в том, что с помощью взрыва можно решать задачи гораздо быстрее, решили обратиться к нам за помощью. Взрывная технология дороже, но тут выигрыш в скорости. Мы несколько посовещались и согласились провести экспериментальный взрыв на небольшом участке длиной не более 100 метров. Уложили патронированный аммонит в основание коллектора, утопили в воду и даже по возможности вдавили в ил. Конечно, трудно это мероприятие давалось нашим взрывникам. Ил слежался, камыш жесткий. Взорвали. Черная масса ила взлетела вверх и разлетелась метров на восемьдесят по обе стороны от очага взрыва. Камыш мелкими частичками порхал над нами, гонимый ветром. В воздухе витал резкий запах застоявшегося болота. Геодезист своим прибором проверил глубину, оказалось, что эффект превзошел все ожидания. Дно чистое, твердое. Ила нет, камыш исчез. Глубина приобрела начальную величину. Да еще рыба вместе с илом оказалась разбросанной вдоль коллектора. Рыбу ребята собрали и в вагончике поджарили себе на ужин. В дренажных коллекторах водится рыба под названием Маринка. Вкусная, жирная. Единственный ее недостаток – нельзя употреблять в пищу внутренности и необходимо очищать внутреннюю полость от черной пленки, потому что они ядовитые. Не смертельно конечно, но скрутит человека, употребившего эти продукты, дня на три. Резкие боли в желудке, дикое расстройство, рвоты. Сам испытал это на себе. Не специально, конечно. Я задолго до этого поймал такую рыбу, благо рядом с участком находился дренажный коллектор. Рыба оказалась с икрой. Приготовил икру быстрого посола. Через три часа намазал на хлеб и съел кусочек. Еще через десять минут ощутил результат. Но вернемся к коллекторам. Наступило время применения нашего опыта в промышленном масштабе. Тут уж мы приготовились по полной программе. Мало того, что была закуплена специальная одежда для предохранения от острого камыша, плотные резиновые сапоги, рукавицы и т.п., так мы еще привезли с собой тару для рыбы. Теперь взорвали около пятисот метров. Результат такой же успешный. Только рыбы не было. Нужно было подождать, пока она заплывет на наш участок. Ведь распугали, пока шли подготовительные работы. А в третий раз взорвали участок длиной около километра. Выдержали время, когда по нашим расчетам рыба подошла и рванули. Тут уж и результат налицо и рыбы много. Но опять не всё как хотелось. Как раз в момент сбора рыбы подъехали ребята в милицейской форме. Дошли до них, видимо слухи, что тут рыбу глушат взрывчаткой. Дело серьезное. Тянет на какую-то статью уголовного кодекса. Если бы не представитель заказчика, увезли бы меня в наручниках. А так просто увезли для допроса. Рыбу конфисковали в качестве вещественного доказательства. Я видел, как у молодого следователя горели глаза. Он, кажется, уже представил себе, как его отметят за раскрытие серьезного преступления. Во время следственных действий уже в районном отделении милиции, сюда позвонили из областного УВД. Позаботился управляющий треста «Марыводстрой» Аманназар Иламанов. Меня сразу же отпустили. Но конфискационную рыбу не возвратили. Сожалею, что мне так и не пришлось отведать трофейной рыбы с этих работ по очистке коллекторов. Так получалось: то прораб без меня работал, то после взрыва мне нужно было куда-то ехать. А потом наступила зима, и работы приостановились. В следующий весенний сезон мы уже работали далеко в песках. И больше к очистке коллекторов не возвращались. Видимо для Минводхоза Туркмении эти работы все же были дорогостоящими. Мы это и сами понимали, потому что эта работа была самая трудоемкая. Здесь удельный расход взрывчатого вещества был на порядок выше, чем на обыкновенном известковом карьере. Взрывчатка водостойкая патронированная, она дороже обычной. Работа трудоемкая, поэтому высокая заработная плата взрывников тоже влияла. Одно дело, когда нужно срочно проложить водную артерию к месту полива или для дренажа. Это разовые работы. А дренажная сеть — это сотни километров коллекторов. Тут скорость не видна. Здесь нужен большой парк механизмов, ремонтная база. Работы должны проводиться постоянно, круглый год. В отдельно взятом хозяйстве, как только очистили крайний коллектор, уже пора приступать к очистке первого. Но, тем не менее, опыт работ в этом направлении мы приобрели. При крайнем взрыве над нами летели дикие гуси. Взрывной волной отбросило весь птичий клин, но ни один гусь не упал. Никто об охоте и не думал, а то подпустили бы ближе. Потом я при взрыве большого заряда на выброс всегда оглядывал небесные просторы. И один раз летел косяк уток. Решил подпустить ближе и потом дать сигнал взрывнику. Какой там! Они почувствовали какой-то подвох и отвернули в сторону. Еще был случай, после большого массового взрыва мы пришли осматривать результат и увидели на противоположной стороне огромного дикого кабана. Он после воздействия ударной волны был «пьян». Его кидало из стороны в сторону. Но поймать мы его не смогли. Это было в пойме реки Теджен на юге республики. Там везде лес, и он ушел.
