Мой Первый муж мне мужем не был. Во-первых, одноклассник, потом студент и армия… Вернулся: сыну почти два, родителей зовёт по именам, спит с мамой, отца не любит, к маме не подпускает…Мой Первый муж с ясно-голубыми глазами оказался бездельником и философом, что в быту одно и то же. Сибаритствуя, он перебрал все вузы города, не оканчивая ни один. «Ленточка моя финишная, всё пройдёт, и ты примешь меня…» - бренчала гитара с надписью «Олимпиада - 80». Долго ли коротко он решил покинуть страну, а заодно и нас с сыном.
Я страдала девятнадцать лет. Во времена страданий (с 25 до 44 ) я была молода и красива. В крайнем случае, молода! Я нравилась мужчинам!
В меня влюбился предприниматель Жора, известный и завидный в городе жених. Приносил ягодки в кулёчке и водил в рестораны, как бы хвалясь мною. Но его испугал мой ребёнок семи с лишним лет. Мы мирно расстались. Я страдала и при Жоре, и без него. Ничто не могло отвлечь меня от первого мужа, который мне мужем не стал.
Одновременно с Предпринимателем мимоходом возник именитый Спортсмен по совместительству Медбрат в психбольнице. Меня, по молодости лет, настораживало столь дикое сочетание интересов, но я робко уступила, пробуя избавиться от страданий по первому. А Медбрат был как-то буйно заметен: он перебегал дорогу по красному и опускал уши у зимней шапки, опаздывал на свидания и дрался в гостях, увлекая меня за собой во всех смыслах. Я едва от него избавилась и продолжала страдать по первому.
Доктор из семьи потомственных реаниматологов возник в самый неподходящий момент: мы встретились во время похорон. Провожая меня с поминок, он пел: «целую ночь соловей нам насвистывал…». Доктор жил на правом берегу реки на самом верхнем этаже: из окна его дома был виден мой родной дом на левом берегу реки, где ждал меня родной сын и отчаянно сердился. У доктора стоял огромный (с двумя тумбами) письменный стол и пианино под старину. Он музицировал и писал кандидатскую диссертацию от руки, а я слушала и расставляла знаки. Мы пили медицинский спирт: жизнь призрачно хорошела, но мой родной дом на другом берегу всегда был виден. С Доктором я не рассталась бы никогда – с ним интересно и небезопасно. Он радостно оживлялся в первую же минуту при встрече со мной и яростно озлоблялся, провожая меня на другой берег. Если я чмокала его на прощание, он выпихивал меня из машины прямо в сугроб. Я, обидевшись, уходила навсегда и снова возвращалась на то место, где был виден мой дом.
В Москве я на практике поняла истину утверждения, что москвичи – народ с гнильцой… не стану распространяться, но убив на это три года молодой жизни и потерявшись в пространстве столицы и мужском предательстве, я встретила там Второго Мужа.
Второй Муж работал в Москве, но ради новой семьи перебрался в наш город и в наш дом. Удивительно, он даже сошёлся в интересах с моим непримиримым ребёнком, работал, не спорил, не гадил, … он нас любил! Ему – единственному - желаю добра, мне не в чем его упрекнуть. Разрыв был трудным, впервые я чувствовала свою вину перед мужчиной.
Чужой Муж обрушился на меня внезапно и вопреки моим принципам и воли. Двое детей, два образования и две судимости – умножая свою жизнь на два, он решил жить со мной в браке. Началась гражданская война, в которую вмешались все, даже соседи и коллеги… Движением ума Чужой Муж делал деньги и был при этом романтик – исключительная редкость. Поразительный и пронзительный, он пел под Высоцкого, имел внешность марчелло мастроянни и угрюмость джигарханяна, знал литературный украинский как родной: «Я ж тебе, милая, аж до хатынонки сам на руках виднесу…» Нам мешали, он не сдавался… и умер.
Мелькали разные: Мелкий начальник с червивыми бровями, Судмедэксперт со страшными историями, случайный Volkswagen в дорогих ботинках…
И вдруг – Судьба! Новая жизнь и новая фамилия! Забота, покой и твёрдое слово! Про Него можно только молчать, чтоб не сглазить.
Но когда музыка торкнет меня, и я уношусь на небо, когда чёрно-белое кино впечатляет до слёз, когда внук и внучка (его –нашей - фамилии) с ясно-голубыми глазами смотрят из глубины первой любви на меня знакомым взглядом, я безутешно страдаю по Первому мужу, который мужем мне не был, который снится мне с таким упорством, что я сомневаюсь: не явь ли это!