Глава 1.
Видимо, именно с этого задания генерал-майор Семёнов Геннадий Борисович, начальник разведывательного отдела фронта, потерял контроль над моими действиями, как разведчика и командира группы. Иногда я и сам не мог понять, почему я поступил именно так, а не иначе, не так, как мне предписывали приказы начальства и инструкции и статьи уставов. В конечном итоге я дошёл до конца. А в дальнейшем постарался исправить все ошибки, и не только свои. Но давайте всё по порядку.
На следующий день после разговора с генералом, меня вместе с моей группой вызвали в штаб фронта. В торжественной обстановке генерал-полковник Мишин, командующий нашим фронтом, вручил нам награды: лейтенанту Велижанову – орден «Мужество», сержанту Истомину – орден «Звезда», младшему сержанту Минакову – орден «Звезда». Награждая меня вторым орденом «Южная Звезда», командующий спросил:
- Господин старший лейтенант, сколько лет Вы служите?
- Четыре года учился в училище и полгода на фронте!
Командующий был озадачен:
- То есть, как это полгода на фронте? И имеете два высших боевых ордена?
- Так точно, господин командующий!
- За какие заслуги получили первый орден, напомните мне, пожалуйста.
- Дело об артефактах, господин командующий.
После этих слов он с нескрываемым изумлением смотрел на меня:
- Так это Вы уладили это дело? Ну, орёл! Вот о каких людях нужно писать во фронтовых газетах!
Тут же подбежал фоторепортёр и попытался сфотографировать меня с генералом, но я вовремя отвернулся от камеры и не попал в объектив. Репортёр обиделся и попросил повторить. А я попросил командующего для роли на снимок пригласить другого офицера.
- Это ещё почему? Пусть страна знает своих героев в лицо!
Мой ответ его обескуражил:
- Господин командующий, я ещё Родине нужен живой.
Поняв смысл моих слов, он отмахнулся от репортёра:
- Позвони в свою редакцию и скажи, чтобы главный редактор приехал сюда сам, и ты сам никуда не уезжай.
Репортёр просиял весь и, отдав честь, побежал бегом выполнять приказ командующего.
После торжественной части командующий пригласил меня в кабинет на беседу. Он долго ходил вокруг да около главного вопроса, а потом спросил:
- Вадим Николаевич, как Вы смотрите на то, если я предложу Вам службу в штабе фронта? Не скрою, такие люди, как Вы, мне очень нравятся, и я готов предложить службу на более ответственном месте.
- Господин генерал, если Вы прикажете, то я подчинюсь Вашему приказу. Но всё-таки я хочу остаться на оперативной работе в разведотделе фронта.
- А если без приказа? Чисто по-человечески?
- Без приказа моё сердце не лежит к штабной работе.
- Ну, что ж, неволить не буду. А почему отказались фотографироваться для газеты фронта?
- Это совсем просто. Наши газеты не только для наших солдат печатают, их разбрасывают и над окопами противника. Ведь может найтись такой человек, который запомнит человека на фото, а потом случайно увидит его на своей территории. Он сможет вызвать патруль или побежит в контрразведку. И всё! Там разговор короткий.
- Резонно! Ну, что ж! Тогда желаю Вам дальнейших успехов в ратных делах! Удачи Вам, старший лейтенант!
- Спасибо большое, господин командующий!
Вот такой разговор получился у меня с командующим. Ребята были все в очень приподнятом настроении, но не забыли спросить о разговоре. Я рассказал им всё, как есть.
- Вадим, поехали с нами! Расслабимся, погуляем! Обмоем награды!
- Спасибо за приглашение, но я не могу. Мне надо в санчасть ещё сходить обязательно!
Паша понимающе улыбнулся:
- Родственник! Передай ей привет от всех нас!
- Хорошо, ребята! Передам обязательно!
Я направился в контрразведку фронта. Дежурному капитану я представился:
- Старший лейтенант Привольный, разведотдел фронта. Прибыл для разговора с оператором разведотдела фронта Светланой.
- Кто дал разрешение?
- Начальник контрразведки фронта подполковник Маслов.
- Хорошо. Следуйте за мной.
Длинным серым коридором с поворотами налево и направо мы подошли к неприметной двери, окованной железом и выкрашенной в серый цвет. Он открыл дверь:
- Ожидайте здесь. Сейчас её приведут.
- Господин капитан, скажите, суд над ней уже состоялся?
- Да, состоялся. Она приговорена к высшей мере. Загороднев приговорён к переделке, он будет отправлен в тыл.
- Я понял.
Пока вели Светлану в эту камеру, я стал вспоминать всё, что касается исправления преступников и военнопленных. С каждым из них работали индивидуально, поэтому ошибки были сведены к очень маленькому количеству. В первую очередь, их обрабатывали машиной: стирали часть памяти, заменяли её другой информацией. А потом с ними работали психологи и психотерапевты. Они находились под постоянным наблюдением круглые сутки. И у них всегда была работа: от работы на фермах до уборки территории. В дальнейшем, некоторых из них переводили на работу на заводы. Но не «пушечным мясом», что называется, а обычными рабочими и инженерами. Именно к этому был приговорён Загороднев.
В очень редких случаях, в виде исключения из правил, к некоторым преступникам, военным и гражданским, применялась высшая мера наказания. Они засыпали вечером и уже больше никогда не просыпались.
Я присел на стул, облокотился на стол. О чём я хотел с ней поговорить? Я и сам представить не мог. Просто оставалась какая-то недосказанность между нами. Я хотел эту недосказанность убрать, чтобы всё дальше шло своим чередом.
Дверь открылась. В камеру ввели девушку в военной форме без знаков различия, без ремней. Конвойный снял с неё наручники, козырнул мне и вышел, закрыв за собой дверь.
- Здравствуй, Вадим. А я так и не поняла, кто это решил со мной побеседовать после всего того, что произошло. А это оказался ты. Странно как-то. Не ожидала тебя увидеть. Зачем пришёл-то? Посмеяться над моим положением? Нет, не похоже.
- Здравствуй, Света. Нет, не смеяться пришёл. Просто поговорить мне пришло в голову. Последний раз.
- Значит, тебе известен приговор. Решил душу мою излечить. Только нет у меня души! Вся выгорела в том доме на Восточном фронте!
- Раз уж ты сама заговорила о том деле, расскажи мне, что на самом деле там произошло?
- Зачем тебе это знать?
- Не знаю, но хочу узнать.
- Мне терять уже нечего, на мне уже висит «вышка», я могу промолчать. Но, знаешь, тебе я сразу как-то поверила, когда ты стал генерала искать. Я почувствовала, что ты совсем другой, не как они. В тебе ответственности и чести гораздо больше, чем они это могут себе даже представить! Жаль, что я не повстречала тебя в то время! Жизнь моя пошла бы совсем по-другому! Если у тебя не пропало желание выслушать исповедь приговорённой девушки, тогда слушай.