Рассредоточенный заряд
Где-то на севере Ашхабадской области мы взрывали удлиненные траншейные заряды. Строили один из магистральных дренажных коллекторов. Земли осваивались, и культурная зона подбиралась ближе к пустыне. Обводненные грунты из-за поливных земель сопутствовали нашим работам. Траншея после проходки экскаватором тут же заполнялась грунтовой водой. Это мешало распределить заряд взрывчатого вещества по траншее. Мешки с взрывчаткой плавали по воде, сбивались в одном месте. Например, если нам нужно заложить массу ВВ из расчета двести килограмм на один погонный метр траншеи, это пять мешков по 40 кг, то при опускании мешков в траншею получалось так: здесь один мешок на метр, там семь и т.д. Есть водостойкое ВВ – аммонит 6-ЖВ. Мешок можно продырявить, вода заполнит его полость, и он тонет. Пока идет зарядка, засыпка траншеи и взрывание взрывчатка не испортится. Но аммонит был дороже обычного ВВ и использовался только в качестве боевика. А в данном случае мы получили граммониты, гранулиты, которые к работе в воде не приспособлены. Они состоят из известной всем аммиачной селитры, смешанной с различными компонентами. В полиэтиленовом мешке, да еще сверху плотная ламинированная бумага некоторое время защищают его от влаги. Вот тут мне и пришла в голову мысль: если заряд рассредоточить. Я уже ранее работал на руководящих должностях. Был когда-то прорабом, начальником участка, начальником производственно-технического отдела, главным инженером. Но такова наша работа со взрывчатыми материалами, что небольшая ошибка расценивалась как инцидент, который мог привести к существенным провалам в конечном результате. Будь то личная ошибка руководителя, либо оплошность подчиненного персонала. Специалистов не увольняли, их подвергали ротации: понижали в должности, переводили на другой участок, опять повышали. Горных инженеров и техников в республике не готовили; приезжих было не так много. Да, вот так. Теперь я прораб участка номер два. Начальник участка Беликов Юрий Андреевич. Сегодня он подъедет к началу взрыва. Я распорядился разгрузить мешки со взрывчаткой из прибывших автомашин вдоль траншеи штабелями по 25 штук через 5 метров. Это было мое личное решение, как говорят «на свой страх и риск». Когда разгрузка была окончена, начали зарядку. Рабочие недоумевали, хотя я им объяснил идею: общий, суммарный вес заряда в расчете на один погонный метр соответствует проектной величине. Они молча выполняли мои указания. Штабеля уложены вдоль траншеи. Теперь их нужно плавно спустить по наклонному борту траншеи на дно так, чтобы каждый мешок не плавал, а остался у нижней кромки борта траншеи. Ребята аккуратно выполнили задание. Один мешок, второй и так далее весь штабель опускали в траншею. Мешки отодвигали воду, а сами не уплывали. Тут же опускали на этот штабель боевик, монтировали сеть из детонирующего шнура. Бульдозер производил засыпку штабеля грунтом. Хотя штабелем эту бесформенную гору мешков уже не назовешь. Но отдельно взятый заряд ВВ, состоявший из 25 мешков, был сосредоточен в одном месте. Далее - то же самое: штабель за штабелем и вся взрывчатка оказалась в траншее. С каждым последующим штабелем мы приближались к торцу траншеи, воду «отодвигали» в торец, уровень воды поднимался. Однако я заметил, что при забойке сухим грунтом вода впитывалась в него и облегчала нам работу. Часть траншеи полной воды мы все же оставили за границей забойки. Это не проблема: во-первых, взрыв проработает полость с торца на несколько метров, во-вторых, дальше опять будут готовить нам траншею для зарядки. Мы были готовы к взрыву. Мы зарядили обводненную траншею! В душе пели птички, то ли от предвкушения успеха, то ли от страха, что вдруг столько взрывчатки – «коту под хвост». Хотелось думать только о хорошем, но внутренний голос досаждал: «а что, если…». Наконец на объект подъехал Юрий Андреевич. Пока взрывники осматривали опасную зону и выставляли оцепление, монтировали взрывную сеть, прошло около часа. Во время этого процесса Юра подошел ко мне и тихонько спросил:
- Слушай, Вить, мужики говорят, что ты разбросал взрывчатку кучами по траншее. Почему так заряжал, что случилось? Если случится отказ? - Я ему:
- Это не «кучи», Юра, это штабеля. Я решил в данной ситуации, когда в траншее полметра воды, зарядить рассредоточенным зарядом? Он на меня смотрит внимательно и вопросительно:
- Что еще за рассредоточенный заряд?
- Ну, я много читал, что бывает удлиненный линейный заряд. Мы всегда его применяем. Бывает сосредоточенный, когда он находится, допустим, в зарядной камере, а еще бывает рассредоточенный, то есть он удлиненный, но рассредоточен на части по всей длине. Именно такой заряд сегодня находится в траншее. Так что не я его изобрел, такая технология давно существует. Хлопцам ведь я объяснил, что и как, а они к тебе - жаловаться.
- Да они постеснялись у тебя спросить, ты ж недавно был большим начальником.
- Юра. Давай быстрее взрывать. Во-первых, я волнуюсь, первый раз все-таки, а во-вторых, грунт очень влажный, как бы взрывчатка не подмокла. – На этом дискуссия окончена и взрывнику дана команда нажать кнопку. Взорвали. Странно, что при таком значительном расстоянии между штабелями взрывчатки и вроде бы неправильном расположении мешков в траншее выемка получилась с совершенно ровными бортами и равномерной по глубине. Просто удивительно. Наши рабочие зачарованно смотрели на полученный результат. Они вообще не ожидали такого увидеть. Юра горячо пожал мне руку и спросил:
- Ну, ты молодец! Возьмешь в соавторы по рацухе?
- Возьму, ответил я.
Хотя с этими рационализаторскими предложениями я уже на раз обжигался. Внедришь что-то новое, полезное, принесшее прибыль, составишь рацпредложение. А потом оказывается, ты не один рационализатор, а у тебя еще есть и соавторы. Естественно, гонорар делится на всех. Хорошо быть рационализатором, когда ты руководитель. Тогда тебя не оберут. Этот наш метод взрывания удлиненными рассредоточенными траншейными зарядами в обводненных грунтах потом применялся на наших объектах много раз.
Изменение течения реки
Водохранилище «Тедженстрой-1» на юге Туркмении. Опять вода сделала свое «грязное» дело. Из-за различной интенсивности притока воды, река постепенно подошла к правому борту водохранилища и стала его подмывать. Правый борт это такая же дамба, как и на перепаде, но поменьше в поперечном измерении. Если прорвется правый борт, вода может залить часть домов аула. Воду из водохранилища частично выпустили, и стали ждать нас. Я прораб байрамалийского участка взрывных работ приехал с тремя рабочими на автомашине Урал, с полным кузовом взрывчатки. Среди них один взрывник. Нас поселили в каком-то домике, половина которого пустовала. Кажется, с другой стороны здания в одной из комнат находилось почтовое отделение. Аул состоял из нескольких десятков домов. Единственный магазин, в котором были рыбные консервы и крупы. Еще дешевые конфеты, хлеб. Прежде, чем нас сюда направить, наш начальник участка Шахим сам тут побывал и рекомендовал местному начальству прокопать траншею прямо по дну в центр водохранилища вблизи от того места, где река уходила к борту. Дно там было водонасыщенное, илистое, механизм не пройдет. Поэтому копали лопатами вручную. Уже почти закончили к нашему приезду. Траншейка получилась длиной метров сорок, а глубиной не более полуметра. Меня это озадачило. Как же тут заряжать? Куда укладывать взрывчатку? Места совсем мало. Но делать нечего, зарядили так: мешки почти «солдатиками» поставили наклонно друг подле друга. Получилась вереница полулежащих мешков, в которой две трети мешка находились в транше, а остальная часть наверху. Я сомневался, что этим способом мы чего-то добьемся. Зная, что вода — это лучшая забойка, хотя в данном случае, она мало что даст, я попросил своих ребят лопатой откопать канавку, чтобы ручеек заполнил пустоты в траншее между мешками взрывчатки. Водохранилище находилось в двух километрах от аула. От взрыва в ближайших крайних домах вылетели стекла, что привело в неописуемый восторг местное население. Что их так развеселило, мы сперва не поняли. Но на дворе тепло, да и руководство незамедлительно начало менять стекла. Возможно, радость была от того что, взрыв получился уж очень удачный. Выемка вышла длиной метров пятьдесят, в ширину пятнадцать (вот уж я удивился!), глубиной не меньше трех метров. Вот что значит тяжелый илистый грунт! Вот что значит водяная забойка. Но тут вышла небольшая заминка. Из-за отсутствия опыта и возможно нехватки сообразительности я не оставил ни одного мешка взрывчатки в запасе (с другой стороны, где его хранить в этом ауле?). Произошел заброс грунта на торец траншеи, и этот создало препятствие для пропуска воды в выемку. Я находился ближе всех к очагу взрыва. Пока ребята собирали снаряжение, я начал вручную открывать воде дорогу. Хотелось поскорее, пока никто не подошел раскопать этот бруствер, чтобы не опозориться. Со стороны аула ко мне быстро приближался чабан, оставивший на время свою отару овец. Он спешил увидеть, что получилось. Передо мной лежали черные глыбы мокрой земли величиной с большой туристический рюкзак. У меня ни лопаты, ничего кроме рук. Разделся до трусов и приступил к работе. Вода прибывает, уровень увеличивается. К моему удивлению, тяжелые грязевые глыбы поддавались, и я несколько штук оторвал от массива и откатил в сторону. И вот первая струйка воды пошла в выемку. Струйка превратилась в ручеёк. Через пять минут уже полноводная артерия потекла в новое русло. Река потекла к середине водохранилища. Как все-таки работает вода. Какая мощь! Всю преграду размыла вмиг. Вот этот результат видимо и радовал население. Река отошла от борта водохранилища и не нужно опасаться, что в одну из ночей придется покидать жилища. А такие мелочи как разбитые окна их совсем не тревожили. Здесь мы от голода еще рыбу ловили. Я уже об этом где-то написал, но не могу удержаться. Был сезон движения рыбы по реке. Шел в основном карп. Рыба, приплывшая к преграде, пыталась преодолеть течение и выпрыгивала на отлив дамбы. Тут её и поджидали местные жители. Опускали на веревках, подставляли садки, подсаки и другие приспособления. Кидали рыбу в мешки и разъезжались по домам. Это было ежегодное занятие. Подъехал Уазик с людьми в форме. Им дали пару мешков рыбы, они уехали. Оказалось, инспекторы рыбоохраны. Мы же, дождавшись, когда рыба иссякла, и народ ушел, опустили с дамбы майку на проволоке от взрывной электросети. Поймали несколько раненых карпиков и поджарили их в костре. Но главное, наш опыт стал теперь богаче. Оказалось, что в некоторых грунтах при определенных условиях можно достичь нужного результата, несмотря на минимальную глубину зарядной полости.
Игданит в скважине
Нашему случаю предшествовала одна из моих командировок на участок буровзрывных работ в город Красноводск. Начальником участка там был Теплов Валентин Сергеевич. На участке существовало помещение конторы. Офис, сказали бы теперь. Имелась комната для приезжих. Там можно было отдыхать, посмотреть телевизор, почитать книги. Однажды я покопался в технической литературе и нашел книгу выпуска 1956 года. Благодаря ней я сделал для себя открытие. Дело в том, что мы начали использовать игданит (аммиачная селитра, смешанная с дизтопливом) в больших объемах при взрывании удлинённых траншейных зарядов на выброс. Большие параметры выемки требуют большого количества взрывчатки, а это означает, что заряд имеет большой диаметр. Это хорошо для устойчивого распространения детонации, то есть, чтобы распространение взрыва не затухло в траншее. А в скважине совсем другое дело. Было принято считать, что в зарядных полостях малого диаметра использование игданита вообще неприемлемо. Тут диаметр 105 – 150 миллиметров (на железорудных карьерах и более: 230 – 250 мм). Детонация даже если и возникнет, тут же затухнет. И о чем же я читаю в книге? Оказывается, игданитом взрывали в скважинах диаметром 100 – 150 миллиметров еще в тридцатых годах! Еще больше был удивлен, когда прочитал, что негабаритные валуны тоже дробили игданитом. Так это в шпурах диаметром 40 миллиметров! «Как же так?» - задавал я себе вопрос: «Наука ушла далеко вперед, изобрела новые виды взрывчатых материалов, предложила новые методы взрывных работ. Диссертации защищают, научные степени получают. Но старое, испытанное средство дробления горных пород, которое удешевляет в разы себестоимость продукции – забыли». Не было информации, что в наше время где-то практиковались такие работы. Вот только и стали внедрять при методе «на выброс». Выброс – такое понятие, само о себе говорит: грунт из зарядной полости выбрасывается энергией взрыва по обе её стороны. Страна распадается на составные части. Взаиморасчеты осложняются. Мы тут испытываем большие неприятности из-за отсутствия средств на приобретение взрывчатых материалов. Уже отправляем вагоны с трехлитровыми банками на завод в Таджикистан, чтобы они взамен отправили нам нормальное ВВ. Это благодаря тому, что одним из наших заказчиков здесь, в Туркмении являлся стекольный завод. Мы были с ним структурными подразделениями одного министерства. Но один вагон банок, второй, потом они отказали нам: некуда реализовывать больше эту стеклотару. Это в те годы, когда у предприятий на счету не было денег, и зарплату стали выдавать натуральными продуктами деятельности предприятия. А у нас вот оно средство – игданит. Берите и применяйте. И по моей инициативе мы его применили на практике. Правда пришлось испытать трудности и преодолеть множество препятствий. На всех карьерах мы использовали обыкновенные штатные взрывчатые вещества, то есть ВВ, изготовленные на заводах. Теперь появились трудности с их приобретением. В Туркмении своего завода не было. Но в городе Мары незадолго до того времени запустили завод по выпуску минеральных удобрений. Вот где есть аммиачная селитра.
Я занимал должность начальника ПТО (опять пошел в «рост» по служебной лестнице). ПТО – производственно-технический отдел нашей бывшей СПМК. Теперь мы назывались СП – специализированное предприятие. Это случилось после передачи нашей организации под эгиду Туркменистана, в структуру министерства промышленности строительных материалов. С большим трудом я внушил директору предприятия Александру Миронову, что на карьерах можно применять игданит в скважинах. Показал ему книгу, зачитал статью. Никто до этого не занимался этим вопросом. Никто не читал таких книг. С большими сомнениями он разрешил попробовать. Мне и поручили разработать проект взрывания скважин при помощи игданита. Соответственно и руководство по приготовлению этого простейшего взрывчатого вещества на местах работ. Я справился с задачей. Затем изготовили деревянные корыта для смешивания аммиачной селитры с дизтопливом. Деревянные лопаты тоже подготовили. По правилам безопасности при смешивании компонентов не должно быть материалов, могущих вызвать искру. Прорабы участков возражали, спорили о неэффективности применения этого материала. Утверждали, что будут отказы зарядов, ну то есть не взорвутся они. И что заказчик однозначно не примет такой вариант дробления карьерной массы. Но решение принято и его нужно выполнять. Особенно неприятно все это внедрять было мне. Сколько наслышался упреков, насмешек от наших коллег с участков. Однако приступили к делу. В первый день мы, представители управленческого персонала присутствовали на всем процессе от начала приготовления материала до взрыва. Результат получился нормальный. Известняк вышел одинакового размера. Никаких претензий от заказчика. Прорабы молча «утерли сопли», как выразился тогдашний наш главный инженер Сергей Бардась. Но со временем дело опять встало на повестке дня. Заказчик стал жаловаться на качество дробления. То негабарит, то мелочь, которой не найти применения. Это длилось несколько месяцев. Мы часто беседовали с начальником участка Оразом Оразниязовым: контролируй, мол, изготовление игданита. Он утверждал, что подчиненный состав всё делает правильно. А вот взрывчатка слабая. Директор начал уже сомневаться в качестве «самодельной» взрывчатки. Он давно знал начальника участка и верил ему. К этому времени главным инженером (в очередной раз) был назначен я. Вместе с начальником ПТО Александром Ивановичем и начальником участка мы прибыли на производство массового взрыва. Оказалось, что наши корыта, деревянные лопаты давно не использовались. И вообще способ приготовления игданита был забыт. Ребята вытряхивали из мешков аммиачную селитру прямо в скважины, затем вливали туда некоторое количество дизтоплива, близкое к расчетному, засыпали этот состав забойкой и монтировали взрывную сеть. В качестве забойки, как и везде на карьерах использовался буровой штыб, который образуется при бурении скважин. Всё правильно за исключением одной тонкости. При подготовке большого количества скважин, пока происходит зарядка последующих, в предыдущих дизтопливо уже «сползло» на дно скважины. Внизу образовался избыток его, а в верхней части – дефицит. Но процентное соотношение должно соблюдаться по всей длине заряда. Методику зарядки мы заметили, как только прибыли на карьер, поскольку ни корыт, ни лопат здесь не было. Они лежали в вагончике. И ведь знали, что мы приедем. Теперь по нашему требованию притащили реквизит для работы по правилам. На этом участке работали опытные специалисты: взрывники, бурильщики, подсобные рабочие. Все они состояли в комплексной бригаде. Все были уже не молоды. За плечами большая практика работы на разных объектах в различных условиях. Основную трудоемкую работу делали сообща. И вроде началось маленькое противостояние. И поддерживали их инженерно-технические работники участка: мастер, прораб и даже начальник участка тем, что с ними он не пытался спорить. Но мы настояли на своем, и ребята с руганью приступили к работе. В корыто высыпали два мешка селитры, поливали соляркой. Смешивали лопатой и через алюминиевую воронку засыпали в скважину. Да, этот процесс более трудоемкий, занимает больше времени. Но мы до конца проконтролировали весь ход подготовки взрыва. Взорвали. Что это было?! Иногда для устройства дамб в водохранилищах руководство карьера отгружало калиброванный камень. Это взорванный известняк определенного размера. Его еще называют бутовый камень. Допустим размером 250 – 400 миллиметров. Рабочие выбирают из взорванной массы такие булыжники, складывают в ковш экскаватора, а тот выгружает его в кузов автосамосвала. Выбрали в одном секторе, передвинулись в соседний и так далее пока не загрузят полностью автомобиль. И вот сегодня мы видим, что практически весь взорванный массив состоит из такого бутового калиброванного камня. Экскаваторщик по своему графику работы подогнал свой механизм в забой. Он видел, что я более всех доказывал коллективу необходимость придерживаться установленного метода. Видимо, поэтому он хлопал в ладоши и кричал на весь карьер:
- Аплодирую главному инженеру!
А что же ребята притихли? Главные противники - мастер Александр Лазарев и бурильщик Борис стояли вместе и рассуждали примерно так:
- Видимо тут в блоке попался сплошной, однородный массив без трещин, без раковин, поэтому и такой взрыв получился. – Экскаваторщик, кто один из первых после взрыва в забое испытывает трудности при разборке и сортировке негабарита, некондиционной мелочи, услышав их рассуждения, сказал матерясь:
- Так что же, по-вашему, всё месторождение в трещинах, если у вас постоянно выходят то негабарит, то пыль?!
А секрет прост: залитая в скважину солярка находила более легкий путь, стекала по борту скважины на дно и там скапливалась. А смешанная еще на поверхности с аммиачной селитрой, она долго удерживалась на её гранулах, обеспечивая однородность состава.
На этом прения закончились, нас поблагодарил подъехавший начальник карьера, и мы уехали с чистой совестью, удовлетворенные своей работой.
Углубление дна коллектора
Лето 1986 года. Северный Туркменистан. Магистральный Дарьялыкский дренажный коллектор собрал воды с огромной площади поливных полей при помощи мелких и больших межхозяйственных коллекторов. Большая полноводная река. Пойма её за несколько лет расширилась до одного километра. Высота бортов 15 метров. Река «разгуливала» по этой пойме от одного берега к другому в зависимости от интенсивности атмосферных осадков, количества воды в притоках, силы ветровой нагрузки. Неподалеку от коллектора находилась газоперекачивающая компрессорная станция. Нужно было его оградить от воды. К нам обратились из управления Газпрома с просьбой углубить дно русла, чтобы как-то «приструнить» эту непослушную водную артерию. Их поддержало Правительство Туркменистана. Они, видимо считали, что взрывом можно «повернуть реки вспять». В воде при таком мощном течении работать с плавучих средств невозможно. Утопим лодку, утеряем взрывчатку, сами утонем, но ничего не добьемся. Наши кураторы в министерстве посоветовали: «Ребята, здесь отказываться нельзя. Они примут любую цену. Как вы там будете это делать, никого не волнует. Попытайтесь, взорвите, а получится или нет, это вопрос второй». Нужно было что-то делать. Мы долго «ломали голову», как тут хотя бы сделать вид, что испробовали все варианты. Наконец выбрали одну характерную извилину берега, которая могла при углублении изменить направление течения в нужную сторону. Теперь возник вопрос, каким образом сформировать заряд. Копать зарядную выработку любой конфигурации никто не сможет в воде. Значит нужно укладывать мешки прямо на дно. При этом все устроить так, чтобы взрывчатка находилась как можно глубже, то есть подальше от береговой черты, в то же время должна соблюдаться гарантия, что её не унесет течением. Где эта «золотая» середина? Пробовали и тут и там. Чуть было не утеряли мешок аммонита. Течение сильное. И еще дело осложнялось тем, что при одинаковом удалении от берега уровень воды разный. Тут воды по колено, пройдешь чуть дальше вдоль берега – уже по пояс. Вода неравномерно размыла дно. Нам удалось уложить заряд в воду на донную поверхность, но так что верх мешка был над водой. Вереница мешков повторяла извилистую линию суши почти у самой кромки берега. Связали все веревкой, смонтировали сеть. Взорвали. Получили двойной эффект. Первое – углубили дно на глубину от одного метра до двух. Второе - в помещениях компрессорной станции вылетели стекла. Да! Был еще третий эффект. У нашего автомобиля, десятиместного Уазика выдуло взрывной волной крышку люка, смонтированного в крыше. Наш водитель Борис Иванович нашел «безопасное» место на верхнем уровне выше нас на 15 метров. Отъехал от обрыва на десяток метров, сидел в машине при открытой пассажирской двери. «А чего мне бояться, когда вы там одну воду взрываете…». Ударная волна повторила рельеф крутого склона, поднялась на поверхность и «вошла» в открытую дверь автомобиля. А вышла через верхний люк, который был замурован и никогда до этого не открывался. Крышка люка отскочила и приобрела выпуклую форму. Мы долго не могли «приладить» её на место. Во время дождя нехорошо ехать. Борис Иванович ругался:
- Хорошо еще, что окна не повыбили мне. – Но что там в коллекторе? Вода как бы отошла от берега, водная поверхность забурлила. Появились омуты, ямы. Это от того, что дно состояло из отложений разного состава: наносного ила, песка, несмываемой глины и т.п. Поэтому и дно проработано неравномерно. Изменила ли эта наша работа течение? Возможно на время. Только мы об этом так и не узнали. Это происходило в Ташаузской области на севере республики. Мы же в этот год работали в Ашхабадской, Марыйской и Красноводской областях. Работу нашу оплатили. О помощи больше не просили. Спросить о результате мы стеснялись: вдруг цель не достигнута. Тогда будет конфуз. Заказчик – подразделение Газпрома. Они деньги не считали. Если эксперимент прошел неудачно, они тоже не захотят показать промашку. Это нам н; руку. Вот так и закончился наш опыт взрывов под водой. Технология отработана, результат неизвестен.
Что хотелось бы сказать напоследок. Экспериментов проводили много, все не перечислишь. Но даже читателю, знакомому с данной технологией, не всегда интересно это читать. Поэтому заканчиваю.